Что происходит на фронте войны России против Украины? Пауза в ожидании украинского контрнаступления?
В эфире военные эксперты Юрий Федоров, Александр Коваленко.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: Сегодня с нами на связи военные эксперты Юрий Федоров и Александр Коваленко. Сегодня 429-й день войны России с Украиной. Последние новости собрал наш корреспондент.
Михаил Соколов: Оценивая обстановку на фронте, можно ли, на ваш взгляд, делать выводы, что сейчас такой этап затяжной позиционной войны, на фронте без перемен?
Юрий Федоров: В общем да, скорее всего, так оно и есть. Хотя перемены какие-то происходят, происходят очень тяжелые бои в районе Бахмута, под Бахмутом. Российские войска пытаются взять этот город, очень медленно, но продвигаются с боями, в день захватывая квартал, а может быть дом, другой. Применяется тактика, которая была опробована в свое время в Северодонецке, когда любое здание, которое может рассматриваться как опорный пункт обороны, подвергается тяжелейшему артиллерийскому налету с тем, чтобы превратить это просто все в щебень, соответственно, сделать невозможным использование для противодействия наступающим войскам. Есть попытки российских войск в Донецкой области, на юге Луганской области по направлению к Лиману. Да, это все есть, но это не принципиальные перемены, линия фронта остается практически той же самой, что недели две-три назад. Честно говоря, с начала года, когда остановилось наступление вооруженных сил Украины, если линия фронта изменялась, то изменялась крайне незначительно.
Это позиционная война, но при этом все, конечно, ждут, что начнется контрнаступление вооруженных сил Украины. В каком месте это наступление будет происходить – это все покрыто мраком, тайной, это все никому неизвестно. Собственно, не должно быть известно, ни дата наступления, ни направление главного удара, ни направление вспомогательных или отвлекающих ударов. Все это государственная тайна. Одновременно специфика нынешней ситуации заключается в том, что и средства массовой информации, в Украине особенно, но не только в Украине, постоянно говорят о наступлении, гадают о том, когда оно начнется, насколько успешным оно будет. Это, естественно, создает очень нервную обстановку в Москве, потому что Генштаб российских вооруженных сил, военная разведка и прочие ведомства, которым положено этим заниматься, они пытаются предсказать направления ударов, концентрацию вооруженных сил Украины, пытаясь на основании этого сделать какие-то выводы. Общественное мнение в Украине ждет, когда это наступление будет. Называются самые разные сроки, самые разные уровни готовности. Я думаю, что этот туман войны выгоден Украине в целом, потому что это создает очень нервную обстановку в российских верхах.
Михаил Соколов: Я хочу вернуться еще раз к Бахмуту, почему он до сих пор является, точнее не он сам, а развалины являются таким ключевым местом противостояния? Удалось ли "вагнеровцам" так называемым занять большую часть территории города? Можно ли тут говорить о втором Вердене?
Александр Коваленко: Вообще само по себе наступление российских оккупационных войск в направлении Бахмута осуществлялось изначально как пиар-акция, я бы даже сказал, фетиш, под фанфары того, что нужно возвращать некие гипотетические границы некоего образования ДНР, которое, как мы понимаем, они себе видят в границах Донецкой области. Это было одно из направлений наступательной операции в рамках возвращения границ. В настоящее время это переросло в нечто большее – это уже своего рода патовая ситуация, которой российское командование никак не может избежать. Если взять им сейчас и уйти из Бахмута, прекратить штурмовые действия в районе Бахмута, тогда возникнет очень интересный вопрос: а эти 10 месяцев, на что они были потрачены? Для чего были десятки тысяч жертв российских регулярных войск, ЧВК "Вагнер", техники и так далее, то есть это потраченный впустую ресурс. Поэтому они каким-либо образом отступить сейчас от Бахмута не могут, они будут его додавливать.
