В эфире Белгород, Оксана Быкова:
40 – летний Игорь каждый день приходит в региональное отделение Российского Красного креста. Здесь он бесплатно получает противотуберкулёзные таблетки и продуктовый набор.
Игорь: Лечимся, таблетки пьем регулярно. Каждый день выдают продуктовые наборы – рыба, мясо, соки, творожные изделия, сгущенку обязательно нам выдают.
Оксана Быкова: Помочь в лечении Белгородское региональное отделение Красного Креста оказало 1300 больным в рамках программы борьбы с туберкулёзом Международной Федерации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца. Финансирует программу агентство США по международному развитию. Директор миссии агентства США по международному развитию в России Терри Майерс побывал в Белгороде на открытии бактериологической лаборатории в областном противотуберкулёзном диспансере.
Терри Майерс: Работа на территории Белгородского региона – это заслуга как работы с правительствами федерального, так и регионального уровня. Именно из-за такого замечательного сотрудничества всех этих организаций был достигнут тот результат.
Оксана Быкова: Чтобы в Белгороде появилась современная бактериологическая лаборатория, где можно, в том числе проводить экспресс- диагностику туберкулёза, потребовалось три года. За это время для лаборатории было построено здание на средства областного бюджета. Оснащение этой лаборатории проводилось на средства международной программы борьбы с туберкулёзом. Рассказывает врач-методист областного противотуберкулёзного диспансера Елена Тюрина.
Елена Тюрина: Это оборудование позволит применять современные методики диагностики туберкулеза, позволит защитить персонал лаборатории от заражения. Мы считаем, что в дальнейшем мы будем осваивать экспресс-методику диагностики туберкулеза, и сократим сроки диагностики от 2-3 месяцев, как сейчас, до 10 дней, до 2 недель. Для нас это будет неоценимое подспорье и помощь для врачей и для больных в том числе.
Оксана Быкова: Новое лабораторное оборудование также позволит выявлять больных, которые страдают лекарственно-устойчивым туберкулёзом.
Елена Тюрина: В рамках программы мы сейчас со строительством этой лаборатории переходим к лечению лекарственно-устойчивого туберкулеза. Этот туберкулез обычными методами не лечится. Больные обречены на умирание. Вот эта лаборатория будет ставить диагноз лекарственно-устойчивого туберкулеза, то есть больного выявили, сделали исследования, посеяли на чувствительность. Лаборатория говорит – бацилла Коха не чувствительна к тому, к тому и к тому препарату. Нельзя лечить этими препаратами. Лекарственная чувствительность будет делаться только в этой лаборатории. Только будет иметь право ставить диагноз лекарственно-устойчивого туберкулеза. Для это будет организован кольцевой завоз мокроты из всей области сюда. Отсюда начнется постановка этого диагноза.
Оксана Быкова: На средства международной программы борьбы с туберкулёзом в Белгородской области оснащены современным оборудованием ещё две бактериологические лаборатории. Говорит начальник областного управления здравоохранения Александр Стукалов.
Александр Стукалов: Можно сказать, что за время реализации программы совместными усилиями изменился, во-первых, профессиональный подход к диагностике и лечению туберкулеза. В рамках программы была оказана хорошая материальная помощь в оснащении трех лабораторий на территории Белгородской области – это при областном туберкулезном диспансере, в Старооскольской больнице и туберкулезной больнице при УИН. Это позволит нам, конечно, уже на более высоком уровне проводить диагностику туберкулеза.
Более того, в рамках реализации программы также были отработаны вопросы, как контролируемое лечение, то есть человек начинал и заканчивал лечение, и не было, так называемых, отрывов. Только по сравнению с прошлым годом, благодаря мерам социальной поддержки, которую получали больные, у нас отрывы снизились в два раза. Сегодня наша очередная задача – это переход к новому этапу – к лечению устойчивого туберкулеза.
Оксана Быкова: Международная программа борьбы с туберкулёзом в Белгородской области действует три года. По словам директора миссии агентства США по международному развитию в России Терри Майерса, совместный опыт сотрудничества международной организации с региональной властью будет использован и в других городах России, где готовы принять помощь международных организаций в борьбе с туберкулёзом.
В эфире Казань, Олег Павлов:
Казанский правозащитный центр существует 4 года. За это время в Татарстане многие успели с ним познакомиться, а кто-то и вынужден был туда обратиться.
Лилия Сафина: В данный момент у нас несколько направлений деятельности. Первое – это, конечно же, адресная помощь людям, которые пострадали от действий должностных лиц или от государственных структур в целом. Адресная помощь этим людям и юридическое сопровождение их дел. Второе направление – это юридическая деятельность, направленная на изменение правоприменительной практики. Третье направление – это пиар-компонент. Мы его используем для того, чтобы информировать общественность. А все вместе это делается для того, чтобы пробудить активность каждого человека.
Олег Павлов: Лилия Сафина как раз сотрудник пиар-отдела. Говорит, что обращаются к ним очень часто.
Лилия Сафина: К нам обращаются очень разные люди. Их объединяет то, что они не нашли той помощи, той поддержки в органах госвласти, в функции которых тоже заложена, наверное, защита прав человека – это прокуратура, это МВД, это система исполнения наказаний.
Олег Павлов: Летом 2004 года воспитанники детского дома отдыхали в лагере «Ласточка». Двое мальчишек отправились на ближайшее озеро порыбачить. Там же устроили пикник сотрудники милиции. Артем, один из подростков, им чем-то не понравился.
Артем: Потом хотели на меня повесить видики всякие, деньги, золото.
Олег Павлов: Воспитатели детского дома обратились в Казанский правозащитный центр. Как результат – милиционеры осуждены. Более того, адвокатам центра совместно с прокуратурой удалось добиться выплаты компенсации ребенку.
