15 процентов российских миллионеров в 2022 году покинут или уже покинули Россию. Крупнейшие сырьевые трейдеры уезжают из Швейцарии в Дубай. Яхты российских миллиардеров, отключив системы отслеживания, перебираются из Европы в порты Турции, ОАЭ и России. Богатство российского происхождения пришло в движение из-за войны с Украиной. Но не только капиталы и их владельцы, связанные с Россией, в 2022 году испытали тягу к перемене мест. Изменившийся в результате введения санкций бизнес-климат в Европе и США вызвал миграционную волну капиталов и крупных состояний. Места новой “прописки” уже ясно обозначились.

В июне крупное международное агентство по организации инвестиционной и бизнес-миграции Henley & Partners (H&P) обнародовало отчет, в котором исход богатых людей из России сравнивается с кровотечением – hemorrhaging millionaires:

“Ожидается, что в 2022 году Россия потеряет около 15 тысяч состоятельных людей, что составляет 15% от общего числа миллионеров. Состоятельные люди эмигрируют из России в неуклонно растущем количестве каждый год в течение последнего десятилетия, что является ранним предупреждением о текущих проблемах, с которыми сталкивается страна. Исторически сложилось так, что развалу крупных стран обычно предшествовало ускорение эмиграции состоятельных людей, которые часто уезжают первыми, поскольку у них есть для этого средства”.

Методика подсчета в этом исследовании базируется на данных миграционных органов, опросах самих уезжающих и на сведениях о покупке недвижимости. При этом выводы сгруппированы для моделирования общемировой картины: какие страны теряют миллионеров, какие становятся наиболее привлекательными для состоятельных людей и их бизнеса. В контексте войны в Украине не является неожиданным тот факт, что Россия и Украина оказались в первой десятке стран, откуда прогнозируется наибольший отток состоятельных резидентов в 2022 году. Также в этой группе “лидеров“ по потерям Китай, Индия, Гонконг, Бразилия, Великобритания, Мексика, Саудовская Аравия и Индонезия.

Россию после нападения на Украину нужно сравнивать с самой Россией, например, в 2021 году. В сентябре 2021 года были опубликованы данные московской Школы управления “Сколково“, согласно которым в России было 297 тысяч долларовых миллионеров – и это уже после ковидного кризиса, до него было больше 310 тысяч. В 2022, по данным H&P, миллионеров уже почти в три раза меньше – чуть более 101 тысячи человек, что сравнимо с 2008 годом. И вот на фоне этого беспрецедентного сокращения общего количества богатых людей в России в 2022 году уедут из страны 15 тысяч из них (15%), а годом ранее выехали из России 5500 миллионеров (2%) – в обоих случаях данные H&P.

Следует ли из цифр, полученных по методике H&P, что Россию покидает бизнес, – это большой вопрос, заметил Николай Усков, редакционный директор российского Forbes: “Не путают ли они просто состоятельных людей, у которых есть возможности, с теми, кто реально переносит бизнесы? Очевидно, что есть некая паника, очевидно, что люди начинают метаться. Но стоит ли за этим исход миллионеров – активных бизнесменов, очень трудно сказать”.

“Не такие заметные, как миллиардеры”

Долларовым миллионером в России в определенный момент времени можно было стать буквально по стечению обстоятельств: две не самые роскошные квартиры в центре Москвы как советское наследство – и формально ты владелец миллионного состояния. Миллионером, например, скорее всего, является владелец локальной сети торговых точек в крупном городе, колбасного цеха или завода по производству пластиковых окон. И если миллионеры-наследники могут провести релокацию своего состояния через продажу недвижимости в России и покупку за рубежом, то производство с собой не заберешь. И даже если миллион долларов кто-либо накопил, заработал, занял, а затем вложил в акции и теперь решил уехать из России – это тоже не тот случай, когда из России уходит бизнес.

По словам Николая Ускова, более крупные формы бизнеса, такие как коммерческая недвижимость или производственные предприятия, еще сильнее “прикованы” к России. Те владельцы крупного бизнеса, с которыми ему довелось общаться после начала войны в Украине, не поддерживают российское вторжение, но говорят о собственной ответственности за сотни и тысячи работников как о главной причине продолжать вести бизнес в России. Они “не верят в обещанный властями НЭП”, но при этом еще больше, чем прежде, зависят от государства: полагаются на “более бережное отношение” государства к бизнесу, на то, что оно сможет в скором времени проложить альтернативные пути поставок комплектующих для высокотехнологичных отраслей (авиация, транспорт, электроника). “Они сконцентрированы на внутреннем рынке очень сильно. Что не мешает им покупать квартиры в Дубае или в Турции”, – говорит Николай Усков.

