Серию взрывов на территории Приднестровья президент Молдовы Майя Санду связывает с попыткой внутренних сил подорвать стабильность в регионе. А вот Кремль и его пропагандисты уже увидели в этих взрывах "украинский след". Трактуют так, будто НАТО и Украина хотят напасть на Приднестровье и тем самым открыть против России "второй фронт". Ну и, как водится в таких случаях, уже звучат голоса, что "нам стоит взять русских Приднестровья под свою защиту, не дожидаясь этого!" Тирасполь на фоне обострения ситуации отменяет парад к 9 мая, а по всей России такие парады изо всех сил репетируют. Одновременно на авиабазе Рамштайн в Германии министр США Ллойд Остин объявляет о беспрецедентной военнной поддержке Украине со стороны 40 стран мира. Об этих событиях – военные эксперты Юрий Федоров и Михаил Самусь и руководитель "Левада-центра" Денис Волков. Ведет программу "Лицом к событию" Елена Рыковцева.
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Красный уровень террористической угрозы объявлен в Приднестровье, потому что была серия взрывов. Президент Молдовы Майя Санду говорит, что это внутренняя история, что на территории непризнанной республики есть деструктивные силы, которые готовы взорвать ситуацию ровно с помощью взрывов. Но Российская Федерация уже сделала свои выводы, что это, конечно, Украина дестабилизирует обстановку в Приднестровье, а поскольку там живут русские, то очень скоро их придется идти и спасать. Появляется новый пункт, новый этап так называемой "специальной операции". Посмотрите, пожалуйста, сюжет с этими угрозами.
Ситуация достаточно скверная: Россия провоцирует так называемую "ПМР", чтобы она вступила в войну с Украиной
Елена Рыковцева: Вы видите эту схему: должна напасть Украина при поддержке НАТО, чтобы открыть второй фронт против России. Это повторяется сегодня в течение дня. Поэтому России нужно, не дожидаясь этого, превентивно защитить Приднестровье – примерно так, как Россия уже "защищает" граждан Украины.
С нами на связи Юрий Федоров. Мы можем считать очень тревожными заявлениями эти заклинания экспертов, что "пора и туда посмотреть, что-то мы не вписали себе в спецоперацию Приднестровье"?
Юрий Федоров: Да, ситуация достаточно скверная, просто потому, что Россия провоцирует так называемую "Приднестровскую Молдавскую республику", чтобы она вступила в войну с Украиной. Как я понимаю, программа-максимум состоит в том, чтобы вооруженные силы этой псевдореспублики (а это не такая маленькая по местным масштабам армия, порядка 15 тысяч человек) открыли второй фронт на западе Украины в районе Одесской области. По замыслу генералов российского Генштаба, она будет оттягивать войска ВСУ от защиты Николаева и Одессы, возможно, от того, чтобы приостановить наступление, которое вроде бы готовится российской армией из Херсонской области по направлению к Кривому Рогу.
Здесь ситуация, по-моему, предельно ясна – это провоцирование ПМР, для того чтобы она вступила в войну с Украиной, напала на Украину. Для этого организуются разного рода диверсии, взрывы. Ходят слухи, последние сообщения были о том, что населению Приднестровья рассылаются некие письма, предупреждающие, что Украина планирует нанесение ракетных или авиационных ударов по Приднестровью, поэтому, мол, спасайтесь, люди добрые, покидайте свои дома. Второй фронт – это новый очаг войны, если русские смогут реализовать этот замысел. Естественно, это не слишком хорошая новость для Киева, для ВС Украины.
Елена Рыковцева: Я сейчас читаю сообщение "Интерфакса", где официальный представитель непризнанной Приднестровской Молдавской республики в РФ Леонид Манаков заявляет, что "информации об усилении группы российских войск в Приднестровье в настоящее время нет". То есть он не говорит, есть это усиление или нет, просто "информации об усилении нет". "Интерфакс" напоминает, что "в Приднестровье находится оперативная группа российских войск, преемница 14-й общевойсковой армии, которая после распада СССР была переведена под юрисдикцию России. Основные ее задачи – миротворческая миссия и охрана складов с боеприпасами. Власти Молдавии выступают за вывод из Приднестровья оперативной группы российских войск и за вывоз боеприпасов, которые они охраняют". Насколько велика эта группа-преемница?
