Нынешняя эмиграция из России не идет ни в какое сравнение с масштабами великого исхода, случившегося век назад. Но каждому отдельному эмигранту статистика неважна. Ему нужно как-то устроиться, найти свое место под солнцем чужой страны. Он принимает вызов судьбы в одиночку, и даже былая слава ничего теперь не значит. Владимир Абаринов представляет очередной эпизод своего подкаста "Обратный адрес".
И снова мрак. Лишь полотно
Сияет белыми лучами,
И жизнь, изжитая давно,
Дрожа, проходит пред глазами.
И снова свет. Встает, встает
Широкий зал, и стулья стынут.
Звонок. И тьмы водоворот
Лучом стремительным раздвинут.
И, как кузнечик, за стеной
Скрежещет лента, и, мелькая,
Дрожащих букв проходит стая
Туманной легкой чередой...
Так стрекочи звончей, звончей,
Тугая лента, за стеною,
Стремительный поток лучей,
С туманною сражайся мглою.
И в белом ледяном огне,
Под стон убогого рояля,
Идите в ряд на полотне,
Мои восторги и печали!
Мы привыкли относиться к русскому дореволюционному немому кино со снисходительной иронией: оно такое простодушное, такое глупое, такое смешное в своей беспомощности и неумелости! Но когда Алле Пугачевой понадобилось ответить на злобное хамство Никиты Михалкова, она ответила ему цитатой из его же фильма, на языке того самого старого кино. "Господа, вы – звери. Господа, вы будете прокляты своей страной, солдаты..." И оказалось, что лучшего ответа быть не может. Почему? Может быть, именно потому, что то кино было наивным, но искренним, а значит честным.
Наш сегодняшний герой пользуется двусмысленной славой. Александр Осипович Дранков (точнее – Абрам Иосифович) родился то ли в Елисаветграде, то ли в Феодосии, точную дату рождения мы не знаем – где-то в 80-е годы позапрошлого века. Его первым бизнесом была школа танцев в Севастополе. Он вообще был душой тамошнего общества: обаятельный, исключительно коммуникабельный, дамский угодник, обожавший всякую помпу и внешний блеск, – он, например, единственный во всем городе носил цилиндр.
Провинциальный масштаб не устраивал Дранкова. Он научился фотографировать, выписал из Лондона самый современный фотоаппарат и в 1905 году поехал в Петербург покорять столицу. Благодаря особому таланту он стал выдающимся фоторепортером. Вот что писал о нем журнал "Экран России" в 1916 году: "Человек этот был поистине вездесущ: на парадах, похоронах, дерби, пожарах, обвалах, наводнениях, встречах коронованных особ – самым непостижимым образом он умудрялся поспевать вовремя. Без него — не хоронили, не горели здания, не бушевали стихии, не встречались монархи". Неудивительно, что его снимки публиковала не только русская, но и европейская пресса. Но Дранкову этого было мало. В 1907 году он поехал в Париж, изучил там технологию киносъемки, вернулся с камерой и начал снимать кинохронику. Кинематограф был тогда наипопулярнейшим развлечением. Сюжеты Дранкова демонстрировались в одной программе с игровыми лентами и имели бешеный успех.
В июне 1908 года Дранкова пригласили в Гатчинский дворец, и он устроил первый в истории киносеанс для царской семьи, в том числе показывал кадры, на которых запечатлены сами августейшие особы. Николай II, сам увлекавшийся фотографией, пожаловал ему звание "поставщик двора его императорского величества". Вскоре Дранков взял крепость, которую не удалось взять ни одной из иностранных или русских кинокомпаний: ему удалось уговорить сниматься Льва Толстого. Эта лента так и осталась единственной, на которой мы можем видеть великого романиста в непринужденной обстановке и разнообразных обстоятельствах. Фильм произвел сенсацию и принес Дранкову огромные доходы.
И тут Дранков задумался: а почему это русской публике показывают исключительно заграничные художественные фильмы? И решил снять отечественную игровую картину на русский сюжет. И снял "Понизовую вольницу", она же "Стенька Разин", – на сюжет известной песни. Картина разошлась по всей России в сотнях копий по 60 копеек за метр (да, тогда кино оценивалось в метрах). Специально для картины были построены ладьи. Композитор Ипполитов-Иванов сочинил музыкальное сопровождение. Ноты рассылались вместе с копиями ленты.