Относительно легко переместиться способны бизнесы, которые не обременены офлайн-структурой: онлайн-сервисы, IT-сфера, трейдеры. По наблюдениям Николая Ускова, те состоятельные россияне, которые в начале марта “скупали все подряд” в Дубае или в Турции, – это не те, кто устраивал там судьбу своего бизнеса. Скорее, эти люди пристраивали свои деньги: “Для большинства это была попытка за счет покупки квартиры или дома сохранить привычный образ жизни, не думаю, что там кто-то остался. Эти люди не так заметны, как миллиардеры, и они не готовы менять свой образ жизни. Это в большинстве своем те же, кто последние десятилетия жил между странами, имея дома во Франции, Италии или Испании. Теперь они просто купили еще квартиры в Дубае или Абу-Даби, дома в Турции”.

Многие “незаметные” миллионеры за последние годы обзавелись “инвестиционными” паспортами, кто-то воспользовался основаниями получить израильское гражданство, другие нашли способ получить вид на жительство в какой-нибудь из стран Европы. Теперь, даже испытывая под санкциями всевозможные проблемы с блокировкой карт и счетов, они все равно не отказываются от Европы. “Такие люди не представляют себе жизнь без Италии, Франции, Испании. Никто не бросился продавать своё имущество”, – объясняет Николай Усков и замечает, что для таких россиян странной выглядит риторика власти: почему они живут во Франции, а не в Крыму. “Потому что это часть их образа жизни, с которой они и сейчас не собираются расставаться. И Крым ментально от них гораздо дальше, чем Испания или Франция. Можно, конечно, говорить, что Геленджик не хуже Сан-Тропе, но он хуже. Эти люди продолжат так жить. Несмотря ни на что, те, кто бывал в Куршевеле до этого, были там и в 2022 году, в мае 2022-го были в Каннах на кинофестивале. Они не собираются менять свои привычки. В СМИ попадают истории про сына Дмитрия Медведева, про дочь Сергея Лаврова. Но это же не все”.

“Культурно и ментально Россия – европейская страна, – говорит президент Института энергетики и финансов Марсель Салихов, – даже в массовом потреблении россияне в большинстве своем ориентированы на европейские и американские бренды, они смотрят американское и европейское кино”. Но, конечно, дело не в кинофильмах или шопинге. Территориально европейский рынок – самый близкий к России, в глобальном масштабе разрушение связей, которые выстраивались десятилетиями, невыгодно каждой из сторон, отмечает Марсель Салихов. Он употребил слово “обрубаются”, говоря о разрушении экономического взаимодействия с Европой: “Сейчас возводятся формальные и неформальные барьеры, а российская экономика десятилетиями была сильно интегрирована с европейской за счет взаимных поставок, деловых связей. Экономика стала производной от политического фактора”. И в этих обстоятельствах географическая близость значит меньше, чем политическая.

“Недружественные” и расчетливые

Страны Евросоюза, США, Великобритания долгие годы пользовались репутацией надежной гавани, прежде всего для российского или связанного с Россией бизнеса. Большинство из этих стран российские власти теперь внесли в список так называемых “недружественных”. Но обращают внимание на другие юрисдикции богатые люди не только из России. “Все понимают, что санкции – долгосрочная история, – говорит Марсель Салихов. – Трейдинг стал невозможен в рамках европейской юрисдикции [это традиционно были Швейцария и Нидерланды, Амстердам]. Резонно ожидать, что компании будут переводить своих сотрудников в Дубай или Турцию: будет переориентация на другие рынки – Африку, Азию”.

Согласно данным уже упомянутого исследования Henley & Partners, в десятку стран, куда активно стремятся богатые люди мира, входят ОАЭ, Австралия, Сингапур, Израиль, Швейцария, США, Португалия, Греция, Канада и Новая Зеландия. Понятно, что ни одна из европейских локаций, как и США, для связанных с Россией денег больше не является привлекательной. Из этого списка российские капиталы осваивают теперь Дубай, Абу-Даби (ОАЭ) и Израиль. Николай Усков для России дополняет список Турцией и Мальдивами, а также ближайшими соседями: “Очень большой рост экономик будет у стран СНГ. Именно эти страны примут связанные с Россией бизнесы, которые способны адаптироваться”. И эти страны принимают у себя не только бизнесы, но также личное имущество состоятельных россиян: самолеты, яхты. В последнем случае выбор места очевиден: на Мальдивах, в ОАЭ и в Турции яхту не арестуют под санкциями. По крайней мере, пока эти страны не присоединились к санкциям против России.

Николай Усков полагает, что российским капиталам не стоит ожидать неприятностей по новым адресам: “Я не очень верю, что новые рынки ненадежны – азиатские страны на пространстве бывшего СССР и Ближний Восток. У всех этих государств своя позиция, она вряд ли изменится в ближайшее время. Не очень понятно, как долго сохранит Эрдоган свою власть в Турции, но в ОАЭ все стабильно, в Израиле – нормальная демократия, поэтому смена премьер-министров не влияет на позицию страны. Наверное, в азиатских странах бывшего СССР не все так просто (Казахстан сейчас выглядит стабильным, но в январе там были беспорядки). Тем не менее трудно представить, чтобы эти соседние страны заняли ярко выраженную антироссийскую политическую позицию. Они геополитически обречены беспокоиться о проблеме голода”.

