В Нью-Йорке припаркованный на улице советский мотоцикл "Урал" с коляской – не самая типичная картинка. Глазами пожираю силуэт рамы, знакомую каплевидную форму бензобака, а в голове зажигается воспоминание о моей первой поездке в коляске "Урала" – в далёком детстве в далёком Сочи. Но сразу становится понятно, что "советскость" этого "Урала" – только внешняя. Никелевый блеск цилиндров, переливающийся неоном сиреневый цвет и необычный изгиб выхлопной трубы выдают то обстоятельство, что душа этого "Урала" далека от СССР (хотя на черных шинах выпукло выступает Made in Russia).
В телефонном разговоре владелец бренда "Урал" и компании-производителя в Ирбите (город в Свердловской области) Илья Хайт расскажет мне, что 70 процентов современных "Уралов" – это компоновка из немецких и японских деталей. Владельцы советских мотоциклов и мечтать не могли о телескопической вилке Marzocchi, 18-дюймовых алюминиевых ободах, дисковых тормозах Brembo и амортизаторах Sachs. В США 20 тысяч долларов для такого движка не деньги, а вот полтора миллиона рублей в России это шоковая цена. Тем более что в Москве за миллион можно приобрести отличный японский мотоцикл. Хайт сухо подмечает, что для обычного байкера в России цена современного "Урала" не просто неподъемная, она абсурдная. С другой стороны – какой обычный байкер в России будет покупать "Урал"? Разве что президент Путин? На встрече "Ночных волков" в аннексированном Севастополе в 2019 году В.В. появился как раз на новеньком чёрном "Урале" с прицепом. Хайт, однако, уточнил, что не знает, является ли президент России владельцем мотоцикла или "Урал" ему просто предоставили.
В ранние 1980-е, на пике производства "Уралов", на Ирбитском мотоциклетном заводе с конвейеров сходило более 300 машин в день. Сегодня сбыт "Уралов" в России – 50 штук в год, примерно по одной машине в неделю. Хайту удается добиваться небольшой прибыльности, хотя в Ирбите собирают всего лишь 1200–1300 "Уралов" в год. 95 процентов продукции идёт на экспорт.
Как часто происходит в хорошо написанных сценариях, современного "Урала" могло и не быть, если бы не молодая женщина и большая любовь. Как раз это стечение жизненных обстоятельств подтолкнуло Хайта к спасению производства. Однако экономический обвал 2008 года привел компанию к грани банкротства. Тогда на сцену вышел Игорь Румянцев, предприниматель с Дальнего Востока. По словам Хайта, он и вытащил "Урал" из долговой ямы. Румянцев погиб в 2013 году в Австралии. По злой иронии судьбы он разбился как раз на мотоцикле марки "Урал", которую за несколько лет до этого спас от банкротства.
Во время встречи с "Уралом" в Нью-Йорке на меня нахлынула волна давних воспоминаний. Чтобы "скинуть" ребенка на лето и немного отдохнуть от статуса разведённой советской гражданки в Болгарии, мама регулярно отправляла меня на две смены в пионерские лагеря. Каждая смена длилась три недели. Таким образом, за две смены можно было сразу "закрыть" половину каникул. В первую мою смену летом 1972 года (то самое лето, когда в новостях постоянно мелькали репортажи о торфяных пожарах под Москвой) меня отправили в Щъркелово Гнездо, "Гнездо аиста" в 50 километрах от Софии. Лагерь располагался на возвышении рядом с крупнейшим водохранилищем в стране. В выходные родители приезжали на свидание с детьми. В одно из таких воскресений мама неожиданно появилась со своим бойфрендом, дядей Колей из России. Он прикатил в Болгарию на своем "Урале" оливкового цвета с коляской. Лишь годы спустя, повзрослев, я осознал необычность такого вояжа, тем более, что к моменту поездки дяде Коле было 45, на сумасбродство молодости не спишешь. Самостоятельные международные поездки на машине, а тем более на мотоцикле, во времена развитого социализма были большой редкостью. Если кого-то всё-таки выпускали "за бугор", то почти всегда это происходило в рамках организованных туристических групп, с гидом и обязательным сотрудником КГБ в сопровождении. Как дяде Коле удалось выбить себе разрешение на поездку в Болгарию на “Урале”, для меня до сих пор остается загадкой. В лагере дядя Коля покатал меня в коляске "Урала" вокруг водохранилища. Хорошо помню дурманящий детское сознание запах выхлопных газов и рывки мотоцикла по каменистым тропам ущелий.
...Нью-йоркский "Урал" вполне мог принадлежать российскому дипломату – мотоцикл была припаркован рядом со зданием ООН. А ещё пару лет спустя, во время зимней поездки через Ханнибал, родной город Марка Твена в штате Миссури, я с изумлением увидел, как по центральной улице медленно пропыхтел новенький "Урал" с коляской. Его владельцем оказался местный Стив, человек в ушанке. Стив немного растерялся, когда я с рвением начал расспрашивать его о мотоцикле. Он и понятия не имел, что "Урал" – это классический советский бренд, скопированный до начала Второй мировой войны с немецкого BMW. Стив рассказал, что в Ханнибале целых два "Урала" и что владельцем обеих машин является он.
Хайт рассказал мне историю двадцатилетней давности, когда его компания подписала контракт с ООН на поставку 2000 мотоциклов в Ирак. В 2003 году, до начала военной операции США в Ираке, туда были поставлены 500 "Уралов", а оставшиеся 1500 мотоциклов прибыли в течение следующих двух лет. Часть этих "иракских "Уралов" была потом завезена в США американскими военнослужащими.
Никола Крастев – болгарский журналист, живёт в США
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
