Аркадий Белинков, замечательный писатель и узник сталинских лагерей, сформулировал точно: "Если эпоха… втягивает людей в свои бесчинства, душит свободу по разным поводам и проповедует террор под разными именами, вытаптывает печать, уничтожает оппозицию, плюет на свои же законы, пытает в застенке всех, кто начинает кое-что понимать, всех, кто ничего не понимает, и всех, кто никогда ничего не поймет, уничтожает соперников, чтобы не угрожали, и преданных дураков, чтобы другие видели: уж если душат таких, то что же будет с нами, заставляет людей одинаково думать, и все люди привыкают думать одно, а говорить другое… Если цветут лицемерие, ханжество, продажность, порочность, и жизнь человеческая плавает в высоких, благостных, воинственных, подлых, хвастливых, трескучих, сентиментальных и сладких словах, которым не верит никто, то не вызывает сомнения, каких людей отбирает эпоха, и по ее поступкам и представителям можно отчетливо судить о государственном, общественном и экономическом строе, который она считает идеальным".
Описание эпохи очень узнаваемое: Белинков сформулировал это в середине XX века, но, к сожалению, его слова верны и для текущих событий. Каждый день по крайней мере половина новостей в тех СМИ, что ещё не "вытоптаны" до конца, касается арестов, обысков, новых обвинений, поражений в правах очередных "иностранных агентов", запретов на въезд (правозащитнице Валентине Чупик), запретов на выезд (журналисту Роману Доброхотову)… Вновь замелькали грозные слова "измена", "диверсия", ну и чуть более современное, близкое по смыслу – "экстремизм". Нелепое обвинение в организации диверсии предъявлено заместителю главы Меджлиса крымско-татарского народа Нариману Джелялову. В суде Джелялов заявил: "Я считаю все обвинения ложными. Меня преследуют за мою журналистскую и публичную политическую деятельность".
Никто из знающих Джелялова, хоть раз слышавших его взвешенные, рациональные, исполненные достоинства выступления, никогда не поверит в его виновность. Нариман годами понимал, что ему грозит высокая опасность преследования в Крыму, он не шел ни на какие риски, кроме риска говорить правду и защищать права своего народа. В заявлении Amnesty International подчёркивается: "Единственная цель уголовного преследования Джелялова – заставить его замолчать и прекратить независимую гражданскую деятельность".
Ужас ситуации в том, что ещё недавно звучавшие сомнения – признавать ли себя "иностранными агентами", сопротивляться ли? – уже неактуальны
Что касается обвинений в экстремизме, то это теперь, очевидно, всё сразу: измена и диверсия, бунт и подготовка восстания – судя по обвинению, предъявленному Алексею Навальному со товарищи, которые, по мнению Следственного комитета, действовали "с целью осуществления экстремистской деятельности, направленной на изменение основ конституционного строя в Российской Федерации, подрыва общественной безопасности и государственной целостности Российской Федерации". СК перечисляет и сами "преступления экстремистской направленности, среди которых: создание и руководство некоммерческой организацией, выполняющей функции иноагента; призывы граждан к совершению противоправных деяний – к участию в несогласованных митингах", а еще призывы финансировать их деятельность "путем перечисления денежных средств и криптовалюты". Как же так: создание и руководство НКО-"иноагента" – это уже получается сразу экстремизм и государственное преступление? А как же все те десятки людей, а с ними и "незарегистрированных движений и общественных объединений", которые, не своею волею оказавшись в реестрах Министерства юстиции, обязаны теперь создавать юридические лица, "выполняющие функции иноагента", чтобы отчитываться по соответствующему закону? Что же их Минюст толкает на преступление?
Ужас ситуации в том, что ещё недавно звучавшие сомнения – признавать ли себя "иностранными агентами", сопротивляться ли? – уже неактуальны. Все, кто остаются в стране, вынуждены признавать, – хотя, возможно, и понимают, что это не защитит, – что на следующем этапе репрессий создание этих самых "НКО, выполняющих функцию" потянет на серьёзный состав преступления. А те, кто ни в какую не хочет маркироваться "функцией", вынуждены бежать, чтобы потом издалека, как Доброхотов, терзаться, глядя, как на допрос уводят его пожилого отца.
Те СМИ, что еще дают разную, интересную и актуальную информацию, тоже вынуждены признавать неизбежность компромиссов: вступаясь за Алексея Венедиктова ("Эхо Москвы"), другой великий главный редактор, Дмитрий Муратов ("Новая газета"), так и пишет: "Ваша на затаптывание Венедиктова деятельность приведет к следующему: скоро слушать вам будет нечего, и на своих лентах вы будете читать только друг друга". Казалось бы, менее уязвимый, чем редакции в России, эмигрант Павел Дуров открыто признает: вопрос о том, что именно его социальная сеть блокирует, упирается в цензуру (по требованиям российских властей Telegram отключил в дни выборов каналы "Умного голосования"), а не в проблему этики. Отказ в принятии мер против токсично-ксенофобного, реально опасного канала он объяснил так: "В связи с ним также в настоящее время нет риска блокировки Telegram, что серьезно отличает эту ситуацию от ситуации с ботом УГ".
Более 150 тысяч человек и десятки организаций подписали петицию с требованием (к кому?) полной отмены законодательства об "иноагентах", текст петиции очень правильный, спору нет: в нем заявляется, что улучшить неправовые нормы невозможно, их нужно отменять.
Возникают и другие интересные требования людей, пострадавших от "иноагентской" государственной кампании. Руководитель автономной некоммерческой организации "Якутия – Наше мнение", признанный "СМИ – иноагентом – физическим лицом", хотя не получал никаких иных заграничных денег, кроме как от ООН (для посещения конференций), предлагает следующее: "Для реализации логически правильной инициативы о нецелесообразности нахождения в России международной организации, деятельность которой Россия считает враждебной по отношению к себе (зачем любому субъекту – государству, человеку находиться с теми, кто желает тебе плохого и имеет враждебные намерения?) и ввиду отказа исключить меня из реестра иностранных агентов я, Степан Петров, требую выхода России из состава ООН".
Стефания Кулаева – эксперт Антидискриминационного центра "Мемориал"
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