Уже за одно это – за создание первого отечественного художественного фильма – Александру Дранкову нужно поставить памятник. Но сделать это мешает та самая двусмысленность его славы. О Дранкове сложилось представление как о беспринципном дельце, которому, мол, было наплевать на художественные достоинства ленты – главным для него было обойти конкурентов. Естественно, конкуренты и соорудили несимпатичный портрет Дранкова. Их раздражал и его образ жизни. Он разъезжал в лимузине канареечного цвета, держал большой штат прислуги, одевался по последней моде, и логотипом своей компании сделал двух целующихся павлинов. Но мы же знаем: "Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей".
"Лысый влюблен в танцовщицу". Комедийный сериал. 1916 год. В главной роли – французский комик Робер Рейнольс
Продукция Дранкова была не хуже и не лучше продукции конкурентов, а то, что он чувствовал рынок как никто и успевал первым, – его достоинство. Он, например, снял первый русский сериал – это была захватывающая криминальная драма "Сонька Золотая Ручка".
"Сонька Золотая Ручка". 1-я серия. 1914 год. В главной роли – Нина Гофман
Революция поставила крест на планах Дранкова. В августе 1919 года вышел декрет о национализации кинодела. Дранков к этому времени уже перебрался в Ялту. Там еще в 1917 году открыл свое киноателье Александр Ханжонков, за ним последовал Иосиф Ермольев. Третьим приехал Дранков. Эти трое были крупнейшими кинопромышленниками России. Так возникла Ялтинская киностудия, ныне находящаяся под американскими санкциями и национализированная крымскими властями во второй раз. Но денег на её возрождение у крымского оккупационного правительства нет.
Русский кинематограф испытывал тогда жесточайший плёночный голод, отчего конкуренция только обострилась. Вообще атмосфера этого последнего периода в истории дореволюционного русского кинематографа с его политической неопределенностью и бытовой неустроенностью прекрасно воссоздана в уже упомянутом фильме Михалкова "Раба любви":
"– Господа, съемка! Дымы! Аппарат! С Богом, начали! Хорошо! У стражника сон, его мучает кошмар. Повороти голову к аппарату, ты, лысый! Хорошо! Дождь пошел! Маменька! Гусь! Хорошо, хорошо. Из-за кустов страшно и медленно выползают янычары. Страшно, ой как страшно. Всем страшно! Скалься больше, зубов не видно! Хорошо. Короткая схватка. Убивай пленников! Ты что, дурак, копьем размахиваешь, пройти не даешь? Да упади ты, дурак! У нас пленка кончается! Там есть кто живой? Или я это должен делать сам? Да упади ты! Ударь! Замечательно! Сняли, господа!
– Больно смотреть. Люди делом занимаются, а мы прохлаждаемся.
– Он уже три дня снимает, подлец. Еще пара дней – и картина выйдет на экраны, тогда мы будем иметь хороший вид!
– Господи, помоги, спаси, загуби их восточную дребедень! Хоть раз в жизни помоги мне, милостивый Боже, прошу Тебя!.."
В начале 1920 года наступила развязка. Деникинские силы потерпели поражение в своем походе на Москву. Большевики, уже готовившиеся к эвакуации и уходу в подполье, перешли в наступление. Ермольев первым покинул Ялту еще в феврале. Ханжонков – последним, в ноябре с кораблями барона Врангеля. Дранков уехал где-то между ними, туда же, куда и они, – в Константинополь. Константинополь оккупировали тогда войска стран Антанты, потому что Турция была союзником Германии и вместе с ней проиграла войну. Поэтому стал возможным и исход в Турцию армии Врангеля и гражданского населения из Крыма.
Британские военные корабли в Босфоре
В Константинополе собралось тогда блестящее общество: шансонье Александр Вертинский, юмористы Аркадий Аверченко и Надежда Тэффи, кинорежиссер Яков Протазанов, звезда немого кино Иван Мозжухин, политики Виталий Шульгин и Петр Струве, музыканты, художники, артисты... Город, по крайней мере его европейская часть, никогда прежде не жил такой бурной культурной жизнью. Открылись бесчисленные русские увеселительные заведения – варьете, кабаре, кинотеатры, рестораны, цирк, издавалось несколько русских газет... Чем же занимался там Дранков?
