Волонтеры из аннексированного Россией Крыма помогают эвакуировать людей и собирают гуманитарную помощь для жителей оккупированной части Херсонской области, чьи дома затопило после разрушения плотины Каховской ГЭС. В беседе с Радио Свобода они рассказали, что происходит на затопленных территориях и почему российские силовики не пускают их в зону бедствия.

После разрушения плотины Каховской ГЭС в ночь на 6 июня и разлива воды из Каховского водохранилища в зоне затопления оказались обширные территории ниже по течению Днепра. На них проживают десятки тысяч людей. Примерно треть затопленных земель находится на подконтрольном Украине правом берегу реки, две трети – на оккупированном российской армией левом берегу.

С украинской стороны спасательная операция началась немедленно. Представители российской оккупационной администрации первое время отрицали наличие проблемы и не оказывали помощь населению. Поэтому жителям затопленных населенных пунктов (сильнее всех пострадали Алешки, Голая Пристань, Кардашинка, Коханы, Солонцы и некоторые другие) пришлось рассчитывать на самих себя.

Силы российского МЧС пришли на помощь жителям оккупированной части Херсонской области лишь спустя почти двое суток после прорыва плотины. И только через восемь дней после происшествия российские власти признали его "чрезвычайной ситуацией федерального характера".

Пока оккупационная администрация бездействовала, сбором гуманитарной помощи и эвакуацией людей из зоны бедствия на левом берегу Днепра занялись волонтеры. В основном это были люди с захваченных Россией украинских территорий. Для координации действий волонтеры создали телеграм-чат и интерактивную карту – на нее наносятся места, в которых находятся люди, нуждающиеся в помощи. Сейчас этой информацией пользуются в том числе и подразделения российского МЧС.

По словам активистов, жители затопленных населенных пунктов в первые дни были брошены на произвол судьбы. Сотни людей сидели на крышах домов без еды и воды. Волонтерам самостоятельно пришлось искать лодки, чтобы добираться до пострадавших, доставлять им предметы первой необходимости и забирать на сушу тех, кто готов эвакуироваться.

Формальное участие МЧС

Севастополец Сергей Кондранин – один из тех, кто работает в зоне бедствия с первого дня. "Мы ездим туда каждый день, и не только мы. Много подключилось волонтеров из Крыма, много разных христианских церквей. В первые дни мы ездили в направлении Голой Пристани, заплывали оттуда и видели только корреспондентов [российского] Первого канала. МЧС плотно занялось эвакуацией людей только в последние дни. К этой работе они привлекают и волонтеров", – рассказал Кондранин в беседе с Радио Свобода.

При этом ему неизвестны случаи, чтобы российские спасатели отказывались вывозить из зоны бедствия людей, не получивших российские паспорта, – о подобных инцидентах другие волонтеры ранее рассказывали журналистам.

"МЧС эвакуирует всех. Спасатели не спрашивают документы. Они спрашивают, хотят или не хотят люди выезжать. Если люди хотят – они помогают и на лодках эвакуируют их на берег. А дальше уже автобусы развозят их по ПВР – пунктам временного размещения. Это личное наблюдение", – говорит Кондранин.

В то же время волонтерка из аннексированного Крыма Марина Пирогова (настоящее имя героини известно редакции, но изменено по соображениям безопасности. – Прим. РС), которая побывала в зоне бедствия 10–11 июня, рассказала в беседе с Радио Свобода, что ей известны "единичные случаи", когда людей из затопленных домов не взяли в лодку, потому что у них не было российских паспортов. Пирогова сопровождала микроавтобус с гуманитарной помощью для жителей Алешек, которую собрали участники одного из крымских чатов. По ее наблюдениям, российское МЧС по минимуму задействует свои ресурсы для спасения пострадавших.

"В Голой Пристани мы непосредственно подъехали к эмчеэсовцам, которые занимались эвакуацией. Лично мое мнение, что в масштабах государства Российская Федерация – это не то что для галочки, а я даже не знаю, насколько должно быть указание не сильно вовлекаться. Потому что масштабы бедствия колоссальны, а помощь – ну, такая. У меня такое ощущение, что в Симферополе на какие-нибудь серьезные аварии приезжает поболее машин, чем находилось там. МЧС работает, я не знаю, на какой процент [от своих возможностей]. И это просто позорище для России очередное. Эта помощь вообще ни в какое сравнение не идет с той, которая оказывается на правом берегу", – рассказывает Пирогова.

По ее словам, местные жители жалуются на то, что сотрудники МЧС отбирают у них лодки, чтобы спасать пострадавших, – собственной техники им не хватает. Российские спасатели "разрешают волонтерам помогать", потому что им нужны люди, но самостоятельно действовать не дают: в Днепре сильное течение, "много всего плавает в воде, и лодка может быть повреждена, поэтому едут две лодки, чтобы страховать друг друга".