Юрий Федоров: То, что называется оперативной группой российских войск в Молдове, – это сравнительно небольшой контингент. Насколько я помню, он насчитывает в общей сложности порядка двух тысяч двухсот, но состоит из двух частей: первая – это миротворческий батальон, который находится в ПМР уже очень давно и подчиняется международной комиссии, которая занимается миротворческой операцией в ПМР. А вторая часть, тоже порядка тысячи с небольшим человек, – это действительно войска, которые охраняют очень большой склад в Колбасной. Это такое местечко в ПМР, где еще со времен СССР сохраняются огромные склады вооружений, в основном с боеприпасами, которые остались от Одесского военного округа советского периода.
Второй фронт – это новый очаг войны, если русские смогут реализовать этот замысел
Дело в том, что ПМР на протяжении 30 лет всячески препятствовала вывозу этих боеприпасов. Видимо, потихоньку распродавала их оттуда тем, кто готов был купить снаряды, мины и так далее. Теперь эти боеприпасы в основном уже исчерпали сроки годности для эксплуатации, и никто не понимает, что с ними делать, потому что вывозить их было рискованно, они могли взорваться по дороге, а использовать их тоже было трудно. Их потихоньку утилизировали, то есть взрывали, но очень медленными темпами. Так что сама по себе эта оперативная группа войск особой угрозы, на мой взгляд, пока не представляет.
Елена Рыковцева: Это случайное совпадение, что ракетный удар был нанесен по мосту в Одесской области, которая очень близко, или так совпало с этими сообщениями о том, что надо присмотреться к Приднестровью, потому что надо же и там защитить русских?
Юрий Федоров: Генерал Миннекаев в прошлый четверг совершенно откровенно изложил планы российского командования относительно наступления на Николаев, а потом на Одессу, с тем чтобы оккупировать эти области и учредить некий сухопутный мост в Приднестровье, который может связать непризнанные так называемые республики на Донбассе с Приднестровьем, еще одной непризнанной республикой. С этим, видимо, связана и активизация ударов по Одессе и по другим объектам на территории Одесской области. Насколько я понимаю, прямой причинно-следственной связи нет, но совпадение по времени неслучайно, потому что и то, и другое является признаками того, что Россия готовит какую-то очередную гадость, очередное наступление с выходом на Приднестровье.
Я не очень представляю, каким образом можно усилить эту оперативную группу российских войск. Туда можно перебрасывать войска только по воздуху, но через территорию Украины российские самолеты туда, естественно, летать не могут. Я думаю, просто невозможно усилить эту группу путем каких-то авиационных перебросок окружным путем (это если Молдова позволит использовать для этих целей свои аэродромы, прежде всего, аэропорт в Кишиневе). Я думаю, этого не будет.
Елена Рыковцева: С нами Денис Волков, директор "Левада-центра". Я хочу напомнить вам опрос, который вы проводили в 2014 году: он касался ровно Приднестровья. Как вы считаете, спрашивали вы, Приднестровье должно входить в состав Молдовы, в состав России или быть независимым государством? Ваша аудитория на 14% считала, что в состав Молдовы, в состав России – 36% говорили уже тогда, должно быть независимым государством – 29%, затруднились ответить 22%. Тут же вы спрашивали: как вы думаете, России следует принять Приднестровье в свой состав или воздержаться от этого шага? В 2014 году определенно принять в состав России – говорили 14%, скорее принять в состав России – 32%, скорее воздержаться от этого шага – 24%, определенно воздержаться – всего лишь 7%, затруднились ответить 23%.
Когда "Запад против России, полмира против России", здесь возможны любые решения, которые поддержит большинство
Я сейчас, уже из 2022 года хочу задать вам вопрос. У меня создается впечатление, что общественное мнение уже начинают готовить к тому, что в следующий этап так называемой операции будет как-то включено Приднестровье. Вы считаете, это цифры фактической поддержки того, почему бы Приднестровью не пойти туда, почему бы не включить?