Для разговора о второй половине его жизни я пригласил Сашу Рейзор – культуролога из университета Калифорнии в Лос-Анджелесе, уроженку Белоруссии, доктора искусствоведения, знатока истории русской диаспоры Западного побережья США. Саша, что происходило с Дранковым в Константинополе?
– В Константинополе Дранков пробыл примерно три года, с 1920 по 1923-й. Главный исследователь Дранкова Рашит Янгиров пишет о том, что находясь в Турции, он нашел себе три занятия. Во-первых, Дранков совершенно предсказуемо обратился к кинопрокату. Но большим успехом его дореволюционные фильмы не пользовались. Затем весной 1922 года он открыл парк развлечений под названием "Луна-парк", который впоследствии сгорел. Наши слушатели, наверное, помнят, что парк с таким названием существовал в Петербурге и открылся в 1912 году. Пожалуй, самой успешной затеей Дранкова были так называемые тараканьи бега – это был вид зрелища, которое он придумал и популяризовывал. Это выглядело следующим образом: Дранков арендовал один из залов в Русском клубе, который находился на Гран рю де Пера. Сегодня эта улица называется Истикляль и является одной из самых популярных пешеходных улиц Стамбула. Дранков назвал свой тараканий ипподром "Кафародромом", видимо, от французского слова "кафар" – "таракан". Всё выглядело следующим образом: это был большой плоский ящик, разделенный на узкие коридорчики, внизу он подогревался свечкой, и это вынуждало тараканов бежать. В киноведческой литературе даже фигурируют следующие клички тараканов, так называемых "дранковских скакунов", – это Мишель, Мечта, Прощай, Лулу и даже Люби Меня, Троцкий. Впоследствии этот популярный аттракцион был запрещен, и сведения о нем дошли до нас благодаря произведениям Аверченко, Михаила Булгакова и Алексея Толстого.
" Месье, медам! Бега открыты! Невиданная нигде в мире русская придворная игра! Тараканьи бега! Курс де кафар! Карсо дель пьятелло! Рейс оф кокрочс! Любимая забава покойной императрицы в Царском Селе! Л'амюземан префере де ла дефант эмператрис рюсс в Царское Село! Первый заезд! Бегут: первый номер –Жемчужина Востока! Номер второй – Баба-Яга! Номер третий – серый в яблоках таракан, фаворит Янычар! Номер четвертый – Не Плачь, Дитя, шестой и седьмой – Пуговица и Ху-ли-ган! "
– В некоторых текстах говорится, что тараканьи бега известны чуть ли не со времен Древнего Египта, но авторитетные источники этого не подтверждают. Национальный корпус русского языка первое употребление этого выражения датирует именно началом 1920-х годов, со ссылками на Алексея Толстого и Аверченко. Но вот что интересно. Вторая жена Булгакова Любовь Белозерская жила в то время в Константинополе, много рассказывала мужу о тамошнем житье, в пьесе "Бег" можно найти текстуальные совпадения с её воспоминаниями. Но о тараканьих бегах она пишет, что Булгаков узнал о них из фельетона Аверченко, но на самом деле никаких тараканьих бегов не существовало – для Аверченко, дескать, "это лишь горькая гипербола и символ – вот, мол, ничего другого эмигрантам не остается, кроме тараканьих бегов". Сомнительно. Переносное значение этого выражения (то же, что и мышиная возня, мелкая нелепая суета) Национальный корпус фиксирует только в 1965 году, то есть уже после публикации пьесы в 1957 -м. Но не будем забывать, что в той же пьесе генерал Хлудов сравнивает бегство белой армии с бегством тараканов от зажжённой спички. Так что переосмыслил выражение уже Булгаков.
– По-моему, в каком-то из блогов я читала, что съемочная группа, которая поехала в Константинополь, не обнаружила следов тараканьих бегов, тогда укоренилась такая версия, что якобы это всё было придумано русскими писателями. Но обильная мемуарная литература подтверждает, что это было не так и это на самом деле придумал Дранков, такие зрелища существовали.
