Сегодня в новом эпизоде подкаста "Генис: Взгляд из Нью-Йорка" – беседа с историком культуры, музыковедом и рижанином Соломоном Волковым о тридцатилетии независимости Латвии, об опыте свободы, о русской диаспоре и культурных героях страны.

Нас легко найти в эфире и на сайте Радио Свобода. Подписывайтесь на мой подкаст на Itunes, Google podcasts, Yandex music. Включайтесь в беседу: пишите мне в социальных сетях и аккаунтах "Свободы", а также на всех подкаст-платформах.

(Музыка)

Александр Генис: Этим августом Латвия, к которой мы с Соломоном Волковым как рижане имеем прямое отношение, начинает отмечать 30-летие своей новой независимости, другими словами – восстановление свободной Латвии, той, какой она была в межвоенный период.

Треть века – солидный срок даже в исторической перспективе. Вспомним, что часто звездные эпохи укладывались в немногие десятилетия, например Перикловы Афины или высокое Возрождение. Тем больше у нас оснований подвести очень предварительные итоги политической и культурной жизни республики в постсоветском пространстве.

Каждую новую страну после распада СССР ждала своя судьба. Иногда – трагическая, как это случилось с Беларусью, иногда – обнадеживающая, которой могут похвалиться три балтийские страны, сумевшие за годы свободы войти в Евросоюз и попасть под оборонный зонтик НАТО.

Сегодня мы обсудим новую старую Латвию сквозь призму ее культуры и выдающихся деятелей латвийского искусства. Но сперва я хочу поговорить на общую тему – латыши и латвийцы: как объединить два народа в одну страну? Русский язык позволяет некоторую тонкость: латыши – это национальность, латвийцы – это государственность. То есть все граждане Латвии – латвийцы. Латыши и латвийцы – как им ужиться в одной стране.

Соломон Волков: Для меня главным словом в ситуации совместного проживания людей разных национальностей (а там есть и евреи, есть некоторое количество литовцев и так далее) является толерантность. Толерантность, в атмосфере которой преобладает диалог, а не конфронтация, как это иногда, к сожалению, случается.

Александр Генис: Несмотря на то что в Латвии далеко не все спокойно, мне кажется, что в целом латвийцы сумели добиться главного: они нашли способ политического урегулирования своих проблем. Когда я приезжаю в Латвию, а в последние годы я это часто делаю, то друзья, русскоязычное население Латвии, мне говорят о том, сколько несправедливостей в стране и как они борются за свои права. И это проходит в политическом пространстве. Мне кажется, это самое главное достижение Латвии, потому что все решается в сфере политики, а не на площадях, не майданами, как в Украине, и не революциями, как это сегодня происходит в Беларуси.

При этом судьба русской диаспоры в постсоветских республиках очень своеобразная, странная, особенная. Как мне кажется, она особенно важна для нас с вами, для людей русской культуры, которые заботятся о ее существовании где бы то ни было. Вы знаете, у меня есть опыт, которым я хочу поделиться. Это давняя история. Когда перестройка еще только начиналась, когда советская власть была еще жива, то Латвия стала самой передовой частью Советского Союза, там выходили самые смелые либеральные печатные органы, в том числе газета "Атмода", она печаталась и по-латышски, и по-русски, я постоянно там печатался, как и в журнале "Родник".

Соломон Волков: Еще журнал "Даугава" очень хороший. У меня до сих пор стоит подборка номеров "Даугавы".

Александр Генис: Совершенно верно. Я всюду там печатался, потому что это были самые свободные издания того времени. Тогда я там писал, что если перестройка завершится, если опять попытка либерализации России провалится, то у нас будет запасная Россия в странах, которые отделятся от России. Латвия, Литва, Украина, Эстония, они станут прибежищем русской культуры. Надо мной все смеялись, потому что казалось, что перестройка – это навечно. Но сегодня, когда путинский режим зажимает все гайки, эта перспектива мне кажется вполне оправданной. Как вы считаете?

Соломон Волков: Как раз пример Латвии в этом смысле мне представляется очень перспективным. Латвия, я меньше знаю об остальных прибалтийских республиках, естественно, мы ведь с вами коренные рижане, за ситуацией в Латвии я слежу. Мне очень нравится, что там разрешаются все эти проблемы диалогом. Да, это политический диалог, и это диалог, а не политика вытеснения, которая, к сожалению, практикуется за пределами Прибалтики в некоторых бывших советских республиках.