Интересная деталь. По наблюдениям правозащитников, от произвола в Татарстане чаще всего страдают именно подростки. Вот еще один случай.
Подросток: В кабинет вошел милиционер, крепкого телосложения. Он сказал, что я еще какие-то покрышки украл и очень сильно ударил в грудь. У меня дыхание сперло, я не мог дышать. Он поставил меня около стенки, и я должен был так стоять. Меня не кормили, воды не давали. У меня не было сил. Я чувствовал себя очень плохо.
Наталья Каблова: К нам обратились матери этих мальчиков. После проведения нами общественного расследования, в результате которого подтвердились заявления мальчиков и их матерей о том, что к мальчикам применялось насилие, был подключен адвокат по этому делу, который добился, в первую очередь, прекращения уголовного преследования в отношении самих мальчиков и привлечения к уголовной ответственности сотрудников милиции.
Олег Павлов: По словам Натальи Кабловой, отстоять ребят тогда удалось во многом благодаря энергии родителей. Казанский правозащитный центр собрал определенную статистику и представил ее прокурору республики.
Лилия Сафина: Радует, что есть реакция. В частности, в апреле 2005 года прокурор Татарстана Кафиль Амиров подготовил указание о проведении проверок по заявлениям о фактах применения пыток и насилия в органах внутренних дел. Документ этот был адресован всем районным и городским прокурорам. В чем была проблема? В том, что люди, когда обращались с заявлением о применении пыток и насилия со стороны сотрудников милиции, то эти проверки были неполные, либо они проводились самими милиционерами. В указании, которое подготовил прокурор, он указал лично изучать материалы этих проверок прокурорам.
Олег Павлов: Как говорит Лилия Сафина с прокуратурой и Управлением исполнения наказаний Минюста теперь имеется соглашение о сотрудничестве.
Лилия Сафина: Во-первых, у нас заключен договор о правовом сотрудничестве с Управлением исполнения наказаний Министерства юстиции республики Татарстан. Правозащитный центр города Казани впервые в России (он был первым), кто заключил договор о взаимодействии с прокуратурой.
Олег Павлов: В УИН, кажется, тоже довольны таким сотрудничеством. Правда, это признание пресс-секретарь Татарстанского Управления Инга Мазуренко сделала еще до появления Закона «О неправительственных организациях».
Игна Мазуренко: Честно говоря, это выгодно и нам. С какой стороны, с какой позиции? Потому что иногда для того, чтобы, может быть, осужденный перестал думать, что его каким-то образом притесняют, обижают, ему достаточно просто разъяснить его права.
Олег Павлов: В Казанском правозащитном центре говорят, что их главная задача – расшевелить людей. Здесь убеждены – государство без гражданского общества может быть только тоталитарным.
В эфире Обнинск, Алексей Собачкин:
Обвинение фонда «Евразия» в том, что он якобы работал на шпионские деньги и ставил перед собой цель получения разведданных, вызвало в Обнинске, мягко говоря, недоумение. У многих-многих обнинских некоммерческих организаций сложились добрые отношения с западными фондами. А для фонда «Евразия» Обнинск, вообще, стал одним из центров в России. Это неслучайно, ведь здесь очень хорошо развит некоммерческий сектор. Поэтому от «Евразии» обнинские НКО получили грантов на сумму 250 тысяч долларов. В первую очередь деньги выделялись объединениям, ориентированным на помощь людям. Среди них – обнинский компьютерный клуб, который на средства фонда «Евразия» смог создать центр интернет-образования. Рассказывает вице-президент клуба Александр Зисман.
Александр Зисман: Алексей Собачкин: И на этих, сначала 6, потом 12-ти, потом 18-ти компьютерах у нас функционировало интернет-кафе для людей пришедших с улицы. Это за деньги, но дешевле, чем любое другое интернет-кафе города. А для нашей целевой группы, а это 500 членов клуба плюс НКО, которые не члены клуба – они бесплатно обслуживались. Бесплатно обучались инвалиды, чернобыльцы, пожилые люди, где-то около 100 человек было бесплатно обучено, которые до этого представление не имели о компьютерной грамотности, об Интернете.
Алексей Собачкин: Еще на один грант была создана обнинская гражданская компьютерная сеть. Она представляет собой серверы, на которых бесплатно размещено 150 сайтов местных некоммерческих организаций. Как говорит вице-президент компьютерного клуба Александр Зисман, этот проект оказался рассчитанным на перспективу.
Александр Зисман: Была необходимость предоставить возможность некоммерческим организациям, личностям города Обнинска получить доступный Интернет, либо бесплатный, либо очень недорогой, получить возможность бесплатного создания сайтов, бесплатного содержания сайтов в сети. Чтобы они могли рассказывать о своей работе, о своей деятельности с использованием современных телекоммуникационных инструментов. И это было создано.
Алексей Собачкин: Фонд «Евразия» опекал в Обнинске не только общественные объединения. Он оказал существенную методическую помощь обнинской «Народной газете». Рассказывает редактор газеты Наталья Кошелева.
Наталья Кошелева: Мы участвовали в проекте фонда «Евразия» «Поддержка независимых, региональных газет». Итогом этого сотрудничества стал подъем на несколько профессиональных ступеней. Денег мы от фонда не получали, но мы получили консультационную помощь во всех направлениях. Обучались и журналисты, и фотокорреспонденты, и рекламные менеджеры, и распространители. И мы, наконец, поняли, что такое газета, как бизнес.
Этот опыт нам очень много дал, мы благодарны этим людям. Результат обучения – изменение газеты. У нас изменился контент. Изменилась подача в плане дизайна, много над этим работали. Многое сделали в плане рекламы и, естественно, в плане менеджмента. У нас по всем направлениям газетного бизнеса произошло обучение, и все эти навыки были применены на практике.
