Год назад российские власти сообщили об убийстве лидера чеченского сопротивления, бывшего президента Чечни Аслана Масхадова. Согласно официальной версии, сотрудники российских спецслужб блокировали Масхадова в бункере в селе Толстой-Юрт. Масхадов погиб от взрыва заряда взрывчатки. Тело чеченского лидера, находившегося в федеральном розыске по обвинениям в терроризме, было опознано и, в соответствии с российским законодательством, не было передано родственникам.
О роли Аслана Масхадова в войне на Северном Кавказе и о том, как изменилось после его гибели чеченское сопротивление, Радио Свобода рассказывают обозреватель Андрей Бабицкий и чеченский политик и политический эмигрант Ахмед Закаев, который входил в близкое окружение Масхадова, а в нынешнем сепаратистском правительстве Чечни занимает пост министра культуры.
- Господин Закаев, по вашему мнению, что изменилось в Чечне за год, минувший после смерти Аслана Масхадова?
- Сейчас никто не питает иллюзий по поводу того, что этот конфликт можно было законсервировать на территории Чеченской республики и сделать его управляемым, черпать из этого конфликта соответствующие и политические, и экономические дивиденды. Война распространилась на весь Северный Кавказ.
- А вы считаете, что, будь Масхадов жив, ситуация складывалась бы по-другому?
- При жизни Масхадова эта ситуация уже была доведено до предела. До тех пор, пока не осознает Кремль пагубность и гибельность, в первую очередь для самой России, продолжения этой войны, ничего нельзя изменить. После гибели Аслана Масхадова его преемник Абдул-Халим Сайдуллаев неоднократно заявлял о готовности к политическому диалогу, но, в отличие от Масхадова, сегодня никто не будет просить и требовать, добиваться такими же методами, какими добивался сам Аслан Масхадов, мирного урегулирования.
- А вот как описывает изменения ситуации внутри чеченского сопротивления обозреватель Радио Свобода Андрей Бабицкий:
- Исследователи этого феномена сегодня безбоязненно могут ввести два новых термина - это не чеченское сопротивление, а вооруженное подполье Северного Кавказа, и второй термин - вторая большая Кавказская война.
- Господин Закаев, если говорить о личности Аслана Масхадова в истории чеченской войны - каковы сильные его стороны как политика или как человека, на ваш взгляд?
- Несмотря на политическую должность, которую Масхадов занимал, несмотря на его профессиональную деятельность, которой он занимался в советский период (он был профессиональным военным), по моим наблюдениям и по моему личному опыту общения с Масхадовым, Масхадов был больше гуманистом, нежели политиком или военным.
- Сила Аслана Масхадова – комментирует Андрей Бабицкий, - была в его слабости. Он был человеком, который никогда не мог довести ту или иную модель поведения, радикальную или наоборот, ей противостоящую, до конца. Он все время останавливался где-то на полдороги, и поэтому он не был радикалом по темпераменту, интеллектуальному, политическому, какому угодно. И в этом смысле он, в общем, тормозил процессы радикализации внутри сопротивления и пытался формулировать и артикулировать представления о том, как должно выглядеть сопротивление, как оно должно действовать по общеевропейским нормам.
- Означает ли это, что Аслан Масхадов каким-то образом тормозил радикальные устремления Шамиля Басаева?
- Безусловно, да. Масхадов по своей природе был идеалистом, и для него не были приемлемы те методы, которые допускал и позволял себе Шамиль Басаев. Пока был Масхадов, была четкая ориентация всех тех людей, которые добивались не просто военной победы над Россией, а добивались каких-то конкретных целей, то есть построения независимого чеченского государства. А сегодня сформировались военно-политические центры практически во всех северокавказских регионах, и безусловно, Чечня является детонатором вот этих центробежных сил, которые складываются на Северном Кавказе, в Чеченской республике, и руководство Чечни не может ограничиться сугубо национальными интересами чеченского государства или чеченского народа, потому что под флаги борьбы на Северном Кавказе встали очень многие люди из северокавказских республик и национальностей.
- Андрей, гибель Масхадова была каким-то этапом в распространении войны на территории всего Северного Кавказа?
- Несомненно. От Аслана Масхадова не зависело, как будет развиваться этот процесс, но он, конечно, оказывал влияние на скорость его реализации. Он продолжал очень упорно, почти маниакально настаивать на модели переговоров, которая должна, в принципе, привести к решению проблемы. И если бы Масхадов не был убит - наверное, этот процесс растянулся бы во времени, и за год это пламя не полыхнуло бы по всему Северному Кавказу. С другой стороны, это все равно бы произошло, потому что понятно, что в нынешних условиях России у чеченского сопротивления нет другого выхода, кроме как разносить вот эти зерна войны как можно дальше за пределы своей республики.
