37 лет назад, 26 апреля 1986 года на четвертом блоке Чернобыльской атомной электростанции произошел взрыв. Авария на ЧАЭС стала крупнейшей техногенной катастрофой в мире. Последствия взрыва – тысячи смертей и миллионы пострадавших. В 2022-м станция пережила еще одно потрясение: 24 февраля, в первый день полномасштабного вторжения России в Украину, ЧАЭС была оккупирована и пробыла под российским контролем до 1 апреля.

Журналисты Настоящего Времени поговорили с работниками ЧАЭС о жизни в оккупации.

Жизнь в оккупации

В девять вечера 23 февраля, как обычно, сотрудники ЧАЕС заступили на ночную смену. Через 12 часов их должны были сменить коллеги. Однако утром 24 февраля российские войска вторглись в Украину, в том числе и со стороны Беларуси. Работники станции оказались в ловушке – уже днем российские войска зашли на территорию ЧАЕС. Охранявшей объект Нацгвардии пришлось сложить оружие и сдаться в плен – силы были неравны.

"В пять утра мне позвонил мой подчиненный – инженер подстанции ЧАЕС. Он спрашивал, что происходит, – вспоминает Алексей Шелестий, начальник смены электроцеха ЧАЭС. – Были слышны взрывы, какая-то непонятная канонада, видно зарево. Уже в восемь утра мы знали: началась [полномасштабная] война. Мы поняли, что нас не смогут сменить, так как маршрут электропоезда из Славутича частично пролегает через территорию Беларуси. Мы не понимали, на сколько мы там застряли, но стали постоянно слышать отголоски активных боевых действий с разных направлений".

Около часа дня Алексей увидел на территории промзоны российский танк и две бронемашины. Российские военные захватили станцию и установили несколько блокпостов. Они поселились в двух зданиях на территории ЧАЭС. В момент оккупации на станции пребывали сотрудники ЧАЭС, нацгвардейцы и сталкеры.

Российские войска ограничили передвижение бойцов Нацгвардии и забрали их телефоны. В работу же сотрудников ЧАЭС и внутренних объектов предприятия они не вмешивались – такой был уговор с начальником смены станции Валентином Гейко.

Сотрудник цеха по переработке радиоактивных отходов Александр Черепанов вспоминает, что работали тогда слаженно, отдыхали по возможности, cпали несколько часов в день. По его словам, в один из дней оккупации на станции возникли проблемы с электричеством: были обесточены линии подвода от сетей Украины к станции. Пришлось срочно запускать аварийные дизель-генераторы.

Алексей Шелестий рассказывает, что это был очень сложный процесс: "Несколько дней мы брали "солярку" у них и шутили: "Вот бензовоз поехал на промплощадку. Как круто! Десять танков на линии фронта останутся без топлива. Это же хорошо!"

Через несколько дней станцию удалось подключить к украинской системе, продолжает Шелестий. Однако, по словам Александра Черепанова, какое-то время станцию пришлось подключать к белорусской энергосистеме.

Работа пропаганды

Сотрудники уверены, что во время оккупации на территории станции присутствовали и работники "Росатома". Александр Черепанов вспоминает, как вместе с начальником его смены встретили шестерых незнакомых людей.

"Мы хотели подшутить над ними. Спрашивали: "Вы приняли таблеточку от радиации?" На что они отвечали: "Вы нас не пугайте. Мы знаем, что это такое. Нас не надуешь". Они были одеты в форму сотрудников ЧАЭС. Подозрительно, но абсолютно новую, как будто только со склада. Во время съемки [пропагандистских] роликов, в том числе и о передаче "гуманитарки", они притворялись работниками станции", – говорит Черепанов.

Алексей Шелестий вспоминает, что несколько человек, которые зашли на станцию, носили гражданскую одежду. При этом их зимние куртки были с логотипом "Новарка" – предприятия, которое построило новый саркофаг над ЧАЭС. Алексей предполагает, что российские военные вскрыли один из складов станции и нашли эти куртки.

"Наши ребята по камерам наблюдали, как их "благодарные работники" ЧАЭС все это получали. На самом деле никто со смены туда не приходил. Думаю, что даже если бы и захотели, то их бы не пустили, – говорит он. – Начальник смены отказался от этого [гуманитарной помощи]".