Алексей Собачкин: Смешно утверждать, что деньги «Евразии» могли служить каким-то шпионским целям. Ведь все средства, полученные от фонда, являются прозрачными для всех контролирующих организаций. И потратить их можно только на поставленные цели: будь то покупка оргтехники или инвалидных колясок. Рассказывает вице-президент компьютерного клуба Александр Зисман.
Александр Зисман: У фондов существуют очень жесткие формы отчетности. И все грантовые средства, получаемые НКО, прозрачны. Прозрачны не только для дающего (для грантодателя), но и для наших фискальных органов. Мы не имеем права иметь коммерческую тайну. Все, что мы делаем, мы обязаны показывать публично. Это легко контролируемая деятельность.
Алексей Собачкин: Но власти, раздувая шпионский скандал, тем самым наносят удар по общественному сектору, так как он остаются последним институтом гражданского общества в стране, который еще не разгромлен. Редактор обнинской «Народной газеты» Наталья Кошелева уверена, что вся история со шпионскими деньгами шита белыми нитками.
Наталья Кошелева: Шпионский скандал разочаровал меня тем, насколько топорно он сработан. Все это похоже на какой-то сценарий, который плохо прописан и плохо сыгран. Это политическая вещь и сделана очень не тонко.
Алексей Собачкин: Но как бы ни был топорно сработан скандал, видимо, он станет сигналом к закручиванию гаек теперь в некоммерческом секторе.
В эфире Чебоксары, Дмитрий Лиснев:
Жительницу Чебоксар Елену Николаеву задержали сотрудники милиции, заподозрили в совершении преступления, возбудили уголовное дело, а потом, разобравшись, дело закрыли, даже не извинившись. Посчитав, что её права были нарушены незаконным уголовным преследованием, Елена обратилась в правозащитную организацию «Щит и меч». Рассказывает Елена Николаева.
Елена Николаева: Меня и моего мужа обвинили в мошенничестве. Потом с меня обвинение сняли. Адвокат наш посоветовал обратиться в организацию «Щит и меч», так как меня незаконно задержали, во-первых, потом незаконно обвинили. Я в это время была беременная. У меня в это время еще ребенок находился в садике. Я объясняла. Меня не выпускали. Так как я была беременна не одним ребенком, а двойней, у меня давление повысилось. Раньше времени я родила, так как обвинение с меня сняли потом, но мне нужно было участвовать в суде. Я переживала, нервничала. Как раз перед днем суда у меня начались преждевременные роды.
Дмитрий Лиснев: Чебоксарской правозащитной организации «Щит и меч» нет еще и двух лет, однако её деятельность стала заметным явлением в общественной жизни Чувашии. О результатах работы рассказывает председатель совета организации, молодой юрист Алексей Глухов.
Алексей Глухов: Наша организация существует более полутора лет. За это время к нам обратилось более 50 человек с просьбой оказать им юридическую помощь от неправомерных сотрудников правоохранительных органов. И уже пять человек получили полную юридическую помощь, в том числе и компенсацию за счет казны государства за неправомерные действия сотрудников правоохранительных органов. Общая сумма компенсации, присужденная потерпевшему от преступлений сотрудников правоохранительных органов, составляет 86 тысяч рублей. В результате нашей деятельности к уголовной ответственности было привлечено 7 сотрудников милиции.
На данном этапе в нашей организации ведет 5 дел, по которым уже видны явные признаки нарушения прав человека со стороны правоохранительных органов. Большая часть – это именно сотрудники милиции. Также есть несколько дел, в которых приставы-исполнители нарушают права человека, в основном, это когда происходит принудительное изъятие имущества.
Финансирование нашей деятельности осуществляется за счет фонда «Общественный вердикт» и Казанского правозащитного центра. Хотя это российские организации, зарегистрированные на территории нашей страны, но сами они получают денежные средства из-за рубежа, в частности, от фонда «Открытое общество» (Лихтенштейн) и от Фонда Макартуров.
Дмитрий Лиснев: Однако в отличие от некоторых политиков и журналистов, людей, обратившихся к правозащитникам за помощью и получивших её, меньше всего смущают источники финансирования правозащитных организаций. Продолжает Елена Николаева.
Елена Николаева: Они с меня не взяли ни копейки. Мне все равно из какой организации выделяются эти средства на их работу – неважно из-за рубежа эти средства поступают или еще откуда либо. Они реально защищают мои права.
Дмитрий Лиснев: Впрочем, по словам заместителя начальника отдела информации и общественных связей МВД Чувашии Дмитрия Иванова, его ведомство тоже не имеет каких-либо претензий к организации «Щит и меч».
Дмитрий Иванов: Организация эта «Щит и меч» молодая у нас. В прошлом году только она появилась. Естественно, там есть очень много минусов, также как и плюсов. Но все равно надо пробовать работать. Понятно, что их финансируют с определенной целью, но пока эти цели не идут вразрез с нашими. Там такого нет. Все, что направлено на наши задачи по обеспечению законности правопорядка, мы полностью поддерживаем. Они проводят нормальную работу.
Дмитрий Лиснев: Алексей Глухов также убежден, что демократическое государство, каковым Российская Федерация является по Конституции, должно быть напрямую заинтересовано в деятельности правозащитных организаций.
Алексей Глухов: Мы работаем исключительно в интересах государства. Потому что изобличение недобросовестных сотрудников правоохранительных органов является целью, как общества, так и государства, так и каждого человека в частности.
В эфире Югра, Ирина Логинова:
Самым тревожным потрясением месяца для Ханты-Мансийского округа стала чрезвычайная ситуация в Радужном. 21 января из-за прорыва на магистральном трубопроводе и отключении котельной, жители двух городских микрорайонов (а это около 6 тысячи человек) оказались на грани выживания. В 30 домах разморозились батареи в подъездах, лопнули радиаторы в квартирах. В двух зданиях система теплообеспечения вышла из строя полностью. Испытания холодом длились почти 10 суток.