Кроме того, ситуация так интересно складывается, что сейчас от решения вопроса в самом Бахмуте зависит для российского командования и ряд других принципиальных направлений. Например, без закрытия вопроса по Бахмуту они не могут в дальнейшем продвигаться по трассе в направлении северо-запада к Славянску. Без решения вопроса по Бахмуту они не могут перейти к закрытию вопроса Сиверска. Без решения вопроса по Бахмуту они не могут активизировать боевые действия в районе Кременной по направлению к Лиману, они не могут развивать действия в направлении Белогоровки, Серебрянки. В том числе они не могут усиливать давление на Авдеевку. То есть не хватает ресурса и тактически даже невыгодно это делать, пока не закрыт вопрос Бахмута. Если говорить о самом составе в городе российских оккупационных войск: то, что постоянно акцентируется внимание на ЧВК "Вагнер", – это уже, наверное, месяц как третий не совсем корректно. Поскольку в городе присутствует не только ЧВК "Вагнер", но и немалая часть подразделений 106-й воздушно-десантной дивизии, присутствие регулярных войск достаточно серьезное, не одним только "Вагнером" там обходятся. Помимо всего прочего часть подразделений стягивается в том числе из-под Кременной. Таким образом, мы видим, как Бахмут влияет на обороноспособность и резервы совершенно других локаций ведения боевых действий. Поэтому просто взять сейчас и прекратить штурмовые действия – это будет признание своей полной неполноценности. Они как минимум оттягивают этот процесс, как максимум они для себя видят окно возможностей закрыть вопрос с Бахмутом и перейти к решению других вопросов. Но их очень сильно настораживает то, что они практически не осознают до конца, когда начнется контрнаступление, в каком направлении, какими силами и средствами, и какая окончательная цель этого контрнаступления, которое готовит Украина.
Михаил Соколов: Тема снарядного голода как-то присутствует или это уже снят вопрос, стороны экономят снаряды в ожидании наступления или контрнаступления? Подтверждается ли закупка Россией боеприпасов в Иране?
Александр Коваленко: Снарядный голод продолжает быть актуальным. Но единственное, сейчас в районе Бахмута, в районе Угледара и по ряду других направлений стала активно работать российская авиация с применением планирующих бомб. Сейчас они стараются компенсировать нехватку огневого потенциала имеющейся артиллерией, как ствольной, так и реактивной. Что же до закупок иранских боеприпасов, непосредственно о выстрелах артиллерией пока информации нет. Поступала информация о том, что российские оккупационные войска получили в пользование иранские танковые выстрелы 125-го калибра, но фото- или видеофактажа применения таких боеприпасов нет. Но есть информация, она уже подтверждена, – то, что получают российские войска иранские противотанковые ракетные комплексы. Это подводит к мысли о том, что российские войска испытывают серьезные проблемы с насыщением передовых линий противотанковыми ракетными комплексами. Последние месяцы все чаще стали замечаться на вооружении российских подразделений старые ПТРК "Конкурс" образца 1970-х годов, которые в свое время снискали очень недобрую славу, поскольку они срабатывали раз через раз. Проблема имеется с разного рода средствами поражения. Поставки Ирана, в частности иранских ПТРК, это лишь подтверждают.
Михаил Соколов: Агентство "Рейтер" сообщает, что Россия строит многоуровневые линии обороны на сотни километров в районе Мелитополя, Бердянска. Во-первых, может быть, подсказывает, как они видят наступление, направление. Помогут ли подобные фортификации вкупе с минами предотвратить наступление?
Юрий Федоров: Информация "Рейтера" – это не единственная информация, которая свидетельствует о том, что действительно Россия строит многоэшелонированную линию обороны практически по всему южному фронту, прежде всего в Запорожской области. Видимо, не без основания так считают в российских ведомствах, что именно там будет нанесен главный удар вооруженных сил Украины. Насколько эти многоэшелонированные системы обороны могут быть эффективными против наступления вооруженных сил Украины? И да, и нет. Конечно, чем гуще насыщены минные поля, чем более серьезные построены линии обороны, в том числе сильно укрепленные, забетонированные опорные пункты, тем сложнее их преодолевать. Я бы тут обратил внимание на два момента. Первый момент – это то, что никакие сооружения, никакие минные поля не могут действовать без решительного и боеспособного личного состава. Вопрос о том, в какой мере командный состав и личный состав российской армии готов вцепиться зубами и когтями в линии обороны и защищать до последнего солдата – это вопрос открытый. У меня нет никакой уверенности в том, что люди, особенно насильно мобилизованные, готовы будут так до последней капли крови препятствовать освобождению оккупированных территорий. Тут можно гадать, но это гадание бессмысленное. Жизнь покажет, как и насколько российская армия готова сражаться в очень тяжелых условиях. Есть и технические средства преодоления такого рода оборонительных сооружений, есть специальные машины и другие средства, которые позволяют проделывать проходы в минных полях. Например, могут забрасывать эти минные поля в определенном порядке взрывными пакетами, от которых детонируют мины. Что касается сильно укрепленных опорных пунктов обороны, они разрушаются, если есть на то достаточная артиллерийская мощь. Что касается авиационных ударов, тут у вооруженных сил Украины более сложное положение, потому что авиации не хватает, поставки западных самолетов, пока это скорее перспектива, до конца года могут появиться Ф-16. Да, если есть достаточно артиллерийских установок и, главное, боеприпасов, то такими сосредоточенными массированными артиллерийскими налетами можно подавить оборону на определенных участках.
