В Токио в пятницу торжественно открылись Олимпийские игры, перенесенные на год из-за пандемии коронавируса. Российская сборная, как и на зимних Играх в корейском Пхёнчхане в 2018 году, выступает в Японии в нейтральном статусе – без собственного флага и гимна. Крупнейший допинговый скандал в российском спорте начался в декабре 2014 года с откровений бегуньи Юлии Степановой, продолжился документальным фильмом немецкой телекомпании ARD, а затем был приправлен показаниями бежавшего в США руководителя Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова. Радио Свобода рассказывает, почему за эти 7 лет Россия так и не смогла "очиститься" и прервать череду дисквалификаций своих спортсменов.
Решение о том, что российские спортсмены не смогут выступать под национальным флагом до 16 декабря 2022 года, вынес в декабре 2020-го Спортивный арбитражный суд в Лозанне (Court of Arbitration for Sport, CAS). В соответствии с этим решением Россия также лишилась права проведения чемпионатов мира и Олимпиад, исключение было сделано для европейских соревнований – поэтому в Санкт-Петербурге смогли состояться матчи Евро-2020, а в 2022 году, как ожидается, Россия примет финал Лиги чемпионов. Вместе с этим российские спортсмены будут вынуждены выступать в нейтральном статусе и на Олимпиаде-2022 в Пекине и на чемпионате мира по футболу в Катаре.
Решение CAS было принято после того, как Российское антидопинговое агентство (РУСАДА) не согласилось с дисквалификацией, наложенной в 2019 году на российских спортсменов Всемирным антидопинговым агентством (WADA). Санкции WADA, в свою очередь, стали следствием редактирования данных в электронной базе допинг-проб российских спортсменов Московской антидопинговой лаборатории. Эту базу WADA потребовало от России предоставить в рамках разбирательств, начатых после заявлений Родченкова о государственной программе допинга в России и закончившихся публикацией "Доклада Макларена" и других результатов расследований, проведенных WADA и Международным олимпийским комитетом. Ричард Макларен, независимый спортивный юрист из Канады, был приглашен WADA, чтобы возглавить расследование манипуляций с пробами российских спортсменов. В его докладе содержался вывод о том, что в России "вне всяких разумных сомнений" как минимум с 2011 по 2015 год действовала государственная система сокрытия и манипуляции допинг-проб, в которую были вовлечены Министерство спорта, Центр подготовки сборных команд и ФСБ.
Этому докладу предшествовал еще один, также о государственной системе манипуляций с допинг-пробами, "доклад Паунда" 2015 года, опубликованный после фильма ARD и откровений Юлии Степановой, но еще до бегства в США Родченкова. После публикации деятельность РУСАДА была приостановлена, а аккредитация Московской антидопинговой лаборатории в WADA – отозвана.
Шанс восстановить свои права и вернуться в олимпийскую семью у России был: осенью 2018 года WADA сняло дисквалификацию с РУСАДА – с условием, что представители агентства получат доступ к данным о пробах Московской антидопинговой лаборатории. Тем самым данным, которые, как оказалось позже, были отредактированы.
Решения WADA и окончательный вердикт CAS вряд ли могли быть другими. В октябре 2019 года теперь уже бывший генеральный директор РУСАДА Юрий Ганус подтвердил, что в базу данных Московской антидопинговой лаборатории были внесены тысячи изменений перед отправкой экспертам WADA. "Нас предали, это какой-то заговор. Изменения вносились, в том числе буквально накануне передачи базы данных в январе 2019 года", – сказал тогда Ганус, уточнив, что в этот период времени базу контролировал Следственный комитет РФ. Это ведомство еще в 2017 году обвинило Григория Родченкова в том, что, уже находясь в США, он дистанционно вносил правки в базу, и в рамках расследования дела получило к ней доступ.
