Владимир Кара-Мурза: Сегодня стало известно о приостановке выпуска одного из немногих независимых периодических изданий газеты «Русский курьер». У нас в студии генеральный директор издательского дома ХГС, выпускавшего газету, генеральный секретарь Союза журналистов России Игорь Яковенко. Какова причина решения, принятого акционерами этой газеты? Игорь Яковенко: Причина, к сожалению, очень банальна. Вчера был разговор с учредителями, с инвесторами газеты, и их не устроили финансовые параметры. То есть причина финансовая – недостаточный уровень доходов. Это главная и, по сути, дела единственная причина. Владимир Кара-Мурза: Напомните, как создавалась газета, сколько просуществовала, каковы были ее задачи? Игорь Яковенко: Ровно два года назад газета начала выходить. Задачи были разные у тех, кто участвовал в ее создании. Задача журналистского коллектива, я напоминаю, что это действительно уникальный журналистский коллектив во главе с Игорем Голембиовским, Отто Рудольфович Лацис, Сергей Агафонов, Зоя Светова и другие – в общем такое созвездие журналистов умных, талантливых. Безусловно, у них была задача понятная – они хотели выполнять свою журналистскую работу, говорить правду, делать качественную, умную информацию. У инвесторов задача была совсем другая – они хотели делать бизнес. Ваш покорный слуга попытался ответить на вопрос, почему я принял участие в этом проекте и стал генеральным директором этого издательского дома. Я попытался для себя и в какой-то степени для сообщества ответить на вопрос: может ли у нас в России качественная общественно-политическая газета приносить прибыль, потому что прецедентов не было. На сегодняшний день для бизнеса медийного в России существует альтернатива: либо уходить в желтизну, уходить в таблоид и обязательно быть лояльным по отношению к власти, либо быть дотированным, использоваться как ресурс. Я попытался все-таки решить вопрос, сделать качественную общественно-политическую газету, которая была бы рентабельной. Чуда не произошло. Владимир Кара-Мурза: У нас на прямой телефонной связи главный редактор газеты «Новые известия» Валерий Яков. В свое время коллектив газеты «Новые известия» разделился на две части, с тех параллельно существовал «Русский курьер» и ваше издание. Как вы считаете, одну ли и ту же нишу вы занимали, и в чем причина того, что ваше издание пережило «Русского курьера»? Валерий Яков: Во-первых, я очень огорчен сегодняшней информацией о том, что «Русский курьер» приостановил выход свой в свет. Согласен с господином Яковенко, это одно из немногих либеральных, отчасти оппозиционных изданий, таких изданий в России практически не остается. Поэтому прекращение выхода такой газеты в свет - это большая потеря для читателя и для России вообще. Почему мы продолжает выходить? Я не мог бы сказать, что финансово мы успешнее, чем «Русский курьер», мы тоже все еще убыточное издание, хотя и пытаемся все время заработать. И я как главный редактор сутками ломаю голову, как заработать деньги. У нашего инвестора, может быть, чуть больше терпения, чем у инвестора «Русского курьера». Но, повторяю, мы тоже боимся злоупотреблять этим терпением. И я бы давал стопроцентной гарантии, что наше будущее абсолютно безоблачное. Хотя, повторяю, мы каждый день пытаемся. Владимир Кара-Мурза: Секретарь Союза журналистов России Михаил Федотов считает, что независимая пресса в России не может выжить в отсутствии рекламы. Михаил Федотов: Газета «Русский курьер» была одна из немногих сегодня свободомыслящих газет, которая делалась очень качественно. Очень жаль, что газета сейчас перестала выходить. Пример показателен: рекламодатель боится давать рекламу в те издания, которые занимают оппозиционную позицию. Наш рекламодатель запуган властями и прекрасно понимает, что если будет своей рекламой постоянно подпитывать газеты типа «Русского курьера», то в конце концов к нему лишний раз придет налоговая проверка. Предприниматели это прекрасно понимают. Любую бизнес-структуру сегодня можно уничтожить, пример ЮКОСа нам это показал. Владимир Кара-Мурза: Игорь, столкнулся ли «Русский курьер» с дискриминацией на рынке рекламы в средствах массовой информации? Игорь Яковенко: Вы знаете, ситуация в России сегодня такова, что никого не надо дополнительно запугивать. Рекламодатель сам не идет в издания. Условием любого бизнеса является лояльность, точно таким же образом условием медиа-бизнеса тоже является лояльность. И власти уже не нужно на сегодняшний момент специально запугивать рекламодателей. Я не скажу, что вообще издание закрыто по политическим мотивам - такой ситуации нет. Никто не звонил, никто не пугал, никто не приходил к нам с обысками. Здесь все совершенно иначе было сделано, все