75 лет назад, 9 декабря 1946 года, в восточном флигеле Дворца правосудия Нюрнберга начался процесс по делу нацистских врачей. Представшие перед судом были обвинены в тяжелейших преступлениях: медицинские опыты над людьми, принудительная стерилизация, принудительная эвтаназия, а также убийства заключенных концлагерей в ходе различных экспериментов. Из 23 обвиняемых ни один перед началом процесса не признал своей вины. По результатам суда семь человек были приговорены к смертной казни (в том числе личный врач Гитлера Карл Брандт), пятеро – к пожизненному заключению, четверо получили от 10 до 20 лет тюрьмы, семь человек были оправданы.
В наше по крайней мере внешне гуманное время, с волонтерскими движениями, модой на спонсорство клиник и инклюзивным образованием, кажется совершенно немыслимым, что в больных людях или инвалидах можно разглядеть угрозу благополучию нации. Но именно к таким выводам пришли в свое время в разных странах. Евгеника, придуманная во второй половине XIX века английским географом, антропологом и, кстати, двоюродным братом Чарльза Дарвина сэром Фрэнсисом Гальтоном, должна была бороться с проблемами генофонда и всевозможными дегенеративными явлениями в человеческой популяции. Мечты о селекции человеческих масс и улучшении породы homo sapiens увлекали не только ученых, но и многих политиков и просто доверчивых и недалеких людей.
Швеция, Финляндия, США, Франция, Канада, Исландия, Япония – чуть ли не полмира отметилось в схоластических мечтаниях и практических экспериментах по выведению более качественной породы людей. Но самым деятельным и предприимчивым в данной области оказался Гитлер. Это не удивительно: расовая теория и "торжество арийского духа" были важными элементами идеологии национал-социализма, а евгеника оказалась весьма близка им по духу и целям. Идея уничтожения людей с ментальными и физическими нарушениями во имя "оздоровления" немецкой нации приглянулась нацистам не только идейно-политически, но и экономически. Поскольку большую войну Гитлер и его соратники считали неизбежной и желательной для будущего торжества Третьего рейха, начинать экономить нужно было как можно быстрее. Поэтому и была создана программа под кодовым названием "Т-4".
Первоначально речь шла только о принудительной стерилизации пациентов, страдающих слабоумием, шизофренией, эпилепсией, слепотой, глухотой. Большая часть принудительно стерилизованных людей имели психиатрические диагнозы. Но всё чаще в их рядах оказывались и те, чья "неполноценность" заключалась в несогласии с государственной идеологией. Поскольку пропагандистская машина Третьего рейха работала как часы, тех, кто увидел в евгенических идеях путь к будущему процветанию немецкого народа, оказалось очень много. Население если даже не согласилось до конца, то и не слишком протестовало против нового "Закона о предотвращении рождения потомства с наследственными заболеваниями", принятого уже в 1933 году, в первый год правления Гитлера. Большинство граждан решило, что их лично это никак не коснется.
Смерть маленького Герхарда и ее последствия
20 февраля 1939 года в небольшой деревушке под Лейпцигом у фермеров Рихарда и Лины Кречмар родился сын Герхард. Ребенок появился на свет с тяжелой формой инвалидности – слепым, без одной руки и одной ноги. Родители, ужаснувшись, обратились к властям с прошением об умерщвлении новорожденного. Не имевшие еще привычки убивать немецких младенцев, гитлеровские чиновники не сразу решились взять на себя подобную ответственность. Но упорные родители написали личное обращение к фюреру, прося помощи в уничтожении "монстра", как они именовали собственное дитя. Гитлер, часто высказывавшийся в поддержку "убийства из милосердия" людей с тяжелыми формами инвалидности, не смог отказать. Непродолжительный медицинский консилиум подтвердил необходимость умертвить ребенка – несмотря на то, что фактически это было незаконно. Пока незаконно. 25 июня 1939 года, на пятом месяце своей короткой и несчастной жизни, Герхард Кречмар был убит в Лейпцигской клинике при помощи инъекции, после чего "заботливые" родители по всем правилам похоронили его на местном лютеранском кладбище.
Эта трагическая история оказалась пробным шаром. На самом деле концепцию принудительной эвтаназии нацистские власти готовили довольно давно. И уже в июле 1939 года, всего через три недели после убийства маленького Герхарда, по письменному поручению Гитлера началась систематическая регистрация детей с тяжелыми формами инвалидности, а также объединение в специальные группы врачей, которым предстояло решать, убивать ли этих детей. Тогда же фюрер провел совещание с министром здравоохранения Леонардо Конти, директором рейхсканцелярии Гансом Генрихом Ламмерсом и начальником партийной канцелярии НСДАП Мартином Борманом, обсуждая возможность и нужность распространения практики детской эвтаназии на психически неполноценных взрослых. В стране повсеместно проходили подсчет и регистрация физических инвалидов и душевнобольных.
