Окно в Европу, прорубленное Петром I, закрыто и заклеено наглухо, как на зиму, дабы коварный враг не проник в Россию из "недружественного" государства. А ведь было время, когда Москва, невзирая на идеологические разногласия, зазывала к себе иностранцев, ублажала и развлекала их – лишь бы они оставляли побольше валюты и увозили положительные впечатления по обратному адресу. Этой теме посвящён завершающий эпизод третьего сезона подкаста "Обратный адрес".

Когда-то большое путешествие – Grand Tour – было для европейского и русского аристократа обязательной частью образования. В годы железного занавеса Советский Союз превратился в страну кинопутешественников – подавляющее большинство граждан любовалось на окружающий мир лишь через экран телевизора. Но иностранных туристов привечали и при Иосифе Сталине, и при его наследниках. И вот теперь впервые за сто лет пограничный шлагбаум закрылся в обе стороны.

Война в Украине, по выражению одного эксперта, "забила последний гвоздь в крышку гроба въездного туризма". Уже в первый день войны, еще до всяких санкций, иностранцы стали в массовом порядке отменять туры в Россию. По прогнозам, потери отрасли от войны могут превысить потери от коронавируса.

Михаил Жванецкий. Клуб кинопутешествий. 1977 год

Когда и если обстановка нормализуется, России придется начинать практически с нуля, как она начинала в конце 1920-х годов. Тогда большинство иностранцев, посещавших Советский Союз, составляли американцы. Москва всячески старалась убедить Америку в своей безопасности и дружественности. Об этом я сегодня беседую с Игорем Орловым, доктором исторических наук, профессором Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики". В соавторстве с доцентом Крымского федерального университета Алексеем Поповым он написал книгу об иностранном туризме в СССР – "Сквозь железный занавес".

– Игорь Борисович, я, когда готовился к нашему разговору, пролистал подшивку The New York Times за 1928–1931 годы. Вот что она писала: "Советская Россия, 10 лет тщетно добивающаяся от правительства Соединенных Штатов политического признания, намерена получить признание американского туриста. Вопреки бесчисленным трудностям, с которыми сопряжено путешествие по российским землям, а возможно, благодаря им, американцы с неустрашимым характером во все возрастающем числе стучатся в двери страны Серпа и Молота..."

Далее следуют подробности, как в рекламном объявлении (не исключаю, что это и была платная реклама): " В этом году русские ждут от 5 до 6 тысяч американских визитёров. Представитель "Интуриста" встретит группу на границе и будет сопровождать её всю поездку... Гостям будет предоставлено четырехразовое питание (включая поздний холодный ужин после театра в полночь)... Посещение театров – дважды в неделю. В случае необходимости – бесплатная медицинская помощь. Цена тура – около 15 долларов в сутки. Советские власти продлевают срок визы до месяца... отменяют консульский сбор (22 доллара)... Путешествие из Нью-Йорка в Москву и обратно и двухнедельное пребывание в СССР с оплатой всех расходов обойдется в 350 долларов. В Москве и Ленинграде для зарубежных туристов будут открыты специальные антикварные магазины. Они ознакомятся также с коллекцией императорских драгоценностей общей стоимостью в 264 миллиона долларов... Ожидается, что 15 тысяч туристов оставят в стране 10 миллионов долларов... Отели "Метрополь" и "Савой" отремонтированы, во многих номерах появились ванны... Россия купила 130 "линкольнов" для обслуживания иностранных туристов..."

Все это звучит как необыкновенный туристический бум. Что происходило? Как это всё начиналось?

– Многие исследователи называют и называли "Интурист" механизмом оплачиваемой пропаганды. Это так и не так. Начиналось это с того, что после окончания Гражданской войны у руководства страны возникла идея привлечения значимых политических, экономических, интеллектуальных акторов для того, чтобы они стали трансляторами достижений советской власти, советского строя за границей. Наверное, первым таким опытом я бы назвал деятельность акционерного общества "Транспорт". Оно было создано Наркоматом путей сообщения в 1923 году. Но так как они ничего делать не умели, да в принципе даже не понимали, как это делать, то попытались приобщить к этому знаменитую английскую фирму "Томас Кук и сын", которая имела большой опыт организации туризма.