иначе организовано. Совершенно точно могу сказать, что никакой политической подоплеки никакой зловещей руки Кремля в закрытии нашей газеты не просматривается, ее просто не было. Обстановка такая, рынок так устроен. И здесь есть три обстоятельства. Первое, почему я говорю, что качественная газета сегодня в России не может быть прибыльной? Потому что качественная газета сегодня в России не может не быть оппозиционной. Потому что газета, которая говорит правду, она уже по определению оппозиционная, исходя из того, что делается в стране. Достаточно просто поднести к нашей власти зеркало, и это будет уже оппозиционно, это будет уже негатив для власти. Обстановка запугивания такова, что рекламодатель сам понимает, он сам разбирается, что в «Комсомолку» идти можно, в «Русский курьер» или в «Новую газету» нет, хотя «Новая газета» имеет очень высокие тиражи. В «Новой газете» модуль рекламный можно найти? Это абсолютно невозможно. Почему? Я сто процентов уверен, что никто специально не звонит рекламодателю и не говорит - не ходи в «Новую газету». Он сам понимает, он умный. Он сам понимает, с кем можно дружить, а с кем нельзя. В обществе поселился страх – это одно обстоятельство. Второе обстоятельство заключается в том, что у нас в России отсутствует институт репутации. Качественная пресса может выживать за счет создания института репутации. Потому что в желтую прессу, как правило, на Западе, например, существуют сегменты рынка, в желтую прессу, в ту прессу, которая пользуется слухами, недостоверной информацией, публикует «клубничку» и так далее, в нее солидный рекламодатель не идет. У нас идет, у нас он не брезглив. У нас нет понимания того, что если солидный банк опубликовал свою модульную рекламу рядом с объявлением интим-услуг, то клиент твоего банка в этот банк не пойдет. Вот этого понимания нет. У нас не разделены сегменты, нет четкой структурированности и сегментирования медийного рынка. Это фундаментальная проблема. В такой мешанине, в таком хаосе, который у нас существует, в таком мутном рынке, где нет института репутации, где нет сегментирования, качественная пресса, конечно, выживать не может. Это большая серьезная проблема. На самом деле получилась действительно парадоксальная вещь, она касается не только прессы, она касается вообще в целом общества. У нас из средств массовой информации разными путями выдавливается журналистика. Выдавливается таким образом, как это произошло с командой Киселева и с вами, Владимир, когда вас просто выкинули впрямую насильственным способом с телевидения. И выдавливается таким образом, как оказалась выдавлена команда Галембиовского и Лациса. Никто специально пинками под зад не выкидывал, выдавил тот рынок, та обстановка на рынке, которая была создана властью. Специальных усилий для этого не делается. Но в целом итог один – выталкивается из средств массовой информации журналистика. Посмотрите на центральные каналы телеканалы телевидения сегодняшнего российского, и вы сами все увидите. Владимир Кара-Мурза: Валерий, ощущаете ли вы эти же симптомы на примере своего издания, и каковы его успехи в отношениях с рекламодателями? Валерий Яков: Я живу в этой же стране, в которой живет «Русский курьер», поэтому понятно, что симптомы отражаются и на нашей работе. Но я бы немного поспорил с господином Яковенко по поводу успешности качественных изданий. У нас есть пример успешного качественного издания – это газета «Коммерсант», которую трудно назвать проправительственной или чрезмерно лояльной к власти. Другое дело, что у них и запас прочности был совершенно иной, чем у «Новых Известий» и тем более «Русского курьера», стартовавшего всего два года назад. Так что можно быть в этой стране качественной газетой, но, повторяю, имея некий запас прочности. Что касается наших рекламных успехов, то в основной газете они минимальны, хотя появилась модульная реклама. Но мы для того, чтобы выживать, запускаем приложение, как это делают многие другие издания, и эти приложения абсолютно аполитичны, то есть занимают какие-то узкие ниши. Например, «Театральные Новые Известия» – газета исключительно о театре, и она уже прибыльная. Сами «Новые известия», перспективы зарабатывать на нашей в чистом виде общественно-политической газете пока, конечно, весьма туманы. И мы во многом надеемся на наши приложения, которые продолжаем запускать. Владимир Кара-Мурза: Напомню, что не закончен скандал вокруг газеты «Коммерсант» и «Альфа-Банка» с многомиллионными штрафами, которые выдвинули владельцы «Альфа-Банка». Слушаем вопрос из Санкт-Петербурга от Александра. Слушатель: Добрый день, Владимир, добрый день господин Яковенко. Начну со злой цитаты, со злой реплики. Помните: «Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе». Есть два стандарта – журналистский стандарт рынка. Не господа ли журналисты-демократы призывали: мир поменялся, мы проснулись в другой стране. Господа инженеры, господа ученые, работайте на рынке, работайте челноками, живите в рыночных условиях – такова реальность. Хотите выжить, хотите кормить своих детей и иметь благополучие, приспосабливайтесь к этой реальности. Тем не менее, журналисты в некотором роде себя мыслили как элитарную экологическую нишу, где, скажем, когда к инженеру обращаются с этой проблематикой, то инженеру говорят - переучивайтесь. Журналист говорит: я не могу поменять профессию, я не могу уйти из этой профессии, потому что это моя профессия, она мне нравится. Владимир Кара-Мурза: Я так понял этот вопрос, что не выкопали ли себе яму демократические журналисты, которые прославляли рынок? Игорь Яковенко: Внешне может выглядеть таким образом, что наш уважаемый радиослушатель из Питера абсолютно прав. Действительно, рынок он и есть рынок. На самом деле это не совсем так. Ведь, понимаете, каждому из журналистов, которые сегодня по сути дела вытеснены из средств массовой информации, у каждого есть выбор. Нам переучиться очень просто, надо просто перестать говорить правду и, пожалуйста, будешь успешным. Например вы, Владимир, могли совершенно свободно остаться на четвертой кнопке, перейти на первую, на вторую, надо было просто перестать говорить правду и начать врать, то есть делать то, что сегодня делают на всех федеральных каналах. Никаких проблем не было бы абсолютно, вы и сейчас были бы ежедневно в эфире. То есть здесь проблема совершенно не в том, что мы против рынка, мы очень за рынок. Но вытеснение журналистики из средств массовой информации происходит не только по рыночным основаниям. Оно происходит из-за, во-первых, либо политического давления. В случае «Русского курьера» этого политического давления не было, в вашем случае было прямое политическое давление. Либо из-за уродливого рынка, когда из-за некоего хаоса на рынке качественные издания оказываются невостребованными. Насчет «Коммерсанта» могу сказать одно: да, действительно, это единственное исключение, хотя исключение, которое только подтверждает правило. Потому что «Коммерсант» входил на рынок в другую историческую эпоху, с гигантскими деньгами и на сегодняшний момент он действительно имеет громадный запас прочности, который, в том числе, поддерживается финансовыми возможностями господина Березовского, который является владельцем этого издания. Поэтому сравнивать немножко неправильно. А в целом могу сказать только одно, что разница между журналистом и инженером заключается в том, что у журналиста есть выбор. Ему нужно просто перестать говорить правду и тогда у него будет все в порядке даже в нынешних условиях. Владимир Кара-Мурза: Другой опальный бизнесмен, занимающийся медиа-бизнесом, Леонид Невзлин, находящийся в Израиле, глава группы Менатеп, считает, что даже в независимых средствах массовой информации не следует забывать о рентабельности. Леонид Невзлин: Голос «Русского курьера» все-таки в этом смысле был заметен, там всегда было некоторое количество материалов. В любом случае при таком ограниченном рынке независимых изданий крайне жалко потерю любого голоса. На примере «Московских новостей» мог сказать, что, чтобы ни делал коллектив, редактор, издательство, снижен уровень потерь, но, тем не менее, еженедельник глубоко нерентабелен. Сегодня, конечно, люди богатые, те люди, которые готовы тратить деньги на поддержание демократии, вряд ли этим людям дадут заниматься бизнесом, если они будут вкладывать в независимые СМИ. Поэтому сложилась такая картина, что большая часть собственников независимых СМИ не связана напрямую с Россией, с российским бизнесом. Это в первую очередь Березовский, у которого «Коммерсант», я с «Московскими новостями» и некоторые другие. Тем не менее, независимую прессу надо сохранить и пройти вместе с ней через этот ужасный период. Владимир Кара-Мурза: Валерий, какова должна быть мера зависимости главного редактора от учредителя и от денежного мешка и независимой собственной редакционной политики в своей газете? Валерий Яков: В идеале хорошо бы было разделить эти понятия - независимость и редакционную политику. Но мы живем в таком мире, в котором все находится в прямой зависимости друг от друга. И я вынужден постоянно помнить об интересах инвестора. Я вынужден как главный редактор помнить, что любая моя публикация может нанести урон бизнесу инвестора. То есть я в данном случае в данной стране и в настоящее время выступаю вольно или невольно все же еще и цензором в собственной газете, что, конечно, ограничивает и мои возможности как журналиста, и возможности нашей команды. Поэтому мы стараемся насколько это возможно, оставаться либеральной газетой, мы стремимся в каждом номере защищать права наших читателей и граждан. И читатель способен оценить, насколько объективна наша газета. Но при всем при этом я вынужден думать и помнить об инвесторе, который хочет жить и работать в этой стране. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от радиослушателя Дмитрия. Слушатель: Здравствуйте. Монополизм – реальность. Но и рынок реальность. Мы для кого работаем, надо же не забывать, - мы работаем для потребителя. И в любом жанре нужно творчески работать. А то, что вы говорите, что журналист не имеет творчества того, которое хочет, так это его проблема, это не проблема рынка и не проблема общества. Тут не надо быть идеалистом, надо жить так, как это возможно. Если не получается, значит тогда поражение признавать. Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удавалось ли самовыразиться журналистам, работавшим в «Русском курьере»? Игорь Яковенко: Я думаю, что удавалось. И здесь, видимо, нашему уважаемому читателю Дмитрию я могу сказать только одно, что медийный рынок устроен очень сложным образом, непростым. Что такое потребитель в медийном рынке? У газеты «Русский курьер» был свой читатель. И строго говоря, сейчас мой читатель, мы сейчас, приостановив выпуск газеты «Русский курьер», я не говорю о закрытии, потому что тут еще будем бороться, но мы по сути дела лишили определенную часть российских граждан той информации, которую они для себя выбрали. «Русский курьер» имеет свою нишу. И часть граждан лишились того источника информации, который они на рынке выбрали. И это действительно проблема, я не скажу трагедия, но это беда. И проблема заключается в том, что эти люди не в состоянии, читатели не в состоянии сами поддерживать качественную газету, потому что медийный рынок устроен так, что качественная газета на 80% должна финансироваться от рекламы. Потребитель, читатель может финансировать процентов на 20 максимум. А вот этих 80% как раз нет, нет рекламы. Рекламодатель в данном случае - это более зависимая фигура. То есть это человек, у которого есть бизнес. Человек, у которого есть бизнес, он более зависим от власти. Читатель вправе выбрать любую газету на прилавке, и ему власть за это ничего не сделает, по крайней мере, в условиях нынешней ситуации, у нас нет диктатуры, нет сейчас коммунизма, фашизма, когда смотрели, кто что читает, сейчас этого нет. А вот с бизнесом у нас власть обращается очень жестко. Поэтому в данном случае рынок немножко изуродованный. Владимир Кара-Мурза: Валерий, должна ли редакция чувствовать свою ответственность перед подписчиками газеты и заботиться о ее будущем? Валерий Яков: Мы просто обязаны это делать. Именно поэтому, Игорь абсолютно прав, и страдает либеральная пресса, и пострадал «Русский курьер». Ведь чего проще, и «Русский курьер», и нынешние «Новые известия», мы совершенно спокойно могли уйти в нишу желтой прессы и пытаться в этой нише зарабатывать деньги. И я уверен, что действовали бы в этой нише значительно успешнее. И команда Игоря Голембиовского, и наша команда, мы пытаемся сохранить ту качественную газету в нашем понимании, которая позволяет сегодня информировать читателя, информировать не только наших подписчиков, кто покупает газету, газета в конечном итоге звучит и в обзорах, и в Интернет-версиях. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Петербурга от Александра. Слушатель: Здравствуйте. Я Александр-добрый. Лично меня не устраивает такой рынок, где уничтожается качественная профессиональная журналистика. У меня такое впечатление, что уровень общества хотят опустить до уровня канала «Домашнего». Вам неизвестно, во что теперь превратится газета, на ваш взгляд, и на взгляд инвесторов? Какова будет тематика? Игорь Яковенко: Вы знаете, принципиальная разница между Леонидом Невзлиным, например, и инвесторами нашего издательского дома заключается в том, что Невзлин готов финансировать убыточное издание, скажем так, из политических мотивов. При всех различиях Невзлина, с одной стороны, Березовского, с другой стороны, Березовский тоже готов финансировать какие-то издания, скажем, «Независимую газету» из политических мотивов. У них, наверное, разные с Невзлиным политические мотивы, но в этом у них общее. Они явно финансируют избыточные издания просто потому, что у них есть какие-то политические цели в России. У инвесторов «Русского курьера» политических мотивов нет, они хотят заниматься бизнесом. И поэтому по сути дела и произошла приостановка издания. Я взял некоторые обязательства подготовить в течение короткого времени концепцию реорганизации издательского дома. И если эта