Денис Волков: Это поддержка не активная, по этому поводу нет большого воодушевления. Могу напомнить наши опросы по "ДНР" и "ЛНР" еще до того, как все началось. Когда мы спрашивали о возможных вариантах, там тоже не было какого-то явного большинства по поводу того, что с ними делать. Но когда мы спрашивали: вы поддержали бы включение, если бы они сами попросились? – больше половины говорили, что да, поддержали бы. Так что эти данные 2014 года говорят о том, что значительная часть россиян готова принять такое развитие событий.
Елена Рыковцева: Если сейчас немножко поднажать по части идеологического обеспечения этой операции, то, вы считаете, с теми цифрами, что уже были, еще чуть-чуть, и россияне примут тот факт, что нужно и там тоже спасти русских, пойти туда, нарушить этот баланс, который там все ж таки сложился за эти годы?
Денис Волков: Баланс, если говорить о постсоветском пространстве, уже нарушен. В этом смысле идет конфликт, который понимается именно как конфликт даже не столько России и Украины, сколько России и Запада. Мне кажется, его так понимают российские элиты, российские военные, и большинство населения тоже принимает эту интерпретацию. В рамках этого конфликта можно делать очень многое. Большинство поддержит именно в ситуации этого конфликта: когда "Запад против России, полмира против России", здесь возможны любые решения, которые поддержит большинство.
Вы ставите вопрос – именно угроза русскоязычному населению. Через это была обеспечена поддержка в 2014 году, сейчас тоже, поскольку это разговор о базовых вопросах: свои – чужие, русские соотечественники и все остальные. Это чрезвычайная постановка вопроса, и в этом случае большинство говорит: конечно, если угроза своим, русскоязычным, русским, людям с русскими паспортами, тогда да.
Елена Рыковцева: Тем более что "угроза уже есть, уже теракты, и эти теракты явно совершают украинцы, уже ВСУ анонсируют удары", как рассказывают им в письмах. То есть поддержка обеспечена (вы будете, наверное, опять проводить эти опросы через восемь лет)?
Денис Волков: В нынешних условиях, в условиях конфликта – да, она будет обеспечена. Конечно, не все это поддержат, но большинство поддержит именно из-за постановки вопроса об угрозе русскоязычному населению.
Елена Рыковцева: Обратите внимание, что Тирасполь по случаю террористической угрозы отменил парад 9 мая. Понятно, что никакого парада не было бы и в Кишиневе, там тоже отменены такого рода мероприятия. Тем не менее по территории всей Российской Федерации проходят репетиции этого парада.
О решающей победе России в нынешних условиях говорить невозможно, потому что ее просто не может быть
Юрий, как вы считаете, приобретает ли этот парад в этом году особенное звучание, особенное значение? Действительно ли российская власть, Путин и Кремль хотят подготовить к параду какие-то подарки обществу по части результатов этой самой "операции"?
Юрий Федоров: Практически все наблюдатели и аналитики говорят, что 9 мая – это своего рода сакральная дата для Путина и для той идеологии, которую путинский режим пытается внедрить в российское общество (к сожалению, не без успеха). Мы видели эти чудовищные кадры, как школьники, студенты, молодежь с воодушевлением маршируют под звуки военных маршей. Все это свидетельствует о том, что в России нарастает милитаристская истерия.
Путин стоит здесь перед довольно серьезной дилеммой. Он (и об этом уже давно все говорят), конечно, хотел бы 9 мая объявить о какой-то решающей победе. Правда, о решающей победе в нынешних условиях говорить невозможно, потому что ее просто не может быть, но хоть о какой-то победе. Например, окончательно взять Мариуполь, уничтожить тех защитников этого города, которые находятся в "Азовстали", хотя бы торжественно объявить, что "мы восстановили Донецкую народную республику в административных границах, мы взяли Мариуполь, теперь мы такие герои".
Если это возможно (в чем я очень сомневаюсь), тогда, конечно, нужно придать этому параду 9 мая на Красной площади какое-то особое значение, чтобы воодушевить российское население, тот самый глубинный народ, о котором нам в свое время поведал Владислав Сурков, доказать, те жертвы, которые были принесены ради спасения русского или русскоязычного населения, все-таки дали свои плоды.
