Анна Качкаева: Главная тема дня, разумеется, сегодня смерть последнего президента Югославии Слободана Милошевича, не дожившего до приговора, ушедшего от суда, вызывающего и после смерти сильные эмоции и гадания, от чего все-таки умер. Для одних Милошевич – великий государственный деятель и великий серб, для других – кровавый мясник, для третьих – циничный и прагматичный властитель, больше всего любивший власть. В Белграде не хотят государственных похорон. Что смерть этого человека означает для Запада? Чем аукнется она в России?
В самой России на прошлой неделе лидеры «Единой России» торжественно объявили о принятии миллионного члена в свои ряды. А в воскресенье случился первый в стране единый день выборов, и партия «Единая Россия» победила во всех восьми субъектах Федерации, где проводилось голосование. Демократы же потерпели сокрушительное поражение.
А в российских министерствах беспокойство: Минфин пытается обуздать инфляцию, чиновники ждут новую реформу правительства.
Так что тем сегодня много. И мы их обсудим с лидером партии «Яблоко» Григорием Алексеевичем Явлинским. День у вас, по-моему, не сильно радостный из-за непобед. Ну, ладно, мы об этом еще поговорим. С чего начнем? С Милошевича? Поскольку все сегодня, разумеется, откликаются на это печальное событие, может быть, так я спрошу. В России, кажется, Милошевича любят больше, чем на родине, чего нельзя было сказать о самом Милошевиче. Как вам кажется, что смерть этого человека означает для Запада, как аукнется в России и повлияет ли на взаимоотношения России и Запада?
Григорий Явлинский: Мне кажется, что смерть она и есть смерть, и, вообще-то, о ней лучше молчать, чем говорить. Что касается вашего прямого вопроса, вообще, есть такая привычка – любить разного рода палачей, тем самым презирая их жертв, думать о том, как плохо палачу, в то же время не думая, как плохо тысячам или десяткам тысяч сербов, албанцев, которые совершенно невинно пострадали в этой связи. Это очень отвратительная привычка, от которой надо постепенно отучиться. Она идет с советских времен, она тогда очень сильно культивировалась, и эту привычку очень любят у нас, если об этом говорить.
Что еще можно сказать? Можно сказать, что то, что произошло, это, конечно, огромный провал, недоработка, отталкивающее обстоятельство в смысле самого трибунала, что он не умеет работать с ключевыми людьми, которых он привлекает как подследственных. Это уже не первый случай с Милошевичем, я должен сказать, что от сердечной недостаточности, от инфаркта его точно можно было уберечь. Современная медицина не может вылечить, пожалуй, но она всегда может предотвратить смерть, ведь это очень серьезная. Две смерти подряд или даже три смерти подряд – это говорит об очень плохой работе.
Еще в этой связи нужно сказать, конечно, что неблаговидную роль частенько играли и многие представители русской политики во всей это истории, особенно тогда, когда питали Милошевича надеждами, что Россия ему поможет, ездили туда, создавали иллюзию у него, что Россия будет там что-то такое делать, чем его, так сказать, подталкивали и подбадривали в том направлении, в котором он двигался. Для российской политики вопросы, связанные с тем периодом, оказались вообще серьезным поворотным моментом, потому что вообще прозападная политика в России после бомбардировок Белграда стала контрпродуктивной, что вполне понятно. Лично я не понимаю, как можно было бомбить Белград, убивая совершенно невинных людей, защищая тем самым права человека, других невинных людей. Это для меня вещь совершенно непонятная, и я об этом говорил публично, в дискуссии с Соланой, и он не нашел ответа на этот вопрос, оно просто разобиделся. Я много раз задавал этот вопрос лидерам, с которыми имел возможность встречаться, и этот вопрос не имеет ответа.
Как мы видим, сегодня в результате «усилий» всех участников ситуация в Косово стала тупиковой, она просто не имеет никакого решения, и опасной. И опасность сегодня заключается в том, что на базе Косово могут развиваться различные провокационные сценарии, а решать там нужно совсем сложную задачу – как все-таки албанцам и сербам жить вместе. Потому что все равно им деться друг от друга некуда.
Анна Качкаева: Ну, сегодня было какое-то сообщение, какого-то одного из европейских органов, где было сказано, что если сербы не вернутся, то об автономии Косово даже нечего говорить. Но как это сделать – никто не знает.