- В Чечне был этап Дудаева, и был этап Масхадова. И была какая-то логика в том, что этот этап завершился. Верно я понимаю вашу мысль?
- Дудаев и Масхадов - по-разному успешные военные лидеры, это так называемые военные вожди, избираемые племенами на время боевых действий. Сейчас ситуация немножко иная. Новому лидеру, который возглавит уже не только чеченское сопротивление, а гораздо более широкий фронт, нужно быть не просто военным вождем, ему нужно еще и формулировать идеи, под знамена которых встанет значительная часть этих сил. Которые, в общем, не понимают, почему они должны воевать за суверенитет Чеченского государства. Нужны уже какие-то более универсальные идеи, и это - идеи радикального ислама.
- Я немного не согласен – говорит Ахмед Закаев. – И Джохар Дудаев, и Аслан Масхадов избирались чеченским обществом в мирное время. Другой вопрос, что при них начиналась и первая война - при Джохаре началась война, и как президент он возглавил военное сопротивление, и при Масхадове то же самое произошло. В чеченском обществе лидер избирался не по принципу его воинственности. Люди доверяли ему судьбу и в первую очередь рассчитывали на мир. Чеченцы по своей природе - хотя им приписывают воинственность - это люди, которым всю жизнь приходилось защищаться.
- Андрей, нынешней чеченской промосковской власти во главе с Рамзаном Кадыровым фактически удастся каким-то образом остановить этот процесс или оказать существенное влияние на его развитие?
- Я вам отвечу словами Сергея Арутюнова, известного этнолога. Он сказал, что «на штыках долго не посидишь». Видимую стабильность можно поддерживать какое-то время, но это все равно постоянное напряжение. А стоит ему чуть-чуть ослабнуть – и в защите, которую выстроил вокруг себя Рамзан Кадыров, появится брешь. Эта конструкция продержится лишь до тех пор, пока в то, чтобы ее поддерживать, вкладываются колоссальные средства.
- Господин Закаев, исходя из чеченского мировосприятия и традиций вашего народа, кто сейчас Аслан Масхадов - мученик, легенда? Кто-то из чеченцев считает его предателем, недостаточно радикальным или, наоборот, недостаточно последовательным?
- Оценка будет дана, думаю, не сегодня – и роли Джохара Дудаева, и роли Зелимхана Яндарбиева, и роли Аслана Масхадова. На мой взгляд, это легенды. Это люди, которые практически очистили историю сопротивления чеченского народа, ибо они отдали свои жизни на поле боя, несломленные и непокоренные. В отличие от наших предшественников, если даже говорить об имаме Шамиле, который раскаялся во всем содеянном, о шейхе Мансуре, который тоже в плену закончил свою жизнь. В отличие от этих предводителей национально-освободительного движения на Северном Кавказе, Дудаев, Яндарбиев и Масхадов ушли из жизни непокоренные и непобежденные.
- Частично Ахмед прав, – говорит Андрей Бабицкий. – Хотя мне кажется излишне романтическим тот смысл, который он вкладывает в значение смерти Масхадова. Но несомненно, если говорить о горских традициях, Масхадов ушел непокоренный, он погиб в бою, а это - честь и слава для мужчины, для горца.
Сегодня чеченское общество погружено в свои проблемы, которые, в общем, достаточно драматичны. Недавний опрос, которому я доверяю, показал, что около 60 процентов чеченцев считают, что фигура, которая реально оказывает влияние на ситуацию в республике - это Рамзан Кадыров. И, по-моему, только 1 или 2 процента указали на Шамиля Басаева. Общество не актуализирует образы Дудаева, Масхадова. Память как бы затемнена, потому что возможности сопротивления, такого легального, открытого, они равны нулю, а сопротивление военное, сопротивление из глубокого подполья - это удел немногих.
- Господин Закаев, что вам известно о семье Масхадова, где его вдова, дети, родственники, которых в свое время арестовывали?
- Те, кто тогда были похищены, еще при его жизни, они освобождены. А члены семьи Масхадова продолжают бороться за свои права - получить тело Масхадова, с тем чтобы он был похоронен в соответствии с исламскими и чеченскими обычаями. Они находятся не на территории России, я имею в виду непосредственно членов семьи Аслана Масхадова: жена, сын, внуки.