В результате растянувшегося на годы допингового скандала многие российские спортсмены лишились медалей и были дисквалифицированы, хотя некоторым удалось оспорить дисквалификацию и недопуск на соревнования в суде в Лозанне. Для России важное отличие Игр в Токио от Олимпиад в Пхенчхане и в Рио-де-Жанейро заключается в том, что российский Олимпийский комитет получил от МОК право самостоятельно формировать списки спортсменов, которые будут участвовать в соревнованиях, в то время как в Корею и Бразилию их приглашала специальная комиссия Международного олимпийского комитета, причем в участии в Играх часто отказывали даже тем спортсменам, которые ранее успешно оспорили дисквалификацию в Спортивном арбитражном суде.
По словам спортивного агента Андрея Митькова, работавшего со многими российскими олимпийцами, Россия рискует навсегда остаться в "подвешенном" состоянии из-за манипуляций с базой LIMS Московской антидопинговой лаборатории: если ее аутентичная версия не сохранилась и не может быть отправлена в WADA, дисквалификация российской сборной будет продлена и после 2022 года.
Насколько справедливо решение Спортивного арбитражного суда, поддержавшего решение WADA об отстранении России от крупных международных соревнований? Кто виноват в сложившейся ситуации и как из нее можно выйти? Об этом Андрей Митьков рассказал в интервью Радио Свобода.
"Я был уверен, что будет хуже"
– Россия уж второй раз подряд участвует в Олимпиаде в нейтральном статусе, без флага и гимна. Могло ли быть хуже или лучше? Все-таки, в отличие от прошлой Олимпиады, Олимпийский комитет России получил право самостоятельно формировать списки спортсменов, которых он хочет послать на Игры.
– Накануне решения [CAS] я был практически уверен, что будет сохранен формат участия по приглашениям и что многие спортсмены этих приглашений не получат, как это было на зимних Играх. Тогда МОК часто не объяснял, почему кого-то не пригласили, это было очень обидно, непонятно, и я думаю, что это было неправильно. Я был уверен, что перед Олимпиадой в Токио сохранится точно такой же подход – с учетом того, что по-прежнему очень много вопросов по LIMS, по лабораторной системе Московской антидопинговой лаборатории, очень много неотвеченных вопросов, много непринятых судебных решений.
Какой смысл запрещать национальные символы, если разрешена комбинация цветов российского флага?
Мы все знаем историю, случившуюся с нашими пловцами (15 июля Международная федерация плавания отстранила россиян Веронику Андрусенко и Александра Кудашева от соревнований из-за подозрений в допинге, но уже 19 июля Спортивный арбитражный суд в Лозанне отменил это решение. – Прим. РС). В других видах спорта также есть спортсмены (не могу называть их имена, это конфиденциальная информация), которые претендовали на участие в Олимпиаде, но в итоге были отстранены и не смогли отобраться. Это не те спортсмены, которые уже были в заявке или уже участвовали в предолимпийских тренировках, но такие спортсмены в ряде видов спорта есть. При этом я был уверен, что будет хуже, и решение CAS, на основе которого сейчас все это держится, у меня вызвало недоумение. Например, какой смысл запрещать национальные символы, если при этом разрешена комбинация цветов российского флага? Этот вариант был использован во всей широте. Если мы посмотрим на костюмы российских олимпийцев, это, по сути, и есть флаг России.
Кто кого пытался обмануть, кто кого пытался переиграть, мне, честно говоря, непонятно. У меня есть очень хороший товарищ, он сейчас живет в Америке, большой профессионал, и он мне последние два дня пишет, что костюм с российским триколором – это, в принципе, нарушение решения CAS. Его использование в итоге может привести к очень серьезным санкциям. Он также опасается, что во фрагмент концерта Чайковского, который заменит гимн, в исполнении очень крутого импровизатора Мацуева, могут оказаться вплетены – не знаю, как правильно это сказать, – некие моменты из российского гимна. Стоит ли идти на такие провокации? Тем более, например, на фоне запрета российским синхронисткам использовать образ медведя в своих купальниках. На одних весах одно и то же решение CAS, одни и те же спортсмены, одна и та же команда, одна и та же страна – и такие совершенно разные подходы.
