На прошлой неделе 27 мая министр финансов России Антон Силуанов в ходе своей лекции в Финансовом университете посетовал на "токсичность" американской и европейской валюты. Перечислив все, что "мы" с ней не можем делать, он задался риторическим вопросом: "Зачем она нужна, эта валюта? То есть мы продаем свое собственное благосостояние – газ, получая фантики, токсичные фантики. Зачем они нужны?" Прозрение – пусть и более чем через три месяца после начала войны и последующего введения международных санкций – все-таки наступило.
К "благосостоянию", которое силуановские "мы" обменивают на "токсичные фантики", относится, кстати, не только газ. Но и нефть, и бесценное по нынешним временам зерно, и остродефицитные минеральные удобрения, и промышленные металлы, и много разного другого по мелочи. Жаль только, глава российского финансового ведомства не уточнил, какая есть альтернатива. Потому что, как показывает практика минувшей недели, вся российская экономика, включая государственный сектор с его федеральным бюджетом, чрезвычайно сильно зависит от курса, по которому на Московской бирже продаются "бесполезные" доллары и евро.
Укрепление рубля, которое началось вскоре после введения международных санкций и ответных ограничений Банка России, направленных на стабилизацию российской финансовой системы, поначалу многими воспринималось как свидетельство устойчивости российской экономики. Далеко не сразу и до властей, и до финансовых аналитиков стало доходить, что низкий спрос на доллары и евро непосредственно связан с тем, что в условиях санкций на них весьма проблематично купить то, в чем нуждаются российские потребители или промышленные предприятия.
Спрос со стороны населения ограничен проблемами с выездом в США и Европу
Даже в так называемых "дружественных" странах: там совершенно не рвутся подставлять свой бизнес под "вторичные" американские и европейские санкции. Просто хранить валюту, особенно в попавших под ограничения российских банках, бессмысленно. Спрятать ее в офшорах как никогда трудно. Спрос со стороны населения ограничен проблемами с выездом в США и Европу и отключением российских банков от международных платежных систем.
Даже досрочная отмена практически всех введенных в начале марта Банком России запретов и ограничений в отношении российских резидентов практически не изменила соотношения спроса и предложения на российском валютном рынке. Не помогло и двукратное снижение ключевой ставки, в результате которого она опустилась с 20 процентов годовых до 14 процентов. До середины прошлой недели рубль продолжал укрепляться, и 25 мая доллар упал ниже 56 рублей, а евро – ниже 58. Российскому ЦБ пришлось даже созывать экстренное внеочередное заседание совета директоров, чтобы еще раз снизить ключевую ставку – уже до 11 процентов годовых.
Параллельно начались "словесные интервенции". Министр экономики Максим Решетников заявил, что при таком курсе российские производители становятся неконкурентоспособными. Ассоциация "Русская сталь", в которую входят крупнейшие российские предприятия черной металлургии, выступила с заявлением, что при таком курсе сталелитейные заводы скоро начнут работать себе в убыток. Наконец, пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков заявил, что это укрепление рубля – повод для особого внимания правительства и Кремля.
Аномальное укрепление рубля уже в апреле начало сказываться на налоговых поступлениях
Любопытно, что после этого прозрачного намека путинского пресс-секретаря российская валюта обвалилась. К концу недели доллар и евро прибавили по 11 рублей, или около 20 процентов, по сравнению с минимумами среды. И связано это не только с убытками экспортеров или угрозой потенциальной конкурентоспособности российских производителей.
Аномальное укрепление рубля уже в апреле начало сказываться на налоговых поступлениях в федеральный бюджет. Журналисты, колумнисты и финансовые аналитики могут сколько угодно рассказывать о сверхприбыли, которую получает Россия из-за высоких цен на нефть и газ. На практике же сборы в казну, равно как и доход российских экспортеров, зависят не только от стоимости нефти и газа на мировом рынке, но и от курса доллара и евро в России.
Деньги российскому правительству нужны как никогда
И если в бюджет заложен курс 72 рубля за доллар, а в реальности он на 15 рублей ниже, так называемые "нефтегазовые" доходы падают примерно на 20 процентов. Если же учесть, что российская нефть из-за отказа от нее ряда европейских трейдеров и потребителей стоит на треть дешевле североморского сорта Brent, несложно посчитать, что российский Минфин получает примерно столько же денег, сколько получал бы при цене нефти в 55–60 долларов за баррель.
Между тем деньги российскому правительству нужны как никогда. Тот же Антон Силуанов оценил размер "бюджетных стимулов" – мер, направленных на поддержку экономики в условиях санкций, – в восемь триллионов рублей. Еще около 600 дополнительных миллиардов потребуется для того, чтобы закрыть "дыру" в пенсионной системе.
Наконец, есть еще и прямые и косвенные расходы на ведение военных действий. Цифру министр не уточнил, только назвал их "огромными". Но можно не сомневаться, что и тут счет идет на триллионы. Получить их без радикальной перестройки всей бюджетной, налоговой и денежно-кредитной системы довольно сложно. Систему, в которой экспортеры продают валютную выручку и платят из нее налоги и экспортные пошлины, заменить пока нечем.
Для покупателей российского "благосостояния" не изменилось ничего, кроме банка
Сколько бы Антон Силуанов ни разглагольствовал о "токсичных фантиках", альтернативы им пока не просматривается. При ближайшем рассмотрении распиаренный переход к торговле газом "за рубли" только усугубил ситуацию. Для покупателей российского "благосостояния" не изменилось ничего, кроме банка, через который проводятся платежи. Придуманная в путинской администрации схема предусматривает открытие мультивалютного счета в Газпромбанке, на который европейцы переводят все ту же валюту, причем по ценам, которые значатся в долгосрочных контрактах. Газпромбанк продает валюту на Московской бирже, толкая курс все ниже. А вырученные рубли уже идут "Газпрому".
Проще говоря, на бирже продается не 50 и не 80 процентов валютной выручки, а все 100. И если на такую же "торговлю за рубли" добровольно-принудительно переведут экспортеров зерна или металлургов, рубль начнет укрепляться еще сильнее, а "токсичные фантики" так никуда и не денутся.
Единственный способ выровнять ситуацию – уговорить хоть кого-нибудь принимать рубли в оплату за поставляемые в Россию товары. Но об этом речь пока не идет, по крайней мере, применительно к масштабной торговле, выходящей за рамки челночных туров за "параллельным" импортом.