Оперативный штаб развернули прямо в центральной диспетчерской теплосетей. Телефон «горячей линии» не смолкал ни днем, ни ночью. Житель 5-го микрорайона Геннадий Анисимков жаловался на отсутствие света и воды.
Геннадий Анисимков: Свет специально отключили для того, чтобы разморозить дом. Горелки принесли газовые, думаем, сохраним хоть как-то тепло. Пятые сутки сидим, чтобы только не полопалось ничего.
Ирина Логинова: Чтобы сохранить батареи, жители укутывали их одеялами. Свечи и керосиновые лампы восполняли отсутствие электричества. Терпение горожан не безгранично. Сохранять спокойствие удавалось далеко не всем. Пояснила жительница 2-го микрорайона Алевтина Коржикова.
Алевтина Коржикова: Ничего не делается. Звонишь 5-10 раз, телефоны тебе дали – а вашей заявки не было! Да что же это такое! Сутки нет света! Как же можно так! Чай не согреть!
Ирина Логинова: В городе создали пункты приема жителей. Они были организованы на базе школ и детсадов. Там было все необходимое для обогрева людей. Подробнее об этом рассказывает заведующая средней школы номер 3 Тамара Щеглова.
Тамара Щеглова: Они приходят ночевать, уходят на работу, приходят. У нас питание налажено трехразовое. Для тех, кто постоянно приходит к нам, независимо от режима питания, эти люди обязательно в любой момент в любой время питание им предоставляем.
Ирина Логинова: Вот очередной дом, где было отключено отопление. Иней в подъезде, заснеженные почтовые ящики. Визита сантехника здесь ждали, как чуда. Покидая квартиры, жители оставляли свои координаты на дверях и стенах. Понимали – не отремонтируют батарею в одной квартире, без тепла останется весь стояк. Рассказывает начальник пресс-центра аварийной ситуации по Ханты-Мансийскому автономному округу Евгений Костин.
Евгений Костин: Те квартиры, которые приходилось вскрывать для того, чтобы запустить, это все делалось в присутствии милиции. В ЖЭУ были такие расходы, то есть взломали дверь – тут же вставляют новый замок в дверь и закрывают квартиру. Ключи сдают в милицию.
Ирина Логинова: Прорыв на теплосетях полностью ликвидировали в ночь с 25 на 26 января. Система отопления жилого фонда Радужного восстановлена полностью. Размер материального ущерба окружные власти пока сообщить не готовы. Но специалисты сходятся в одном – дешевле было бы летом основательно протестировать работу всего оборудования, чем в экстремальных условиях ликвидировать аварию.
В эфире Нижний Новгород, Олег Родин:
Президентский национальный проект поддержки российской медицины начал работать неожиданным образом. Врачи узких специальностей - невропатологи, кардиологи, урологи, рентгенологи и прочие - готовы бросать свою работу и переходить на должности среднего медицинского персонала - в участковые медсестры, а главные врачи переходят на работу участковыми терапевтами. Обещанная надбавка в 10 тысяч рублей участковым врачам и в 5 тысяч рублей медсестрам обернулась скандальным расслоением по доходам медиков. В частности, получилось так, что даже начинающая участковая медсестра получает вдвое-втрое больше, чем руководитель лечебного учреждения или квалифицированный врач с многолетним стажем и опытом. Об этом парадоксе как недопустимом явлении заявил, например, Валерий Легеза, главный врач участковой больницы.
Валерий Легеза: Это ненормально, когда есть участковая медицинская сестра, которая получает президентскую надбавку, а в итоге врач получает меньше, чем медицинская сестра, которая работает рядом с ним. Это ненормально.
Олег Родин: А в сельской местности оказалось, что врачи-терапевты, работающие в участковых больницах и поликлиниках, не имеют в записях в трудовых книжках прилагательного "участковый" в наименовании своей должности, а поэтому им прибавка в 10 тысяч никак не положена. Хотя они, как и городские участковые, не только ведут прием в больницах, но и по вызовам обходят своих пациентов в деревнях и селах, совершая многокилометровые пешие походы. Автомобиль для транспортировки врачей на вызовы не положен. Обида на такую несправедливость у Людмилы Гуляевой, врача-терапевта Линдовской участковой больницы.
Людмила Гуляева: Мы ждали чего-то от президента. Всю жизнь проработала в качестве участкового врача-терапевта, как я считала. Столкнувшись с этим, прилагательное, стоящее не там, где положено, все меняет. Обязанности те же, функции те же, ответственность та же, может быть, даже на селе ответственность больше, мы никому не отказываем (к нам приходят из других деревень), и еще ходим по участку пешком. Трамваи у нас не ходят. А поселок не маленький по протяженности.
Валентина Дергалова: Идем по дороге. Встречаются нам собаки – бывает хозяйские, а бывает не хозяйские. Дороги не чищенные, по пояс лезешь в снег.
Олег Родин: Добавляет Валентина Дергалова, участковая медсестра. Ее зарплата теперь 7 тысяч против 3-х тысяч врача, с которым она обходит больных в сельской местности. Была, впрочем, попытка сделать в трудовых книжках врачей поправку, отражающую сущность их работы - добавить это желанной слово "участковый". Но вышестоящие чиновники запретили это делать категорически, сообщил главврач Валерий Легеза.
Валерий Легеза: Как бы негласные запреты – ни в коем случае. Потому что до 900-му приказу вы не должны делать этих записей.
Олег Родин: Елена Хлабутина, исполнительный директор территориального Фонда медицинского страхования поясняет, что официальными нормативами не предусмотрены такие поправки в трудовые книжки, поскольку в штатном расписании лечебных учреждений четко указаны категории медицинских работников.