– Значит, он и тут оказался первооткрывателем, коммерческое чутье сработало. А вы знаете, что в современной России это опять стало модной забавой? Ночные клубы её устраивают, некоторые компании держат беговых тараканов для развлечения сотрудников, даже на свадьбах они бегают. Впрочем, может, сейчас это и пошло на убыль, потому что в соревнованиях употребляют мадагаскарских тараканов – наверно, их теперь сложно доставлять, да и вообще людям не до того.
– Это совершенно потрясающе, я об этом не знала, конечно, большой привет нам от Дранкова и от того времени. Я о тараканьих бегах больше думала в связи с другим пионером русского кино, раннего русского кино, Владиславом Старевичем, который первый использовал марионеток в виде жуков в своём кино, и многие думали, что это настоящие насекомые, которые снимаются.
– Я сам чуть так не подумал, когда первый раз увидел его мультики во ВГИКе! Старевич, кстати, работал в компании Ханжонкова и вместе с ним уехал в Ялту, но оттуда направился не в Турцию, а во Францию, где и умер. Но вернемся к Дранкову, у которого в голове были свои тараканы. По-моему, пожар "Луна-парка" окончательно поставил крест на его турецких затеях.
– Нам известно крайне мало о том, в каком финансовом состоянии он достиг берегов Турции. Архив Дранкова утерян, нам не осталось ни записей, ни воспоминаний. Мы можем что-то восстановить только по газетным и журнальным заметкам и каким-то случайным свидетельствам. Он наверняка что-то писал и вел дневники, но его архив исчез после его смерти. Почему это произошло, я как раз понимаю. В то время в Сан-Франциско (Дранков умер в 1945 году) уже существовал Русский клуб и такой эмигрантский Русский архив, который стал самым большим независимым хранилищем бумаг белых эмигрантов. Но Дранков был евреем, его хоронила еврейская организация, поэтому, видимо, его бумаги туда не попали. Но я не теряю надежды, что я этот архив найду в один прекрасный день.
У Дранкова была жена, ее звали Нина Дранкова, её девичья фамилия была Чукова. Они поженились в Одессе 30 мая 1919 года и прожили вместе, судя по всему, 20 лет. Она приехала с Дранковым в Нью-Йорк и на пароходе записалась как "артист", то есть, видимо, "актриса". Об их совместной жизни известно не так много, но есть, допустим, документы, которые Нина подавала на американское гражданство. Развелись они в 1937 году. Следующим её мужем стал актер Алекс Чивра, который был довольно успешным русским актёром 1930-х годов. Оба они проработали в кино довольно долго. Нина была статисткой. После смерти Алекса в 1945 году Нина вышла ещё раз замуж за русского актера Джозефа Марио, урожденного Мариевского. По-видимому, работала в кино всю свою жизнь. Она прожила до 85 лет и умерла в 1985 году. Поэтому, возможно, в Лос-Анджелесе ещё есть люди, которые ее знали и помнят.
– Османская империя погибла. В марте 1923 года новое правительство Турции во главе с Мустафой Кемалем Ататюрком подписало с Советским Союзом договор "о дружбе и братстве", а в июле 1923-го страны Антанты заключили мирный договор с Турцией. В августе начался вывод иностранных войск из Константинополя. Русской диаспоре нужно было куда-то деваться. Большинство уехало в Болгарию и Югославию. Каким образом Дранковым удалось въехать в США?
– Дранков попал в США гораздо раньше, чем другие члены русско-голливудской колонии. Думаю, что он приехал по еврейской линии. Это доказывают его многочисленные связи с еврейскими организациями в Нью-Йорке.
– Что же произошло с Дранковыми в Америке?