концепция будет принята, то я буду продолжать работать, если нет, значит они сменят менеджмент, и я перестану руководить издательским домом. И дальше это уж их дело, дело инвесторов и дело людей, которые возьмутся за менеджмент, что они будут делать. Но то, что нынешний состав газеты, команда Голембиовского, она, конечно, желтую газету выпускать не смогла бы и не стала бы этим заниматься и таблоид не смогли бы выпускать просто потому, что они не хотят и не умеют это делать. Все предельно просто. Владимир Кара-Мурза: Директор Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов констатирует, что демократическая пресса несет все большие потери. Олег Панфилов: Газета «Русский курьер» – своеобразный эталон российской журналистки. Потеря «Русского курьера» в таком качестве – это, конечно, потеря для истории российской журналистики последних 15 лет. Что касается того, почему «Русский курьер» исчезает из российского медиа-рынка. Самое главное, чего нет в России - это государственной политики в области средств массовой информации. Не той государственной политики, которая называется Доктриной информационной безопасности, в которой было написано о том, что государственная пресса получает приоритет, а настоящей государственной политики в области СМИ. Власть все-таки должна задуматься над тем, что у этой власти есть обязательства перед международными организациями, есть обязательства перед российской конституцией. В России должна быть независимая пресса, в России не должно быть государственной прессы, и независимая пресса должна развиваться при поддержке государства. Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от радиослушателя Георгия. Слушатель: Здравствуйте, господа. Внимательно вас слушаю, понял, что вы умные люди, но вас все-таки обыграл в шахматы еще более умный партнер. Правильно ли я понял, что пример ЮКОСа одним выстрелом убил многих зайцев, как барон Мюнхгаузен одним шомполом убил стаю уток, и они еще и поджарились? Владимир Кара-Мурза: Это намек на то, что пример ЮКОСа, пытавшегося играть на медиа-рынке, напугал других его игроков. Согласны вы? Игорь Яковенко: Я согласен, с этим примером я полностью согласен. В свое время какую-то сходную роль сыграло убийство Кирова, например. Там тоже масса уток было убито. И в этом смысле пример ЮКОСа знаковая вещь. Сталин убил Кирова и получил огромный эффект от этого. Он уничтожил одновременно и оппонента, и начал репрессию, устроил террор. Это действительно очень точный удар, это удар по обществу. Потому что посеяли страх среди предпринимателей, сейчас предприниматели вообще испуганная профессия, испуганная часть населения, абсолютно обезволенная. Одновременно изуродовали этим же движением медийнй рынок. Правда, медийный рынок был изуродован раньше, когда уничтожили медиа-концерн Гусинского, когда уничтожили НТВ, ТВС и так далее. Здесь в большей степени, я бы не сказал, что убийство ЮКОСа сыграло решающую роль для изуродования медийного рынка. Потому что еще до того, как предприниматели стали испуганной профессией, до этого журналисты стали испуганной профессией. И когда вот все учинилось, эта долгая растянутая, публично показанная казнь НТВ. Это было такое своего рода средневековье, когда долго, мучительно, на глазах у всех убивали НТВ. Такая средневековая назидательная казнь. После этого журналистка стала испуганной профессией. Прав радиослушатель, абсолютно прав. Владимир Кара-Мурза: Валерий, удается ли журналистам вашей газеты продолжать расследование гибли ее друга Зии Бажаева? Валерий Яков: Нам удается, но толку от этого немного. Потому что те, у кого пытаемся получать информацию, давным-давно отказались ее давать. Но я бы хотел вернуться к звонкам радиослушателей. У меня такое складывается впечатление по общей тональности звонков, что в них проскальзывает некое, если не злорадство, то по крайней мере такая усмешка, что вот и до вас, мол, докатилось, до журналистов, и вы тоже должны отвечать за то, что происходит в стране, не только мы, инженеры. Понимаете, в чем дело, ведь если бы не было у нас свободной журналистики, то нам бы не удалось остановить первую войну в Чечне. Сегодня когда журналистики практически не остается, Чечня продолжает поставлять нам гробы. Возьмем более свежий пример с монетизацией льгот, которая коснулась практически всех. Ведь немногие издания писали о том, чем она грозит, что она несет и кто от нее пострадает. «Русский курьер» писал абсолютно честно из номера в номер об этом, «Коммерсант» об этом говорил, мы вели рубрику «Жизнь без льгот». И мы показали, к чему ведет бездумная или плохо организованная кампания. Если таких газет не останется, то читатели, включая тех, кто злорадствует, они, наверное, о