Алексей вспоминает, как на станцию приехала группа людей, которые представились журналистами из России. На их одежде была надпись "Пресса".

"В местах дислокации [российских военных] мы нашли листовки за 26 марта, – говорит Александр Черепанов. – Там были описаны их "успехи" – они якобы уничтожили сто тысяч танков, тысячу "Байрактаров". Они правда верили, что у них все хорошо. Они снимали ролики про "грязную бомбу", "предательство" нацгвардейцев и их сотрудничество с военными РФ. Всякую чушь несли".

"У нас был доступ к внутренней оперативной связи, – продолжает Черепанов. – На нее мы подключили и постоянно включали наш новостной марафон, чтобы они слушали, как под Гостомелем разбивают их. Они несколько раз срывали колонки, динамики, но мы подключали обратно, так как оперативная связь должна быть постоянно".

Родители Александра Черепанова переехали жить в Славутич, город, который был построен для сотрудников ЧАЭС после аварии 1986 года, из России. "Они [российские военные] говорили: "Мы сейчас в Киев зайдем, вам порядки наведем и освободим вас от нацистов". Я спрашивал: "От кого вы нас освобождаете? Я русский. Меня никто не ущемляет на западе, востоке и юге Украины", – вспоминает Александр. – Они слушали всякую фигню. Утверждали, что в Украине есть нацисты и работают американские лаборатории".

Окопы в Рыжем лесу

Поначалу российские военные хотели развернуть полевую кухню на территории Чернобыльской зоны. Это сильно обеспокоило сотрудников станции, поскольку разведение огня на таких объектах запрещено.

"Захотели развернуть полевую кухню! Началось бы распространение радионуклидов. Что бы они использовали для дров? Весь мусор, который находили, – "грязные" палки, ветки, деревья. А во время возгорания все вредные частицы испаряются в воздух, – объясняет Александр Черепанов. – Впоследствии мы узнали, что они в [Рыжем] лесу хаотично окапывались".

Рыжий лес – одно из самых загрязненных мест в Чернобыльской зоне отчуждения. По словам Алексея Шелестия, российские солдаты не знали элементарных вещей, толком не понимали, на каком объекте находятся и что означает понятие "зона отчуждения". "Каждый украинец или почти каждый это знает!" – говорит он.

"А почему нельзя ходить по траве?" – спрашивал один из них у моего дежурного электромонтера во время проверки удостоверения на улице. А тот ему: "Это зона отчуждения ЧАЭС". Военный: "А что тут такого?" Мой монтер говорит: "Ребята, вы откуда такие, что не знаете, что такое ЧАЭС?" Они отвечали: "Из Челябинска". На вид им было 20–25 лет", – вспоминает Алексей Шелестий.

Александр Черепанов рассказывает, что в первые дни у российских военных даже не было собственных дозиметров. Только потом их подвезли, но, по его наблюдениям, военнослужащие бросали их и перемещались по территории в абсолютном неведении.

Сотрудникам ЧАЭС и женщинам – военнослужащим Нацгвардии позволили покинуть территорию станции лишь 20 марта во время обмена сторон, который проходил в Беларуси. Александр Черепанов отказался покидать станцию.

"Жена сильно переживала [за мою безопасность]. Ну и я сам не хотел уезжать и подставлять тех людей, которые сюда приедут. Мы с начальником смены и еще частью сотрудников остались. Кого-то не смогли поменять, кто-то отказался, а кому-то бы просто не удалось попасть домой", – объясняет Александр Черепанов.

Первого апреля все российские военные покинули территорию ЧАЭС. С собой, как отмечают сотрудники, они забрали множество обогревателей, ящиков с различным оборудованием. "Последним, как обычно, все меньше и меньше доставалось", – смеется Александр.

По данным The Washington Post, российские солдаты похитили и уничтожили на ЧАЭС оборудования на $135 млн. В начале марта 2022 года российские военные оккупировали также Запорожскую АЭС, крупнейшую атомную электростанцию в Европе. Сейчас она отключена от электроснабжения Украины.