– В 1923 году Дранков и его жена Нина приехали в Нью-Йорк, провели там первые три года. Опять-таки об их пребывании в Нью-Йорке известно не так много. Видимо, им приходилось подрабатывать на каких-то работах, необязательно связанных с кинопроизводством. Но известно из материалов прессы, что Дранков пытался стать посредником между американскими киностудиями и советскими экспортными организациями. Журнал "Новое русское слово" пишет о компании "Акра", о которой практически ничего не известно, которая была деловым партнером этого предприятия Дранкова. Кроме того, он хотел создать собственную компанию передвижного кинематографа, которая бы обслуживала русскую колонию Нью-Йорка. А в 1926 году Дранков уже приехал в Голливуд, началась его голливудская история.
Звезды студии MGM позируют для кинохроники. Толпа осаждает отдел кастинга. Пошивочный цех. Операторы со своими аппаратами. Административная группа. Арт-директор и его штат. Рабочие возводят декорации. Съёмка. Монтажная. Бухгалтерия. Готовый фильм рассылается прокатчикам
– После революции русские эмигранты и в Европе, и в Америке потянулись в кинематограф. По подсчетам историка кино русского зарубежья Рашита Янгирова, самой массовой профессией среди эмигрантов были не занятия таксиста или официанта, а, вопреки стереотипу, киностатиста. Уехали тогда многие известные актеры русского немого кино, режиссеры, операторы – у кого-то получилась карьера на Западе, у кого-то – нет. Есть пример успешной американской карьеры художника по костюмам: Варвара Каринская, получившая "Оскар" за свою работу в фильме 1948 года "Жанна д'Арк" и создавшая костюмы для балетов Джорджа Баланчина, которые до сих пор идут на сцене. Весь балетный мир благодарен Каринской за новый дизайн пачки, гораздо более легкой, чем пачка с жестким каркасом, как было прежде.
Покинули Россию после революции и крупнейшие кинопродюсеры: Ханжонков, Дранков и Ермольев. Александр Ханжонков вернулся через три года, попробовал работать в кино, был арестован по делу о финансовых злоупотреблениях, обвинения не подтвердились, его освободили, но запретили работать в кино и лишили избирательных прав. Иосиф Ермольев сумел стать продюсером в Голливуде, но в первый ряд так и не вышел, сегодня его имя помнят только специалисты. А мы сейчас говорим о третьем.
– Что мы знаем о Дранкове? В 1926 году он приехал в Голливуд. На удивление много статей можно найти в англоязычной прессе того времени. Я до сих пор не уверена, видел ли Янгиров эти статьи, потому что, как вы понимаете, все такие обобщающие источниковедческие базы были созданы немного позже. Я нашла о нем несколько статей, о нем писали Exhibitors Herald, Hollywood Topics, Variety и Los Angeles Times. Посмотрим, например, январский номер Hollywood Topics за 1927 год, где Дранкову посвящена целая страница. Во-первых, сообщается, что знаменитый кинодеятель из России прибыл в Голливуд, планирует открыть свою студию, снять картину под названием The Royal Lover, что переводится, видимо, как "Августейший любовник". В статье этого не сказано, но очевидно, что замысел фильмы был основан на истории взаимоотношений Николая II и Матильды Кшесинской. Дранков был лично с ней знаком, как он говорил. Эту идею удалось реализовать почти сто лет спустя Алексею Учителю в 2017 году, а сам сценарий "Августейшего любовника" утерян вместе с архивом Дранкова.
В городских каталогах Лос-Анджелеса за 1929╢1930 годы зарегистрированы два адреса на имя Алекса Дранкова, один на Голливудском бульваре, а второй в даунтауне, недалеко от Университета Южной Калифорнии. По всей видимости, на Голливудском бульваре у Дранкова было фотоателье. Есть запись в мемуарах Сергей Эйзенштейна о том, как они с Георгием Александровым зашли к Дранкову в свой приезд в Голливуд, который, как мы знаем, состоялся в 1930 году, но самого маэстро там не застали. На Рождество 1929 года Дранков открыл ресторан под названием Volga Boat на корабле, пришвартованном к пирсу в совершенно культовом теперь пляжном городе Венис, а сама эта набережная с пляжами и всяческими увеселениями называется Венис-бич. Здесь Янгиров просто обходится одним предложением: "Открыл ресторан". Как-то немножечко пренебрежительно. Мне стоит пояснить, что такое Volga Boat.
