С чувством глубокого удовлетворения отмечаю, что впервые за 35 лет музыка вновь стала вызывать у российской общественности повышенный интерес. Последний раз такое наблюдалось в годы горбачёвской перестройки, когда если не вся страна, но значительная её часть жадно ловила, а затем активно обсуждала новые песни АКВАРИУМА ("Поезд в огне"), КИНО ("Перемен"), НАУТИЛУСА ПОМПИЛИУСА ("Скованные одной цепью"), АЛИСЫ, Игоря Талькова и других злободневных артистов. Конечно, популярные певцы и группы, в диапазоне от Земфиры до Лепса, были и после этого – но это уже был чистый шоу-бизнес, практически не затрагивавший трепетные сферы социальной, тем более политической жизни. Сейчас – спасибо Путину за это – вся политическая повестка вернулась, причём с небывалыми процентами! Теперь авторов и исполнителей не только запрещают, но и объявляют "иностранными агентами", а крамольные песни поются не в московских конспиративных квартирках, а выкладываются в интернете и звучат из Нью-Йорка и Лондона.
Да и музыка стала куда разнообразнее: раньше в протестных и табуированных ходили одни барды Галич и Высоцкий, потом с полдюжины рокеров, а теперь кого только нет среди музыкальных активистов – от электронщиков до фольклористов. Но в главных ролях продолжают биться рок в разных своих ипостасях и рэп. И кто кого? Рокеры, с одной стороны, запятнали честь хиппово-панкового мундира участием в Z-сборищах Гарика Сукачёва, ЧАЙФа, А. Ф. Скляра, с другой – пополнили "чёрные списки" фамилиями Макаревича, Гребенщикова, Васильева, Покровского и названиями ПОРНОФИЛЬМЫ, ЭЛИЗИУМ, LOUNA, ANAKONDAZ… Макаревич даже удостоился звания иноагента. Удивительная метаморфоза случилась на склоне лет с лидером группы, игравшей на инаугурации Медведева. Это рок-н-ролл. Респект!
Среди рэперов иноагентов даже двое: Оксимирон и Нойз МС. И, кажется, ни одного явного коллаборанта: даже обласканный властями (вплоть до Кадырова) Тимати и опопсовевший Баста сидят пока тихо и в "первые ученики" не стремятся. Интересно почему? Стыдно? Боятся потерять фан-базу? Аудитория рэпа заметно моложе поклонников рока: навскидку, я бы сказал, что средний возраст соотносится примерно как 20+ и 40+. А уровень поддержки войны, согласно всем опросам, среди "возрастных" заметно выше. Молодёжь критичнее, менее конформна и, как ни странно, обладает более сильным иммунитетом к госпропаганде, чем прошедшие и впитавшие "совок" старожилы. Не стоит удивляться, что первый полноценный музыкальный альбом военного времени (надеюсь, недолгого) записал и обнародовал рэпер. Не Дельфин, как я ожидал, и не кто-то из славных иноагентов, обустраивающихся и собирающих аншлаги в Европе и Америке, а Влади (Владислав Лешкевич), сооснователь популярнейшей ростовской группы КАСТА.
Буду снова читать рэп в России, когда закончится путинизм. До скорой встречи!
Сразу оговорюсь: я не большой любитель, тем более знаток, рэпа и хип-хопа, и знания мои об этой сцене, и КАСТЕ в том числе, поверхностны и выборочны. Вот что мне известно: квартет выступает с конца 1990-х годов и выпустил за это время шесть альбомов и массу синглов. Музыкальный ряд адекватный, разнообразный, не отстающий от трендов, но, на мой взгляд, не выдающийся. Тексты очень убедительные: это такой, я бы сказал, южнорусский неореализм. Честный отчёт о жизни "на районе", в котором есть место любви и сексу, алкоголю и наркотикам, бандитизму и ментовскому произволу, юмору и сатире. В нулевые годы это всё принималось на ура и не вызывало беспокойства у надзорных органов; в десятые излишне дерзкую КАСТУ начали потихоньку отлучать от радио и телевидения, но единственный по-настоящему скандальный эпизод произошёл с песней "Выходи гулять", которая, по понятным причинам, стала хитом "нон грата" в революционной Беларуси, после чего группу в Лукашенко-ленде запретили.