"Один яркий пример. Бабушка находится на втором этаже двухэтажного дома. Сидит там семь дней без воды и продуктов. Мимо проплывают эмчеэсники и говорят: бабушка, подождите до завтра, потому что у нас с собой нет лестницы. После этого наши волонтеры просто открыли калитку, заплыли внутрь, смогли зайти спокойно в дом. МЧС работает с восьми до пяти. Пять часов стукнуло – всё, сверх нормы никто не работает. Это человеческий фактор, просто люди с таким отношением", – считает волонтерка.

Проблемы с допуском

В первые дни после трагедии волонтеры жаловались на то, что российские силовики не пропускают их в зону бедствия и мешают спасать пострадавших. Сергей Кондранин подтверждает, что отчасти эта проблема сохраняется по сей день. По его словам, волонтеры испытывают на себе "даже не агрессию, а скорее пристальное внимание со стороны военных".

"Это объясняется тем, что Днепр разлился, и были сведения, что с правого берега заплывали либо волонтеры, либо кто-то еще, и они имели доступ на левый берег. Военные переживают, чтобы это не были диверсионно-разведывательные группы. По этой причине военные проверяют грузы и документы у волонтеров и лодочников. Проверяют документы на моторы и на лодки, чтобы было понятно, что они приобретались на этом берегу", – говорит активист.

Украинские спасатели действительно пытаются помочь пострадавшим жителям левого берега. Глава Херсонской областной военной администрации Александр Прокудин 12 июня сообщил о том, что с оккупированной территории удалось вывезти 112 человек. Российские военные, по его словам, препятствуют эвакуации: 11 июня они обстреляли лодку, на которой жители левобережья направлялись на подконтрольную Украине территорию. В результате погибли трое мирных жителей (независимого подтверждения этой информации получить не удалось).

По словам Сергея Кондранина, волонтеров "также проверяют на мародерство, потому что есть разные люди, которые во время бедствия занимаются совсем неподобающими вещами… Где-то просто попасть [в зону бедствия], нас уже знают в лицо на блокпостах, у нас есть документы, что мы волонтеры. К местным может быть несколько другое внимание", – добавляет он.

Марине Пироговой тоже пришлось столкнуться с препятствиями и проверками на блокпостах. По ее словам, сложности начинаются на административной границе аннексированного Крыма с оккупированной частью Херсонской области. Там российские пограничники полностью обыскали микроавтобус с гуманитарной помощью, раскрыв все без исключения коробки и пакеты. Проверка заняла около часа. По словам волонтерки, иногда пограничники проводят "собеседования" со всеми, кто пересекает админграницу. На этих "собеседованиях" изучают содержимое телефонов и прочей техники, но ей и ее спутникам повезло – их избавили от этой процедуры. Чаще проверяют тех, кто едет с украинским паспортом: сами пограничники объясняют, что таких людей пропускают в Крым и из Крыма после того, как они "проходят кое-какие процедуры".

Вдоль дорог на оккупированной части Херсонской области установлены блокпосты с противотанковыми треугольниками у обочин и стоп-контролем. "На многих пунктах стоит знак "мины" и действительно выложены мины", – рассказывает Пирогова. Микроавтобус с гумпомощью, который она сопровождала, остановили только однажды – в районе Скадовска. На этом КПП стояли военнослужащие-кавказцы, которые плохо говорили по-русски. Они попросили открыть машину и "клянчили подушки, которые были заказаны для больницы", но в итоге пропустили волонтеров дальше.

Отказ от эвакуации

Спустя девять дней после трагедии уровень воды в затопленных поселениях значительно снизился и продолжает падать. Но в некоторых местах глубина все еще выше человеческого роста, многие дороги непроходимы для машин. Поэтому спасательные работы продолжаются.

По словам Сергея Кондранина, люди в зоне затопления по-прежнему остро нуждаются в предметах первой необходимости: "Это питьевая вода и таблетки для обеззараживания воды, продукты, медикаменты, одежда, памперсы, топливо в канистрах, генераторы, пауэрбанки, фонарики, свечи, насосы для откачки воды, надувные матрасы и подушки – перечислять можно бесконечно. Из магазинов в Севастополе вчера выгребли лодки, чтобы спасать людей, – сегодня они поплыли в сторону Кардашинки и Новой Каховки".

"Заявок на эвакуацию очень много во всех населенных пунктах [в зоне затопления], но в определенных населенных пунктах уже основную часть людей вывезли, хотя их еще достаточно [остается] для эвакуации. Некоторые заявки повторяются. От этого их еще больше становится. [Например] Голая Пристань зачищена полностью, в том числе и дачи. Но иногда приходят заявки о том, что кто-то оказался там – не услышал, когда [спасатели или волонтеры его] звали", – объясняет Кондранин.