Александр Генис: Я с вами согласен. Мне кажется, что о русском языке и о русской культуре в странах, бывших в Советском Союзе, нужно заботиться, чтобы они не стали "пятой колонной" путинского режима. Уже обсуждались попытка создать независимое русское телевидение для русских людей за пределами России. Мне кажется это очень дельной идеей. Так же, как и все русские журналы, русские газеты, всякие зарубежные русские инициативы, которые в принципе должны приветствоваться, потому что это опыт построения не советской и не путинской русской культуры, которая не зависит от Кремля. На мой взгляд, это перспективно.

Но, конечно, есть и сложные вопросы языка, вопрос школ. Я помню, когда я приехал первый раз в независимую Латвию, мне сказали: как вы относитесь к этим проблемам? Я сказал: "Через 20–30 лет все молодые жители Латвии будут говорить не на двух языках, а на трех – на русском, латышском и английском". Сегодня так и происходит. Когда я приезжаю в Ригу, заказываю кофе, то молодых официантов спрашиваю: "На каком языке будем говорить – по-русски, по-латышски или по-английски? Но латышским я владею слабо". Он говорит: "Тогда по-английски". Так английский язык помогает общению.

Как вы думаете, что приобрели балтийские страны за эти 30 лет?

Соломон Волков: Во-первых, независимость – это совершенно очевидным образом плюс. Они стали, как вы уже упомянули, членами Евросоюза – это наиболее привлекательное членство. Членство в НАТО? Не знаю, потому что я вообще против участия в каких бы то ни было военных блоках. Я всегда приветствовал нейтралитет, он всегда представлялся более привлекательным. Но главное этот условный "билет в Европу", который Латвия и другие прибалтийские республики приобрели, опередив в этом другие бывшие советские республики

Александр Генис: Я-то как раз считаю, что защитить этот самый билет в Европу балтийцам помогает НАТО. Вы же знаете, Соломон, что моя геополитическая мечта, которую, кстати сказать, разделял в свое время и Путин, это вступление и России в НАТО, что повлекло бы за собой демократизацию страны и прекращение бессмысленной распри с Западом.

В любом случае считается, что балтийские страны – отличники постсоветской истории, особенно это относится даже не к Латвии, а к Эстонии. Я много раз бывал там в последние годы – это одна из самых привлекательных стран Европы. Туда приезжает много молодых ребят из разных стран, эти айтишники, которым все равно, где работать, и им очень нравится жить в Эстонии, потому что страна целиком компьютеризированная, говорит по-английски, там удобно жить. Маленький красивый город, прекрасный сервис, вкусно – и в Европе: за час-другой можно долететь до любой столицы, причем из восхитительного аэропорта, который мне нравится больше всех, где я бывал.

Разные балтийские страны по-разному, конечно, входят в Европу, но все они вернулись туда, где они и были, они все принадлежат европейскому пространству – это, конечно, очень важно. Хотя происходит это по-разному. У меня есть знакомый один предприниматель эстонец, я его спросил: "Что надо знать мне о балтийских странах?" Кстати, балтийцы никогда не называют себя "прибалты" – это советское слово. Он сказал: "Все, что ты должен знать об этих странах, звучит так: Эстония – это Финляндия, Латвия – это Россия". – "А Литва?" – "А Литва – это Литва". С этой шпаргалкой я недавно посетил все три столицы, это не совсем так, но что-то похожее в этом есть. И если сравнить с другими странами постсоветского пространства, то разница, конечно, очень велика.

Соломон, а что потеряли эти балтийские страны, в первую очередь Латвия?

Соломон Волков: Что потеряла Латвия и латвийская культура, можно увидеть на примере, может быть, самой популярной фигуры. Это – Раймонд Паулс, о котором знают все.

Александр Генис: Начиная с вас. Вы же с ним учились, не так ли?

Соломон Волков: Да, конечно, в одной школе. Снимок даже есть, где сидит несколько десятков учеников, я маленький, а Паулс на несколько лет старше меня. Похвастаюсь: в списке известных выпускников школы имени Эмиля Дарзиня первым идет Раймонд Паулс, а вторым Соломон Волков.

Александр Генис: Я вас поздравляю. Хорошая компания.