Марсель Салихов напоминает, что в любом кризисе есть выигрывающие. Страны, которые принимают бегущие от санкций капиталы, рассчитывают взять свое не только деньгами: “Узбекистан предлагает специальные условия IT-компаниям, Турция рассматривает возможность привлечения интеллектуальной элиты из российских татар, Дубай осуществляет стратегию последнего десятилетия – становится бизнес- и логистическим хабом международного уровня, притягательным для состоятельных людей”.

Марсель Салихов называет происходящее “сейсмическими сдвигами”, которые касаются всех, не только самых состоятельных: “Российские компании воспринимаются как токсичные. IT-специалисты из России (как и из Беларуси), работавшие на западные компании, вынуждены переезжать, чтобы сохранить работу. Потому что западные компании больше не готовы нанимать работников из этих стран. Успешный аутсорсер понимает, что вид на жительство в Турции для него – вариант зарабатывать в международной компании, альтернатива работе на российскую компанию в России”.

Сейчас все выглядит так, как будто власти России сквозь пальцы смотрят на все это: релокация части компаний, стремление большой части специалистов работать вне России. Нет точных данных, сколько профессионалов, деловых, состоятельных людей, фирм уехало из России после начала войны с Украиной из-за санкций. Эксперты предполагают, что в определенных ситуациях такая миграция может устраивать российские власти: если эмигранты создают новые логистические связи, опорные пункты для обхода санкций, продолжают так или иначе работать на Россию вне зоны действия банковских ограничений.

Информация о том, что Россия может ввести запрет на выезд IT-специалистов, не нашла подтверждения в реальных решениях. Николай Усков делится собственными впечатлениями на этот счет: “Не верю, что их посадят в "шарашки". В начале марта было ощущение, что сейчас начнется истерика – как 1937 год, но этого не произошло, и сейчас такого напряжения нет ни со стороны крикунов-пропагандистов, ни со стороны официальных представителей. Но как все обстоит на самом деле – не ясно. Часть своей коммуникации с властью бизнесмены всегда прячут – как договорились, о чем, на каких условиях”.

Но, возможно, спокойствие Кремля объясняется тем, что “экономика ослабевает, но режим Путина крепчает”.

Капиталы из России не утекают. И это проблема

“То, что не удавалось сделать Путину – вернуть деньги в страну, удалось с помощью санкций, – говорит Николай Усков. – Сейчас Россия получает сверхприбыли от экспорта энергоресурсов, но абсолютно не вывозит деньги. И мы не можем сосчитать, сколько людей вывело активы в Россию. Потому что санкционная политика привела к неожиданному результату: люди начинают вытягивать деньги в Россию, и уж точно меньше выводить. Это очевидная вещь. Мы видим, что происходит с рублем, это связано с сокращением вывоза капитала. Но данных пока очень мало, чтобы проанализировать”.

Поставки нефти из России сократились в марте-апреле, в мае-июне объемы восстанавливаются. Президент Института энергетики и финансов Марсель Салихов объясняет, за счет чего быстро развернулся альтернативный рынок российских нефтепродуктов под санкциями: “Российские компании нашли альтернативные рынки поставок: в Азию, в том числе в Индию. Основной инструмент, за счет которого происходит переориентация, – это большая скидка. Скидка доходила до 30–35 долларов за баррель, сейчас она поменьше. Переработчик закупает сырье со скидкой, а продукты переработки продает по обычной цене. И сырьевые трейдеры тоже, конечно, зарабатывают”.

Дорогой рубль – это большой риск для экономики. “Но к этому придется привыкнуть, потому что я не вижу, как в этих условиях можно ослабить рубль. Может, и до 30 рублей за доллар доживем – назад в прошлое”, – прогнозирует Николай Усков. Но все-таки главная фобия связанного с Россией бизнеса – это вторичные санкции, которые пока не вводились. Марсель Салихов расценивает такие перспективы как вполне возможные. Если санкции за операции, например, с российской нефтью распространят на трейдинговые структуры, судоходные компании и др., то релокация в Дубай или куда-либо еще вряд ли сильно поможет.

Николай Усков замечает, что по сравнению с началом марта 2022-го российская бизнес-среда как будто приняла новую реальность: “Бизнесмены к рискам привычные, риски для них – естественная среда. Сейчас большой паники не наблюдаю. Россия всегда была и остается рискованным рынком, все это понимают. Я думаю, что главный риск – ухудшение санкционной ситуации, введение вторичных санкций”. Экономика теперь – производное от политики, поэтому вторым по значимости потенциальным риском для российского бизнеса он называет ужесточение внутренней политики, при этом добавляет: “Но в это я мало верю”.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться