Текущая неделя проходит под знаком иранской ядерной программы. Ее обсуждают министры иностранных дел в Лондоне, о ней будет говорить МАГАТЭ, и о ней же будет говорить Совет безопасности ООН. В центре иранской атомной проблемы лежит технология обогащения урана, то есть выделение из природного урана изотопа урана-235. При этом технологии получения топлива для атомных реакторов и для атомных бомб крайне близки, и это настораживает экспертов.
«Мирный атом неотделим от военного, это очень похожие ядерные циклы. Такая обеспокоенность мирового сообщества вполне понятна» - говорит директор Центра ядерной экологии и ядерной политики Международного социально-экологического союза Лидия Попова.
Опасность состоит в том, что если Иран получит оборудование для обогащения урана-235 до 3% (концентрация, необходимая для создания реакторного топлива), это же оборудование позволит обогащать его и до 95% – а это уже «оружейный» уран. «Волнуются не из-за того, что Иран будет использовать ядерное топливо в своем реакторе. Волнуются из-за того, что Иран хочет строить у себя производство по разделению изотопов. Они собираются получить центрифуги, в которых достаточно эффективно отделяется уран-235 от урана-238», - говорит эксперт.
Если говорить о гипотетической возможности, Иран может построить бомбу на уране-235. Бомба, сброшенная на Хиросиму, была с 235-м ураном. Но это только часть проблемы.
«При этом бомба, сброшенная на Нагасаки, была уже с плутонием, - говорит эксперт. –
И после этого ядерное оружие было только на плутонии…» На основе плутония-239 сконструированы все современные атомные бомбы. «Хорошие, извините за цинизм, эффективные атомные бомбы с большим разрушительным потенциалом …» - говорит Попова.
«Как устроена технологическая цепочка? Загружают определенным образом скомпонованное топливо из обедненного урана в промышленный реактор, и там его облучают. За то время, пока это топливо «сидит» в реакторе, в нем вырабатываются плутоний-239 и другие изотопы. Потом нужно этот плутоний извлекать. Его отправляют на радиохимическое производство: кассеты из реактора режутся, твердые обломки отправляются в захоронение, а само топливо растворяется в азотной кислоте. В конце концов выделяется плутоний-239 в нитратном виде, потом его переводят в двуокисную форму», - рассказывает директор Центра ядерной экологии и ядерной политики Международного социально-экологического союза. «Для того, чтобы поместить полученный плутоний в бомбу, его переводят в металлическую форму и производят ядерные боеголовки».
По словам эксперта, в мировой практике плутоний не обогащают на тех центрифугах, что используются для обогащения урана: они очень быстро станут радиоактивными. «Радиационная обстановка в цехе станет такая, что работать будет невозможно. Да и для получения реакторного плутония во-первых, Ирану нужно построить атомные электростанции, во-вторых, построить радиохимическое производство у себя. И потом еще выделить плутоний – пусть его будет не очень много», - говорит Попова.
Однако методы разделения изотопов могут быть разными: «Пожертвовав каким-то количеством оборудования, а может быть и людей, заключенных – выделить плутоний на том же оборудовании все же можно. Нужно всего несколько сотен грамм, может пару килограмм. При этом в реактор загружается порядка 60 тонн уранового топлива – столько же за три года выгрузится. Цикл длится три года, а выход «продукта» составляет десять килограмм на тонну. Десять килограмм на шестьдесят – уже шестьсот килограмм…»
Поэтому и важен вопрос: что делать с отработанным топливом атомных станций, содержащим плутоний-239. По словам эксперта, предложение России, которая готова поставлять Ирану обогащенный уран (те самые 3-4% урана-235 в общем уране-238) на атомную станцию в Бушере или какую-нибудь другую, выглядит вполне реалистичным. «Россия занимается таким бизнесом. У Минатома есть такая организация, Россия обогащает уран для других стран. Так что Россия может и для Ирана тоже обогащать уран», - говорит Лидия Попова.В таком случае Иран не сможет говорить: «нам нужны технологии для того, чтобы работала Бушерская станция». При этом, если Россия берет на себя полный цикл, то она забирает и наработанный плутоний.
Решать же вопрос нужно. На нынешнем уровне развития технологий Иран может создать свою бомбу в течение пяти-десяти лет. По данным экспертов, Иран достаточно развитая страна. «Увы, боюсь, что это так. Но, тем не менее, я не сторонница силовых методов решения проблемы. Мне кажется, что с Ираном надо пытаться какие-то переговоры вести. Надо вытащить на поверхность социально-экономические проблемы, где Тегерану нужна помощь, и торговаться. Потому что, какие бы они ни были сумасшедшие, тем не менее, не знаю, насколько далеко в своем сумасшествии готовы зайти. Я имею в виду руководство, начальников больших» - призывает Лидия Попова.