За несколько лет до войны, когда я ещё жил в России и наивно участвовал в литературном процессе, у меня как-то брала интервью газета "Культура". Оттуда прислали вопросы, последний из которых звучал довольно странно: "Остается ли русский человек русским человеком, даже если десятилетиями живет за рубежом?"
Я ответил, что, на мой взгляд, и американец остается американским человеком, живя заграницей, и привел в пример одного знакомого поэта из США, который пережидал в Восточной Европе правление Буша-младшего, а когда оно закончилось, с удовольствием вернулся в родную Южную Дакоту.
Подытожил я свою мысль достаточно очевидным (для меня) сравнением: "Но то Америка – у них президенты уходят вовремя. Русскому поэту правление Путина не пережить". Через несколько дней из редакции прислали для проверки текст интервью, в котором этой фразы не было. Я поинтересовался, куда она делась, и получил ответ: "У нас, конечно, писатель вряд ли переживет президента, но в газете об этом нельзя писать, конечно" (стилистика сохранена).
Каюсь, тогда я недооценил серьезность намека и воспринял эту историю как анекдот о людях из темного прошлого: сидят у себя в редакции и всего боятся, будто при Андропове. На самом деле, конечно же, это я отстал от жизни из-за привязанности к либеральным иллюзиям 90-х годов, а сотрудники "Культуры" вполне отчетливо предвидели будущее, весьма недалекое, когда всем станет не до шуток.
российских начальников всегда волновало мнение людей, которых они не могут арестовать
После того как российское государство развязало бессмысленную жестокую войну (против Украины и собственного народа), цензура в стране стремительно эволюционировала, и преследование людей "за слова" стало обычным делом. Многим под угрозой ареста (или мобилизации) пришлось эмигрировать. Вслед им слали проклятия околовластные "патриоты", мол, "предателей" обратно не ждём, а если вернетесь – поедете в Магадан. Подобные хамские пассажи с начала войны и до сих пор регулярно повторяют первые лица Российской Федерации. Буквально на днях спикер Государственной Думы опять выдал порцию грубостей в адрес уехавших. Казалось бы, какое ему дело до этих бедолаг, что мыкаются сейчас по разным странам Европы, Азии и Америки? Их всего-то навсего несколько сотен тысяч. Притом что в России в полном распоряжении режима остается сто сорок миллионов бесправного и покорного населения, с которым можно делать что пожелаешь – хоть на фронт, хоть в лагерь, – никто слова против не скажет.
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ...
Но нет, российских начальников всегда волновало мнение людей, которых они не могут арестовать. Это давно началось, можно вспомнить переписку Ивана Грозного с "релокантом" Андреем Курбским. Со своими домашними холопами у царя Ивана разговор был крутой и короткий, а вот в письмах к перебежчику он витиевато оправдывает кровопролитие, учиненное им на Руси, описывая свои комплексы и обиды (в частности, мы узнаем, что первую жену царя околдовали оппозиционные бояре).
Традиции, заложенные Грозным, никуда не делись и в 21-м веке, время от времени президент России лично или через своего министра иностранных дел (в тех странах, куда он не может приехать из-за ордера на арест) оглашает длинный список претензий к "коллективному Западу", который притворялся другом, но предал, поматросил, но бросил, обещал не расширяться на Восток, но расширился, и т. д. и т. п.
И что интересно, всё это говорится от лица России. Почему-то наши начальники (цари, генсеки, божьи помазанники и паханы всея Руси) вполне серьезно полагают, что они и есть "наша родина". А мы, которые уехали от их людоедских законов, репрессий, цензуры и самодурства спецслужб, оказывается, испытываем "враждебность к России". Позвольте! Тут, как говорил герой пелевинского романа, "сплошной мухлёж и передергивание, как за карточным столом на волжском пароходе".
Когда я ещё жил в России, то всегда поражался тому, как громко кричат шулеры из телевизора у соседей, смотревших разные "общественно-политические ток-шоу". От их криков в ушах звенело и мысли путались. Что, собственно, и было целью создателей этих шоу. Говорят, там сейчас совершенно буднично проскальзывают в сознание (или мимо него) фразы о войне, которую "против нас развязал коллективный Запад" и про "героев СВО", которые "защищают Россию".
страх – это стратегический ресурс, валовый национальный продукт России
Понятно, что люди, прожившие два последних сволочных года за границей, вряд ли захотят хлебать эту идеологическую баланду, даже если вернутся в Россию. Поэтому их стараются превентивно и дистанционно запугать, чтобы не возвращались и при этом не забывали, как даже на расстоянии нужно родину любить. Ведь страх – это стратегический ресурс, валовый национальный продукт России, который после 24 февраля 2022 года поставляется на экспорт в апокалиптических количествах.
Но чем больше граждан России, пусть даже за бугром, не испытывают трепета перед засевшими в Кремле гопниками с красной кнопкой, тем слабее действует их заклятье.
В этом и заключается, на мой взгляд, мирная, но достойная миссия новой волны эмиграции – научиться жить без страха перед начальством и тех чувств, которые в России сейчас называют "духовными скрепами". И, кто знает, может быть эти умения еще будут востребованы и на родине.
Ну, и дай бог всем здоровья, чтобы пережить президента.
Андрей Филимонов – писатель, журналист
Этот текст был впервые опубликован на странице проекта Сибирь.Реалии
Высказанные в рубрике "Блоги" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