Соломон Волков: Там Гидон Кремер, есть еще много замечательных фигур. Аудитория у Раймонда Паулса была, конечно, феноменальная в Советском Союзе, он был всеобщим любимцем. Самые-самые знаменитые, популярные певцы, начну с Аллы Пугачевой и далее везде, исполняли его песни. Должен сказать, что в современной России песни Паулса до сих пор популярны. Хороший пример: Паулс приезжал сюда, в Нью-Йорк, выступал в Занкел-Холле – это один из залов Карнеги-Холла, очень симпатичное камерное престижное место. Это было в 90-е годы. Билеты были все распроданы. Я был в этом концерте, принимали Паулса восторженно. Три четверти зала были выходцы из России, жители Нью-Йорка, четверть латышей. С тех пор никогда Паулс уже в Нью-Йорке не появлялся, думаю, оттого, что не было приглашений, интерес к нему на Западе никогда не сравнялся с той невероятной популярностью, которая была у него в СССР. И это относится не только к Паулсу – это относится к очень многим другим фигурам.

Я вспоминаю о судьбе моего латышского приятеля, с которым у меня были очень хорошие отношения, – поэта Мариса Чаклайса, который был очень известен в Латвии. Мы с ним познакомились в редакции еженедельника "Литература и искусство", где я тоже сотрудничал, он там печатал свои стихи. Такой очень симпатичный, скромный очкарик, всегда с улыбкой на губах, всегда готовый поддержать разговор о последних поэтических новинках. Его, кстати, переводил Андрей Вознесенский. Я когда вспоминаю о своих рижских днях, то с некоторой ностальгией вспоминаю о своей дружбе с Марисом Чаклайсом, он умер, к сожалению, в возрасте 63 лет в 2003 году. Так вот, его стихи издавались по-русски, и отдельными книгами тоже, но сейчас в России вряд ли хоть кто-нибудь помнит об этом человеке.

Я хотел бы из ностальгических чувств по той Риге прочесть мой перевод, который я тогда еще при жизни Мариса сделал, показал автору, ему понравилось. Только не думайте, что этим начинает свое поэтическое творчество Соломон Волков, отнюдь, я ни одной строчки поэтической за своей подписью никогда не выпустил и выпускать не собираюсь. Как вы знаете, "Кот Базилио" присутствует на моей странице в фейсбуке, как иронический персонаж, есть и другой псевдоним – "Феликс Нагаев" для более лирических пустяков из прошлого. Вот один такой пустячок под именем Феликса Нагаева я и прочту сейчас.

Александр Генис: Прошу вас!

Соломон Волков: Из Мариса Чаклайса.

Что ты делаешь, парень,

долгими вечерами?

Вношу телефоны старые

в новенький календарик –

друзей и просто знакомых,

с краткими рядом пометками:

вот "привет-как-дела" приятели,

а вот – настоящие, редкие...

Ночная даль безответна:

тихо, зови-не зови!

Но горечь обыкновенно

сама, без спросу звонит.

И беды – рады стараться...

Но, может, во сне, случайно

нашепчут мне адрес счастья,

откроют мне эту тайну?

Вот зачем вечерами,

грустный, хмурый очкарик,

пишу телефоны старые

в новенький календарик...

(Музыка)

Александр Генис: Соломон, мы договорились выбрать деятелей культуры, которые лучшим образом представляют искусство независимой Латвии. С кого начнем?

Соломон Волков: Представьте ваш выбор.

Александр Генис: Для меня это Алвис Херманис, режиссер с европейским именем, который много лет работал на лучших европейских площадках – и в опере, и в драматическом театре. Я недавно имел честь познакомиться с ним в Риге, он на меня произвел прекрасное впечатление еще и потому, что до этого я прочитал его чудные дневники, прекрасно переведенные с латышского на русский. К тому же мне о нем много рассказывала Татьяна Толстая, он поставил по ее прозе спектакль. И это не случайность, потому что Херманис, будучи латышом и грандмастером латышской сцены, постоянно работает с русским материалом. Это, по-моему, чрезвычайно важный пример того, о чем мы говорили в самом начале, – это и есть та самая запасная Россия, которая работает в независимой стране.

Во время карантина Херманис поделился со всеми, у кого есть компьютер, своим спектаклем "Рассказы Шукшина". Это есть на YouTube, я предлагаю всем, кто нас слушает, посмотреть этот спектакль, там чудесные актеры – Чулпан Хаматова замечательная, многие другие. Но главное – это режиссура. Что меня больше всего поразило: как этот латыш так глубоко вник в русский характер и сумел так точно передать интонации шукшинского иронического письма с беспримерной тонкостью. Даже в фильмах самого Шукшина, которые я очень люблю, меня удивляет некоторый чрезмерный пафос, вроде того эпизода, когда герой обнимает березки. Именно этого напрочь лишен спектакль Херманиса.