Но если это не получается, тут возникает какая-то иная альтернатива: а стоит ли придавать этому параду, который проводить, конечно, придется, никуда не денешься, такое значение в тот момент, когда продолжаются тяжелые боевые действия в Украине, российские солдаты гибнут и гибнут без какого-то весомого результата, без весомой победы? Я не знаю, как будет реагировать Владимир Путин, какое решение он примет в конце концов. Некоторые наблюдатели говорят (и в этом есть своя логика), что на этом параде 9 мая Путин может вдруг объявить о проведении в России мобилизации.
Елена Рыковцева: Едва ли. Зачем он будет в праздник расстраивать население? Вы думаете, энтузиазм по поводу этой "спецоперации" так велик, что народ воспримет общую мобилизацию как подарок к 9 мая? Это совершенно нереально.
Юрий Федоров: Вспомните, как Сталин 7 ноября 1941 года прямо с парада послал войска на фронт. Я не могу исключить, что Путину придет в голову мысль о том, что он может повторить этот эпизод и отправить какую-нибудь очередную дивизию на фронт в Украине, чтобы она там погибла. То, что происходит в голове у президента РФ, большая загадка, в которой должны разбираться специально подготовленные люди, скорее с медицинским образованием.
Елена Рыковцева: Будем разбираться с тем, что сейчас происходит с поставками в Украину и с большим совещанием на базе Рамштайн.
Елена Рыковцева: С нами на связи Михаил Самусь, военный эксперт. Считаете ли вы, что от этого большого совещания, в котором участвовали представители 40 стран, будет какой-то особый толк, что оно внесет особый вклад в дело военной поддержки Украины?
Через пару недель Украина будет обладать потенциалом для того, чтобы начинать контрнаступательную операцию
Михаил Самусь: Я бы назвал это новым этапом в организации поддержки Украины. Ведь до последнего момента ВСУ получали все-таки тактическое оружие, которое помогало Украине очень успешно противостоять в оборонительных операциях. Тот крах, который получила российская армия в Киевской, Черниговской, Сумской областях, продемонстрировал удачность поставок тех же "Джавелинов", противотанковых средств, системы управления разведки и так далее. Сейчас для того, чтобы проводить контрнаступательные, наступательные действия, нужно немножко другое оружие – дальнобойная артиллерия, желательно высокоточная. Именно об этом и разговаривают сейчас министры обороны. Такая артиллерия, кстати, уже пошла на вооружение Украины. Не только США, но и Канада, Великобритания, Швеция, Франция поставляют Украине самые современные самоходные установки "Цезарь". Примерно через пару недель Украина будет обладать потенциалом для того, чтобы начинать контрнаступательную операцию.
Елена Рыковцева: Я бы хотела, чтобы вы высказали свое отношение к этой цитате министра обороны США: он сказал, что цель состоит в ослаблении России. "Мы хотим увидеть, что Россия ослабнет до такой степени, что она не сможет делать такие вещи, которые она сделала, вторгнувшись в Украину, – заявил он на пресс-конференции после этого совещания. – Она уже потеряла много военного потенциала и много своих военных, говоря откровенно. Мы хотим, чтобы у них не было возможности быстро воспроизвести этот потенциал". Вы считаете, что это желаемое за действительное, или действительно реально обескровить Россию настолько, насколько он заявляет, чтобы у нее не было больше возможностей нападать?
Михаил Самусь: Я думаю, сейчас самые главные действующие лица, которые осуществляют демилитаризацию, обескровливание российской армии, – это российские генералы. Они проводят абсолютно неразумные боевые действия. Сейчас они две недели фактически уничтожают свою армию на Донбассе и на юге. Они проводят действия в стиле Второй мировой войны, забрасывая украинские позиции своими солдатами и бронетехникой. Украинская армия воюет совершенно по-другому – это мобильная оборона, абсолютно разумная, с использованием высокоточных средств.
