Европейский суд по правам человека в Страсбурге вынес окончательное решение по иску "Украина против России (касательно Крыма)". Решение принимала коллегия в составе 17 судей, которая указала на те области, в которых были обнаружены многочисленные нарушения прав человека на аннексированном Россией полуострове.
Дело "Украина против России", решение по которому было принято 25 июня, касалось трех жалоб, поданных Украиной до выхода России из Совета Европы. Первая была подана 13 марта 2014 года, через три недели после того, как началась операция по аннексии Россией Крыма. Дополнительные жалобы были поданы Украиной в августе 2015 года и тремя годами позже – также в августе 2018 года. Правительство Украины просило ЕСПЧ признать Россию ответственной за нарушение прав человека, гарантированных Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Слушания по делу начались только в 2019 году, нынешнее решение принято спустя десять лет после захвата Россией Крымского полуострова.
Киев обвинил Москву в грубых нарушениях ряда положений Конвенции в аннексированном Крыму, поскольку ситуация на полуострове де-факто контролируется Россией. Речь шла о грубых нарушениях прав независимых журналистов, активистов, представителей крымскотатарского сообщества и украинцев, открыто выражавших протест против российской оккупации Крыма. Европейский суд по правам человека, опираясь, как сказано в решении, на многочисленные свидетельства крымчан, отчеты неправительственных организаций и правозащитников, принял решение признать Россию ответственной за нарушения и призвал Москву как можно скорее принять меры по их устранению.
В частности, суд посчитал одним из самых характерных проявлений дискриминации – давление на коренное население, в частности, запрет Меджлиса крымскотатарского народа. "Суд установил… что татары в Крыму подвергались особому преследованию, особенно те, кто имел связи с Меджлисом", – говорится в сообщении ЕСПЧ, объясняющем причины принятия судебного решения. В нем говорится об актах запугивания, давления, физических нападениях, предупреждениях, а также преследования с помощью судебных мер, включая запреты, обыски домов, задержания и санкции. "Российское правительство… не представило никакого объективного или разумного обоснования для такого отношения к крымским татарам", – говорится в сообщении суда. В нем также упоминаются преследования украиноязычного населения Крыма, начавшееся после аннексии, – закрытие школ с украинским языком обучения, а также единственного крымского издания, печатавшегося на украинском языке – газеты "Кримська". "В первый год после 2014 года (год аннексии полуострова Россией. – Прим. РС) количество студентов, получающих образование на украинском языке, сократилось на 80 процентов, а в последующие годы – еще на 50 процентов", – отметили в ЕСПЧ. Это было признано судом как ущемление права на образование: "Власти Крыма создали атмосферу украинофобии и нетерпимости к украинской идентичности, что повлияло на выбор языка обучения".
Суд обратил внимание на давление на свободу прессы в общем, не только что касается крымскотатарских или украинских изданий. В частности, отмечается, что "значительно сократилось число СМИ, получивших разрешение на работу в Крыму: с 3 тысяч, зарегистрированных ранее в соответствии с украинскими правилами, до чуть более 200 в апреле 2015 года, о чем сообщает Роскомнадзор, официальный российский орган по регулированию СМИ".
При принятии решения ЕСПЧ учитывались и случаи насильственного похищения людей: "Суд отметил, что в период с 2014 по 2018 год было зарегистрировано 43 случая исчезновения людей и местонахождение восьми похищенных неизвестно". Также ЕСПЧ посчитал нарушением незаконное перемещение осужденных крымчан в СИЗО и тюрьмы на территории России: "По последним данным, полученным в 2022 году, 12 500 крымских заключенных были переведены в пенитенциарные учреждения, расположенные на территории России. Для некоторых заключенных, в частности украинских политзаключенных, на которых ссылается украинское правительство, такие переводы были связаны с большим расстоянием от дома и, следовательно, с трудностями – это разлука с семьями, что является нарушением права на уважение семейной жизни".
Судьи отметили случаи экспроприации и национализации собственности, а также преследования, касающиеся религиозных общин, в том числе православных, которые не относятся к Русской православной церкви. В пояснении суда говорится о выдавливании из Крыма митрополита Климента из Православной церкви Украины.
После начала масштабного вторжения в Украину членство России в Совете Европы, что означает и признание юрисдикции Европейского суда по правам человека, было приостановлено. После этого российский МИД заявил, что Россия в работе Совета Европы участвовать не будет, и 15 марта направила уведомление о выходе из организации. С 16 марта 2022 года Россия перестала быть членом Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Тем не менее, ЕСПЧ имеет право рассматривать дела и принимать жалобы, если речь идет о нарушениях Москвой Конвенции до 16 марта 2022 года.