Так возник проект, штаб которого в апреле 1940 года получил просторный офис на берлинской улице Тиргартенштрассе, №4 – отсюда наименование "Т-4". Поначалу амбиции инициаторов программы были довольно скромными: уничтожению подлежали лишь дети до 3 лет с неизлечимыми заболеваниями, но позднее программа расширилась и на подростков до 17-летнего возраста. Любое серьезное наследственное заболевание превращалось в показание для убийства. К 1940 году была даже организована специальная ассоциация, которая, основываясь на отчетах и не видя не только самих детей, но даже их медицинских карт, определяла судьбу каждого в соответствии с экономическими критериями. Те малыши, чей IQ представлялся недостаточным для государственной пользы, или те, кто в силу физических проблем не мог в будущем работать, были обречены. В Германии было создано 30 "специализированных детских отделений", где, по самым скромным подсчетам, было убито более 5 тысяч детей-инвалидов. Хотя продолжающиеся исследования раскрывают все новые данные и значительно увеличивают эти цифры.
Конечно, программа "Т-4" не имела широкой рекламы, ее старались держать хотя бы в относительной секретности. Но такое шило было очень трудно утаить в мешке, и слухи ширились. Кстати, реализация "Т-4" никогда не называлась прямо – убийством. Для обозначения этих действий употреблялись слова "эвтаназия", "дезинфекция", а также выражение Gnadentod, что переводится как "смерть из милосердия". Приговор выносился без согласия родителей, которых лишь информировали, что их ребенок умер в клинике, например, от воспаления легких или по другой достаточно "приличной" причине. В реальности же детям вкалывали большую дозу барбитуратов или просто переставали кормить, в результате чего ребенок умирал от голода.
Спасительный минус и роковой плюс
Обработанный пропагандой немецкий народ в основной массе не собирался протестовать против этих "новшеств". Более того, по примеру семейства Кречмар некоторые родители, произведшие на свет больных детей, сами привозили их в детские центры эвтаназии и писали прошения об их уничтожении. Многие врачи-психиатры, даже имевшие мировое признание, активно способствовали легализации массовых убийств. Лишь немногие смогли оказать сопротивление и отказались от участия в преступлениях.
Были определены принципы отбора жертв программы. Разрабатывались специальные анкеты, которые изучались сорока двумя специально подготовленными "экспертами". Ознакомившись с такой анкетой, "специалист" ставил на ней синий минус, указывающий "оставить в живых", или же плюс красного цвета, означавший смерть. Первоначальную информацию для анкет собирали работники лечебных учреждений, совершенно не подозревавшие об истинной причине столь подробного интереса к их пациентам. Предполагалось, что сведения требуются для грамотного экономического планирования расходов. Но когда по Германии поползли слухи об истинной причине сбора информации, некоторые руководители клиник отказались в этом участвовать. К сожалению, ситуацию это не изменило: в те клиники, которые категорически отказались сотрудничать с программой эвтаназии, прибыли специально подготовленные врачи.
Такие заболевания, как эпилепсия, шизофрения, слабоумие, энцефалит являлись категорическим показанием к умерщвлению. Парализованные пациенты и психически больные люди, не способные заниматься физическим трудом, тоже почти не имели шансов на спасение. Кроме того, считалось правильным уничтожить тех, кто по каким-либо причинам находился на лечении больше пяти лет, а также пациентов "неарийского" происхождения.
Насущной проблемой программы "Т-4" оказался вопрос о том, каким образом уничтожать весь "человеческий мусор" с наименьшими экономическими потерями и наибольшим технологическим удобством? После некоторых проб и ошибок – таких как использование внутривенных инъекций смертельных препаратов или убийства голодом – на сцену вышла газовая камера. Эти устройства, которые позже появились в лагерях смерти, предназначенных в основном для евреев и расположенных главным образом на оккупированных нацистами территориях, сначала убивали немцев в самой Германии.
Материальная база системы убийств была хорошо поставлена. Прежде всего, существовало "Имперское общество работников лечебных и попечительских учреждений", в задачу которого входило составление регистрационных карт и всей необходимой информации о больных гражданах. Специальная фирма "Некоммерческий больничный транспорт" осуществляла перевозку больных из клиник в центры умерщвления. Еще одна некоммерческая организация занималась арендой помещений для нужд программы, установкой оборудования и подбором персонала. Наконец, "Расчетная палата", выделенная программе, выполняла все финансовые подсчеты и сметы.