том, что реально происходит в стране узнают тогда, когда к ним в дверь постучатся или когда они лишатся определенных благ и нормальной жизни. Владимир Кара-Мурза: Главный редактор волгоградской газеты «Областные вести» Анатолий Карман считает, что главный изъян таился в системе распространения газеты по стране. Анатолий Карман: К сожалению, я не могу вспомнить ни одного факта наличия «Русского курьера» в киоске, я не могу вспомнить ни одного факта рекламы по подписке. Единственное – это ссылки в центральной прессе и в Интернете, которые позволяют говорить о том, что «Русский курьер» - нечто интересное, но, к сожалению, не пощупанное на ощупь. Что касается газеты, которую я возглавляю, «Областные вести», город Волгоград, то убытки, убытки постоянные. Они покрываются результатами работы во время выборов. Но, к сожалению, из-под нас эту возможность вынули последние законодательные шаги. Мы не опираемся на Союз журналистов, потому что он абсолютно никаким образом не содействует и не помогает. Мы не опираемся на административные силы, потому что при этом ты теряешь собственное лицо. Мы пытаемся опираться на тех, кто заинтересован в формировании общественного мнения. Это очень трудно дается, поэтому мы постоянно пытаемся придумывать какие-то способы финансовой поддержки. Владимир Кара-Мурза: Игорь, вы как генеральный секретарь Союза журналистов России, принимаете упрек, что эта общественная организация пока не может действенно помочь гибнущим изданиям? Игорь Яковенко: Все по-разному. Вообще упрек принимаю, даже вопросов нет. Раз он есть, значит его надо принимать, что называется, работа такая. В регионах очень разные союзы. Союз журналистов России состоит из 89 региональных союзов и союзы очень разные. Где-то, например, в Перми, я думаю, что мало кто бы решился бросить такой упрек председателю пермского Союза журналистов Василию Мосееву. Я думаю, там ощутима его помощь у каждого средства массовой информации. Где-то, как в Волгограде, такой упрек, видимо, звучит обоснованно. Здесь другая история. То, что господин Карман говорит о выборах, это означает что, по сути дела, люди используют поступления от пиара. Насколько это совместимо с независимой честной журналистикой – это вопрос. Хотя мы все понимаем, что на это живут многие издания. Проблема с распространением очевидна. Потому что на самом деле рынок распространения монополизирован, изуродован, когда доставка стоит, для того, чтобы от почтового отделения газету донести до дома, стоит в три раза дороже, чем оплатить труд печатников, бумажников, полиграфистов, журналистов и так далее. То есть рынок очень диспропорциональный. Это тоже результат той монополизации, в которой мы сегодня существуем. То есть изуродованный рынок - это результат, безусловно, отсутствия государственной политики. Владимир Кара-Мурза: Валерий, как приходится вести редакционную политику в предвыборных условиях? Зависит ли ваше издание от спроса на этом рынке? Валерий Яков: Мы в этом рынке участвуем ровно так же, как остальные издания, соблюдая правила игры гласные и негласные, которые существуют. Но меня в большой степени волнует система распространения и невозможность доставки нашей газеты до читателей в разных концах страны. Что говорить о разных концах страны, когда даже в Москве, и Игорь это может подтвердить, редакции приходится платить за то, чтобы газета присутствовала на лотках, в киосках или у метро, на развалах и так далее. Причем владельцы многочисленных сетей выставляет свои цены. Если их не платишь, газета не появляется. Если идешь на поводу даже у структур, как почта и других, то газета за пределы Москвы, в другие регионы поступает через три-четыре дня, а то и через неделю. То есть действительно все разрушено в этом смысле в стране. И журналистам приходится предпринимать колоссальные усилия для того, чтобы не просто сделать газету, но и каким-то образом донести до читателя. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Александра из Москвы. Слушатель: Приветствую всех полуночников и Володю, Игоря и Валеру. Господа, пострадало прежде всего то, что называется общественным благом. Конечно, и журналисты, но больше всех общество, не получая качественного информационного продукта, как и любого другого продукта. Пострадали те же самые инженеры и все остальные. Так вот, власти, конечно, демократия не нужна. Как я вижу, и нашим бизнесменам тоже не нужна. Потому что частная собственность может быть и вполне без демократии. А вот то, что обществу не нужны демократические ценности – это вопрос очень серьезный. Владимир Кара-Мурза: Давайте к нему прейдем. Игорь, ощутимо отсутствие демократических партий в парламенте, поддержки российской прессы, например, от