Елена Хлабутина: Мы не имеем права изменить номенклатурную должность, которая положена в этой участковой больнице или сельской врачебной амбулатории с приставкой «участковый». Мы изменить нормативы не имеем права, потому что это приказы Министерства здравоохранения СССР, которые на сегодняшний день действуют во всей России.
Олег Родин: Появились даже сообщения, что участковых медсестер будто бы обязывают отказываться от надбавки в пять тысяч рублей, чтобы не способствовать несправедливому распределению оплаты медиков, об этом поведала Наталья Плотникова.
Наталья Плотникова: Так как врачам это не прибавляется, медсестрам решили сделать тоже самое, то есть написать отказную от нашего имени, что мы отказываемся получать эту надбавку. Мы ее не писали. Это за нас написали те, кому приказали – главному врачу.
Олег Родин: Но и для врачей, имеющих статус участковых, происходят нежелательные перемены. Участковый терапевт должен обслуживать 1700 пациентов, участковый педиатр - 800 детей. Президентские надбавки положены только тем, у кого эти нормативы соблюдаются, поэтому неизбежно проводится перекраивание участков обслуживания - где-то замена привычных врачей на других, где-то сокращения. Поясняет Ирина Переслегина, заместитель директора областного Департамента здравоохранения.
Ирина Переслегина: Меньшая численность по обслуживанию участка. Конечно, такие участки и такие ставки врачей у нас по выплатам пройти не смогут. Потому что Федеральный фонд обязательного медицинского страхования жестко отслеживания правила, которые утверждены указанным постановлением, этих людей на обеспечение не берет.
Олег Родин: Совместительство в таких условиях уже нереально, приходится работать только на одну ставку. Поэтому усугубляется дефицит врачей, которых в регионе не хватает полтысячи, и требования к медикам возрастают, хотя свои как бы огромные зарплаты они еще получить не успели, поэтому врачи
Врач: И хотят и боятся. Спрос докторов будет гораздо больше.
Олег Родин: По итогам интерактивного опроса на местном телевидении 61 процент респондентов считают, что врачи будут бастовать, 27 процентов - что врачи будут увольняться, остальные - терпеть.
В эфире Подмосковье, Вера Володина:
Участница пикета: Верните квартиры. Беспредел в строительстве жилья – это смерть демократии.
Участник пикета: Чиновники Московской области, защитите инвесторов и их право на жилье, пожалуйста!
Участница пикета: Выполните решение Громова – верните наши квартиры!
Вера Володина: Участники пикета, который проходил 3 февраля в Подольске перед зданием администрации, зачитывают тесты своих плакатов. Пикет (человек 15-20) представлял небольшую группу пострадавших от кампании «Инвестпроект» - около 80 человек, купивших квартиры в доме, который построил ТЕКС-П. Застройщик не торопится отдавать оплаченные сполна гражданами квартиры, поскольку посредник, «Инвестпроект», передал лишь половину средств. Дома фактически построены. Руководство города Подольска на стороне пострадавших и намерено защитить их права, но обманутые все равно опасаются, что застройщик не отдаст им квартиры. Представитель инициативной группы пострадавших Валентина Попова.
Валентина Попова: По нашим заявлениям возбуждено уголовное дело, и как будто бы было подано заявление строительной компанией. Они не ожидали, что мы вмешаемся в арбитражный суд. Поэтому у них не было возможности что-то произвести с нашими квартирами. Они попытались быстренько расторгнуть в арбитражном суде договор между инвестором и застройщиком для того, чтобы получить обратно эти квартиры, которые они передавали по договорам.
Инвестор скрылся с нашими деньгами. А застройщик теперь не признает оплату нашего жилья, и не признает права собственности на это жилье. Дом фактически построен, но там затягивается сдача объекта, чтобы мы не могли обращаться в суды гражданской юрисдикции, так как де-факто они существуют, а де-юре домов нет. Поэтому мы не имеем права предъявлять какие-то требования на свои квартиры.
Генеральный директор инвестиционной компании находится под арестом, дает там какие-то показания. Конкретно нам, конечно, не дают ознакомиться, что он там показывает. Следствие ведется очень вяло. Такая чехарда – то один следователь поменяется, то другой следователь. Пока он начинает знакомиться, уже опять смена следователей происходит. Мы очень недовольны.
Вера Володина: Впрочем, дольщики ничего не ждут от результатов расследования. Они уже знают, что у арестованного гендиректора нет ни денег, ни недвижимости, чтобы компенсировать им потери. Но у них возникает вопрос - какова при этом была роль строительной кампании, которая не получая платежей от инвестиционной, все же продолжала выделять им квартиры на продажу. Татьяна Малютина.
Татьяна Малютина: «Инвестпроект» не выполняет до конца своих обязательств перед ТЕКС-П, но снова заключает с ним следующий договор. Они объясняют это тем, что временные трудности были у инвестиционной компании. Они обещали, что они погасят все задолженности. Поэтому они спокойно на все реагировали.
Вера Володина: Сегодня строительная кампания в Арбитражном суде пытается доказать, что квартиры все еще принадлежат строителям. Альберт Зельдин, еще один участник пикета.
Альберт Зельдин: Мы настаиваем на том, чтобы привлечь строительную организацию, как ответчика. Они даже сейчас не проходят как свидетели. У них одна сейчас задача – расторгнуть договор. Тогда они хозяева и продают эти квартиры, и все.