В моем понимании, и не только в моем, поскольку я общаюсь со многими спортсменами, в Токио у российской сборной в итоге нет никаких проблемных, отвлекающих, нервирующих, выкручивающих мозги моментов, которые бы отвлекали от выступлений. По сравнению с тем, как это было перед Рио или перед Пхенчханом. Все уже к этой ситуации привыкли, все адаптировались к ней, и не думаю, что кому-то это может принести какой-то дискомфорт.
Все уже к этой ситуации привыкли
– Два года назад обязательным, но не гарантирующим участие в Олимпиаде условием была чистая допинговая история спортсмена. Это сохранилось?
– Два года назад была такая история, но что она в себя включала? Возьмем Виктора Ана, это шорт-трекист, который приехал из Кореи и выступал за сборную России в Сочи, выиграл три золотые медали. У него с точки зрения закона абсолютно чистая допинговая история. У него не было нарушения антидопинговых правил, его имя не упоминается сейчас в базе данных LIMS, но приглашение он не получил. Почему? При этом мы, например, знаем, что у Семена Елистратова де-факто было нарушение антидопинговых правил, была положительная проба на мельдоний, что не помешало ему поехать в Пхенчхан. Критерии допуска, так как они не объявлены публично, конечно, вызывают недоумение. Один пропущенный допинг-тест – это не нарушение антидопинговых правил, и два – это не нарушение. В принципе, даже двадцать пропусков допинг-тестов при соблюдении временного промежутка, то есть двадцать пропущенных допинг-тестов в течение карьеры не являются допинговым нарушением. Допинговым нарушением являются три пропущенных допинг-теста в течение одного года, не календарного, а 365 дней.
– Сейчас, если какой-то чиновник WADA обнаружит, что Россия включила в состав своей сборной в том или ином виде спорта человека, которого WADA, может быть, даже не имея железных доказательств на руках, не хочет по каким-то причинам видеть на Олимпиаде, – этот чиновник уже ничего сделать не сможет?
– Нет.
"Свойство загадочной русской души – заспать проблему"
– Давайте поговорим о последнем скандале с редактированием электронных данных Московской антидопинговой лаборатории перед тем, как их должны были передать в WADA в 2019 году. Было бы лучше, если бы Россия не стала ничего редактировать и честно отдала WADA все данные в сыром виде? Это открыло бы возможность для российской сборной поехать в Токио под собственным флагом? Россия признается, что те или иные спортсмены принимали допинг, а ей взамен открывают дорогу назад. И почему эти данные, как вы думаете, были отредактированы? Есть версия, что спортсмены, чьи данные подверглись редактуре или удалению, были обладателями медалей, и Россия не хотела этих медалей лишиться.
Было бы лучше сразу отдать все оригиналы
– Конечно, было бы лучше сразу отдать все оригиналы. Пусть бы кого-то лишили медалей, зато вопрос был бы закрыт. Кстати говоря, эта история не окончена, и одним из требований WADA, которое подтверждено решением CAS, является передача аутентичной базы данных – которая, как мы помним, опечатана Следственным комитетом. Осталась ли вообще где-то аутентичная база, про которую профессионалы бы сказали: "Да, это она"? Я не уверен. Но это требование остается, и от выполнения этого требования зависит, в том числе, восстановление членства РУСАДА в WADA, выступление сборной России под своим именем, под своим флагом на следующих Олимпийских играх, на следующих чемпионатах мира. Если мы не выполняем это решение суда, то срок отстранения продолжается.
– Сейчас Россия дисквалифицирована до 2022 года, то есть это следующая Олимпиада в Пекине и чемпионат мира по футболу в Катаре. Если Россия не передаст оригинальную, неотредактированную базу, то дисквалификация может быть продолжена и дальше?