Я думаю, мы будем наблюдать эти бесполезные попытки, в том числе, и с Приднестровьем. Ведь Приднестровье начинается не просто так, оно сразу было среди целей этой большой войны. Просто из-за краха в северных районах сейчас они сконцентрировались на востоке и юге. Приднестровье опять вспомнили, когда нужно проводить операцию против Николаева и Одессы. Естественно, без взятия Николаева и Одессы, без проведения морской десантной операции Приднестровье не соединится с оккупированной территорией. Сейчас они пытаются открыть еще один фронт для того, чтобы растянуть украинскую армию.
Приднестровье сразу было среди целей этой большой войны
Что касается обескровливания российской армии, это действительно происходит очень успешно. Даже цифры по бронетехнике… Я думаю, России очень тяжело будет восстановить потенциал. Потерять за два месяца несколько сотен танков – это очень мощно. Россия уже истратила десятки самолетов, вертолетов, новейшей техники. Те танки, которые стоят на базе хранения… Я имею некоторый опыт, знаю, что такое танк, который 25 лет простоял на базе хранения вооружений и военной техники: думаю, от него остался только корпус, и все.
Елена Рыковцева: Я предлагаю посмотреть опрос московских прохожих. Мы задавали вопрос: зачем Запад снабжает Украину? Я не видела этот опрос, но все ответы должны быть такими: Запад снабжает Украину для того, чтобы в Украине не осталось ни одного солдата, до последнего украинца; это все война Запада; не потому, что Запад хочет помочь Украине одержать победу, а для того, чтобы обессилить Россию, и все это за счет жизней украинцев. Сейчас проверим, говорят ли они так.
Елена Рыковцева: Я считаю, что первый человек очень правильно все сказал: хороший, верный ученик. Он сказал, что Запад это делает, чтобы затянуть войну. В процентном отношении – есть два-три человека, которые говорят: помочь Украине, потому что мы на них напали, надо же им помочь. Денис, вы оцениваете этот опрос как более-менее репрезентативный, отражающий спектр мнений в обществе по этому поводу?
Сейчас мы видим всплеск и доверия к телевидению, и пользования телевидением
Денис Волков: Он, безусловно, отражает. Конечно, он не репрезентативный в плане соотношений, хотя на самом деле похоже, то есть большинство "за" с разной степенью вовлеченности и меньшинство против. Этот опрос скорее можно воспринимать как качественное исследование, иллюстрацию того, как люди объясняют свое мнение. Мы увидели многие объяснения, которые слышим на фокус-группах. Это очень хорошая иллюстрация.
Елена Рыковцева: Вам кажется, что зависимость людей от влияния пропаганды, телевизора за последние два месяца стала выше? Они же практически наизусть воспроизводят эти формулы, которые там слышат.
Денис Волков: Да, зависимость стала больше. Мы наблюдали то же самое в 2014 году, когда значение телевизора выросло. Люди говорят, что в ситуации конфликта важно использовать официальные источники, не ходить в интернет, не слушать вражеские голоса, а слушать то, что говорят официальные телеканалы. Если все последние годы мы видели тренд на снижение потребления теленовостей и снижение доверия к ним, то сейчас процесс обратный: мы видим всплеск и доверия к телевидению, и пользования телевидением. Именно конфликт заставляет людей вновь обратиться к официальным источникам.
Справедливости ради я должен сказать, что государственные каналы используют те формулировки, которые люди понимают, разделяли еще много лет назад. Мы иногда спрашиваем, согласны ли люди с формулировкой, что Запад всегда хотел унизить и ослабить Россию: по-моему, три четверти готовы под этим подписаться. Среди молодежи мы видели вовлечение в западную культуру, прежде всего массовую; было позитивное отношение молодых людей к Западу, ко всему западному, но когда мы спрашивали про политику Запада в отношении России, тут значительное число в том числе молодых людей готовы были разделить максиму российской пропаганды, что да, они спят и видят. Отчасти это происходит потому, что молодые люди заимствуют эти представления от старшего поколения. Так что здесь телевидение оперирует формулами, которые люди понимают, узнают и готовы под ними подписаться.