После начала масштабного вторжения России в Украину своих представителей Москва на слушания не отправляла, также отмечалось, что Россия не пыталась предоставить документы, объясняющие действия репрессивного характера, которые были изложены в поданных в ЕСПЧ жалобах. В декабре прошлого года, когда состоялись очередные слушания по делу "Украина против России (касательно Крыма)", председатель суда Сиофру О'Лири рассказала, что для общения с правительствами Украины и России ЕСПЧ продолжает использовать "безопасный сайт", однако правительство России не отвечает на письма, размещенные судом на этом сайте, а также не комментирует доказательства, представленные страной-истцом. Такое поведение российских властей, согласно правилам ЕСПЧ, не ведет к автоматическому одобрению жалобы истца, но и не является основанием для прекращения рассмотрения дела. По этой причине как слушания в 2023 году, так и нынешнее принятие решения ЕСПЧ проводил без участия российской стороны.
– В целом это, несомненно, положительное решение, – говорит журналист Антон Наумлюк, много лет освещающий судебные процессы над жителями аннексированного Россией Крыма, украинскими политзаключенными и крымскими татарами. – Очень многое из того, о чем годами писали журналисты, доказывали правозащитники, украинские власти и те, кто подвергся преследованиям и нарушениям прав человека в Крыму, вот вся эта работа за годы оккупации, она превратилась в решение ЕСПЧ. И это, конечно, не может не радовать, не может не вдохновлять. Что касается своевременности, хотелось бы, конечно, чтобы такие решения выносились быстрее, хотелось бы, чтобы сами решения превращались в какие-то эффективные действия. Понятно, что сейчас это решение Россия не признает, как и другие решения ЕСПЧ, и никаких мер исполнять, скорее всего, не будет и не собирается. Но, тем не менее, я сегодня посмотрел новости, которые я сам писал еще в январе, по-моему, прошлого года, когда суд принял решение о приемлемости рассмотрения самой жалобы, о том, что суд вообще начнет рассматривать жалобу Украины к России. И не только в моей новости, но почти во всех изданиях последняя фраза в тексте была о том, что решение по существу мы сможем увидеть через десятилетия. Но вот нет, не через десятилетие, а буквально прошло несколько лет – и мы увидели решение по существу. Это очень хорошее решение, очень большое признание всего, о чем долгие годы говорили правозащитники, журналисты и украинские власти. Так что тут никаких сомнений быть не может. Другое дело, что само решение может быть безрезультатным по существу, и пленные могут не вернуться, и гражданские политзаключенные могут ожидать сколько угодно, когда до их судьбы дойдет дело, и так далее.
– В решении суда упомянуто сразу несколько статей Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые нарушила Россия. За этим стоит масса нарушений, репрессий, давления. Не могли бы вы рассказать, что происходило на протяжении последних десяти лет в Крыму, что привело к тому, что ЕСПЧ принял именно такое решение по делу "Украина против России"?
– В самом начале нужно отметить, что это не просто какой-то набор уголовных дел, которые сфальсифицированы, которые использовались для политических репрессий и так далее Россией, но суд доказал и в своем решении признал, что речь идет об административной практике российского государства, что это целенаправленная политика, которая включает в себя перечисленное огромное множество нарушений. Это важно понимать, потому что это не просто какие-то эксцессы исполнителя (что может быть), не какие-то частные нарушения со стороны следователей или отдельных судей. Нет, это политика, которую Россия реализует на оккупированной территории, которую она использует в Крыму по отношению к коренному населению, к крымским татарам, к украинским активистам и гражданам. То есть это свидетельство как раз того, как Россия вообще ведет себя и действует на оккупированных территориях.
С другой стороны, это привело к тому, что некоторые заявления, о которых шла речь в иске украинской стороны, не были приняты судом к рассмотрению. Например, не была признана административная практика убийств мирных граждан. И неудивительно, потому что это действительно очень сложный вопрос – доказать, что именно политика российского государства привела к гибели мирных граждан, в том числе при захвате Крыма в 2014 году и позже. С другой стороны, мне довольно удивительно было видеть, что не был признан как административная практика процесс изъятия имущества украинских военных. Очень много квартир украинских военных, которые покинули Крым и не стали нарушать присягу и оставаться там, были национализированы, изъяты. Этому есть масса доказательств, это делалось совершенно открыто. Но вот, тем не менее, суд посчитал, что этот процесс не отражал административную практику России. И так далее. То есть несколько фактов, которые имели место, судом все-таки не были признаны потому, что иск рассматривал не просто какие-то частные нарушения, а именно государственную политику России.