Григорий Явлинский: Да, никто ничего там не знает. Кроме того, очень опасной – и это я хотел бы подчеркнуть – является идея перенесения межнационального конфликта, вернее модели его решения, в другие страны, этим могут воспользоваться в очень провокационных целях. Нужно понимать, что межнациональная вещь очень уникальная, каждый раз она решается отдельно, здесь не может быть никаких шаблонов. И думать, что что-то такое можно легко решать, а тем более на территории бывшего СССР, где-нибудь в Приднестровье или еще где-нибудь, - это очень опасное, провокационное мышление, что мы возьмем модель там, перенесем ее сюда и так далее. Это вещи очень опасные. А вообще говоря, должен сказать вам, суммируя то, что вы меня попросили сказать, что опыт Югославии, драматический, трагический опыт Югославии свидетельствует о том, куда может завести культивирование национализма в многонациональной стране. Вот вам, пожалуйста, этот опыт и история с Милошевичем, и вообще вся эта история, вместе взятая, очень поучительна для России. Вот что я хотел бы особенно подчеркнуть.
Анна Качкаева: Ну, да, видимо, еще и Сербия, и Косово, и Россия отчасти будут продолжать платить по счетам Милошевича.
Григорий Явлинский: Я думаю, это очень поучительно для России. Но это поучительно должно было бы быть и для НАТО в том смысле, какую они попытались провести линию, изолировав Россию от решения косовской проблемы в 1998-99 году; когда вместо того, чтобы проводить вот это шоу политическое в Рамбуйе, необходимо было решать вопросы с Ельциным, а они его попытались изолировать от решения этого вопроса, а потом пришли к нему просить и умолять его о помощи, но уже в мае, после 70 дней бомбардировок. И только тогда этот вопрос решился, и он решился довольно быстро. Хотя можно было избежать этого, если бы они строили всю эту линию. Короче, как и всякое серьезное политическое событие (а все это вместе – очень крупное политическое событие) мирового масштаба, оно имело самые серьезные последствия. И уроки оно имеет для всех сторон во всей этой истории. Ну, а человек умер… Жаль, что человек умер, вот и все.
Анна Качкаева: Мы сегодня говорим об актуальных темах минувших дней и сегодняшнего дня. И, собственно, понятно, что практически подведены итоги такого «единого воскресника». Потому что первый в стране единый день выборов прошел, партия «Единая Россия» победила в восьми субъектах Федерации, где проводилось голосование, и демократы потерпели, можно сказать, сокрушительное поражение. Дмитрий Орешкин сегодня высказался в том смысле, что неудачу на выборах в регионах СПС и «Яблока» он прежде всего связывает не с тем, что правые сильно теряют в политике, а прежде всего – в идеологии. «Все, что было в прошлом плохого, многие люди продолжают связывать с ними. В новый имидж у них еще не появился. Им нужные новые лозунги и новые идеи», - сказал политолог.
Ваша оценка, Григорий Алексеевич?
Григорий Явлинский: Ну, у меня другая оценка, я же этим занимаюсь серьезно, а не так, от случая к случаю. Хочу сообщить нашим слушателям, что в условиях, когда в стране, вообще говоря, избирательная система не действует вообще, даже участие само, попытки участия на какой-то принципиальной основе, с заявлением каких-то оппозиционных взглядов, само это является достойной и серьезной вещью. Я хотел бы разделить ситуацию на две части. Сначала я хотел бы сказать о том, что удалось сделать. А удалось сделать, на наш взгляд, очень даже немало. Прежде всего, как любят говорить, пользуясь случаем, я хотел бы поздравить нашу карельскую организацию, у нас в городе Беломорске Петр Чертенков получил 67 процентов при 40-процентной явке.
Анна Качкаева: Этого ни в одной бумаге нет…
Григорий Явлинский: Он баллотировался в городе Беломорске на мэра. Поздравляю от души Ирина Петеляеву, Василия Попова, это огромная была работа. Кстати, наши коллеги только что закончили работу там на избирательных участках и сказали, что такого давления, вообще говоря, не видели никогда, тем более к Карелии – республике, в которой всегда можно было более-менее участвовать в выборах. Этому мы очень рады.