демократической общественности из-за рубежа, которые создают вакуум, в котором гибнут независимые издания? Игорь Яковенко: Вы знаете, здесь это общая синтетическая проблема получается. С одной стороны, в течение какого-то времени, я надеюсь, небольшого, но какого-то времени в стане не будет такого собеседника, как Отто Рудольфович Лацис. Что такое пресса вообще, что такое газета? Это нация, которая разговаривает с собой. Это нация, которая ищет себе собеседников среди умных, честных, профессиональных людей. Я не буду перечислять весь состав «Русского курьера», я просто возьму наиболее известную фигуру, которая действительно олицетворяет «Русский курьер» – это Отто Лацис. Как читатель я, когда открываю газету, я ищу собеседника, с которым мне хотелось бы сверить мои часы в отношении сегодняшнего момента. У меня не будет в ближайшее время возможности сверить эти часы с Отто Рудольфовичем Лацисом. Что касается политики, то у меня нет сегодня возможности по сути дела быть представленным кем-то в Государственной думе, у меня нет в Государственной думе моих представителей. И не одного у меня, я думаю, примерно у половины граждан Российской Федерации. Это большая проблема. И в результате идет совершенно фантастическое одурачивание, оболванивание, оглупление нации. Тот процесс, который кто-то из высших министров назвал «дебилизация населения», этот процесс идет на самом деле, по сути дела, он организован властью. Выдавив из парламента демократические партии, создав среду обитания, которая отторгает демократическую качественную прессу, создав среду обитания, в которой умный, профессиональный человек здесь в России... Ведь у нас проблема заключается в том, что в России ничего не производят. Что в России делать умному профессиональному человеку? По сути дела вся политика власти привела к тому, что экономика превратилась в экономику трубы, ничего больше Россия не производит, кроме нефти и газа. Куда деваться нормальному профессиональному умному человеку, который готов в 21 веке заниматься тем, чем положено заниматься в 21 веке – создавать информационные технологии, создавать компьютерные программы и так далее. Все эти люди уезжают в Америку в Силиконовую долину, все эти люди уезжают в Южную Корею, все эти люди уезжают в Израиль. Там они востребованы. Здесь им делать абсолютно нечего. Происходит действительно выдавливание умных людей, как из отдельных профессий, из отдельных сфер, по сути дела из стран. Вот проблема фундаментальная, маленькой, крошечной частью которой является выдавливание журналистики из средств массовой информации. Владимир Кара-Мурза: Главный редактор Интернет-издания «Ежедневный журнал» Константин Бергер констатирует диктат рынка в сфере средств массовой информации. Константин Бергер: «Русский курьер» был весьма цитируемое издание, и на него часто ссылались агентства, радиостанции, телевизионные компании, что говорит о качестве издания. Но помимо содержательного признания нужно добиться признания рыночного, а с этим довольно сложно, чтобы издание нашло свое место на рынке. Плюс еще, я думаю, беда «Русского курьера» состоит в том, что реальной политической жизни нет в стране, конкуренции политической нет. Поэтому издания, которое этим интересуются, занимаются, они лишаются поля деятельности. Владимир Кара-Мурза: Слушаем Николая из Тулы. Слушатель: Все мы жили в Советском Союзе, в нем не было свободной прессы, телевидения, но зато было Радио Свобода, которое глушили, душили. Но время все расставило на свои места: Советского Союза нет, а Радио Свобода - вот оно, мы говорим с вами. И чем больше будет давления на свободную прессу, фактически осталась одна «Новая газета», которую я читаю, телевидение я вообще не смотрю, тем больше будет слушателей у Радио Свобода. Владимир Кара-Мурза: Валерий, очевидно, радиослушатель имел в виду тех журналистов, которые имеют возможность сравнить с советскими временами. Если говорить о трудностях, которые сопутствовали отсутствию гласности, то какие времена, по-вашему, Валерий, легче для журналистов? Валерий Яков: Для журналистов легче времена гласности, которые мы прожили. Мы помним и Эзопов язык, мы помним и цензуру. И именно поэтому мы пытаемся до последнего сопротивляться возвращению того времени и сохранять ту либеральную прессу, которая у нас в стране еще есть. Вот еще в чем проблема, на мой взгляд. Мы сегодня имеем уродливый абсолютно парламент в стране, наверное, самый уродливый за все время существования российского парламентаризма. Почему сегодня у нас такая Государственная дума? Во многом потому, на мой взгляд, что во время предыдущих выборов уже почти не оставалось свободной прессы. Телевидение уже было разрушено, газет почти не оставалось. Впереди