В конце 20-х годов русская колония поселилась в Голливуде по соседству со студией Paramount. Русские рестораны в то время пользовались огромной популярностью у голливудских актеров. Например, в те годы существовал успешный "Золотой орел", клуб-ресторан, открытый неким Лодыженским, который представлялся всем генералом царской армии и подрабатывал статистом и консультантом в кино. На самом деле никаким генералом царской армии он не был. Лодыжинский переехал, как Дранков, из Нью-Йорка и стал прототипом генерала в фильме Джозефа фон Штернберга "Последний приказ", который вышел в 1928 году. Или существовал такой знаменитый ресторан Romanoff, открытый в Беверли-Хиллз Майком Романовым, знаменитым голливудским самозванцем, который изображал настоящего Романова, и Голливуд это обожал. Вот он тоже работал консультантом в кино и стал прототипом русского князя в фильме Hellzapoppin' 1941 года.
Ресторанная затея Дранкова, конечно же, тоже связана с киноисторией. Во-первых, само название "Волжский пароход" у американцев в то время немедленно ассоциировалось с фильмом Сесиля Демилля "Волжский бурлак", блокбастером 1926 года. Этот фильм был одной из многочисленных киноадаптаций дранковской "Понизовой вольницы". Ресторан просуществовал чуть менее года. Совсем не разорился, как пишет Янгиров, а был закрыт из-за систематических нарушений "сухого закона", знаменитой 18-й поправки к Конституции США, которая работала с 1920 по 1933 год.
– Янгиров как-то совсем не оценил ресторанную идею Дранкова. Он пишет: "Стал хозяином уличного кафе в калифорнийском городке Венеция". На самом деле это заведение и до Дранкова было и отелем, и модным рестораном. Оно было построено в виде старинного испанского галеона. И по размерам это никак не жалкая кафешка. Это главная достопримечательность города. Дранков сделал отличный маркетинговый ход. Я уж не говорю о том, что в 1941 году Глен Миллер повторил его, записал со своим оркестром "Эй, ухнем!" в джазовой обработке – эту запись я сделал музыкальной заставкой своего подкаста.
– Знаменитый киновед Джей Лейда встречался с Дранковым в 1945 году, когда тот уже открыл фотоателье в Сан-Франциско. Но еще до переезда в Сан-Франциско Дранков приобрел автомобиль, который работал как фотоателье на колесах. В материалах региональной прессы Калифорнии, Невады можно найти объявления, в которых Дранков предлагает свои услуги детского фотографа, рекламирует себя как фотографа царской армии. Мне хочется думать, что в маленьких городах на границе со штатом Невада до сих пор могут храниться какие-то детские альбомчики, портреты, снятые Дранковым. Вот, собственно, его приключения в Калифорнии.
– Ну а что мы знаем о работе Дранкова статистом?
– Тут сложно что-либо установить. Наверняка он работал статистом вместе с Ниной в голливудских киностудиях. Наверняка в какой-то из киностудий лежит его карточка статиста. Пошло ли дальше дело – сложно сказать. Голливуд в то время переживал не самые лучшие времена. Это было, конечно, связано с наступающей Великой депрессией. Хотя кинопроизводство не остановилось, экономическая ситуация в большой степени повлияла на развитие киноиндустрии.
– Почему же Дранкову не удалось вернуться в кинобизнес?
– Опыт Дранкова в продюсерстве, в создании дореволюционного кино совершенно не конвертировался в ситуацию в Голливуде в середине 1920-х годов. Одно дело, если бы он просто попытался пристроить свой киносценарий, продать его киностудии, начать с малого, а другое дело – создать целую студию, не обладая достаточным капиталом. К сожалению, все материалы голливудской кинопрессы, которые у нас есть, указывают на то, что дальше рекламных объявлений и первоначальных интервью 1927 года дело не пошло.
– Да, в это время в Голливуде было уже тесно.
– Совершенно верно. В Голливуде, чтобы преуспеть, надо было приезжать на декаду раньше, когда эти возможности еще только открывались. Пожалуй, всё-таки самой успешной актрисой немого кино стала Алла Назимова, которая приехала в Голливуд до революции, очень быстро потеряла свою связь с Россией, совершенно не принадлежит к белой эмиграции. Или другой известный режиссер Луис Майлстоун, который тоже приехал в Голливуд до революции, Милли, как его здесь звали.