Мы с ним говорили о том, какую роль играет театр в современной Латвии, и вспоминали Вагнера, который, кстати. начинал в Риге. Вагнер писал, что главная площадка (он имел в виду будущую объединенную Германию) – это театр как арена государственного строительства. И Херманис так понимает театр в Латвии, для него это способ создания и латвийской культуры, и утверждения латвийской государственности. Именно поэтому он так остро реагирует на всякие актуальные темы. Одна из них в Латвии – "мешки КГБ", где хранились фамилии людей, сотрудничавших с КГБ во время советской власти. Это очень болезненная ситуация и для меня тоже, потому что я нашел там имена старых друзей, до сих пор переживаю по этому поводу. Из этого "мешка КГБ" Херманис вытащил свой прогремевший спектакль, потому что это то, что было нужно Латвии. Другой его знаменитый спектакль – это, конечно, тот, где Барышников читает Бродского. Подумайте: в независимой Латвии спектакль, на который чартерные самолеты летали из России, из Москвы, чтобы посмотреть на этот спектакль. Барышников, как известно, не выступает в России, а в Латвии он согромным успехом сотрудничает с театром Херманиса. Мне кажется, это прообраз того, чем может служить Латвия и для русской культуры.

А для вас, кого бы вы назвали таким персонажем?

Соломон Волков: Своего героя я выбираю из области классической музыки. Это – Петерис Васкс, который родился в 1946 году, 16 апреля, то есть ему в этом году исполнилось 75 лет. Васкс – крупная фигура европейского масштаба, это я хочу подчеркнуть. Он, в отличие от многих других деятелей латвийской культуры, сумел завоевать и удержать не только европейские, но даже и трансатлантические позиции. Диски с его музыкой выпускала фирма под названием "Нонсач", мы о ней всегда рассказываем. Это фирма, которая показывает самые авангардные или интересные образцы мировой музыки, на счету которой очень много хитов. Скажем, "Кронос-квартет", о котором мы тоже рассказывали не раз, один из лучших существующих американских, да и во всемирном масштабе квартетов, выпустил диск с музыкой Васкса.

Александр Генис: Соломон, пока мы говорим о Васксе, я хочу вспомнить вашу же теорию национальных бардов. Напомним, во-первых, что это за теория, во-вторых, как вписывается Васкс в эту парадигму?

Соломон Волков: Я выдвинул действительно такую, если угодно назвать это теорией, о том, что в каждый данный момент нация, народ выдвигает композитора в области классической музыки, можно говорить и о других жанрах, но я упор делаю именно на классической музыке, который лучше всего выражает национальную сущность данного момента. Например, для Эстонии это Арво Пярт, для Армении это Тигран Мансурян, для России это наш с вами любимый автор Родион Щедрин, для Грузии таким композитором, безусловно, был недавно ушедший от нас Гия Канчели.

Так вот Васкс – это голос современной Латвии, каким он мне представляется, он выражает лучшие черты народа, он выражает его чаяния, он это делает, не исходя из каких-то устаревших, архаических норм, он выражает современные тенденции в становлении характера, в становлении культуры данной нации. Васксу это удается уже на протяжении нескольких десятилетий, его исполняют многие известные исполнители, среди них я назову несколько френдов моих по фейсбуку – это Томас Зандерлинг, это Андрей Борейко, конечно, это Гидон Кремер, тоже выпускник школы имени Эмиля Дарзиня, кстати, как и Васкс, который очень много исполняет и записывает сочинений Васкса. Музыка Васкса звучит все время. Здесь в Нью-Йорке балет даже как-то поставили на музыку Васкса. Периодически она звучит в самых лучших залах Нью-Йорка. Так что присутствие Васкса очень ощутимо даже и здесь в Америке.

Александр Генис: Это говорит о возможностях малых стран в области культуры. Достаточно несколько человек для того, чтобы прославить свою страну. Я помню, как-то в Японии мы говорили с друзьями-филологами о Лотмане, они сказали, что Эстония – это страна, где жил Лотман.

Еще одна интересная деталь культурной экспансии малых стран – туризм. Я никогда в жизни не видел Ригу такой красивой, как сейчас, в последние годы она расцвела. Восстанавливается каждая буквально черепица в городе, в Старом городе, и Рига стала столицей туристического бизнеса. Я разговаривал с помощником мэра Риги, по-моему, его фамилия Толстой, хорошая фамилия, который мне сказал: "Что вы хотите, в Латвии нет нефти, но туризм – наша нефть". До пандемии проклятой в Ригу приезжало огромное количество туристов, и, конечно, очень много русских туристов. Потому что, что бы ни говорили, столица Латвии – это во многом и русский город. Латыши терпеть не могут, когда я так говорю, но тем не менее 60% Риги составляет русскоязычное население. Поэтому нет такой столицы в Европе, где было бы так удобно бывать русским туристам. Это тоже часть той культуры, которой Латвия делится со своими соседями, да и вообще со всей Европой.