Вера Володина: К счастью для пострадавших, на этом объекте не было двойных продаж, и эта история не самая безысходная в Подмосковье. 240 миллионов долларов составляет сумма контрактов обманутых соинвесторов Московской области. Число строительных объектов - 120, возбуждено 63 уголовных дела, 8 человек задержаны. Заявил на днях вице-губернатор Алексей Пантелеев на заседании областной Общественной палаты, где он также сообщил, что правительство уже нашло решение почти по 7 тысячам из 8,5 тысяч квартир обманутых. Но гарантия получения квартиры по-прежнему многим почему-то кажется призрачной. Валентина Попова
Валентина Попова: Заверения губернатора Громова, что физические лица, потерпевшие в результате мошеннических действий, будут все обеспечены жильем. Но фактически в течение 4 месяцев ни по одному объекту не принято конкретных решений, никаких подвижек в разрешении проблемы мы не видим. После того, как будет завершено уголовное дело, они будут заниматься нашим вопросом. Это равносильно тому, что человек попал в катастрофу или аварию, а какое-то физическое лицо виновато в этом. И не нужно оказывать этому больному помощь до тех пор, пока преступник не будет осужден. Это же нонсенс.
Вера Володина: Участники пикета выдвинули несколько требований, в том числе создание реально функционирующей подольской региональной комиссии с участием представителей инициативных групп по каждому объекту с подотчетностью вице-губернатору и подольскому главе. Если требования пикетчиков не удовлетворят, то с 1 марта обманутые дольщики обещают приступить к акциям гражданского неповиновения.
В эфире Самара, Сергей Хазов:
В январе одно из официальных изданий мэрии сообщило, что программа «Молодой семье – доступное жилье», бюджет которой превышает полтора миллиарда рублей, помогла всем нуждающимся в улучшении жилищных условий. Однако, несмотря на победные рапорты чиновников, огромное количество самарских семей живет в ужасных условиях. По данным областного Комитета статистики, сегодня в Самаре в жилье нуждаются двадцать пять тысяч молодых семей.
Одна из таких семей - семья Ключиковых, в которой десять детей. Многие из детей, как пятнадцатилетняя Катя, увлекаются музыкой. В очереди на жилье семья стоит уже шестнадцать лет. Однако ответом на обращения были многочисленные официальные письма и обещания от чиновников. Отчаявшись, семья Ключиковых была вынуждена переехать в подвал своего жилого дома. Маленькая однокомнатная квартира, где до этого жили Ключиковы, не была приспособлена для многодетной семьи, рассказала Вера Ключикова.
Вера Ключикова: Нам очень трудно было делать уроки. Это прямо невозможно: у одного – одно, у другого – другое. Так получалось, кто на кухне, кто на половичек вот так лягут.
Сергей Хазов: Многодетной семье в подвале просторнее, чем в старой квартире. Но в подвале постоянно идет пар от труб отопления, а на потолке - грибок от сырости. Говорит Катя Ключикова.
Катя Ключикова: Во-первых, здесь холодно, здесь дышать трудней, чем на верху в нашей квартире. В моей комнате, вообще, окна нет.
Сергей Хазов: «Подвал, в котором живет многодетная семья, часто затапливает», - поделился Юрий Ключиков.
Юрий Ключиков: После Нового года забивалась труба канализации. Вызывали аварийку, дерьмо гребли.
Сергей Хазов: Самостоятельно улучшить жилищные условия Ключиковы не могут. Денег в семье хватает только на еду. Глава семьи говорит, что, наверное, придется создавать детский ансамбль и играть на ярмарках, чтобы заработать деньги на покупку квартиры. Трудности с жильем испытывает и другая молодая самарская семья - Татьяны и Николая Лобановых.
Татьяна Лобанова: Совершенно нереально. Государственная зарплата не позволяет ни в ипотеку вступить, ни купить собственное жилье. Живем в общежитии. Начального ничего нет. Даже своего собственного угла. У нас двое детей – одному 8 лет, другому полгода. Старший мальчик, а вторая девочка. Муж. Мы оба работаем на государственных работах. Служим государству, а жилья не имеем.
Конечно, бюджетники изначально, исходя из того, что у них низкая зарплата, оказываются за бортом. Ни жилья, никаких излишеств они себе позволить не могут.
Сергей Хазов: Власти вспоминают о бюджетниках только перед очередными выборами. Простым самарцам очень трудно добиться приема у чиновников мэрии, поделилась Татьяна Лобанова.
Татьяна Лобанова: Запись за месяц, за два. Записываешься, ждешь. Потом именно в этот день нужно как-то ребенка с кем-то оставить и так далее. Очень много бумажной волокиты. Только на выписку подала документы, хотя уже два месяца бегаю. Очень трудно. Бумажек куча – свидетельство о рождении детей, еще какие-то справки отсюда, оттуда, о доходах. Некоторые люди просто руки опускают – копят деньги и покупают.
Сергей Хазов: Сейчас семья Лобановых, в которой двое маленьких детей, занимает одну из комнат в семейном общежитии. Из всех удобств - электричество и холодная вода. Татьяна Лобанова продолжает.
Татьяна Лобанова: Около полутора тысяч выходит, даже ближе к двум, если за четверых человек платить, то ближе к двум тысячам. Хотя то, что там указано содержание жилья, ремонт жилья – этого на практике не видно. Совершенно не соответствуют эти деньги тем условиям, в которых мы живем. Общежитие коридорного типа на 13 семей. Одна кухня, туалет, горячей воды у нас тоже нет. Помощь родителей. На кого нам еще надеяться? Они тоже хоть и на государственной работе работали, но откладывали потихоньку, копили.
Сергей Хазов: Сегодня при общественной организации «Правозащита» создана ассоциация «Молодая семья». В нее вошли несколько десятков семей, нуждающихся в улучшении жилищных условий. В ближайшее время члены ассоциации представят самарским чиновникам собственную программу по обеспечению жильем молодых семей.
В эфире Вятка, Екатерина Лушникова:
Элеонора Головина: Мы были не сведены до пещерного уровня в XXI веке. Мы из ковшика 77 дней.
Екатерина Лушникова: 77 дней не было горячей воды в доме кандидата филологических наук Элеоноры Головиной. На все это время Элеоноре Дмитриевне пришлось отвлечься от филологии, чтобы заняться юриспруденцией.