В новую эру ростовские рэперы вошли и в российский "чёрный список" наряду с тридцатью с лишним прочими нежелательными исполнителями. Полагаю, это было связано не столько с репертуаром, сколько с тем, что один из четвёрки, Шым (Михаил Епифанов), в марте 2022-го покинул РФ, заявив на прощание: "Буду снова читать рэп в России, когда закончится путинизм. До скорой встречи!" Совсем скоро, к сожалению, пока не получилось; последние концерты КАСТЫ на родине прошли ещё весной, летом было выступление в Израиле, и где сейчас участники группы, вместе или порознь, я не знаю. Первая весточка пришла только что – и это тот самый "военный" альбом Влади, называется "Длится февраль".
Чё с этим делать теперь, а? Когда ракета в дом прилетела прямым курсом?
Рэп-поэзия и рок-поэзия (особенно если речь идёт о русском роке) отличаются очень сильно. Различия продиктованы, во-первых, музыкальной структурой: рэп намного шустрее и жёстче в ритмическом отношении. Во-вторых, поколенческими и, в-третьих, социальными контрастами. Рок – музыка, скорее, "центровая"; рэп – окраинная. Заводилами рока, как правило, были интеллигенты; рэпа – простолюдины. Про возраст и ценностный багаж аудитории я уже говорил. Стихия рока – это рефлексия: наблюдения – размышления – мораль. Стихия рэпа – экшн: грубая реальность и что в ней сейчас происходит. Длинные слова и сложные обороты в рэп умещаются с трудом. Рок – картина маслом или плакат с лозунгом; рэп – мгновенная фотография, возможно селфи. Рок склоняется к метафоричности, рэп утопает в конкретике. Классические антивоенные рок-песни, будь то Masters of War Боба Дилана, Give Peace a chance Джона Леннона или “Шар цвета хаки” Ильи Кормильцева философичны и почти всегда содержат суровые вердикты и страстные призывы. Теоретически я представлял себе, каким должен быть русский антивоенный рэп – на практике новый альбом Влади его всесторонне демонстрирует.
Теперь отправимся в слякотный поход по нескончаемому февралю – песня за песней. В музыкальные детали вдаваться не стану: там всё довольно блёкло, но по делу.
"Безвременье" – пролог и самая "обобщающая" из всех песен. Отдельные чёткие строчки:
"Взросление граждан. Принятие того,
Что на тебя стране плевать и ты просто не важен".
"Последнее, что можно было бы в детях сломать, – Это веру, что мама их любит. Но Родина – не мать.
Кончиться детству пора. Горечь, потеря, тьма".
"Эстетика, культура и куча подобной хери – Чё с этим делать теперь, а?
Когда ракета в дом прилетела прямым курсом?" "Что такое "народ"? Что такое "мы"?
Кто такие "наши"? Это всё теперь старо".
И вердикт в припеве:
"Безвременье. Длится февраль.
На удобрения вся старая мораль".
К вопросу о "поэзии после Освенцима", "наших мальчиках" и вообще обо всём.
"Закапывать себя" – посвящена тем, кто под разными подливами оправдывает войну:
"А кто-то знает, что лжёт, но лжёт
Долг совести перешёл в должок.
Им платят за взгляды, за призывы, за шоу, Но трудно врать долго, трудно быть ханжой, Трудно думать о себе нехорошо…". Зная лично некоторых "проплаченных", не уверен, что автор прав. А вот ещё про "ферштееров":
"А кто-то внушил себе, что всё справедливо:
“Был же переворот, русских бросить не могли мы. Здесь кто первый – мы или они, либо-либо – Были же Ирак, Сербия и Ливия…”
Как плохое ТО делает ЭТО хорошим? –
Так вопрос не ставится, обнажает ложь он".
Блестяще!
Её картина мира с первого мига Ракетным ударом уничтожена
"Как это, блядь, возможно?" – сильнейшая песня! Это про девушку, вероятно, из Киева или любого другого украинского города:
"Она посреди ночи вскакивает с криком:
“Как это, блядь, возможно?!”
Ведь у неё давняя дружба
В московской среде киношной…"
"Её картина мира с первого мига
Ракетным ударом уничтожена.
Пятьдесят третье февраля, щас почти тихо, Вдали вспышки ПВО-шные, Она посылает новый запрос Вселенной: "Как это, блядь, возможно?!" Для украинцев под бомбами этот вопрос звучит куда драматичнее, чем для любого русского. Аплодирую эмпатии Влади.
"Из Москвы (Рай на острове)" – горькая юмористическая песня-зарисовка (полагаю, с натуры) про молодых русских беглецов в Тайланде.
"Жалею о первых неделях, когда мы только прилетели И жили в отелях, справляли день рождения.