Второе, мы хотим поздравить наших представителей в Перми, там прошло три наших представителя, и они теперь образуют фракцию. Получили мы теперь фракцию в городе Перми, и это тоже очень хороший результат.
Хочу поздравить от души нашего кандидата Гончаренко, который получил 16,7 процента в Алтайском крае и занял второе место после председателя «Единой России», который является одновременно руководителем всех энергетических сетей. Это было очень трудно, хотя сам Гончаренко – известный врач, он шел, как и все те, о ком я сейчас говорю, под флагом «Яблока» - «Объединенных демократов». Получить в таких условиях 16,7 процента – хороший результат. В Казани – 14,3 процента, в Адыгее – 16,8 процента. Мы считаем, что в сложившихся условиях мы участвуем даже в таких выборах, которые есть, - и получаем результаты.
Теперь что касается списков. Со списками ситуация такая. Полученные 4 процента в Калининграде и в Саратове – более 4,3 процента мы расцениваем как оптимистический результат в этих условиях, умеренный результат. Умеренный оптимизм можно выразить, неплохие это результаты. Потому что если мы посмотрите, Аня, телевизор (что вы, наверное, очень редко делаете в силу вашей профессии), то вы поймете, что, уже 5 или 6 лет зачищая все политическое поле, идеологическое поле и создавая те условия для восприятия людей, так формируя их мозги, как их формируют, я сегодня слушал вашу утреннюю передачу и вот эти вот жалобы наших журналистов, что они не могут прыгать в окна и что-то там такое, весь этот «плач Ярославны» и состояние СМИ российских, состояние пропаганды – это же прекрасно, что люди могут иметь 4 с лишним процента в таких условиях. Вы представляете, что такое 4 процента? И могут получать по 16 процентов. А то, что уж получают 67 процентов, или как мы на прошлых выборах смогли обыграть «Единую Россию» в городе Обнинске, получить больше процентов по городу, чем она получила, - это неплохие, на мой взгляд, результаты в условиях системы, в которой нет выборов. Вот что я вам хочу сказать.
Анна Качкаева: Это ясно. Тем не менее, многие мои коллеги ездили по регионам, в отличие, как я понимаю, от вас. А вы почему в этом выборном сезоне не ездили?
Григорий Явлинский: Я как раз в этом выборном сезоне проехал всю Карелию из одного угла до другого. Кроме того, в этом выборном сезоне я делал выборы в Москве, как вы знаете, которые совсем недавно завершились.
Анна Качкаева: А в стране им как-то тяжело было, как я понимаю. Не столько материально, сколько морально.
Григорий Явлинский: Вот этот упрек я принимаю. Можно было не возвращаться в Москву и все время находиться там. Что касается моральной поддержки, то количество роликов и всяких писем, которые были нами подписаны, просто не имеет границ. Материальная ситуация – это вопрос серьезный.
Анна Качкаева: Григорий Алексеевич, совершенно очевидно, что третий результат в этом воодушевленном победном марше «Единой России» - это протест против всех. Это означает, что людям никто ничего, кроме, собственно, коммунистов и в очень незначительной степени вас, предоставить не может. Ну, «Родину» «зачистили».
Григорий Явлинский: Так нет же способа. Понимаете, конечно, если обсуждать это так, как зачастую обсуждают политологи, – так, чтобы всегда была работа, – то можно так обсуждать. А если обсуждать серьезно, то вы же человек профессиональный, опытный, и наши слушатели – это же слушатели серьезные, и вы понимаете: если у вас нет способа донести ничего до избирателя, то что вы хотите, как вы хотите с ним разговаривать? Я хочу серьезнейшую вещь сказать, особенно нашим слушателям. Должны быть три абсолютно непременных условия. Как, чтобы родился ребенок, должны быть папа, мама и должны быть какие-то формы их общения, для того чтобы он получился на свет, и нет других способов нормальных, я так скажу, то для того, чтобы существовала какая-то политическая оппозиция или политические партии, должны быть три условия. Это независимые СМИ, с помощью которых можно донести свою точку зрения, например, по Милошевичу или по национальным проектам, или по вопросу с телевидением, или по вопросу Беслана, да по всем вопросам. Второе, должно быть независимое финансирование, когда вы свободно можете финансироваться в рамках закона и выполнять свои обязанности перед избирателями на те средства, которые вы получаете открыто, легально, и никто не может задушить тех, кто вас поддерживает.