Для программы "Т-4" были созданы семь главных центров, при которых существовали сети психиатрических клиник. В этих центрах были подготовлены специальные помещения, имевшие вид душевых, обложенных кафелем и с бутафорскими приспособлениями, на вид напоминавшими душевые лейки. Вдоль стен пролегали трубы, но совсем не для отопления. По ним проходил смертоносный газ, который пускали внутрь помещения после того, как камера с пациентами закрывалась. Спустя час трупы вывозили, сжигали в печах крематория, а пепел либо сбрасывали в реку, либо выбрасывали на задний двор. А иногда отправляли в конверте родственникам убитого – с прилагаемой справкой о смерти от какого-нибудь вполне рутинного заболевания.
Ад под названием Зонненштайн
Город Пирна в Саксонии, с его совершенно открыточными идиллическими пейзажами, был в числе тех семи, где осуществлялись убийства в рамках программы "Т-4". Они происходили в старинном замке Зонненштайн. Замок еще в XIX веке был преобразован в психиатрическую лечебницу, которая стала довольно известной и получила неплохую репутацию. Русский поэт Константин Батюшков провел здесь на лечении четыре года – его пребывание оплатил ценивший поэта и слышавший об этой клинике Александр I. Ничто не предвещало лечебнице в замке Зонненштайн будущей трагической судьбы вплоть до 1928 года, когда пост директора этого лечебного учреждения занял психиатр Пауль Ниче – один из самых активных приверженцев "расовой гигиены", эвтаназии и принудительной стерилизации. Уже через год после его назначения, еще до прихода к власти нацистов, клинику переквалифицировали в так называемый военный госпиталь и "лагерь для переселенцев", а заодно закрыли для широкой общественности.
С весны 1940 года в Зонненштайне был официально учрежден центр убийств в рамках программы "Т-4". В корпусе №16, спрятанном среди больничного комплекса и стыдливо прикрытом со всех сторон забором, были установлены газовая камера и крематорий. Летом 1940-го этот "институт смерти" начал работу с помощью почти ста сотрудников – врачей, сиделок, медсестер, чиновников, водителей и даже полицейских. Несколько раз в неделю из разных немецких земель в Пирну свозили пациентов – как взрослых, так и детей, находившихся в "детских отделениях" клиник городов Герлиц и Хемниц. Спустя несколько дней после их приезда чиновники регистрационного офиса Зонненштайн отправляли родственникам несчастных извещения о смерти с указанием сфальсифицированной причины и соболезнованиями.
За 15 месяцев работы центра в газовых камерах замка Зонненштайн было убито 13 720 человек. Слухи о смертельном конвейере программы "Т-4", однако, просачивались за пределы замка, равно как и остальных подобных заведений. Люди беспокоились, некоторые деятели церкви даже выступили с публичным осуждением эвтаназии. Идеологическое единство нации, которое с таким упорством создавалось нацистами, оказалось под угрозой. Поэтому в августе 1941 года Гитлер издал указ о прекращении программы. К тому моменту уже было убито более 70 тысяч взрослых и тысячи детей с ментальными и физическими нарушениями.
Однако ломать качественно выстроенный механизм уничтожения людей нацисты не торопились. Засекретив еще больше работу центров, они продолжили дело. Летом 1941 года в Зонненштайн в рамках программы "Акция 14f13" были перевезены заключенные лагерей Заксенхаузен, Бухенвальд и Аушвиц (Освенцим), в тот момент еще не оснащенных газовыми камерами. Так что техника для убийства не простаивала без дела. Да и профессионалы, обученные убивать, оказались крайне полезны режиму: треть сотрудников центра Зонненштайн отправились работать в лагеря уничтожения Собибор, Треблинка и Белжец на территории оккупированной Польши. В последующие годы машина массовых убийств, опробованная на жертвах "Т-4", набрала куда более устрашающие обороты – и уничтоженные ею люди исчислялись уже миллионами.
Сейчас, спустя 75 лет после того, как вдохновители евгенических и медицинских экспериментов нацизма предстали перед судом, в замке Зонненштайн работает центр памяти жертв программы "Т-4". Что более удивительно, в ареале замка по-прежнему располагаются клиника и реабилитационный центр для людей с ограниченными возможностями.
Автор – историк, специалист по истории Холокоста