Элеонора Головина: Нужно кому-то это делать. В нашей стране за права человека успешно может бороться академик только, на периферии не менее чем профессор. Потому что другим людям еще труднее всего этого добиться. Это я уже знаю по опыту.
Екатерина Лушникова: Три года назад Элеонора Головина уже судилась с Управлением жилищно-коммунального хозяйства. Причина была та же самая – в доме несколько месяцев не было горячей воды. Тогда Элеоноре Дмитриевне удалось выиграть процесс. Вятское ЖКХ по решению суда было вынуждено заплатить пенсионерке две тысячи в качестве компенсации за моральный и материальный ущерб. Но этот урок не пошел впрок.
Элеонора Головина: Сейчас мы снова сидим без воды. Есть где-то утечка уже не как последствия гидравлических испытаний, но как следствие бесхозяйственности, безалаберности наших коммунальных служб. Опять кивки на Водоканал. Это не мы, а это там, а они не чешутся. Они, действительно, не чешутся. Мы им звоним каждый день. В ответ: «Мы не можем найти утечку». Они ее не ищут.
Екатерина Лушникова: Элеонора Головина всерьез опасается, что после многочисленных утечек под домом 38 на улице Красноармейской могло образоваться целое озеро горячей воды, и тридцатиквартирный дом может запросто провалиться под землю, словно легендарный град Китеж.
Элеонора Головина: Вполне может быть, что наш дом уже в горячей воде стоит по колено и, может, сползет туда, потому что у нас низкое место. Соседний дом на сваях был поставлен. Это может и угрожающим быть этот факт. Все утечки ведь куда-то утекают.
Екатерина Лушникова: Бороться с утечками и нерадивыми чиновниками ЖКХ Элеонора Головина на этот раз будет в мировом суде Первомайского района. Она требует полной компенсации морального и материального ущерба, и настроилась на долгую изнуряющую борьбу.
Элеонора Головина: Дело, конечно, не в том, что мне возместят моральный ущерб, материальные затраты – на прачечную, на транспорт, на ксерокопирование, на покупку водонагревателей и так далее. Дело в том, что у нас затоптано чувство самоуважения. Если уважать себя, как гражданина, уважать остальных граждан, то соглашаться на существование по образцу быдла, уже не получается. Но приятного, конечно, с нашими судами иметь дело очень мало.
Екатерина Лушникова: Первое предварительное слушание по делу «Головина против ЖКХ» состоялось в минувший понедельник. К мировому соглашению стороны прийти не смогли. Комментарий представителя ответчика был краток.
Алексей Черемисинов: Судья очень грамотно ведет заседание. Это все, что я могу сказать по данному процессу.
Екатерина Лушникова: После этой многозначительной реплики Алексей Черемисинов быстро покинул зал заседаний. Следующее слушанье по делу состоится 13 марта, но Элеонора Головина говорит, что роковое число ее не пугает.
В эфире Ростов-на-Дону, Григорий Бочкарёв:
По злой иронии судьбы, Соколовых хотят выселить из квартиры в разгар непривычно суровой, по южным меркам, зимы. Решениями судов двух уровней – районного и областного – Татьяне и её дочери Наталье предписано незамедлительно освободить две микроскопические комнатки в коммунальной квартире. Дело в том, что семья Соколовых — беженцы из Грозного, в своё время самовольно заняли пустующее помещение. Почему они оказались в Ростове, вспоминает Татьяна Соколова.
Татьяна Соколова: Там просто страшно было жить. Было такое время, что детей воровали. Понимаете, у моей подруги украли девочку. Там было очень страшно. Поэтому мне обязательно надо было вывезти ребёнка оттуда.
Григорий Бочкарёв: Формально семья Соколовых – не беженцы. Беженцами по международным правилам считаются те, кто бежит из родных обжитых мест в дальние страны. Поэтому Соколовы считаются «просто» переселенцами из Чечни. И никаких особых прав не имеют ни на жильё, ни на другую социальную помощь.
На месте этого аварийного здания в центре Ростова одна строительная организация собирается возводить фешенебельный многоэтажный особняк. Тех жильцов, кто был прописан в этом доме, расселили, пусть и со скандалом, по новым квартирам. А переселенцы, проживающие здесь десять лет, не зарегистрированы по месту жительства. Вот на них можно и сэкономить. И получилось так, что, кроме общественной организации «Донская ассоциация мигрантов», семье Соколовых никто не может, да и не хочет, помочь. Вот что рассказала руководитель «Ассоциации» Светлана Дубинина.
Светлана Дубинина: Первоначально я была сама в этой квартире. Я привозила представителя УВКБ ООН по делам беженцев в эту квартиру. Он знакомился с ситуацией, в какой живут беженцы из Чечни. Это была ужасная квартира в ужасном состоянии. Сейчас она в надлежащем виде - поклеены обои, чисто всё, уютно. То есть она привела квартиру в надлежащий вид.
Мы считаем, что кассационная инстанция отнеслась формально к рассмотрению данного дела, так же, как и первая инстанция. Не было учтено то, что она была лишена не по своей воле, и заняла она это жильё не потому, что она хотела приехать в Ростов-на-Дону, и жить здесь ей так захотелось. Она не по своей воле приехала в Ростов-на-Дону. Опасаясь за жизнь дочери, и за свою жизнь, она уехала из Чечни, как и многие тысячи русских.
Григорий Бочкарёв: Именно русские, прибывшие после распада СССР из бывших союзных республик, и создали в январе 1996 года «Донскую ассоциацию мигрантов». Сама Светлана Дубинина приехала из Грозного, кто-то – из Средней Азии, кто-то – из стран Закавказья. Вначале сотрудничали с всероссийским «Форумом переселенческих организаций», затем стали работать по программе «Миграция и право» московского правозащитного центра «Мемориал». Практически каждый день в Ассоциацию за помощью обращаются люди, не по своей воле оказавшиеся в другом регионе России, а кто и вовсе – в другой стране. Продолжает Светлана Дубинина.