Очень важно, как мне кажется, то, что в иске прозвучало как нарушение прав человека преследование крымских мусульман по делу "Хизб ут-Тахрир". Это исламская партия, которая активно действовала в Крыму до 2014 года, она признана в России террористической и запрещена с 2003 года. Но в Украине и большинстве европейских стран, кроме Германии, она совершенно не запрещена и действует легально, открыто. Это очень консервативная партия, но при этом с совершенно ненасильственными методами распространения ислама, построения государства. Крымских мусульман, которых российские власти обвиняют в причастности к "Хизб ут-Тахрир", судят за принадлежность к террористической организации. И в делах нет речи о том, что они совершали или готовили какие-то теракты, собственно, это запрещено по учению этой партии, но, тем не менее, их обвиняют в участии в террористической организации. Больше ста человек преследуются по этому обвинению в Крыму, получают гигантские сроки, 23–25 лет… И очень важно, что это прозвучало в решении ЕСПЧ, что преследование крымских мусульман стало признаком репрессивной политики, административной политики России в Крыму. В том числе потому, что этот вопрос всегда возникал и у европейских политиков, и у международных правозащитных организаций. Потому что отношение к "Хизб ут-Тахрир", как к любой консервативной исламской организации, довольно специфическое, к ней с опаской всегда относились. И вот ЕСПЧ по сути стал первой из крупных международных инстанций, которая, несмотря на все опасения относительно этой партии, признала, что преследование членов "Хизб ут-Тахрир" или потенциальных членов является нарушением прав человека.
Кроме того, основанием при принятии решения судом был и гигантский список дел, которые отражают административную политику России в Крыму. В иске упоминается и дело режиссера Олега Сенцова и его группы, которой не было, но, тем не менее, в уголовном деле она фигурирует как "группа Олега Сенцова", которая якобы готовила теракты в Крыму. Очень громкое дело и, очевидно, с гигантским количеством процессуальных нарушений и нарушений прав человека. Хорошо, что оно закончилось в итоге освобождением Сенцова и остальных фигурантов, но тем не менее это дело тоже вошло в этот иск.
Туда вошли и все преследования крымских татар как коренного населения, то есть от уничтожения классов с изучением крымскотатарского языка в крымских школах, закрытия крымскотатарских школ до отмены и запрета Меджлиса крымскотатарского народа. Это представительный орган крымских татар, который был окончательно запрещен в России в 2016 году. Вот эти и другие процессы постепенного подавления любой национальной идентичности крымских татар тоже были признаны нарушением прав человека в административной практике России.
Перечислять, на самом деле, можно очень долго. Очень много всего произошло, начиная с похищения и пропаж журналистов в 2014 году, наблюдавших процесс захвата Крыма, которые оказывались "на подвалах", потому что захватывались тогда еще боевиками Гиркина, и заканчивая пропажами и похищениями людей, о которых мы до сих пор не знаем, где они. Таких людей тоже довольно много, это десятки человек.
Почти каждая статья в решении ЕСПЧ говорит и об украинских, и о крымскотатарских жителях Крыма. Это и закрытие классов, и закрытие школ, и запрет на мирные собрания, и принудительное изменение гражданства.
Но внимание к крымским татарам связано именно с тем, что этот народ признан коренным населением Крыма, поэтому при нынешних обстоятельствах отношение к нему, конечно, более внимательное. А во-вторых, конечно, это количество крымскотатарских политзаключенных, которых в разы больше, чем количество украиноязычных или русскоязычных. Несколько сотен человек преследуются по разным статьям – и за членство в "Хизб ут-Тахрир", и по обвинениям в диверсиях или в шпионаже, и за участие в незаконном вооруженном формировании. Поэтому это просто отражает фактические результаты репрессивной политики в Крыму. Гораздо большее количество политзаключенных – это крымские татары. Не замечать того, как Россия борется с моноэтнической нелояльностью крымских татар по отношению к российским властям, тоже невозможною. И кажется, что решение ЕСПЧ это скорее косвенно подтверждает.
Андрей Сенченко, глава неправительственной организации "Сила права", был одним из свидетелей по делу "Украина против России". Он родился в Крыму, был депутатом крымского парламента и вынужден был уехать после аннексии полуострова Россией.