Теперь нет денег и где их взять, идей нет.
Две тени обили пороги всех местных заведений.
Боимся наткнуться на украинцев – у нас муки совести, Боль и стыд – мы из страны свалили, узнав новости…" Ну и там описываются разные трагикомичные встречи и приключения. И повисшее в воздухе "А что дальше?"
Вам теперь грустно? Всё, поздно!
"Краски не сгущайте" – первый из двух реалистичных монологов "путинистов-патриотов". Этот – из уст прагматичного чиновника, обращён к представителям вольнодумной общественности:
"По сути, вы несли образ жизни чуждый и вредный – Читали сплетни, делились ими как посредник, Были чем-то передовым – стали чем-то последним.
Вы лайкали картинки, делали репосты,
Несерьёзно тратили время, как подростки, Вместо того, чтоб жить и работать, ругали руководство.
Вам теперь грустно? Всё, поздно!"
Говорит уверенно, и эта уверенность автором под сомнение не ставится. Веет безнадёгой.
"Обзывать" – это уже от лица жлоба в автобусе, возмутившегося "оскорбительным" высказыванием другого пассажира о каком-то большом начальстве и оправдывающего войну вот таким образом:
"Но ментальность это ж не хухры-мухры, да?
Хоть и надорвались, мягко говоря, мы –
Но я не скрою радость за наш поступок рьяный:
Мы свою реальность объяснили прямо,
Чтоб знал американец и европеец сраный!" Да, типичная позиция, хотя для меня непостижимая: надорваться, обосраться, сделать хуже всем и в первую очередь самим себе – ради того, чтобы насолить ненавистной загранице.
И припев:
"Я за наших, а не за этих ваших,
СССР предавших полуинострашек".
"Маятник" – песня философская, по поэтическому пафосу более близкая максимализму рока.
"Сочинять больше не нужно – реальность превзошла Самый трагичный ужас мыслимого зла:
Под гипнозом взрывать подобных, дохнуть без числа За неправду, за корону – ту, что трижды сгнила".
И далее Влади задаётся отчаянным вопросом: за что нам этот ужас?! Это расплата "за ушедшую эру блаженства, за все выгоды?" Или временное сгущение мрака перед прорывом в светлое будущее – "рай на земле", "воскрешение по ДНК", "заселение планет"?.. Ответов на этот вопрос, разумеется нет, и завершается всё фаталистично:
"Исторический маятник – движитель эпох
Громыхая, сменяет их, переполнив морг".
Все возможности повлиять на абсурд уничтожены
"Самой большой страной" – эпичное посвящение России и её народу, звучит почти как выступление политолога или социолога на оппозиционном YouTube-канале или мрачный разговор на интеллигентской кухне:
"Без придыхания к волгам-матушкам и тихим донам Зачищу свою голову от махровой хтони. Всё, что с детсада мне смогли вдолдонить, Всю неволю, что режим укрепил бетоном, Выкошу в себе лживых этих завучей, Подчинение и долг прививающих, Отрежу всех, кто нашёл в себе оправдание Двуглавой химеры с её замашками и манией".
Помимо точного и тяжёлого содержания, это, по-моему, очень сильные стихи. Не по лексике, но по духу и образности вызывают в памяти строчки Башлачёва из, скажем, "Лиха" или "Некому берёзу заломати". Или вот ещё:
"Да нормальный у нас народ, говорят
Сострадания полно нутро, говорят
Голытьба – та идёт в расход, говорят
А опросы все брать в расчёт – не вариант. Все в заложниках, все в долгах, тихо ссут Осторожненько говорят, видя суть. Все возможности повлиять на абсурд Уничтожены – всех-всех-всех под суд!" Ну что тут комментировать?
"Событие" – заключительный трек альбома, единственный, который я не понял, а потому и не оценил. Возможно, специально прицеплен автором для разрядки напряжённости.
Применяя неизбежный штамп, можно сказать, что "Длится февраль" Владислава Лешкевича – Влади – это "документ эпохи". И потому, что многие песни воспринимаются как документальные фильмы, скетчи и репортажи, причём разные по мизансценам и настроению. А также потому, что альбом с социологической достоверностью предъявляет сегодняшний zeitgeist подлинного русского мира – от шевеления волос на голове от ужаса до патриотического самогипноза. Не знаю, где сейчас рэпер Влади и какая судьба – личная и профессиональная – его ожидает. Но своё слово он уже сказал – не называя имён и не избегая мата, но предельно честно. Спасибо ему за это – и ждём продолжения.