очередные выборы. Если у нас не останется окончательно независимой прессы, то мы будем иметь еще более кошмарный и парламент, и власть и, соответственно, перспективы для всего нашего народа. И вот это должны понимать читатели, которые так безразлично или с издевкой реагируют на печальное сообщение о «Русском курьере». Владимир Кара-Мурза: Слушаем петербуржца Сергея. Слушатель: Добрый вечер, господа. Наконец-то я слышу, что читатель должен подумать. Мне кажется, надо раз и навсегда россиянам запомнить: нельзя говорить – власть должна задуматься. Насколько я наблюдаю, власть нормально думает. Вот, к сожалению, россияне чего не хотят – учиться своей истории. Как мне кажется, Владимиру Владимировичу не удалось стать сувереном, который будет гарантировать преобразования в стране, у него не нашлось своего Столыпина, а может быть он и не искал. Смотрите историю: только Столыпин, если бы не тот роковой выстрел, а он был совершенно закономерен, только Столыпину можно было к 22 году изменить Россию. Владимир Кара-Мурза: Говоря о роли российского президента, какую позицию занимал «Русский курьер», и могла ли она повредить его отношениям с Кремлем? Игорь Яковенко: Я уже говорил о том, что в России быть качественной газетой означает быть газетой оппозиционной. Потому что то, что происходит сегодня, и те действия власти, которые за последние пять лет стали очевидны, собственного говоря, очевидны стали с первых минут действий, совершенно очевидна война в Чечне, по сути дела ликвидация свободной массовой информации, по крайней мере, на телевидении - это сто процентов, в прессе в меньшей степени. Уничтожение парламента как такового, в России сегодня нет парламента. Валерий Яков говорил об уродливом парламенте, парламента как такового вообще нет. Это маленький подотдел администрации президента, и та, и другая палата. Уничтожение независимого суда, запугивание, фактическая ликвидация независимого бизнеса. Все это достаточно известные шаги власти, они совершенно очевидно толкают страну очень глубоко назад. И поэтому честная журналистика в России становится очень жестко оппозиционной. «Русский курьер» не является тем инструментом, который был очень опасен для власти. В известной степени власть, уничтожив независимое телевидение на федеральном уровне, позволяла существовать таким отдушинам, которые выполняли своего функцию «Литературной газеты» в брежневские времена. Функцию такой отдушины выполняет «Новая газета», функцию такой же отдушины выполнял «Русский курьер», в какой-то степени «Эхо Москвы». И власть не уничтожала эти независимые средства массовой информации, позволяя им заниматься своим делом. Он не было опасны. В России сегодня зарегистрировано 50 тысяч средств массовой информации, а реально выходит порядка 15. И если 15 тысяч средств массовой информации положить на одну чашу весов, а два федеральных телеканала положить на другую, то по воздействию, конечно, перевесят два федеральных телеканала. С ними все в порядке, они изо дня в день, из часа в час, из минуты в минуту прославляют Владимира Путина, все остальное власть интересует в меньшей степени. Владимир Кара-Мурза: Главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов констатирует наступление на свободу прессы по всем флангам. Александр Проханов: Идеи, которые исповедует «Русский курьер», мне чужды, но его закрытие воспринимаю как явление драматическое, потому что культура должна быть по меньшей мере биполярна, а по-настоящему она должна быть многополярна. Когда выбивается один из флангов, то беднеет и противоположная сторона. Моя газета не имеет практически спонсоров. Ее можно называть честной, можно называть лживой. Она радикальна. Подобного рода идеологии в силу своей оппозиционности, она имеет огромный спрос и очень малое предложение. И поэтому мою газету покупали. Но в последнее время и это стало трудно, потому что люди разочарованы вообще в печатном слове, и в газеты возникли финансовые трудности. Я занимаюсь поиском спонсора. Однако продать газету для меня – это большая проблема. Потому что, даже когда собаку продают, ее стараются продать в хорошие руки. Мне не безразлично, к кому попадет газета. Владимир Кара-Мурза: Валерий, как вы считаете, вы остаетесь на рынке, уцелеете ли вы до следующих парламентских выборов? Валерий Яков: Мне бы хотелось уцелеть, и все для этого делаем. Сегодня разговаривал с некоторыми из моих коллег и друзей из «Русского курьера», я говорил о том, что можно сделать, чтобы хотя бы кто-то из них пришел и работал у нас. И мы постараемся это сделать. Я полагаю, что либеральные издания, которые остаются на рынке, либеральные честные журналисты просто должны в данной ситуации поддерживать друг друга.