Дела шли ни шатко ни валко. В 1925 году после предварительных переговоров партнёры приехали, но переговоры пошли насмарку по одной простой причине: советская власть в этот период не решалась, не хотела, не могла передать в руки Томасу Куку рычаги иностранного туризма. Варианта два было: создать совместное предприятие или передать советской стороне права осуществления от имени "Томаса Кука и сына" операций с иностранным туризмом. В одном случае советское правительство посчитало для себя невыгодным, в другом случае Кук посчитал, что те дивиденды, которые они с этого получат, не окупятся репутационно. Все прекрасно понимали, что происходит. Помните "Мистера Твистера"?

Самуил Маршак. "Мистер Твистер". Читает Николай Литвинов. Музыка Михаила Зива. Инструментальный ансамбль и вокальный квартет под управлением Арона Ройтмана. 1971 год

В 1924 году советский торговый флот создал специальную контору, которая тоже начала активно вести работу по формированию иностранного туризма. В 1925 году было создано Всесоюзное общество культурных связей за границей, так называемый ВОКС, который подтянул под себя мероприятия, связанные с иностранным туризмом. Более того, одновременно ВОКС пытался решить вопросы и пропаганды, и коммерциализации туризма. Было заложено две модели, которые между собой и институционально, и на уровне идей конкурировали. Чего мы всё-таки хотим от иностранного туризма: финансов или пропагандистской выгоды? В 1926 году возникла идея создания первого акционерного общества советского туризма, с упором на то, что в страну должны в основном ехать социальные туристы. Сегодня социальные туристы – это те, которые едут по упрощённым дешёвым программам. А тогда под социальными туристами понимали тех людей, которые приезжают посмотреть достижения советского строя. Даже после создания в 1929 году "Интуриста" фактически до самого конца мирного периода, то есть до 1939-го, даже до 1941 года, я бы не сказал, что победила какая-то из двух тенденций.

– Имеется в архивах вот такой любопытный документ – постановление ЦК
от 1 апреля 1932 года:

"1. Отметить факт недопустимого и политически вредного отношения со стороны “Интуриста” к приехавшим в качестве туристов – рабочим-эмигрантам, как-то: выселение их из гостиницы, отказ в питании рабочих, не имеющих средств...

2. На дальнейшее время предложить ВЦСПС выделить специальный фонд в размере 1,5 млн. руб. для оказания помощи рабочим-эмигрантам; ВЦСПС и Моссовету выделить для временного проживания рабочих-эмигрантов помещение, содержание и обслуживание которого возложить на ВЦСПС.

3. В целях прекращения просачивания в СССР враждебных элементов под видом рабочих-туристов предложить:

а) “Интуристу” обеспечить меры к тому, чтобы интуризм не превращался в скрытый вид эмиграции в СССР;

б) “Интуристу” и НКИД – как одну из мер практиковать недопущение в СССР туристов, не имеющих обратной визы и оплаченного тура на выезд из СССР заграницу".

Иными словами, желавшие эмигрировать в СССР рабочие приехали по туристическим визам и оказались на улице, без средств к существованию. ЦК распорядился их устроить, но впредь таких фактов не допускать.

– Фактически только к середине 1930-х годов окончательно установилась монополия "Интуриста". Но "Интурист" тоже существовал в подвешенном состоянии. С одной стороны, перед организацией ставили задачу пропаганды достижений советского строя, с другой – на неё возложили задачу зарабатывания денег. На дворе стоял 1929 год, начинались пятилетки, и от "Интуриста" ожидали притока валюты для индустриального рывка. Я это определил как Сциллу и Харибду: "Интурист" существовал между идеологией и экономикой.

– Предполагалось, что ежегодно в СССР будут приезжать по 150 тысяч человек.

– Под это как раз верстался валютный план. Но, извините меня, если за весь период с 1929 по 1941 год приехало 133 тысячи с хвостиком, условно говоря, это разные совершенно планы. Поэтому руководство "Интуриста", периодически обновляемое, получало периодически по шапке за невыполнение валютных планов.

– Я нашел постановление Политбюро от 30 августа 1931 года "О развитии иностранного туризма в Союзе ССР". Большое постановление, много пунктов. В первой же фразе сказано: "Иностранный туризм должен стать мощным рычагом политического влияния Союза ССР на трудящиеся массы капиталистических стран и значительным источником притока валюты".
Далее говорится о необходимости "создать крутой перелом" в отрасли. Стройки "Интуриста" получают статус ударных строек. Помимо строительства гостиниц – создание и обновление вагонного парка, автомобильного парка, развертывание сети представительств "Интуриста" за границей. Отдельным пунктом записано: "Принять решительные меры к искоренению антисанитарного состояния вагонов, обеспечению их в достаточном количестве всеми принадлежностями и необходимым инвентарем".

– Планы, как вы понимаете, в советской системе не нужно выполнять, их нужно перевыполнять, тогда есть смысл в вашей деятельности. Тут ни о каком перевыполнении, даже о выполнении речи быть не могло. Дело в том, что параллельно с "Интуристом" существовало акционерное общество "Отель", у которого "Интурист" был вынужден арендовать гостиницы, то есть у него собственного гостиничного и ресторанного комплекса не было. Кроме того, у "Интуриста" не было и собственного автотранспорта, он тоже должен был заниматься арендой. Понятное дело, что "Интурист" всегда мог сказать: извините меня, что дали, то я и арендую, у меня своего нет, я за это отвечаю. В 1933 году АО "Отель" был поглощен "Интуристом". У них появились собственный автопарк и все остальное.

– Я уже цитировал заметки NYT, из которых виден большой интерес американцев к посещению прежде закрытого государства. Но после первых же поездок появляются довольно кислые и скептические отзывы. Главным образом, конечно, претензии к сервису. В конце концов в январе 1933 года Максим Литвинов, нарком иностранных дел, вынужден был писать самому Сталину о жалобах именно американских туристов на плохое обслуживание. Вот что он пишет: "Я получил тревожные сведения от представителя "Интуриста" в Нью-Йорке о перспективах американского туризма на этот год. Наряду с углубляющимся кризисом, сокращающим туризм вообще, отмечаются специальные обстоятельства, которые могут значительно сузить американский туризм в СССР. К этим обстоятельствам относятся, главным образом, жалобы американских туристов, совершивших уже поездку в СССР, на весьма плохое обслуживание их "Интуристом"... Жалуются на условия транспорта, на плохое несвоевременное питание, на неаккуратность и нечеткую работу аппарата "Интуриста", но главным образом на грязь и насекомых как в гостиницах, так и в вагонах... Не сомневаюсь, что имеются объективные, неустранимые в настоящее время причины, но не могу, однако, допустить, чтобы невозможно было искоренить грубость, неаккуратность и грязь". В этом письме приводится фраза, которая и у вас в книге есть, некоего "известнейшего театрального деятеля": "За миллион я не упустил бы случая поехать в СССР, но дайте мне миллион, чтобы я поехал ещё раз, и я этого не сделаю".

– Первый массовый заезд американцев – это 1926 год, когда приехали 400 человек, это достаточно приличное по тем временам количество, когда мы говорим именно о Советском Союзе. В 1936 году, "в пик" приехали 24,5 тысячи туристов – если считать это на день, то получается, приезжали по 79 человек в день. А тут 400 человек разом прибыли на пароходе в 1926 году, их встретили хорошо.

"Приветствуем пассажиров первого рейса Нью-Йорк – Одесса!" "Дежавю". Сценарий Александра Бородянского и Юлиуша Махульского. Режиссер Юлиуш Махульский. В ролях Ежи Штур, Галина Петрова. 1989 год

– Когда мы говорим об антисанитарии, то прежде всего это, конечно, туристические потоки, которые шли в Крым, на Кавказ, даже на Дальний Восток, где очень удивляло американцев отсутствие полотенец. То, что меня всегда тоже удивляло в наших поездах, – несоответствие размеров подушки и наволочки. Вторая проблема, которая напрягала американских туристов – они считались в нашей стране наиболее избалованными, – несоответствие помпезности, особенно в столичных ресторанах, "Метрополь" и прочие, и обслуживания. То есть помпезный зал, золотые скатерти, бешеные деньги. Мы знаем, что это был такой сталинский стиль, ампир сталинский, включая сферу обслуживания. При этом можно полтора часа ждать, когда тебя обслужат. В 1930-е годы всё меньше становилось жалоб на гостиничный сервис, но при этом сохранились жалобы на номера, на то, что их не убирали, на то, что не меняли белье серого цвета, в заплатках иногда. Чем дальше от столиц, тем в большей степени все эти недостатки присутствовали.

– Я так понимаю, что недостатки культуры обслуживания объяснялись прежде всего бедностью страны. Во-вторых, эта культура была утрачена просто потому, что воспринималась как что-то такое старорежимное, чуждое рабоче-крестьянскому государству. Ушли прежние лакеи, официанты, горничные – нужно было учиться этому заново.

– Отчасти да. Вы понимаете прекрасно: когда создан "Интурист", 1929 год, мы потихонечку скатываемся в ситуацию будущего голода, фактически в 1932–1933 годах СССР голодает, вводится карточная система. В этих условиях приходилось каким-то образом ориентироваться на этих гостей. Первое условие – это комфорт. Второе – это выборочный показ. То есть показать только то, что по большому счету можно и нужно показать, чтобы не портить визуальный ряд тем, что не нужно для иностранного туриста. Это Леон Фейхтвангер мог что-то увидеть и не писать или Андре Жид приехал – ему пытались показать потемкинские деревни, но, извините меня, он перед этим посетил Конго. Его было не обмануть, он прекрасно понимал, давая деньги, 50 копеек на сигареты, что происходило: он видел лицо человека, который не понимал, как 50 копеек можно тратить на курево, если на это прожить можно неделю, грубо говоря.

Но для основной массы туристов маршруты поездок чётко выверялись. Где-то исторические памятники, плюс давайте Днепрогэс посмотрим, давайте на завод ГАЗ, давайте зайдём в школу, а вот тут у нас колхоз-миллионер и так далее. Акцент делается во всех партийных и ведомственных документах на то, что нам нужен турист, который совершает поездку по стране. Не тот, который приехал, условно говоря, сходил в Большой театр, походил по московским музеям и решил, что свою культурную программу он выполнил. Нет, им нужен именно турист-путешественник. Мы готовы для этого туриста разбиться в лепешку, невзирая на то, что в СССР карточная система, обеспечить ему все условия для того, чтобы он, вернувшись домой, написал благожелательную статью, дал положительное интервью. Это была внешнеполитическая пропаганда, то, что потом было названо "мягкой силой", "народной дипломатией", "культурной дипломатией".

– Да, потемкинских деревень на всех не напасешься. Поэтому огромные регионы страны были закрыты для иностранцев. Это раз. Второе – иностранцев ни на одну секунду не оставляли без сопровождения, они всё время были под контролем.

– Это на самом деле сложно. Иностранец, когда на маршруте, – "пожалуйста, не отставайте" и так далее. Но когда он вернулся в гостиницу, он может идти, куда хочет, ему никто не запретит пойти погулять по Москве, по Ленинграду, по Владивостоку, по Нальчику – по любому городу, куда он приехал. В этом плане никто не мог встать на дороге и сказать: "Из гостиницы выходить нельзя". Это и было самое тонкое место, эта возможность свободно походить. Несмотря на то, что у ГПУ, потом НКВД, был большой аппарат, конечно, невозможно каждого сопроводить, за каждым проследить. То есть это один из мифов, точной такой же, как миф, что когда ездили наши туристы, с каждым туристом ехал парень в штатском. Действительно закрывали некоторые зоны иногда, ведомства свои интересы блюли. Иногда это были интересы обороны. Когда в 1939 году закрыли для посещений Севастополь, то написали совершенную чушь, но все прекрасно понимали: власти не хотели, чтобы иностранцы – в это время основной поток шёл из Германии – видели базу Черноморского флота. Это невозможность пленку вывезти непроявленную. Фотографировать можно было, но заранее гид говорил, что вот эти объекты фотографировать нельзя. Они могли плёнку вывозить только в проявленном виде. Если была непроявленная плёнка, то они ее сдавали, её проявляли, потом было обязательство советской стороны, что проявленная пленка после просмотра будет выслана человеку, который фотографировал. Нашему какому-нибудь журналисту на Красной площади было намного сложнее получить разрешение фотографировать, чем туристу иностранному.

– Свести к минимуму контакты с населением...

Киноматериал, снятый неизвестным американским туристом предположительно в 1938 году. Киев, Харьков, поездка автобусом "Интуриста" в колхоз и пионерский лагерь, парад физкультурников, парк культуры и отдыха

– Гостиницы даже Москвы и Ленинграда долгое время, в 1930-е еще годы, были частично заселены. Поселившийся иностранец неожиданно обнаруживал, что напротив живет какая-то семья, в коридоре развешено белье на просушку, в коридоре стоит керосинка, на которой они готовят обед, по коридорам бегают дети и так далее. В тот период, пока собственная база не появилась, это было, я подозреваю, достаточно распространенным явлением – размещали интуристов там, где на постоянном проживании находились местные жители.

– А когда ОГПУ обратило внимание на "Интурист", стало работать через него с иностранцами?

– Если мы говорим о доинтуристовском периоде, когда приезжали делегации педагогов, спортсменов – вспомните Спартакиаду 1928 года, приезжали по линии ВОКС, по линии Академии наук, по линии профсоюзов, по линии Спортинтерна, Женинтерна и так далее. Каким-то образом пропустить все эти списки через ОГПУ было на самом деле, наверное, возможно, но не имело смысла. Потому что все эти делегации приглашались зачастую за наш счет, это были рабочие, коммунистические, прокоммунистические различные организации, заранее предполагалось, что они настроены если не благожелательно, то по крайней мере нейтрально. А вот в 1930-е годы, особенно когда пошёл поток немецких туристов, возникли проблемы шпионажа и согласования этих списков.

– Вот они где у меня сидят, эти интуристы! – интимно пожаловался Коровьев, тыча пальцем в свою жилистую шею, – верите ли, всю душу вымотали! Приедет… и или нашпионит, как последний сукин сын, или же капризами все нервы вымотает: и то ему не так, и это не так!..

Понятно, что ОГПУ при формировании групп прежде всего смотрело на то, чтобы не приезжали эмигранты, они представляли первую угрозу. Второе – чтобы не приезжали шпионы. Опять же, надо знать, что человек шпион, на то он и шпион, чтобы он приехал сюда и никто не знал, что он шпион. Что касается белоэмигрантов, всех остальных, которым разрешается въезжать, членам семей, конечно, старались ограничить. Я думаю, что на массовый поток до войны это не было поставлено, но в дальнейшем пошло прямое согласование. По крайней мере, в документах "Интуриста", в документах других ведомств, которые мы смотрели, мы с Алексеем Поповым не обнаружили никаких признаков масштабного курирования ОГПУ в сфере въездного туризма.

– Но ведь отчеты писали гиды-переводчики?

– Конечно, гиды-переводчики писали отчеты, их много, они разные, некоторые под штамповку написаны. Поймите правильно гида-переводчика: он некий боец идеологического фронта, на него возложена ответственность за работу с иностранными туристами, потому что он может быть главным советским человеком, с которым встречаются иностранцы, по нему будут судить о том, что такое Советский Союз. Понятно, что он стремился избегать каких-то острых вопросов, старался давать уклончивые ответы. Но до 1970-х годов не было даже инструкции о том, что на что отвечать. Были вопросы с обслуживанием, с гостиницами, с проездом и так далее. Тут две подачи. Первая очевидна – классовый подход: понаехали тут буржуины проклятые. Из последних сил стараемся, а им всё не так. Но были очевидные проколы, откровенные случаи непрофессионализма. Понятно, что всё это нужно было отразить, потому что если сам гид-переводчик не напишет, то есть опасность, что это напишет иностранный турист. Поэтому он старался, условно говоря, писать все, что было, но при этом сглаживать острые и неудобные для себя углы.

– Игорь Борисович, у меня такой, можно сказать, деликатный вопрос. Иностранцы, посещавшие Советский Союз в 1930-е годы, писали, что в ресторане "Метрополя" и ресторане "Астории" по вечерам много красивых молодых женщин, с которыми легко познакомиться, пригласить их на танец и продолжить общение в иной обстановке. Вот, например, цитата из Джона Дос Пассоса, американского романиста левых в то время убеждений, его тогда переводили, издавали в СССР. Он приезжал в 1928 году. И он пишет так: "Какое облегчение сидеть вечером в кафе в нижнем этаже гостиницы "Европейская". Здесь как в Европе, как в нью-йоркском Ист-Сайде. Пиво, дребезжащая музыка, белые скатерти, низкопробные проститутки". Этой стороной обслуживания вы интересовались?

– Мы видим упоминания не только о красивых девушках, но и об игорном бизнесе. Ряд гостиниц, в том числе интуристовских, были центрами игорного бизнеса. Поэтому трудно сказать, насколько, как в послевоенный период, это курировалось органами госбезопасности – я имею в виду, валютная проституция, насколько они работали на извлечение информации из постельных утех. По крайней мере мы таких документов не нашли.