Тут как раз вопрос о том, что происходит с боеприпасами. Потому что есть основания предполагать, что Украина накапливает необходимые запасы боеприпасов для того, чтобы произвести массированное наступление, прорвать оборону и выйти на оперативный простор. Видимо, один из факторов, который приводит к тому, что наступление откладывается, хотя никто не знает, когда оно начнется, это накопление необходимого количества боеприпасов, артиллерийских снарядов, планирующих бомб, которые начали поступать в Украину, а это очень эффективное средство, если его применять в необходимых количествах, чтобы создать необходимую плотность огня на линии прорыва. Да, можно технически преодолевать эту линию обороны. Кроме того, с одной стороны, казалось бы наиболее естественным направлением главного удара – это направление в Запорожской области. Мы знаем, что далеко не всегда самое очевидное направление главных ударов, это из опыта Второй мировой войны известно, мы помним операцию по освобождению Харьковской области, она была совершенно неожиданной, началась там, где никто ее не ожидал. Генерал Залужный, его сотрудники мастера нетрадиционных, неочевидных решений.
Михаил Соколов: Может быть действительно есть какие-то неожиданные варианты? Были сообщения, что украинские силы высаживались на левом берегу Днепра, может быть там что-то произойдет? Ваш взгляд на обстановку на юге?
Александр Коваленко: Я бы не рассматривал данное направление, что там уже что-то происходит. Дело в том, что та волна какого-то непонятного ажиотажа вокруг Алешек, которая возникла в последнюю неделю, она мне абсолютно непонятна. Потому что те действия, которые попали на видео, действия вооруженных сил Украины – это стандартные будничные действия сил специальных операций. Заходят на территорию, которая временно контролируется противником, выполняют те или иные поставленные задачи – это может быть и уничтожение какой-то позиции, это может быть размещение каких-то средств наблюдения, это может быть минирование, проведение разведки. Это будничная работа, которая началась у вооруженных сил Украины сразу после освобождения правобережной части. Она стала проводиться в отношении островов по Днепру и левобережной части Херсонщины. То, что к этому было привлечено такое внимание, во-первых, потому что сами российские пропагандисты начали по этому поводу возмущаться: как это происходит, почему тут вооруженные силы Украины хозяйничают, а где же наша артиллерия? В целом в этом нет ничего уникального – это среднестатистическая обычная деятельность. Может ли левобережная Херсонщина вообще стать плацдармом для контрнаступления? На сегодняшний день, если разделять пять основных плацдармов временно оккупированных территорий левобережной Херсонщины, Запорожской области, Доненщина, Луганщина и временно оккупированный полуостров Крым, то на трех из них вполне вероятно, что это произойдет. Левобережная Херсонщина, Запорожская область и Луганщина вполне к этому предполагают – это даже не является каким-то секретом, обсуждается в том числе в украинских медиа. Донецкую область рассматривают в первую очередь как оборонный плацдарм. Про временно оккупированный полуостров Крым пока говорить рано, поскольку без освобождения юга проводить какие-либо операции относительно Крыма для оккупационного характера нецелесообразно и нелогично, это невозможно. То, что могут быть вполне неожиданные сценарии, тут я полностью согласен. Фактически контрнаступательная операция на севере, Черниговщина, Киевская область, Сумщина – это был отдельный сценарий, который основывался в первую очередь на 80% действий от обороны, то есть контрнаступление от обороны. Харьковщина – это очень быстрые мобильные штурмовые группы, которые действительно стремительно освобождали большие территории. Правобережная Херсонщина – это по сути выдавливание, вынуждение врага покинуть этот плацдарм, это действительно принесло успех. То есть фактически абсолютно разные сценарии. Говорить, что какой-то из них может повториться на одном из этих плацдармов в рамках нынешнего контрнаступления, нет, я на себя такую смелость не взял бы. Поэтому я полностью согласен с тем, что этот сценарий будет совершенно новый по совершенно отдельным уникальным лекалам.