Елена Рыковцева: Я думаю, интересно послушать результаты еще двух опросов, которые вы делали в 2014 году. Вы еще в апреле 2014-го спрашивали: как вы думаете, возможно ли в ближайшее время введение российских войск на территорию Украины? "Безусловно да" тогда считало всего 4%. "Скорее да" – 24%. "Трудно сказать наверняка" – 39%. "Скорее нет" – 16%, "определенно нет" – 9%, затруднялись ответить 8%. Другой, похожий вопрос: как вы считаете, готовит ли Россия введение своих войск в Украину? "Да, готовит" считали 30%, "ранее готовила, сейчас нет" – 20%, "никогда не готовила" – 24%, "затрудняюсь ответить" – 26%. Как вы считаете, эти цифры примерно такими же и оставались накануне 24 февраля?
Денис Волков: Выросло определенное количество людей, которые боялись этого, ожидали этого. Мы видели, как росло количество людей, ожидавших вооруженного конфликта, по мере эскалации, происходившей с конца прошлого года, когда шли учения, движение войск возле границы, обмен репликами.
Елена Рыковцева: А до эскалации, до этих учений, до того, как Россию стали впрямую подозревать в намерении ввести войска, люди считали, что устаканилось, дальше не пойдут, или нет?
Количество людей, ожидавших вооруженного конфликта, росло по мере эскалации, происходившей с конца прошлого года
Денис Волков: Люди понимали, что конфликт, который там существовал, так или иначе не закончен. Это понимали многие, поэтому в том числе была поддержка решений о независимости "республик", сначала непризнанных, а теперь уже признанных Россией. Конечно, абсолютное большинство не хотело, чтобы Россия во что-то вмешивалась, потому что по умолчанию большинство выступает против любого вмешательства: ни военного, ни финансового, никакого, "никого никуда не посылать, денег не давать, пусть они сами разбираются". Но когда возникает тема, что русские в опасности, ситуация из рутинной превращается в чрезвычайную. Люди говорят: раз так, конечно, надо вмешаться.
Елена Рыковцева: Юрий, вас тоже спрошу о базе Рамштайн. Вы считаете, это успешный итог для Украины – все цифры, которые были озвучены: и денег, и вооружений?
Юрий Федоров: Да, конечно, это очень важное мероприятие. И дело не только в том, что были взяты обязательства в совокупности выделить Украине пять миллиардов долларов для того, чтобы оплачивать поставки вооружений. Это, конечно, очень хорошая сумма. Но, на мой взгляд, самая главная задача, которая стояла перед организаторами этой встречи, заключалась в том, чтобы наладить координацию между различными донорами, между теми странами, которые поставляют Украине вооружение, так, чтобы разумно распределить, кто что будет поставлять.
Насколько я пока себе представляю, скажем, Франция поставила артиллерийские системы, довольно много поставляет Великобритания, еще больше – США. Кстати, Польша дает Украине очень много вооружений. Но пока все это происходит, как я себе представляю, на двусторонней основе. Тогда могут возникать разного рода несостыковки, противоречия. Скажем, поставляются артиллерийские орудия, а боеприпасов к ним может и не хватать. Если наладить разумную координацию между донорами, распределить между ними все участки поставок, распределить номенклатуру, договориться о масштабах, о количествах, вот это, на мой взгляд, очень важный организационный фактор, который может резко усилить эффективность военной помощи. Ведь когда 40 стран нескоординированно поставляют вооружение, тут есть несогласованность. Нужно все это согласовать, тогда оружие будет поступать именно то, которое нужно Украине, и именно в тех количествах, которые нужны, между поставками различных видов вооружений будут установлены какие-то разумные соотношения.
Елена Рыковцева: Как-то тревожно зазвучала тема Приднестровья. Юрий только что говорил: не очень понятно, как усиливать эту группировку. Я хотела бы, чтобы вы примерно концептуально описали, как Россия может технически использовать этот участок (по сути, подконтрольный в этом конфликте), если эту группировку усилить невозможно, по воздуху туда не перенести.