И третье (что, наверное, вас очень удивит), для того чтобы заниматься политической деятельностью, серьезной, оппозиционной, должно быть независимое правосудие. Без него совершенно невозможно выяснить, кто же прав. Например, многие, скажем, сейчас принимаются экономические решения, социальные решения, а они противозаконны, но вы не можете прийти в суд и доказать это. Многие выборы происходят с очень большими фальсификациями, если не все. Условия ведения агитации вспомните, я не знаю, ездите ли вы по регионам и изучаете ли предмет своей работы там – выборы и так далее, но вы, наверное, заметили, что происходило в Москве во время московских выборов, какая была дистанция в финансировании участников этих выборов, скажем, что партия «Единая Россия» могла себе позволить и что могли позволить себе другие. Стыдно и непрофессионально в таких условиях сравнивать, кто сколько получил на выборах. Один человек едет по дистанции на стадионе на мотоцикле, а другой осуществляет бег в мешках с завязанными глазами и с привязанными к затылку руками – и потом того, который в мешке с завязанными глазами пытается двигаться по этой дорожке, ему начинают говорить: «Что же ты так медленно, так слабо бежишь?» Ну, это наша такая традиция.
Вот поэтому, как обсуждалось сегодня утром, граждане, когда закрывают ту или иную радиостанцию или газету, телевидение, они туда даже не приходят защищать, потому что, слушая такого рода комментарии, им становится неинтересно их защищать. А что защищать, если люди дают необъективные оценки, люди необъективно рассматривают ситуацию. Поэтому люди и не защищают. Это случилось с нашей прессой в середине 90-х годов.
Анна Качкаева: Да это все понятно, но у вас, тем не менее, нет ощущения, что люди в принципе как-то устали за что-нибудь голосовать, а вот с «Единой Россией» все в общем удобно, больше не надо сильно думать ни о чем?
Григорий Явлинский: Да, есть такое ощущение. Это правда, ситуация действительно непростая, и настроения у граждан тоже непростые. Но я не склонен винить в этом граждан и рассказывать о том, что у нас плохо народ. Я считаю, что народ не плохой и не хороший, народ имеет собственные интересы – это интересы детей, интересы родителей, интересы стабильности, интересы материального благополучия и интересы сохранения страны. Но даже эти интересы далеко не всем свойственны. Но времена меняются, и в условиях, когда несколько повышается уровень жизни (а он повышается), люди склонны все-таки больше думать. А вот это очень важно для людей, которые, как и я, полагают, что нынешний курс, который осуществляет президент, тупиковый и не имеет перспективы, и очень опасный для России.
Анна Качкаева: Вот два мнения. «Народ и дальше будет голосовать за «Единую Россию», которая в основном состоит из коммунистов. Если бы Компартию осудили, вряд ли бы народ голосовал за коммунистов. Демократы пытаются усидеть на двух стульях, поэтому будут проигрывать выборы», - пишет госпожа Савельева.
«Как только ни обливают грязью советское время, без всякой финансовой поддержки и без административного ресурса КПРФ везде занимает почетное место – второе. И еще не вечер», - это пишет Раиса Николаевна из Москвы.
Будем мы еще, наверное, сегодня обсуждать и тему того, что так беспокоит российское правительство. Нервничает господин Фрадков, Минфин пытается обуздать инфляцию, чиновники явно ждут новую реформу правительства, и чего в результате ждать всем нам от их беспокойства? Что у нас все-таки происходит в правительстве? Что это премьер так ополчился на своих финансистов, отчего финансисты им так недовольны и вообще, что нам ждать, как говорят, в ближайшую пару недель? Отставки правительства? Что это будет означать? Или это очередная рокировка?
Григорий Явлинский: Сейчас я скажу об этом, я только хотел еще заметить, что, вообще говоря, ситуация на выборах очень изменилась по сравнению, скажем, даже чем была год назад. Нам важно было бы с вами обсудить чуть-чуть это.
Анна Качкаева: Что вы имеете в виду?
Григорий Явлинский: А вот, помните, раньше много говорили об административном ресурсе?
Анна Качкаева: Да.
Григорий Явлинский: А теперь нет такого понятия, теперь просто снимают тех, кого опасаются.
Анна Качкаева: А, вы имеете в виду «Родину»?
Григорий Явлинский: Нет, я имею в виду наших кандидатов, например, 196-ой округ. Просто соперники не допускаются до борьбы – вот это новая такая вот тема. Поэтому на самом деле суть заключается в том, что вообще этот институт выборов потерпел такие невероятные ущемления, что он уже вообще с трудом может быть назван выборов. Поэтому участие в этом – вообще вопрос исключительно сложный, это вопрос мужества и настойчивости, когда приходится участвовать даже в таких выборах.
Анна Качкаева: А я тут, кстати, уж заодно, приведу свежий комментарий с ленты «Интерфакса» спикера Совета Федерации Сергея Миронова. Он, кстати, опасается такого блестящего успеха «единороссов». Хотя, конечно, он не сомневался, что «Единая Россия» победит, но то, что на втором месте кандидат «против всех», звоночек для «единороссов». Это заявил спикер верхней палаты в понедельник «Интерфаксу». Он уверен, что победа за счет административного ресурса (он пока это слово употребляет) и за счет того, что губернаторы возглавляют партийные списки, - ухищрения, которые ведут к нехорошей ситуации. И в тех регионах, где явно звучат голоса «против всех», это голосование против подобной системы так называемого голосования «паровозом». Ну, и он подчеркнул, что является сторонником многопартийной системы, безусловно, чтобы соблюдались интересы избирателей. Видимо, трудно в такой системе и ситуации.
Григорий Явлинский: Поэтому я и хотел сказать о том, что у нас происходит назначение вместо выборов, но надо бороться за будущее, если заниматься в России политикой.
Анна Качкаева: Теперь вернемся к правительству? Или вам эта тема не очень интересна?
Григорий Явлинский: Нет, это все. Я думаю, что если слушатели спрашивать об этом не будут, то вот это все, собственно говоря.
Анна Качкаева: Александр Васильевич из Ленинградской области, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Мне кажется, что мир просто сошел с ума. То есть мы потеряли способность быть разумными, мыслящими. Правые сначала развалили соцлагерь, Советский Союз, начались межнациональные конфликты, Америка начала бомбить всех – а судят коммунистов и Милошевича. «Единая Россия» принимает одно за другим непопулярные, антинародные законы – и голосуют за «Единую Россию». Все начинают гнать антикоммунизм – и в конце концов мы получили птичий грипп.
Анна Качкаева: Александр Васильевич, вы тут сейчас далеко зайдете. Сейчас выясните, что, кроме птичьего гриппа…
Слушатель: Причина именно в этом! Хотите, могу доказать.
Анна Качкаева: Нет-нет, не надо объяснять, про птичий грипп уж точно – здесь ни «Единая Россия», ни правые, ни левые точно не виноваты. Борис Павлович из Новочеркасска, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте, Григорий Алексеевич. Это Борис Павлович, член партии «Яблоко», новочеркасского отделения.
Григорий Явлинский: Здравствуйте, Борис Павлович, рад слышать вас.
Слушатель: Я вам сейчас кратенько скажу такую безумную на первый взгляд идею, но только с вами я могу ее обсуждать.
Григорий Явлинский: Да, это самое лучшее место и время для того, чтобы нам с вами один на один обсудить такую идею, пожалуйста.
Слушатель: Я скажу всего два слова. Так как Россия под руководством коммунистов проиграла Западу экономически и политически и катится к распаду и нищете, может быть, ей есть смысл войти в состав Соединенных Штатов Америки, научиться там демократии, а затем уже войти в сообщество западных стран как самостоятельное государство?
Григорий Явлинский: Борис Павлович, не знаю, с какого года вы член партии «Яблоко» и когда вы такое придумали, но только рецепт ваш совершенно не годится, потому что учителя там очень плохие. Да и войти туда мне, например, вовсе даже не хотелось бы. Я даже себе плохо представляю, что вы говорите.
Анна Качкаева: Ирина из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер. Прежде чем задать вопрос Григорию Алексеевичу, Анечка, можно вам три слова?
Анна Качкаева: Давайте.
Слушатель: Я утренний эфир слушала в повторе, потому что во время прямого эфира как раз смотрела фильм?..
Анна Качкаева: Ну и хорошо, телевизор смотрите – значит, есть на это время, вам это нравится.
Слушатель: Нет, смотрела Клуни.
Анна Качкаева: А, вы Клуни смотрели, «Спокойной ночи и удачи». Это хорошо.
Слушатель: Великолепно!
Анна Качкаева: А с Григорием Алексеевичем будете разговаривать?
Слушатель: Уважаемый Григорий Алексеевич, во-первых, я очень отрицательно отношусь к этому господину, но, тем не менее, близким соболезнования я выскажу. А теперь вопрос. Согласитесь ли вы с моей дамской логикой? Ведь Гаагский суд – это не Басманный. Высокие профессионалы и врачи, наверняка, там есть. Необходим был процесс, суд. Ведь понятно было, что в противном случае начнутся провокации, спекуляции, поднимется вселенский шум. И, в общем, так оно и получилось.
Анна Качкаева: То есть, Ирина, вы Гаагский трибунал защищаете, все они делали правильно и нечего им претензии предъявлять?
Слушатель: Я не могу судить, я с ними не знакома, я ближе с Басманным. Но я считаю, что им важно было довести процесс до конца. Ведь понятно было, какой вселенский шум поднимется – якобы, ему помогли уйти из жизни. Григорий Алексеевич, переубедите меня.
Григорий Явлинский: А я ничего не могу вам сказать, потому что, кроме слухов, сплетен и весьма противоречивой болтовни вокруг того, что там произошло, я не знаю.
Анна Качкаева: Да, и сейчас уже третья версия гуляет, то есть самоубийство, убийство и просто инфаркт.
Григорий Явлинский: Да, и я не могу вас переубедить ни в чем, просто я ничего не знаю. Я просто считаю, что бы из трех этих вещей ни было, это абсолютное безобразие и плохая работа этого Трибунала, вот и все.
Анна Качкаева: Ну, да, потому что 4 года могли быть эффективнее…
Григорий Явлинский: Да нет, просто как гражданин, тем более гражданин Российской Федерации, я заявляю: этот Трибунал работает очень плохо.
Анна Качкаева: Рашид из Казани, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер. Когда недавно с Познеров обсуждался вопрос Андрея Сычева, статс-секретарь сказал о том, что каждый девятый человек, призывающийся в армию, не видел, что такое унитаз, не может чистить зубы, то есть он подчеркивал, что в России ужасающая ситуация, что изречение Толстого «Прощай, немытая Россия» применима и на сегодняшнее время. Вы ездили по регионам. Насколько это правдиво и насколько вы в этом убедились или нет? Это первое. И второе, почему, например, когда избрание губернаторов отметили, Конституционный суд не восстал? Это же избирательное право, это же нарушение Конституции, так ведь?
Анна Качкаева: Хорошо, Рашид, сейчас Григорий Алексеевич вам ответит.
Григорий Явлинский: Прежде всего я хочу сказать, что все то, что я видел в нашей стране, могу подчеркнуто сказать, что люди все, с кем я встречался, это люди образованные, цивилизованные, они живут бедно, но это современные люди, и таких же людей можно найти в любой европейской стран, тем более в Восточной Европе, ровно такие же люди, с такими же заботами, такими же проблемами, такими же трудностям. Посмотрите на Болгарию, посмотрите на Румынию – там, конечно, не Германия, но это и не Африка, и даже не Латинская Америка. Это образованные, цивилизованные люди.
Пункт второй. Да, произошла беда, так провели реформы в наше стране (о чем теперь любят умничать), что очень многие люди оказались, как вы прекрасно помните, без средств к существованию, особенно это касалось учителей и врачей. И действительно, в конце 90-х годов и в начале 2000-х годов в армию стали призывать людей, которые не умеют ни читать, ни писать. Эта проблема сказалась на том, что появились люди необразованные, неграмотные, такое поколение появилось, и оно появилось в результат абсурдного, контрпродуктивного ведения реформ в России в середине 90-х годов, против чего нужно было выступать изо все сил, что мы и делали, превышая даже все свои возможности, до предела возражали против того, что происходило. Такая ситуация у нас в России действительно на сегодняшний день есть.