Михаил Соколов: Видим ли мы большое увеличение атак на объекты инфраструктуры, склады ПВО и так далее, в среднем тылу? Некоторые эксперты считают, что это как раз признак близкого наступления. Или пока этого нет?
Юрий Федоров: Сказать, что происходит какое-то резкое увеличение интенсивности, усиление интенсивности обстрелов и поражений ключевых военных объектов в тылу, нет, я пока такого не видел. Думаю, что такой рост интенсивности обстрелов и уничтожение тыловых объектов – это будет непосредственно перед началом наступления, видимо, за несколько дней, чтобы сорвать логистику. Начинать такие действия, не имея четкой даты наступления, с моей точки зрения, это вызывает целый ряд вопросов. Потому что противник всегда может восстановить или попытаться восстановить тыловые объекты. Я не думаю, что это действительно так. С другой стороны война идет совсем не так, как мы ее часто представляем. Вполне возможно, что происходят те или иные действия, например, можно предположить, что усиление интенсивности – это некое "дезинформационное" мероприятие: давайте попробуем убедить противника в том, что мы сейчас вот-вот начнем наступление, посмотрим, как он будет реагировать. Неслучайно говорят о том, что военное искусство, если не на половину, то на треть это искусство обмана противника. Так что все может быть.
Михаил Соколов: Газета "Нью-Йорк таймс" выступила с большой аналитической статьей о том, что можно ждать в перспективе в связи с возможностью контрнаступления Украины. Давайте мы послушаем, что они пишут, опираясь на свои источники.
Михаил Соколов: Как с поставками боевой техники, обещанной помощи? 98% - это, конечно, красивая цифра, а на самом деле, что серьезно может изменить ситуацию в этой обстановке возможного контрнаступления?
Юрий Федоров: То, что названа цифра 98% - это очень просто. Известно из так называемых документов Пентагона о том, что западные союзники готовят 9 бригад. Для оснащения 9 бригад требуется как раз 250 танков, что и было обещано, вероятно. Если 9 бригад оснащаются, значит должно быть строго определенное количество другой военной техники, боевых машин пехоты, бронетранспортеров и прочее. Что касается других поставок, я думаю, что самое главное даже не средства, не бронетехника, даже не артиллерия – это боеприпасы, потому что без боеприпасов воевать нельзя. Наступление всегда сопровождается очень высоким расходом боеприпасов. Украина, видимо, накапливает боеприпасы для того, чтобы иметь возможность подавить оборону противника, прорвать эту оборону в нескольких местах как минимум. Что касается других сообщений, которые в этой статье, это достаточно стандартные рассуждения западной прессы, ничего нового нет. Вопрос другой – вопрос успеха наступления. Этот вопрос очень серьезный. Вопрос в том, что такое успех? Выйти на побережье Азовского моря – это одна цель. Освободить Мелитополь – это другая цель. Прорвать оборону в Луганской области, отрезать линии снабжения, которые идут через Луганскую область, по которым снабжается вообще вся российская группировка на оккупированной части Украины – это другая цель. Мы не знаем, какие конкретно цели поставлены Генеральным штабом и политическим руководством Украины перед этим наступлением. Причем вполне возможно, что готовится несколько планов, решение будет приниматься в самый последний момент, какой конкретно план будет взять за основу будущего наступления. Причем опять же нужно понимать, что планы – это одно, а реальное наступление, когда оно начнется – это может быть совсем другое. Неслучайно многие военные специалисты говорят о том, что план хорош тогда, когда начинается наступление, а потом его нужно просто выбросить и действовать по обстановке, имея в виду только некие конкретные цели этого наступления. Сейчас очень трудно говорить. Важно, на мой взгляд, одним из ключевых факторов будущего наступления может быть и скорее всего будет захват некоторых ключевых транспортных, логистических центров на железнодорожных магистралях, которые связывают российскую группировку на юге и на западе Украины, то есть в Запорожской и Херсонской областях, с Ростовской областью. Если будут перерезаны железнодорожные магистрали, хотя бы одна из них, то тогда ситуация на фронте может очень сильно измениться в пользу Украины. Если посмотреть на карту железнодорожных путей, то видно, что снабжение российской группировки в Херсонской и Запорожской областях зависит от двух железнодорожных магистралей – это дорога в северной части оккупированных районов на Волноваху или Каховку или южная ветвь через Крымский мост на Керчь, на Джанкой, дальше на Мелитополь, на Херсон и так далее. Если посмотреть на эту карту, то видно, что одной из целей наступления может быть даже не такая амбициозная цель, как выход к азовскому побережью, а достаточно перерезать в нескольких местах железную дорогу, которая ведет из Донецка на Херсон, как снабжение будет сорвано минимум на половину российской армии. Кроме того сразу возникает вопрос об уязвимости Крымского моста, а он, как мы знаем, достаточно уязвим, не говоря уже о том, что если появятся планирующие бомбы высокоточные в распоряжении вооруженных сил Украины, тогда сценарий будущего хода войны может измениться совершенно радикально. Поэтому я бы на эти вещи обращал внимание.
Михаил Соколов: Уровень снабжения украинских вооруженных сил западной техникой ее союзниками достаточен для того, чтобы успешно вести наступательные боевые действия? Кроме того есть другие проблемы, скажем, поскольку ракетные обстрелы продолжаются, мы видели это сегодня, погибли люди гражданские. Господин Резников, министр обороны Украины говорил об истощении советской системы ПВО, нужны западные образцы, новые установки, ракеты. Эти проблемы решаются?
Александр Коваленко: Если мы говорим о необходимости пополнения комплектов противовоздушной обороны, зенитно-ракетных комплексов, то да, конечно же, с советскими образцами есть определенного рода проблемы, связанные с тем, что у нас нет производства к ним зенитно-управляемых ракет, используем исключительно те запасы, которые уменьшаются. Эти запасы можно пополнять только за счет поставок наших партнеров, в первую очередь стран, которые являются операторами данных типов ЗРК, либо насыщение нашей ПВО комплексами западного образца. Как мы видим, это невозможно сделать единовременно в большом количестве – это поступательный довольно рутинный процесс, но он движется, и это все-таки радует. Это радует даже на фоне того, что ПВО продолжают эффективно работать. Нынешний ракетный удар, который был осуществлен по территории Украины, 90% ракет, которые направила российская авиация, были сбиты, из 23 21 ракета была уничтожена. В отношении других моментов по накоплению боеприпасов, накоплению потенциала и так далее, тут, конечно, информация не является достоянием открытых источников. Заявления Столтенберга, Генсека НАТО, довольно красноречивое, хотя его некоторые не до конца поняли. Почему-то многие стали себе воображать то, что 98% вооружений вам передали и теперь все, больше ничего передаваться не будет. Нет, на самом деле 98%, о которых шла речь – это определенные пакеты, которые уже выполнены. Столтенберг не акцентировал, не подчеркнул пакеты, выполненные по состоянию на какие сроки, это 98% от первого квартала 2023 года или какие-то другие сроки. Например, в мае Украина получит еще два пакета помощи от США, в июне аналогично будет два пакета военной помощи. Эта помощь распланирована до осени 2023 года, поскольку осенью у них новый финансовый год, формируется бюджет, в него будут закладываться уже другие показатели по помощи. Аналогично и у других стран, наших партнеров, Великобритании, Германии, Италии, Франции, Польши, уже распланирована передача той или иной техники, оборудования, боеприпасов и так далее на 2023 год. То есть это все в определенном стандартном плане. Есть определенные форс-мажорные ситуации как в минус, так и в плюс: задержка, либо наоборот потребность новой номенклатуры. Аналогично вспоминаем и про миллион боеприпасов в течение годы, которые взялся Европейский союз обеспечить в передаче Украине. Что такое миллион боеприпасов в год? Это 83 тысячи в месяц или примерно 2,5 тысяч в сутки выстрелов. С учетом нынешнего среднестатистического настрела от 5 до 7 выстрелов советского и западного образца боеприпасами, это довольно существенное увеличение боевого потенциала. В целом я могу поставки вооружений, техники, оборудования, боеприпасов оценивать как положительные. Да, конечно, можно говорить, что хотелось бы больше, хотелось бы быстрее, но есть объективные причины, безусловно, по которым это невозможно сделать быстрее, невозможно сделать больше. В целом я оцениваю эту ситуацию как достаточно положительную, негативных моментов намного меньше, чем, например, в некоторых средствах массовой информации пытаются это обставить.
Михаил Соколов: Украина получила МиГ-29 от Словакии и от Польши. Какие-то еще поставки авиации намечены?
Александр Коваленко: Я не исключаю, что это могут быть еще от других пользователей. Даже это могут быть операторы советской авиации не из Европы.
Михаил Соколов: Юрий, что вы скажете по поводу постоянных историй с дронами, которые летают то туда, то сюда, перелетают российскую границу и вызывают большое волнение? Была атака на корабли в Севастопольской бухте. Это эффективная тактика тревожить противника?
Юрий Федоров: Конечно, естественно, это очень эффективная тактика. Достаточно обратить внимание на то, что вроде бы уже то ли с сегодняшнего дня, то ли со вчерашнего закрыта Красная площадь именно потому, что там опасаются, созданы какие-то команды из гражданского населения, которые должны высматривать в небе дроны. Это прекрасное средство психологической войны, которая подрывает в российском населении ощущение того, что где-то идет война, а мы от этой войны далеко, нас она не касается, нам это все неважно, нас это не трогает. Дроны, их не там много попадает, иногда в хороший день четыре дрона обнаруживают. Все это пока инструмент психологической войны, которая подрывает очень важное для российской власти настроение массового сознания – война нас не касается. Нет, она касается, она будет касаться, если не всей территории России, до Сибири эти дроны, естественно, не долетят, но центральная Россия, Москва и Санкт-Петербург оказываются под ударом. Это, я думаю, очень тревожит российскую власть, чем жестче меры, которые предпринимает власть, тем сильнее тревога, которую испытывает рядовой обыватель. Если власть тревожится, значит это нечто опасное и так далее. Так что с моей точки зрения это очень эффективное оружие. Не говоря уже о том, что такие атаки могут рассматриваться как отработка всей системы управления этими дронами, чтобы они попадали в цель, такие натурные испытания, если хотите. Неслучайно есть версия о том, что в день, когда начнется массовое наступление украинских войск, то тогда будут нанесены массовые удары по российским военным, может быть не только по военным, но и по политическим целям где-то на достаточную глубину. Это может дезорганизовать госуправление, может вызвать панику населения с соответствующими из этого выводами и последствиями для госаппарата, для власти в России в целом.
Михаил Соколов: Кстати говоря, ряд мероприятий отменен в разных регионах в связи с праздниками. Мы спросили, волнует ли это жителей.
Опрос на улицах Москвы
Михаил Соколов: Есть новый опрос Левада-центра, я понимаю, что социология в условиях военного времени не вполне корректна, но, тем не менее, опять рост числа выступающих за мирные переговоры проявляется. Как вы думаете, в элите тоже проявляются какие-то раскольнические вещи, какие-то утечки происходят явно недовольных влиятельных людей, это все на нынешнюю власть может каким-то образом влиять или она будет упорствовать в своих заблуждениях?
Юрий Федоров: Я думаю, что власть неоднородна. Есть группа, видимо, во главе этой группы или главной действующей силой этой группы является лично Владимир Путин, которые не готовы пока к тому, чтобы остановить войну и искать какие-то пути выхода из той авантюры, которую они затеяли. Для Путина идея длительной войны, войны на истощение является наиболее привлекательной. Но это только одна группа в российской власти, есть и другие. Эти утечки мне кажутся вполне правдоподобными, хотя, конечно, подтвердить на сто процентов никто не может. По крайней мере, это свидетельствует о том, что настроения в российской власти самые разнообразные, в том числе весьма пессимистические. Для меня важным показателем является даже не столько опросы общественного мнения, сколько какие-то определенные нюансы в выступлениях видных деятелей российского режима.