Светлана Дубинина: Таких семей очень много. Многие живут в полуподвалах, многие живут в садах до сих пор. И даже те, которые получили компенсацию за разрушенное жильё в Чечне, они не имели возможности приобрести жильё. Многие живут в общежитиях, у которых дети когда-то учились в высших учебных заведениях Ростова, они каким-то образом договариваются, и остаются проживать вот в этих общежитиях, получив компенсацию. Потому что на то количество денег, которое выделяется нашим государством для вынужденных переселенцев из Чечни, покинувшим Чечню, им не достаточно для того, чтобы приобрести какое-то жильё. Даже фундамент они не смогут приобрести.
Григорий Бочкарёв: Недавно умерла мать Татьяны. Она каждый день спрашивала: "Нас сегодня будут выселять? А где мы жить будем?". Третий инсульт стал роковым для вдовы ветерана Великой Отечественной войны. Татьяна и Наташа остались вдвоем. Рядом с ними только небольшая общественная организация, которая в меру своих сил продолжает бороться за семью Соколовых - пишет письма во всевозможные инстанции, договаривается об отсрочке исполнения судебного решения о выселении. Этим беженкам из Грозного надеяться больше не на кого.
В эфире Пятигорск, Лада Леденева:
Уроженка Грозного 77-летняя Анна Петрова бежала из Чечни зимой 1995, после очередной бомбежки, когда под обломками собственного дома погиб ее муж.
Анна Петрова: У нас была 9-этажка. Говорят, что снайпер была в этом доме. Она начала стрелять по этому самолету. Он развернулся и давай бомбить. Наши бомбили. Там была квартира, муж военный. Я все потеряла в один миг.
Лада Леденева: Через несколько дней после случившегося, без вещей, денег и документов Анна Алексеевна отправилась к родным на Ставрополье.
Анна Петрова: У меня документов фактически не было. Я вышла только с одним паспортом. Добиралась и пешей, и подвозили на транспорте, кто возьмет, где как.
Лада Леденева: Поначалу женщина жила у далеких родственников, затем перебралась к дочери - тоже беженке. И семья стала жить вшестером в маленьком металлическом вагончике. Рассказывает дочь Анны Петровой Трофимова Наталья.
Наталья Трофимова: По специальности устроиться нигде не могу. Мы первое время приехали, нас вообще даже не прописывали – зачем вы сюда приехали, что вам здесь надо, кто вас сюда звал? Всего понаслушались. Маме дали статус беженца, а нам не давали и не дали статус вынужденных переселенцев. Из-за этого нас не прописывали.
Лада Леденева: Не в силах побороть беду самостоятельно, женщины обратились в пятигорскую организацию помощи беженцам и вынужденным переселенцам «Вера, Надежда, Любовь».
Наталья Трофимова: Организация «Вера, Надежда, Любовь» очень много нам, конечно, помогает. Первое время благотворительно оказывали нам помощь. Когда после пожара у нас все сгорело, мы жили в железной бочке, вообще, без ничего остались, гуманитарка была, продовольственные продукты были. Хоть немножко, но нам это было чувствительно, конечно.
Анна Петрова: Я ездила туда одна, там я ничего не могла сделать. А здесь уже оказывают помощь, запросы делают. Сами бы мы ничего не добились.
Лада Леденева: С помощью юристов общественной организации Анне Петровой удалось восстановить большую часть документов, доказать факт гибели мужа, получить прописку и 5 тысяч рублей за утраченное имущество. Сейчас «Вера, Надежда, Любовь» помогает женщине добиться компенсации за утраченное жилье.
За 10 лет мать и дочь побывали в самых разных государственных инстанциях, но нигде, по их словам, не получили помощи и поддержки.
Наталья Трофимова: Везде был ответ – а что вы сюда приехали, мы вас сюда не завали, а что вы сюда приперлись? Езжайте назад в свой Грозный.
Лада Леденева: Случай этой семьи для Пятигорска далеко не единичный. Ежедневно в приемной благотворительной организации дожидаются помощи до 20-ти человек. Говорит юрист организации «Вера, Надежда, Любовь» Нелли Шамина.
Нелли Шамина: Поток переселенцев из Чеченской республики стал гораздо меньше, но это не говорит о том, что исчерпаны все проблемы. Проблемы остаются. Их очень много. Даже те, кто получил компенсацию за утраченное в Чеченской республике жилье, они не решили свой жилищный вопрос. Потому что компенсация мизерная, и их вопрос остается открытым.
Лада Леденева: По словам юриста, количество беженцев, получивших помощь за 10 лет существования благотворительной организации, исчисляется тысячами.
Нелли Шамина: Да, тысячами, потому что организация работает с 1998 года. Мы работаем исполнительными партнерами УВКБ ООН. За это время оказана помощь огромному количеству людей.
Лада Леденева: Продолжает председатель организации помощи беженцам и вынужденным переселенцам Елена Самбурова.
Елена Самбурова: Наша организация как раз и создана для того, чтобы разъяснять права и обязанности и помогать в составлении необходимых запросов и заявлений в суд. Опыт положительный.
Лада Леденева: Полностью решить проблемы Анны Петровой пока не удается. Сегодня женщины хлопочут о получении очередной справки - о признании погибшего мужа и отца ветераном Великой Отечественной. Они приходят за консультацией к правозащитникам практически каждую неделю и не представляют себе, как обходились бы без их помощи.
Наталья Трофимова: Это единственная организация, где с нами разговаривали, где с нами общались. Единственные люди (большое им спасибо), что вот уже практически больше 10 лет мы общаемся с ними, и они нам помогают. Ни одна организация нигде, никто не хотел с нами вообще общаться и разговаривать. Ни материальной, ни юридической помощи нигде нам не оказывали – только здесь.