Какой вы видите перспективу малых стран в области культуры?

Соломон Волков: Это опять-таки все зависит от индивидуальностей. Кто мог бы предсказать появление Арво Пярта? Нет, это Господь Бог поцеловал мальчика в темечко, и он стал великим композитором. То же самое относится ко всем крупным явлениям. Предсказать ничего нельзя, мы можем только радоваться тому, что такие индивидуальности существуют, что они возникают в таких небольших странах у национальных культур, которым не всегда бывает легко выйти на мировую арену.

Александр Генис: Соломон, в отличие от меня, вы человек, глубоко погруженный в латвийскую культуру, я двоечник, латышского так и не выучил, но вы по-латышски говорили свободно, учились в латышской школе, у вас дома и семья говорила по-латышски. Скажите мне, в чем особенность именно латышской культуры?

Соломон Волков: Я ее всегда воспринимал как часть европейской, и в этом было для меня главное ее преимущество. Например, Имант Калныньш, замечательный латышский композитор, ему в этом году в мае исполнилось 80 лет, он написал первую латышскую, по моим понятиям, первую советскую рок-оперу по, между прочим, пьесе Уильяма Сарояна "Эй, кто-нибудь!", по пьесе американского писателя, в 1970-м году. Я был либреттистом этой оперы. Я заинтересовал Иманта, с которым мы очень дружили, буквально заставил его написать эту оперу. Тогда ничего этого нигде невозможно было поставить, даже в Риге тогда этот номер не прошел. Эту оперу записали в 1979 году, когда меня уже не было ни в Советском Союзе, ни в Латвии.

Александр Генис: Это интересная деталь жизни в Латвии, когда я приезжал в другие места, а я много путешествовал в молодости, меня всегда спрашивали: а какие у вас в Латвии деньги – гульдены, кроны? Им казалось, что Латвия – это уже не советская территория. Что-то в этом было. Например, я помню, как мы все зачитывались Камю, но на русский язык не переводили его главный роман "Чума". Однако на латышский его перевели, и на всех книжных развалах лежала книга Камю "Чума". Я до сих пор помню, как она называется по-латышски – "Мēris", "Мэрис". Чуть большей свободы, и это тоже составляло особенность латвийской культуры.

Соломон Волков: Да, разумеется. А в конце нашей беседы я хотел бы показать отрывок из очень интересного и показательного сочинения Петериса Васкса. Среди прочего у него очень много опусов для разнообразных составов, три симфонии, вот это первая симфония под названием "Далекий свет", в которой вторая часть называется "Голоса жизни". Сочинил Васкс эту симфонию в июне 1991 года, когда Советская империя разваливалась. Он вспоминает, как это было: танки и кровь на улицах Вильнюса и Риги, дни баррикад, в эти траурные дни флаги в Риге были спущены. Отмечает, что он кончил это сочинение в июне 1991-го, в память, как бы это получилось, июня 1941 года, когда в Латвии произошли первые массовые депортации, один из самых трагических эпизодов латвийской истории. "Голоса жизни" – вторая часть симфонии "Далекий свет", описывает пробуждение природы, птичье пение, птицы здесь как символ красоты и свободы – но в минорном ключе". Васкс, которому это описание принадлежит, добавляет: "Может быть это мое личное свойство – этот минорный ключ? Или может быть это черта моего народа?" Это действительно особенность латвийского менталитета.

Итак, этим музыкальным приветствием родившейся 30 лет назад независимой Латвии мы и закончим нашу передачу.

Петерис Васкс в исполнении "Кремерата Балтика" под управлением Гидона Кремера.

(Музыка)

Вы слушали подкаст Александра Гениса "Взгляд из Нью-Йорка". В этом эпизоде мы с другим рижанином Соломоном Волковым отмечали тридцатилетие восстановления независимости Латвии, беседовали об опыте свободы, русской диаспоре и культурных героях новой страны.

Нас легко найти в эфире и на сайте Радио Свобода. Подписывайтесь на мой подкаст на Itunes, Google podcasts,Yandex music. Пишите мне в социальных сетях, оставляйте свои комментарии и приветствия в аккаунтах "Свободы" и на всех подкаст-платформах.