Природа наделила обыкновенного человека пятью чувствами. Советская власть, как тогда шутили, выявила в людях шестое чувство – глубокого и полного удовлетворения. Нынешняя российская власть, не шутя, культивирует в людях чувство обиды. Обидеться – это наше всё! Обида – это знамя деспотии, это топливо, благодаря которому наша несуразная повозка тащится в темное прошлое. Вы думаете, Владимир Путин не к месту пошутил в 2000 году, на заре своего президентства, когда сказал: кто нас обидит, тот трёх дней не проживет? Нет, это коренное, кондовое, не изживаемое и, увы, не только у него одного.
Забавно, но на Путина сегодня обижаются те, кто принял близко к сердцу его обещания денацифицировать Украину в считаные дни. Почувствовали себя одураченными поддерживающие власть блогеры, военкоры прокремлевских изданий, телевизионные пропагандисты. Сдачу Херсона, весной захваченного Россией и уже провозглашенного административным центром нового региона, они считают предательством и жаждут крови. До украинских генералов им дотянуться не дано, поэтому требуют чисток российского генералитета. Чтобы за нанесенные честным патриотам обиды кто-нибудь чем-нибудь расплатился. Желательно жизнью. Один телеведущий просто потребовал кого-нибудь расстрелять за отступление российской армии в Украине.
Обижаются на военное командование и мобилизованные, которые поехали на войну и вдруг обнаружили, что там убивают. Если поначалу они обижались на отсутствие обмундирования, бронежилетов и аптечек, то теперь жалуются на то, что командиры бросают их на произвол судьбы и не выводят из-под артиллерийского огня. В интернете полно жалобных обращений, но жалеют они исключительно себя, об убитых и погибших украинцах ни слова. Матери военнослужащих – индивидуально и коллективно – обращаются во все российские инстанции с жалобами на недостаточную заботу командования об их детях. В интернете гуляют их обращения, жёны и матери собирают подписи и делятся обидами на власть, которой они добровольно поставляют своих сыновей в качестве пушечного мяса.
Обида является отправной точкой для формирования политической культуры ресентимента – идеологии неполноценности, бессильной зависти, неудовлетворенного тщеславия
Свои обиды пестует и власть. Но это не простые человеческие обиды, а глобальные, геополитические. До слёз жалко распавшийся Советский Союз. Очень обидно за почивший Варшавский договор и расширение НАТО. Обидно, что некоторые бывшие советские республики уже вошли в Североатлантический альянс, а другие судорожно рвутся туда, при этом тревожно оглядываясь на Москву. Ещё очень обидно, что Киев хочет дружить не с Москвой, а с Брюсселем. По правде говоря, именно эта обида и есть причина восьмилетней конфронтации и военного вторжения в Украину. К обиде за утраченные былое могущество и обширные земли добавляется ревность к более успешным европейским партнерам. Не нас выбрали наши братья, послали нас далеко и надолго – вот в чём дело! Обида, ревность и зависть. Не думаю, что кому-то в Кремле действительно нужны новые территории и люди, там менее всего думают об интересах страны, в какой бы извращенной форме эти интересы ни понимали. Ими движет иррациональное чувство обиды и жажда мести. Им хочется наказать всех, кто ими пренебрег или недооценивает.
Образец такого политического поведения демонстрирует Рамзан Кадыров, требующий публичных извинений от своих обидчиков. Путин поступает точно так же, но в другом масштабе, вот и вся разница. По существу, обида является отправной точкой для формирования политической культуры ресентимента – идеологии неполноценности, бессильной зависти, неудовлетворенного тщеславия, озлобленности и создания образа врага, чьи мнимые происки объясняют все неудачи и поражения. Это настолько очевидно в сегодняшней России, что ресентимент находит место и в законодательстве, особенно в последних новациях. Врагами государства назначаются "иностранные агенты", ЛГБТ-активисты, Свидетели Иеговы, мифическая "пятая колонна", критики политического режима и вооруженных сил. Именно они объявляются виноватыми во всех провалах авторитарной политики. Для борьбы с ними издаются специальные законы, а сами "враги" поражаются в правах и постепенно перекочёвывают из гражданской жизни в тюрьмы и лагеря.
Немецкий философ Фридрих Ницше считал ресентимент определяющей характеристикой морали бунтующих рабов. Он первым ввёл в оборот это понятие, но вряд ли предполагал, что в XXI веке мораль рабов станет определяющей характеристикой государственной власти.
Неочевидная пока для российской власти проблема состоит в том, что традиционные "враги" когда-нибудь закончатся, а идеология ресентимента останется и будет требовать новых жертв. Тогда под молот репрессий начнут попадать случайные люди и те в структурах государственного управления, кто составляет конкуренцию для своих менее успешных коллег. В сущности, ничего нового, всё это уже было. К сожалению, ошибки прошлого мало чему учат, особенно тех, кто школьным урокам истории предпочитал военное дело.
Александр Подрабинек – московский правозащитник и журналист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