– К тому же в кино пришел звук, а это совершенно иной и технологический, и финансовый уровень.
– Не пошло дело у Ольги Баклановой из-за перехода к звуку, и у сына Федора Шаляпина, который был прекрасным актером немого кино. Эмиграция не ко всем благосклонна, не всех щадит. А кино – это сложный бизнес. Мы это видим и сейчас во время ковида, и тогда, я уверена, были похожие ситуации. Ну и режиссерам сложно, они живут от картины до картины. Всё-таки больше всего преуспели люди, которые обладали техническими навыками и могли работать, как, например, известный художник Николай Ремизов, который создавал голливудские декорации, или арт-директор Александр Голицын. Режиссеры и тогда, и сейчас – это очень трудная профессия, не говоря уже о продюсерах.
– Дело ещё и в том, что, как правило, эмигранты того поколения жили своей общиной и корни глубоко не пускали.
– Это вообще была черта многих эмигрантов. Белые эмигранты верили, что они вернутся назад, что большевики уйдут. Поэтому часто шутят, что они жили на чемоданах, ожидали, что вот-вот им можно будет назад. Интересно, что не только русским свойственна эта черта, потому что немецкие эмигранты, которые приехали в Голливуд во время Второй мировой войны, очень не хотели учить английский. Томас Манн буквально был вынужден выучить английский язык только перед своим экзаменом на американское гражданство.
– Тем не менее в Германию после войны он не вернулся. И никто из голливудских немцев не вернулся – ни Фриц Ланг, ни Штернберг, ни Марлен Дитрих. Как умер Дранков?
– Дранков умер в 1945 году, видимо, от сердечного приступа. Он был один. Я сейчас не помню, но в статье, которая рассказывает о его смерти, называлось имя человека, который проводил Дранкова в последний путь. Похоже, что расходы покрыла благотворительная организация. Он был похоронен еврейским агентством. Интересно, что чтобы иметь карьеру в кино в царской России, Дранков должен был креститься, а в Америке он вернулся к своей еврейской идентичности.
– Его знают в Америке?
– В UCLA, где я училась, есть небольшой фан-клуб Дранкова, "Стеньку Разина" все время показывают студентам, это одна из любимых фигур – по крайней мере моих – раннего русского кино. Кафедра, на которой я училась, с большой радостью преподает Дранкова, "Понизовую вольницу", раннее русское кино. Это такая фигура, с которой я начинаю преподавание русского кино. Это неофициальный клуб, но Дранков является одним из любимейших персонажей. Мы говорим о том, что стоит сделать конференцию, посвященную Дранкову.
– А чем он вам симпатичен?
– Динамичная биография, какой-то человек из окраин. Даже точное место его рождения невозможно установить. То, как он осознанно моделировал свою жизнь, свой жизненный нарратив, исходя из его представлений о Голливуде и о кино того времени, какой-то неукротимый совершенно темперамент, желание везде попасть. Я только что перечитывала прессу голливудскую, поняла, что здесь люди крайне уважали его талант фотожурналиста. Ведь вся светская хроника, фотографии, которые он добывал, она расходилась по миру, – рассказала американский киновед Саша Ройзер.
Кинематограф. Три скамейки.
Сентиментальная горячка.
Аристократка и богачка
В сетях соперницы-злодейки.
Не удержать любви полета:
Она ни в чем не виновата!
Самоотверженно, как брата,
Любила лейтенанта флота.
А он скитается в пустыне —
Седого графа сын побочный.
Так начинается лубочный
Роман красавицы-графини.
И в исступленьи, как гитана,
Она заламывает руки.
Разлука. Бешеные звуки
Затравленного фортепьяно.
В груди доверчивой и слабой
Еще достаточно отваги
Похитить важные бумаги
Для неприятельского штаба.
И по каштановой аллее
Чудовищный мотор несется,
Стрекочет лента, сердце бьется
Тревожнее и веселее...
Подписывайтесь на подкаст "Обратный адрес" на сайте Радио Свобода
Слушайте наc на APPLE PODCASTS – SPOTIFY