– Не может быть, а будет продолжена, и об этом все говорят. Я не знаю, какие движения по этому поводу происходят, организационные, политические, по спортивным каналам, по дипломатическим, и происходят ли они, но я абсолютно не могу себе представить, чтобы в какой-то момент в WADA махнули рукой и сказали: "А, уже десять лет прошло, не надо нам ничего". Я не представляю, чтобы в CAS, в МОК или в WADA так сказали. Это, наверное, свойство загадочной русской души – "заспать". У тебя плохое настроение, какая-то новость плохая, ты лег спать, проснулся – и "заспал" эту плохую новость. Здесь это так не работает. Наши тянут. Зачем тянут, почему тянут? Более того, там есть еще и юридические нюансы, потому что требование предоставить аутентичную базу относится к РУСАДА, Российскому антидопинговому агентству, притом что Российское антидопинговое агентство формально не имеет никакого отношения ни к антидопинговой лаборатории, которая была государственным учреждением, ни к каким-то госорганам. Есть Министерство спорта, и оно может кому-то выдать распоряжение или приказ, если мы говорим про силовые ведомства. У РУСАДА нет таких функций. Единственное, что они могут, – это слезно попросить. Но кого просить? Следственный комитет? Там работают люди, которые не так научены и не так воспитаны, чтобы реагировать на слезы.
Нам надо из этой ситуации каким-то образом выходить. Я не вижу никаких действий и надеюсь, что там за кулисами что-то где-то происходит. Но пока мы видим продолжающиеся дисквалификации штангистов, попытки отстранить пловцов. Интересно, будет ли опубликована полная версия решения CAS по нашим пловцам, потому что непонятно, что именно они опротестовывали. Опротестовывали отстранение от Олимпиады и выиграли – это одно. Опротестовывали претензии из-за нарушения антидопинговых правил и выиграли – это совершенно другое. Во втором варианте это действительно была бы победа, это было бы круто. Потому что по делам, связанным с редактированием базы LIMS Московской антидопинговой лаборатории, мы не выиграли еще ни одного дела, а такие дела сейчас идут и в легкой атлетике, и в штанге, и в нескольких других видах спорта.
Поэтому России нужно как-то определиться, и если какие-то наши звезды, какие-то супертоповые спортсмены пострадают, если это вскроется, это будет, конечно, большой "бабах". Но в противном случае мы будем так существовать вечно. Журналистам хорошо – всегда есть новости, какие-то заявления, всегда есть что обсуждать, в какой форме вышли спортсмены, виден там российский флаг или не виден, но для России в целом, для российского спорта это, конечно, плохо.
"Это потому, что у нас всё государственное"
– При этом остается теоретическая вероятность, что люди, которые эту базу редактировали, сделали так, что оригиналы просто не сохранились, и тем самым Россия попадает в безвыходную ситуацию?
– Абсолютно! Я технический кретин, я не знаю, где и как это записывается, копируется и так далее, но если этой базы в ее оригинальном виде нет, я не знаю, как из этого выходить. Можно прийти и честно сказать: "У нас эта база не сохранилась. Пока мы редактировали, все уничтожили", – но там уже никто не верит. Когда ты один раз обманул, второй раз обманул, двадцать пятый раз обманул, а потом на двадцать шестой раз приходит человек, пусть даже не вовлеченный ранее в эти дела, и говорит: "Простите, не сохранилась та база", – как на это будут реагировать в WADA, в МОК, где бы то ни было?
– Почему вообще, как вы думаете, история с допингом в российском спорте в том ее виде, в каком она вышла на новый уровень с признаниями Степановой и Родченкова, тянется так долго? За это время при наличии политической воли вполне можно было успеть "очиститься" как минимум к Токио, а то и раньше.
– Вы фактически сами ответили на этот вопрос, когда упомянули выражение "политическая воля". Проблема жульничества с допингом в спорте существует. Она существует во всем мире, не только у нас. Мы помним историю с ГДР – там тоже была государственная система, она вскрылась, когда государства уже не было, и там были как раз жесткие последствия. Так сложилось, что там была политическая воля, пусть формально и по отношению к другому государству. Давайте вспомним, как в США в 2000-х годах был дикий скандал с лабораторией BALCO, когда поймали Виктора Конте, директора лаборатории, действительно умного человека, такого же умного, как и Родченков. Через его лабораторию проходили сотни элитных американских спортсменов, от Марка Спитца до Мэрион Джонс, суперзвезды баскетбола, американского футбола и так далее. Вопрос в том, что это была частная лаборатория частного предпринимателя, и, во-первых, американцы сами это все раскрыли, это было просто преступление. Во-вторых, оно не касалось никаким образом государства в части сокрытия, подмены, разработки всех этих планов приема и вывода препаратов.
Ты проявил "политическую волю", а потом оказалось, что это выдача государственной тайны
У нас лаборатория была государственным учреждением и принятие решений было жестко регламентировано, потому что это государство. У тебя тысячи бумаг, документов, законов, приказов, ты проявил "политическую волю", а потом оказалось, что это выдача государственной тайны, и все, на Колыму. Это потому, что у нас все государственное. У нас спорт государственный, у нас весь околоспорт государственный. В Америке по именному составу звезд в этом скандале все было гораздо громче, чем у нас, но это была частная история, частная инициатива. Виктора Конте наказали, посадили в тюрьму, он отсидел, вышел. А у нас это все – государство, в этом вся проблема.
"Восстановить былое влияние мы не сможем"
– Многие российские СМИ и провластные эксперты представляют претензии WADA как часть политики Запада по противостоянию России. В этом контексте, кажется, вполне привычен принцип "ни шагу назад", отпираться до последнего. В какой степени на историю с допингом влияет политика? И со стороны WADA, и со стороны России.
– В принципе, спорт есть и всегда был большой политикой, даже если не вспоминать Олимпиаду 1936 года в фашистской Германии. Проведение Олимпиад, вступление в МОК, победы в чемпионатах мира, общекомандные зачеты – это все большая политика. Это инструмент влияния, в том числе, на умы людей во всем мире. Потому что любая суперзвезда в каждом виде спорта благодаря тому, что его знают, уважают, прислушиваются к его мнению, к его взглядам, может быть своего рода дипломатом. Большой спорт – это большая политика. В свое время я сильно смеялся над Александром Дмитриевичем Жуковым, бывшим президентом Олимпийского комитета России, который говорил о том, что Олимпиада – это "фестиваль". Никакой это не фестиваль, это реальная война. И даже если кто-то из спортсменов относится к этому с улыбкой или с каким-то пофигизмом, это просто его индивидуальные качества, человек смог настроиться, такой у него подход, такой у него характер. На самом деле это война между спортсменами, это показывает мощь, влияние и прочее. Мы вот говорим про проблемы в российском спорте, но даже если завтра все "обнулится", восстановить былое влияние мы не сможем. Мы лишились ряда руководителей в международных организациях. В WADA мы даже на уровне комитетов и подкомитетов вообще не представлены уже на протяжении скольких лет, сразу как этот скандал начался. Тогда [Павел] Колобков входил в одну из руководящих структур, чуть ли не в Совет WADA. Нас там нет, а спорт – это большая политика, и мы сейчас оказались на самом дне, если сравнивать с войной – на последнем рубеже обороны. Потом, даже если мы перейдем в контрнаступление, восстановить былое влияние будет очень сложно.
– В том, что Россия в этой войне проигрывает, виновата она сама?
– Конечно. Где-то мы стали слабее, где-то допустили ошибки, где-то пошли на нарушения, думая, что эти нарушения не вскроются. И вот одно за другим это все повлекло. У нас фактически нет сейчас "полководцев" в спорте, которые смогли бы развернуть эту ситуацию. Будем ждать, пока они поднимутся, вырастут, двинутся. Если бы ситуация "обнуления" случилась пять лет назад или даже два года назад, уже было бы проще. А сейчас мы по факту остаемся в подвешенном состоянии, в частности, из-за аутентичной базы Московской антидопинговой лаборатории – выдадут ее WADA, не выдадут, какие будут последствия.
– Существует ли помимо государственного, назовем это так, некий "частный" допинг в России, когда решения принимаются самими спортсменами, их тренерами, врачами, когда это все никак не связано с государством?
– Если говорить юридически о вещах, подтвержденных решением CAS, мы имеем факт государственного участия в сокрытии положительных проб. Мы не имеем факта именно государственного участия в создании допинговой системы. Даже "коктейли Родченкова" были его частной инициативой. Он сам проводил эти эксперименты, сам предлагал их спортсменам, и так далее. Безусловно, весь допинг в России – частный. Я не знаю, может быть, где-то этим всем рулит главный тренер, где-то этим рулят на уровне той или иной спортивной федерации, где-то, может быть, рулит тренер большой и сильной группы спортсменов. Иногда люди думают, что они хитрее всех, иногда это просто дурачки, иногда это какое-то безумное стечение обстоятельств, как в истории с Сергеем Шубенковым. Но это всегда все частное, я за несколько своих десятилетий в российском спорте не знаю ни одной "централизованной" истории (российский легкоатлет Сергей Шубенков в июне 2021 года был оправдан после обвинений в приеме допинга – независимый легкоатлетический дисциплинарный трибунал Athletics Integrity Unit принял доводы спортсмена о том, что запрещенное вещество попало в его организм после того, как Шубенков измельчал таблетки для своего трехлетнего сына. – Прим. РС).
– В начале нашего разговора вы упомянули мельдоний. Перед Играми в Токио у двух российских гребцов нашли в пробах мельдоний. После Игр в Пхенчхане его обнаружили в пробах российского керлингиста Александра Крушевницкого, агентом которого вы были. Почему этот допинг, прославленный Марией Шараповой, остается таким популярным, если о нем все, включая WADA, прекрасно знают?
– Что касается мельдония, это в моем понимании как раз относится к тому, о чем мы с вами говорили. Некоторые спортсмены свято верят в то, что он помогает, разгружает сердечную мышцу, хотя специалисты говорят, что это плацебо и не более. Они пытаются тайно его принять, зная, что он выводится до полугода и дольше. Чтобы его принимать, нужно быть полным идиотом. Это либо такая наглость: "а вдруг пронесет, а вдруг я в четверке, и на допинг-контроль пригласят не меня". Либо нужно быть просто не наглецом, не подлецом, а еще хуже. Либо это какой-то такой инфантилизм.
У меня была история, когда тренер одной спортсменки, он же её папа, после всех историй, которые были с мельдонием, приезжая в Японию, провозил с собой мельдоний в упаковке из-под другого препарата. Как можно ставить все под угрозу таким образом? Во-первых, это контрабанда наркотических веществ, там просто уголовная статья. Он сказал: "Ну, а что? Я же просто поменял, мне же нужно, я же не спортсмен, я же имею право".
"Всё новое просто еще не является допингом"
– Какой путь борьба с допингом в мире прошла за те годы, что длится этот скандал с Россией? Были ли из-за российской истории внесены какие-то коррективы в работу WADA, которые отразились и на других странах? Есть ли какие-то новинки в антидопинговой борьбе, о которых говорят сейчас?
– Серьезный вопрос, и влёт, наверное, я на него не отвечу, но, конечно, это повлияло. Например, с этого года нарушением антидопинговых правил является то, что ты не сообщил, если знал, что кто-то, возможно, нарушал антидопинговые правила. Вы на сборе заходите в комнату к своему товарищу и видите у него шприц или видите у него баночку, упаковку милдроната. Теперь вы не просто должны обратить на это внимание, потому что вы честный человек, вы обязаны об этом сообщить. Если вы не сообщите, то это будет считаться нарушением антидопинговых правил уже вами. Судебной практики по этой новелле еще не было, по-моему, но факт такой есть. И из-за чего это нововведение появилось, российский ли кейс во всей его красоте и многообразии к этому подтолкнул, или какие-то другие, или просто постепенно к этому шли и, наконец, пришли – сказать сложно. Но то, что антидопинговая политика, антидопинговая регламентация развивается, хотя, может быть, не всегда, с моей точки зрения, в правильном направлении, это безусловно.
– А допинг эту гонку проигрывает? Мельдоний мельдонием, а есть какие-то принципиальные новинки в этой сфере?
