…В первом классе у меня была подруга – Маша. Маша Малкина. Но внезапно она исчезла. Я не понимала, что произошло, и упорно приставала к старшим: где вообще Маша и почему я больше не смогу видеться с лучшей подругой. Шёл 65-й, если не ошибаюсь, год. Мои родители были людьми мудрыми, от вопросов не отмахивались, хотя говорить в то время на "эту тему" было как бы не принято. Объяснили ребёнку, что Машина семья переехала в другую страну – в Израиль, её папа будет там работать, и теперь они будут жить там. То, что папа у Маши "снимает кино", я знала. Мне было непонятно, почему мы не сможем их навестить. По тому, как родители об этом говорили, я чувствовала, что мы с Машей больше не увидимся. Никогда. Отвратительное слово. В детстве звучит особенно жутко: вроде и не очень осознаёшь его смысл, зато улавливаешь интонацию: никогда-никогда? Или всё-таки никогда – когда-нибудь? Я действительно никогда больше не виделась с Машей. Надеюсь, жизнь у неё сложилась хорошо. И сейчас она в безопасности.
В конце четвёртого класса "исчез" ещё один одноклассник – Миша Герцог, первый мальчик, подаривший мне цветы. Невероятной красоты и размера тюльпаны – в жизни больше таких не встречала. Тюльпаны эти Миша, не без участия своей мамы, раздобыл в московском ботаническом саду.
Позже с моего детского, а потом подросткового горизонта "исчезали" другие дети и взрослые. Про них говорили: "уехали". Слово "евреи" не произносилось. Оно подразумевалось. Чуть повзрослев, мы уже понимали, что это значит: в Израиль, в Австрию, в Америку или Канаду. И "никогда", впрочем, с примесью какой-то странной ностальгии по неизведанной, полной приключений жизни, словно повисало в воздухе. Но была за всем этим и особая, неизбывная печаль. До сих пор перед глазами моя классная в старшей школе – чудесная, всё понимающая Мария Израилевна, рассказывающая уже мне, выпускнице, что сын давно звал в Израиль, а она всё никак не могла оставить нас – школу, учеников...
Особенное воспоминание – Юрий Яковлевич Меерович. До сих пор в голове звучит монолог Гамлета в его исполнении. В начале 70-х в школах с углубленным изучением английского ещё не перевелись учителя, преподававшие английскую и американскую литературу, – большой привет нынешним депутатам, "вычищающим иностранные языки" из школьных программ. Юрий Яковлевич был гением. Американские делегации, которые иногда "заносило“ в нашу показательную школу по распоряжению высокого начальства, – всегда в первую очередь тащили на урок Мееровича. Им хвастались – американцы не могли поверить, что этот человек никогда не бывал за пределами СССР. Собственно, позже уникальные таланты нашего учителя нашли вполне практическое применение в Канаде, где, насколько я знаю, он долгое время преподавал английский язык канадским студентам.
"Пятый пункт" фактически служил "приговором" молодым людям, мечтавшим развиваться в определенных специальностях и учиться в престижных университетах
Теперь-то я понимаю, что мне просто повезло – и с семьёй, и со школой. Дома я никогда не слышала, чтобы что-то плохое говорили про человека из-за его национальности. Так что мне и в голову не приходило задумываться, кто есть кто. До сих пор толком не знаю, кто он, мой лучший школьный друг, а впоследствии коллега Лёнька – скорее всего, там много всего намешано, вот и получился просто очень талантливый человек. Со школой, в общем, тоже всё понятно. Находилась она в центре Москвы, в своего рода "Бермудском треугольнике", между домами "интеллигентных товарищей" – композиторов, писателей, актёров, слегка "разбавленных" партийными чиновниками. Наше детское братство если и нарушалось дразнилками, то уж точно не на национальной почве. Национальность воспринималась как что-то естественное и далеко не самое важное.
К сожалению, детский опыт быстро "обогатился" другими знаниями. Графа "национальность" исчезла из паспорта и различного рода анкет (при приёме на учёбу, работу, для выезда за границу) только в начале 90-х. А до этого "пятый пункт" фактически служил "приговором" молодым людям, мечтавшим развиваться в определенных специальностях и учиться в престижных университетах. Математический гуру нашего класса Саша Штейнберг вынужден был вместо МГУ поступать в другой вуз. Всё это официально, конечно, не признавалось, но относилось к так называемым неписаным правилам, по которым жила советская система с её железобетонными "никогда". Кстати, в 2021 году в Госдуме вновь вспомнили про злополучную графу и заговорили о том, чтобы её вернуть.
После налёта боевиков ХАМАС на Израиль 7 октября мы с моими детьми каждый день связываемся с теми, кто "там". Школьные друзья детей и мои любимые коллеги никуда не исчезли. Они просто в силу разных обстоятельств и собственного выбора живут в этой стране. Мы, как можем, поддерживаем друг друга. И это – то немногое, что у нас уже не отнять, даже при том, что "пятый пункт" всё громче стучится в дверь кулаками путинских опричников. Путин и его товарищи-чекисты не просто окунули нас в ещё не забытое прошлое. За пару десятилетий они "обогатили" опыт предшественников расчеловечиванием людей "кавказской национальности", мигрантов из Средней Азии, украинцев и, наконец, собственных не согласных с путинской властью, которых, по мнению депутата Гурулёва, надо "если не изолировать, то хотя бы как-то уничтожить".
Митинговать против войны – посадят. А несанкционированно выплеснуть злобу и ненависть на "врагов" – в худшем случае пожурят
И вот снова "сосредоточились" на евреях. Президент-чекист расчехлился антисемитскими намёками-"шуточками". А едва "пригорело" на Ближнем Востоке, в Хасавюрте бдительные граждане идут на штурм гостиницы в поисках "беженцев из Израиля" и, не поленившись проверить все номера, не найдя таковых, вешают табличку "Иностранным гражданам (евреям) вход строго запрещён". В Нальчике жгут недостроенное здание еврейского центра и малюют на стене "Смерть яхудам!" (яхуд – на арабском еврей). А в махачкалинском аэропорту устраивают настоящий погром. Это ж как нужно было довести людей, чтобы они перестали считать за людей других, а значит, и сами перестали быть людьми? Митинговать против войны – посадят. А несанкционированно выплеснуть злобу и ненависть на "врагов" – в худшем случае пожурят. Погром в аэропорту вышел из-под контроля, но власти быстро нашлись: "отыскали" "украинский след".
С каждым новым днём, месяцем, годом преступного путинского правления осознаёшь, насколько глубоко больно российское общество и насколько нынешние кремлёвцы преуспели в выворачивании наизнанку его самых позорных и гнусных сторон. Одним только переучреждением политических институтов вытравить из людей националистическую, расистскую, ксенофобскую заразу не получится. Понадобится длительное лечение и не одно поколение на выздоровление. Когда-нибудь.
Вопрос: кто-то всерьёз верит, что этот военно-расистский фарш можно провернуть назад и снова вести дела с Путиным или с каким-нибудь его "преемником"?
Галина Сидорова – московский журналист и внешнеполитический обозреватель
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