– В апреле 1938 года "Интурист" подчинили НКВД. После того, как сняли Николая Ежова, пришел Лаврентий Берия, и Берия сразу же воспротивился этому, решение было отменно. Почему, что это была за коллизия?

– Дело в том, что у "Интуриста" было достаточно много задач, кроме обслуживания иностранных туристов. "Интурист" занимался оформлением выезда на ПМЖ за границу, что тоже мало кто знает. Покупка билетов шла через "Интурист". "Интурист" занимался и финансовыми операциями: не только деньги обменять, допустим, когда приехал турист; и денежные переводы шли через "Интурист".

– То есть Берии просто не нужна была эта головная боль лишняя.

– Конечно. Согласен на двести процентов, ему лишняя головная боль, лишняя структура, от которой пропагандистский эффект в конце 1930-х годов уже был минимальный, а финансового эффекта не было – зачем это ему?

– Но представительства "Интуриста" он в качестве крыши использовал. По крайней мере, я знаю один случай ареста сотрудника "Интуриста" по обвинению в шпионаже – это дело Михаила Горина. В декабре 1938 года его арестовали в Лос-Анджелесе после того, как он сдал в химчистку пальто: в кармане осталась секретная записка . Его потом во время войны освободили досрочно, обменяли на двух американцев. Думаю, что и в Европе похожие случаи были.

– В 1920-е годы такими центрами нелегальной разведки были торгпредства. Понятно, что когда появились интуристовские представители за границей, это было что-то новое, в отличие от уже примелькавшихся торгпредств, которым блокировали многие усилия. Казалось, что эти структуры будут более эффективны. Я не знаю, удастся ли обнаружить документы.

– Мы знаем, что все довоенные руководители "Интуриста" – Сванидзе, Голенищев-Кутузов, Кунц – были репрессированы. Но особого, отдельного дела "Интуриста" ведь не было? Сванидзе и Кунца обвиняли в шпионаже, Кутузова не знаю в чем, в какие-то их записали контрреволюционные группы. Но вредительство в период руководства "Интуристом" им, по-моему, не вменяли?

– На самом деле там проходил ряд руководителей в том числе и по вредительству. Вредительство заключалось прежде всего в срыве плановых показателей. Это и обслуживание: страну не так подавали, не так показывали. У каждого степень вредительства определялась его участком, где он мог выступить вредителем. Так как эти процессы немножко растянулись, то их так и не свели в единое целое, они поэтому существуют разрозненно. У каждого свое: у Сванидзе родственные связи по сталинской линии, а у Курца немецкое происхождение, у каждого своя изюминка. Видимо, никто не озаботился, чтобы свести это в какое-то дело "Интуриста".

– К чему же пришел "Интурист" в своей довоенной деятельности, к каким показателям?

– Если говорить об официозе, это прежде всего, конечно, 1939 год, 10-летие "Интуриста", торжественное заседание. Когда мы смотрим сегодняшними глазами, то понимаем, что очень многие показатели были в достаточной степени скудные. Даже дело не в том, что они не достигли тех задач, которые ставили. Если говорить о финансовой составляющей, то, конечно, "Интурист" себя так и не окупил, с поправкой на то, что всё-таки он зарабатывал валюту. Если мы говорим о потоках, которые предполагалось запустить, и те цифры, которые получились, то тоже получается очень мало. Что касается объектов показа, то мне кажется, мы не отставали ни в чем от западных стран. Мы сумели создать костяк интуристовский, который всё-таки не разгромили даже в годы массовых репрессий, тех людей, которые потом составили костяк послевоенного международного туризма. Мы сумели создать материально-техническую базу, которая, по крайней мере на среднем уровне, позволяла работать. Мы сумели, по крайней мере, до тех людей, которые приезжали в СССР, относясь к нему нейтрально, благожелательно или вообще ничего про страну не зная, достучаться. Мы сумели транслировать в 1930-е годы очень эффективно, в том числе и в Соединенные Штаты, образ новой России.

Подписывайтесь на подкаст "Обратный адрес" на сайте Радио Свобода

Слушайте наc на APPLE PODCASTS – GOOGLE PODCASTS – SPOTIFY