– Поскольку вы были свидетелем на этом процессе, расскажите, пожалуйста, что вы говорили суду во время рассмотрения им дела о нарушении Конвенции по защите прав человека в Крыму?
Там душная атмосфера оккупации, страха, ненависти по отношению к местным жителям со стороны всех тех, кто приезжает вахтенным методом управлять Крымом
– Я крымчанин по матери в седьмом поколении. Я не только родился в Крыму, я там длительное время работал, был членом крымского правительства три каденции – с 1993 по 1997 год, потом депутатом крымского парламента, потом членом парламента Украины, но, по сути, с этой территории. И мой дом там остался, в оккупации, и я уже десять лет не могу попасть домой вместе со своей семьей. И, конечно же, я был в Крыму накануне вооруженного захвата полуострова, это было в ночь с 26 на 27 февраля 2014 года. Я разговаривал 26-го числа со многими симферопольцами. Не было никакой агрессии, того, что рассказывали о пророссийских настроениях, ничего этого не было.
Если бы не силовой захват российскими войсками, российским спецназом в ночь с 26 на 27 февраля 2014 года административных зданий в Крыму, – правительства и парламента Крыма – если бы не вот эта опереточная сессия Крымского парламента, которую провели под дулами автоматов, сгоняя перепуганных местных депутатов, то обставить как бы факт волеизъявления крымчан, как они это назвали, и вхождение в состав Российской Федерации было бы невозможно. Это силой захваченный регион, а дальше отыгранный спектакль. Это то, что произошло на этом переломе, когда захватывали Крым и присваивали его себе.
А дальше я, как крымчанин, естественно, продолжаю все эти годы поддерживать отношения: в Крыму у меня остались родные, близкие мне люди и много знакомых. И я постоянно имею информацию о том, что Крым за эти десять лет не стал более российским, чем был десять лет назад. Там душная атмосфера оккупации, страха, ненависти по отношению к местным жителям со стороны всех тех, кто приезжает вахтенным методом управлять Крымом. Люди уже десять лет живут в этой душной атмосфере. Большинство крымчан все эти десять лет живут надеждой на освобождение из оккупации. Кто-то проявляет более явно эти ожидания, свое отношение к этому, кто-то менее явно, потому что понятно, что засилье российских спецслужб там таково, что, кроме как на кухне, может быть, в узком кругу родных людей, эти мысли сейчас не звучат. Тем более после массированного вторжения России на украинскую территорию два с половиной года назад. Но тем не менее эти мысли никуда не исчезли, потому что, еще раз повторю, это территория, которая живет в угнетении российской армией и российскими спецслужбами. Это украинская территория с двумя миллионами украинских граждан. Вот, по сути, решение ЕСПЧ признало этот факт и это состояние.
– Россия сегодня не признает решения ЕСПЧ, однако есть ли, с вашей точки зрения, символическое значение решения суда в Страсбурге?
– Дело рассматривалось в течение десяти лет, и Россия продолжала все это время совершать эти преступления, к большому сожалению. Сегодня накопительный эффект от всего того, что они совершили на крымской земле, на территории Украины, только возрос. Потому что каждый год совершалось преступление в виде незаконного призыва в страну армии-оккупанта жителей оккупированной территории, что напрямую нарушает Женевскую конвенцию. Практически не прерывались репрессии в отношении крымчан разных национальностей, и в первую очередь это касалось крымских татар, крымской молодежи. Это и попытки переформатировать мозги подрастающего поколения за счет того, что в школах преподается искаженный курс истории и гражданам Украины, проживающим на оккупированной территории, прививалось искаженное представление об истории и ненависть к собственной стране. Таких системных преступлений было очень много. К большому сожалению, система международного правосудия очень инертная, и 10 лет, которые ушли на рассмотрение, на мой взгляд, совершенно очевидных фактов совершения преступлений, дают преступникам надежду и возможность продолжать творить то же самое и продолжать это делать на крымской земле, на грузинской земле и во многих других местах, где они это делают десятилетиями.
Решение, безусловно, важное, потому что кирпичики, которые складываются последовательно, в конце концов должны остановить агрессию. Я приветствую это решение, это позитивный и очень важный для Украины и для мира шаг. В то же время нельзя не отметить, что на принятие этого решения ушло десять лет. Это десять лет нашей жизни, это десять лет мучений и бесправия людей на оккупированных территориях, – говорит Андрей Сенченко.