Часть заявок дублируется потому, что пострадавшие иногда наотрез отказываются покидать свои жилища. Поэтому их обеспокоенным родственникам приходится просить волонтеров и спасателей еще раз съездить к отказникам и все-таки уговорить их эвакуироваться.

"Они сидят на крышах, на чердаках, на вторых этажах своих домов. Говорят: вода сойдет – мы будем сушить наши дома. В основном, это пожилые люди. Возможно, им некуда ехать. Они переживают, боятся и даже в ПВР не хотят выезжать", – говорит активист.

Марина Пирогова рассказывает, что сотрудники МЧС крайне недовольны жителями затопленных населенных пунктов, которые предпочитают оставаться в своих домах. Свои претензии спасатели высказывают волонтерам.

"Вот вы им привозите помощь, а они потом не хотят эвакуироваться. Они там сидят, кабана забили, шашлыки жарят, едят и говорят, что будут ждать [украинских] военных", – пересказывает волонтерка слова одного из эмчеэсовцев. Она заметила, что у многих жителей затопленных населенных пунктов "действительно есть желание дождаться украинскую армию и остаться в своем доме, в своей жизни. Они открыто говорят об этом. У людей все болевые пороги сорваны и в каких-то случаях даже не срабатывает инстинкт самосохранения".

"У МЧС уже пошло распоряжение фиксировать отказы и принимать их только в письменной форме. Насильно они людей не вывозят, но относятся к подобным случаям с негодованием и высокомерием: как это люди не хотят, чтобы их спасали?!" – отмечает Пирогова.

Еще одна причина, по которой люди с самого начала не хотели эвакуироваться, – постоянная дезинформация с российской стороны: "Когда спасатели говорят: давайте мы вас эвакуируем, потому что придет вода, – люди не верят. У них полное недоверие к тому, что говорят оккупационные власти".

Фильтрация пострадавших

Несмотря на нежелание многих людей пенсионного возраста покидать свои дома, в пунктах временного размещения на левом берегу находится большое число пожилых людей. Когда началась полномасштабная война, те, кто мог и хотел, уехали из прифронтовой зоны – одни в Европу, другие в Россию, – поэтому в затопленных селах остались в основном старики, говорят активисты. Людям, находящимся в ПВР, предоставляют выбор, куда направиться дальше. Кто-то предпочитает остаться и ждать, пока не отступит вода, кто-то уезжает.

"Вот только вчера вывезли 12 человек одним автобусом из Голой Пристани. Сегодня 60 человек везем в Крым. [Оттуда люди едут] к своим родственникам – в Краснодар, Сочи, Москву и по всей России. Кто-то едет в Европу – оказываем и эту помощь совместно с другими волонтерами, нанимаем автобусы", – рассказывает Сергей Кондранин.

По его словам, эвакуированные жители оккупированной части Херсонской области вынуждены проходить фильтрацию на контрольно-пропускном пункте при въезде в Крым: "Военные и ФСБ проверяют пересекающих [административную границу] граждан Украины – кто получал паспорта, кто не получал. Это, естественно, объясняется безопасностью".

Информационный хаос

Одна из самых больших проблем, с которой сталкиваются волонтеры, – это отсутствие достоверной информации о том, что происходит в зоне бедствия, говорит Марина Пирогова. От российских официальных лиц поступают противоречивые сведения и указания. В волонтерских чатах циркулирует масса непроверенных сообщений. Из-за этого возникает очень много искажений.

Например, по сарафанному радио передают контакт человека в Голой Пристани, который собирается сбором и распределением гуманитарной помощи. Он обозначен как "Андрей хаб". Волонтеры едут к нему, думая, что там действительно организован официальный пункт сбора помощи в каком-нибудь административном здании, а на месте оказывается, что это обыкновенный частный дом. Его хозяева по своей инициативе собирали гуманитарную помощь, при этом сами хотели уехать из зоны затопления, но не могли этого сделать, "потому что их нагрузили этими продуктами". Пироговой и ее спутникам пришлось забирать остатки гуманитарки из этого "хаба" и помогать людям эвакуироваться из затопленного города.

Достоверных сведений нет и о числе жертв. По данным оккупационной администрации, к 15 июня подтверждена гибель 18 человек на левом берегу Днепра. Волонтеры же с первых дней после трагедии говорили о "десятках погибших". Марина Пирогова общалась с человеком, который также рассказывал о "десятках тел в воде", но проверить подлинность этой информации пока возможности нет.

Журналистка Ольга Ившина, которая координирует работу волонтеров на левом берегу, считает, что озвученные властями цифры погибших – "это явно не полные данные".

"Вода сходит, обнажая все новые масштабы трагедии. Начинают обнаруживаться люди, не успевшие выбраться с первых этажей своих домов. В населенных пунктах левого берега на момент схода воды было очень много пожилых. Не все из них смогли быстро забраться на крыши", – написала она в своем телеграм-канале.