В первых числах августа "Интерфакс"обнародовал интервью с временно исполняющим обязанности начальника Главного управления по контролю за оборотом наркотиков МВД России генерал-майором полиции Кириллом Смуровым. Это скорее даже рапорт о проделанной за 10 лет работе.
Высокопоставленный чиновник в ответе на первый же вопрос об эффективности антинаркотической стратегии сообщает, сколько преступных сообществ ликвидировано, сколько тонн наркотиков изъято, какие законы приняты в целях "оздоровления общества". Разговор так и ведётся: читатель получает информацию о том, "как изменился наркорынок", "какие новые тенденции в борьбе" и так далее.
Не обошлось, конечно, без критики ВОЗ и ООН, которые якобы – не без помощи "либерально настроенных государств" – ослабили контроль за распространением марихуаны. В общем, чтение, на первый взгляд, довольно скучное, тезисы представителя МВД кажутся предсказуемыми.
Тем не менее я не могу не выразить благодарности генералу, так как прямая речь представителя ведомства открывает возможность для дискуссии, пусть и заочной: понятно, какими критериями руководствуется МВД, когда говорит об эффективности работы ведомства. Однако являются ли данные критерии показательными? Говорят ли они о принесенной обществу пользе?
Начну с очевидного: целью деятельности любого государственного органа является улучшение уровня жизни общества. Для этого государственные органы и наделены соответствующими полномочиями. Министерство внутренних дел наделено полномочиями по преследованию граждан, которые преступили закон, в том числе антинаркотическое законодательство. Проще говоря, полиция борется с преступностью. Вероятно, поэтому эффективность работы полицейских принято оценивать в килограммах изъятых наркотиков и тысячах наказанных преступников. Чего еще хотеть?
Мне же кажется принципиально важным отметить: функция уголовного преследования не является единственной функцией МВД. В первой же статье закона "О полиции" сказано: задачей правоохранительных органов является прежде всего защита "жизни, здоровья, прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства", а уже потом написано о "противодействии преступности, охране общественного порядка, собственности, обеспечении общественной безопасности”.
Таким образом, согласно букве закона, защита жизни и здоровья граждан – для каждого полицейского главное. Ни "тонны изъятых наркотиков", ни число "ликвидированных преступных сообществ" не отвечают на вопрос об эффективности работы МВД, направленной на защиту жизни и здоровья граждан.
Если уж быть совсем честным, то такие критерии, будучи выраженными в абсолютных цифрах, не позволяют даже оценить, является ли деятельность МВД в сфере противодействия преступности эффективной. На деле это игра с цифрами, единственным достоинством которых является способность впечатлить читателя. Однако есть и другие цифры, которые, к сожалению, свидетельствуют о неэффективности действий МВД в сфере борьбы с оборотом наркотических средств. Не так давно появились данные о том, что за период пандемии коронавируса смертность, обусловленная употреблением наркотиков, в России значительно выросла: в 2019 году от наркотиков погибло 4569 человек, а в 2020-м уже 7316. В предыдущие годы смертность от наркотиков также не достигала 5000 человек.
Конечно, в росте этого показателя виновато не только МВД, но и другие ведомства, которые не отреагировали должным образом на особые потребности людей, употребляющих наркотики, а продолжили работать "по старинке". МВД преследовало и арестовывало преступников, "борясь с преступностью”, а Минздрав бросил все силы на борьбу с коронавирусом, забыв о других заболеваниях и людях, живущих с ними. В итоге мы получили рост смертности от наркотиков на 60%.
Стоит изменить критерии оценки эффективности МВД, отказавшись от попыток впечатлить граждан тоннами изъятых наркотиков
Можно взглянуть на ситуацию ещё шире, не ограничиваясь "ковидным" периодом. Вряд ли кто-либо станет отрицать, что эпидемия ВИЧ в России во многом обусловлена репрессивным антинаркотическим законодательством, достаточно изучить статистику ВИЧ-положительных людей в местах лишения свободы. Ещё одним негативным для общественного здоровья последствием проводимой политики является рост случаев туберкулеза, в том числе с множественной лекарственной устойчивостью. По данным ВОЗ, Россия является одним из мировых лидеров по заболеваемости этим типом туберкулеза, уступая лишь Китаю и Индии. Основной причиной является неуспешное лечение пациента, которое приводит к развитию у бактерий устойчивости. Одной из значимых категорий граждан, которые страдают от устойчивого туберкулёза, являются люди, зависимые от наркотиков. Человек, вынужденный добывать запрещенные наркотики, при отсутствии таких научно обусловленных подходов, как заместительная опиоидная терапия, вероятнее всего, "выпадет" из лечения и вернется в медицинское учреждение или в места лишения свободы с более тяжелой формой заболевания. Смертность от туберкулеза и ВИЧ в России исчисляется уже не тысячами, а десятками тысяч человек. А запрет научно обоснованного метода лечения в России во многом обусловлен позицией МВД.
Может показаться, что, указывая на ответственность МВД, я обращаюсь не по адресу, однако это не так: это министерство – орган исполнительной власти, который в значительной степени определяет уголовную политику государства. Политическая функция МВД напрямую следует из Положения о МВД, утверждённого Указом Президента РФ. Ключевая роль в сфере наркополитики определена уже в первом пункте этого документа: "МВД России является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере внутренних дел, в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров". Несмотря на такое указание, ведомство не готово брать на себя ответственность за граждан, жизнь и здоровье которых напрямую зависит от его действий. Тем не менее я продолжаю испытывать веру в то, что в МВД есть профессионалы, искренне заинтересованные не только в улучшении статистических показателей, но и в том, чтобы работа министерства служила благу общества.
Полномочий для реализации другого, более гуманного подхода к решению проблемы у МВД достаточно. В частности, министерство может быть инициатором законопроекта, направленного на гуманизацию уголовного законодательства, может принимать подзаконные акты, способствующие гуманизации отношения к людям с наркотической зависимостью.
Ничто не мешает МВД выработать такую систему работы, которая включала бы в себя привлечение социального работника на досудебной стадии производства по уголовному делу, чтобы помочь человеку преодолеть зависимость и устранить саму причину преступления. Такой подход, с одной стороны, предоставил бы суду возможность применить меры, не связанные с реальным лишением свободы, а с другой стороны, позволил бы полиции на деле реализовывать свою функцию по защите жизни и здоровья граждан. Но прежде всего стоит изменить критерии оценки эффективности МВД, отказавшись от попыток впечатлить граждан "тоннами изъятых наркотиков".
Тимур Мадатов – юрист Фонда имени Андрея Рылькова (внесён российскими властями в список "иностранных агентов"; в фонде с этим решением не согласны)
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