Михаил Самусь: Усилить – никак. Если, например, прорваться через Николаев и Одессу, а дальше уже напрямую снабжать российские войска в Приднестровье из оккупированного Крыма и дальше... Здесь есть одна юридическая особенность: Молдова, в отличие от Украины, официально, на законодательном уровне не признала Приднестровье оккупированной территорией. В Украине те территории, которые в 2014 году оккупировала Россия, были на законодательном уровне признаны оккупированными. У нас Крым и оккупированный Донбасс не отличались по статусу. В Молдове Приднестровье – участник переговоров, Украина вместе с Россией и ОБСЕ – гаранты этого переговорного процесса, а наблюдатели – Евросоюз и США.
Как усилить эту группировку? Физически – никак. Там армия действительно набрана из местного населения, Россия все эти 30 лет фактически формировала эту армию, она готовилась к каким-то боевым действиям. Да, с военной техникой там сложно, у них всего лишь 18 танков, есть какая-то бронетехника. Но для того, чтобы сформировать еще один фронт, этого достаточно. Те 15 или больше тысяч сил, которые начнут вдруг атаковать или создавать видимость боевых действий против украинской стороны, в любом случае оттянут какие-то подразделения, соединения украинских войск от главного направления оборонной операции (это Николаев и Одесса) и таким образом попробуют расшатать украинскую оборону. В этом я сейчас вижу их главную задачу.
Я называю всю эту операцию "Афганистан-79 плюс Чехословакия-68"
Что будет дальше, как отреагирует Молдова? Например, если Молдова заявит, что она не будет поддерживать Украину в том, чтобы в полной мере противодействовать российским войскам в Приднестровье... Тут же есть международно-правовой аспект – это территория Молдовы, и Украина не может просто взять и начать наносить удары по ее территории без согласования с правительством Молдовы. Президент Санду заявила, что она не хотела бы втягивания Молдовы, хотела бы сохранять какую-то нейтральность.
Кстати, еще один интересный момент по поводу моста, который сегодня обстреляли: это фактически единственная дорога, связывающая регион, который идет дальше к Румынии и Молдове, с основной Украиной. Еще есть одна дорога через село Паланка, но оно находится на территории Молдовы. Поэтому сейчас получается такая ситуация: Россия однозначно пытается ограничить инфраструктуру, логистику той группировки, которая находится в Белгород-Днестровском и дальше к Измаилу, и основной группировки, находящейся в зоне боевых действий (Николаев, Одесса), разорвав таким образом логистику украинских войск. Здесь тоже все четко просматривается, в том числе и с точки зрения подготовки еще одного фронта на Приднестровье.
Елена Рыковцева: В украинских СМИ бегущей строкой идет, что российские войска на оккупированных территориях не выпускают мужчин, не разрешают им уезжать, потому что хотят поставить их под ружье. Речь идет, в частности, о Мелитополе. Каким образом можно чисто юридически поставить под ружье граждан совершенно другой страны? Как можно взять украинских мужчин и поставить под ружье в российскую армию? Вы верите в такую схему?
Михаил Самусь: Не важно, во что верим мы, важно, во что верит российское руководство. Они верят в то, что сейчас происходит повторение крымского и донбасского сценариев 2014 года, когда действительно были люди, воевавшие за российскую армию. В Крыму сначала было очень много предателей, например, в спецслужбах – до 90% в том же СБУ перешло на сторону России. Я думаю, они надеялись на тот же сценарий. Кстати, я называю всю эту операцию "Афганистан-79 плюс Чехословакия-68".
На что рассчитывали советские генералы? Они быстро проводят десантную операцию, силы "специальной операции" захватывают руководство Украины, правительственный портал, убирают Зеленского, ставят какую-то свою марионетку, а в это время по типу Чехословакии-68 идут колонны, заходят в города, им на броню бросают цветы (может быть, в каких-то городах было бы какое-то недовольство). Но все это пошло совершенно не так, потому что за эти восемь лет поменялась Украина, поменялись люди. Вы видели, что в Херсоне постоянно проходят митинги, демонстрации протеста с украинскими флагами. И украинских флагов в Херсоне стало больше после оккупации. А то, что хотят поставить под ружье, – да, они верят в это.
Елена Рыковцева: То, что вы сказали, теперь знают все – с людьми они очень просчитались.
ВИДЕО ЭФИРА