– Я не думаю, что о новинках кто-то будет что-то говорить – как правило, если об этом и становится известно, то много лет спустя. Не думаю, что есть какие-то суперновинки. Если используется что-то новое, то, во-первых, об этом никому не известно, а во-вторых, это новое, скорее всего, еще не является допингом.
Я помню историю, не буду говорить и надеюсь, никто не вычислит – после одной Олимпиады было мероприятие, а на этой Олимпиаде очень плохо выступили представители одного нашего вида спорта, на которых мы очень-очень надеялись. Выступал один большой руководитель и говорит: "Блин, вот запустили утку, что начнут ловить кровяной допинг, и мы все не к Олимпиаде два месяца готовились, а сидели и просто все это вычищали. А оказалось, что еще не научились ловить, и этот метод на Олимпиаде не использовался. Какие же мы идиоты!" Это было давно. Так что, наверное, где-то что-то есть. От фармакологической поддержки спорта никуда не деться, а когда она разрешенная, когда она запрещенная – это перетекает из одного в другое. Мельдоний долгое время тоже не был запрещен. И говорить "допингист" о тех, кто в свое время выигрывал, используя мельдоний, глупо.
Мы не к Олимпиаде два месяца готовились, а сидели и все вычищали
– У WADA всегда здесь второй шаг, то есть врачи что-то придумывают, а WADA спустя какое-то время об этом узнает и решает, признавать это допингом или нет? Превентивно WADA ничего не запрещает?
– Превентивно – нет. Можно было бы делать так: даже если спортсмены и тренеры что-то придумывают, они же придумывают из того, что есть на рынке, а то, что есть на рынке, в 99,99% случаев – это разработки и производство больших фармацевтических корпораций. Вряд ли есть левша, который, сидя дома на кухне, вдруг придумал препарат, который что-то дает и при этом не похож ни на стероиды, и на анаболики, ни на кровяной допинг, ни на генную инженерию. Взаимодействие с такими фармацевтическими компаниями-гигантами, которым принадлежит весь рынок, и аналитическая работа позволили бы узнать, что, условно говоря, концерт "Байер" разрабатывает вот такую новую штуковину, и пока она еще на стадии испытаний, получить ее характеристики, протестировать, изучить, как это влияет на организм, превентивно внести в список и взять на контроль. Эта схема мне кажется рабочей. Она не искоренит допинг полностью, потому что наглецов, подлецов и дураков все равно много и никуда от них не деться. Но эта схема могла бы позволить заранее "накрыть" какой-то сегмент. Может быть, WADA так и работает, не знаю.
– Несмотря на решение CAS, есть ли у России, на ваш взгляд, какой-то, пусть и мизерный шанс участвовать под своим флагом уже в Играх 2022 года в Пекине?
– Я уверен, что сделать уже ничего нельзя. Другое дело, если бы мы это обсуждали, в том числе с высокими руководителями в российском спорте, не в тот момент, когда надо было отдать аутентичную базу, а мы не отдали и стали там что-то переделывать, а в случае, если бы мы сразу и безоговорочно приняли санкции WADA, если бы не обращались в суд в Лозанне. Иск в CAS, оспаривающий решение WADA, должен был подавать тогдашний глава РУСАДА Юрий Ганус. Наблюдательный совет обязал его обратиться в CAS, и он обратился, выполняя поручение наблюдательного совета. Но он написал тогда от себя как от гендиректора "особое мнение", целое письмо, в котором сказал, что не согласен с этим. Если бы мы тогда приняли решение WADA без оспаривания, то, думаю, показав, что мы это все выполняем, что мы двигаемся, что мы развиваемся, через некоторое время можно было бы обратиться в WADA с просьбой сократить срок отстранения, снять определенные санкции. Тогда можно было бы это сделать, а сейчас есть решение CAS, оно не оспорено, и это решение последней инстанции в системе мирового спорта. И даже если сейчас мы будем паиньками-заиньками, это решение CAS изменить невозможно.