Что же касается того, что происходит в армии, причина того, что там происходит, не в том, что ребята там какие-то не такие. А причина в том, что начальники полагают, что обороноспособность нашей страны зависит от количества ракет, танков, пулеметов и пистолетов, а вовсе не от того, как они относятся к тем людям, которые находятся в армии. Они эту проблему вообще не понимают. Они не понимают, что обороноспособность страны – это готовность людей защищать страну, в частности – личного состава Вооруженных сил. Это первое, второе, третьей, пятое и десятое. И только одиннадцатое – это какое там вооружение, что, конечно, очень важно, но это десятое дело. А первое дело – какое состояние души у этих людей, состояние мозгов, на что они настроены. И вся эта трагическая история с Сычевым показала, что понимания в этом вопросе просто нет вообще никакого, что то, что называется избитым словом «человеческий фактор», а что на самом деле является самым главным для поддержания обороноспособности страны, да и вообще самым главным. Что вообще в системе ценностей в Российской Федерации человеческая жизнь и человеческое достоинство находятся не на первом и даже не на пятом месте, – вот в чем суть вопроса.
Анна Качкаева: Теперь – к Конституционному суду, Рашид задал второй вопрос.
Григорий Явлинский: Моя точка зрения заключается в том, что, безусловно, это нарушение Конституции.
Анна Качкаева: Слушатель интересовался, почему Конституционный суд не восстал.
Григорий Явлинский: А Конституционный суд проявил повышенную лояльность в этом вопросе, он проявил полную лояльность. У меня в этом отношении были очень серьезные обиды со стороны моих избирателей в адрес Конституционного суда. Один из них, обсуждая проблему Петербурга, даже высказался таким образом: «Да мне все равно, где будет такой Конституционный суд, хоть во Владивостоке. Мне совершенно это безразлично». И в этом смысле, мне кажется, отказ Конституционного суда защитить конституционную норму о выборности губернаторов – это очень большое поражение для всей России.
Анна Качкаева: Александр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Григорий Алексеевич, как вы оцениваете вклад России в лице бывшего атомного министра Евгения Адамова в обострение ситуации с ядерной программой Ирана?
Григорий Явлинский: Мне сложно сказать, что делала Россия с Ираном, помимо того, что официально известно. Мне очень сложно сказать, потому что вы так поставили вопрос, что мне необходимы дополнительные знания, которых у меня нет: вел ли, скажем, Адамов какие-либо секретные проекты с Ираном, поставлял ли он туда технологии какие-либо, секретные, никому не известные. Знают только, что очень многие страны этим занимались, и вовсе не только страны, скажем, такие как Пакистан или Северная Корея. Европейские страны занимались этим делом. Эти скандалы еще впереди. Это похоже на скандалы, связанные с «нефтью за продовольствие».
Анна Качкаева: Какая-нибудь еще «Нога» вылезет.
Григорий Явлинский: Вот, какие-то конкретные фирмы за очень большие деньги поставляли туда технологии и так далее. Вот что могу сказать. Что касается собственно роли Адамова, я просто не знаю об этом, что именно там было. Я бы предпочел, чтобы у России была абсолютно открытая, внятная, недвусмысленная и уж точно не двурушническая позиция по таким важным вопросам в мире.
Анна Качкаева: Геннадий, Ленинградская область, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня следующий вопрос к Григорию Алексеевичу: с чего бы начала партия «Яблоко», если бы заняла большинство в Государственной Думе? И второй вопрос: могут ли в штабе партии «Яблоко» в Питере оказывать юридическую помощь по гражданским делам, по поводу подачи заявления в суд? Очень тяжело теперь в судах у нас подать заявление и что-либо сделать. Спасибо.
Григорий Явлинский: Что касается Петербурга, у нас очень сильная региональная организация, возглавляет ее очень талантливый и способный молодой человек Максим Резник, который пользуется очень большим авторитетом в нашей партии. И там существует специальная система юридической помощи. Я думаю, что можно обратиться к нему, и эта помощь будет оказана.
Я хотел бы еще сказать следующее. Есть такие серьезные направления деятельности, по которым, безусловно, трудно даже определить приоритеты. В частности, нужно ответить на вопрос, как сделать гораздо более независимой судебную систему, принятие всего комплекса решений, связанных с судебной системой. Второе направление – принятие всего комплекса решений, которые связаны с достоверностью информации и открытым высказыванием точек зрения самых разных, ответственных, которые позволят вырабатывать более эффективный курс страны в будущее, то есть это СМИ и их возможности. Третье – это независимость при проведении выборов, о чем я уже говорил, предоставить возможности вести выборы независимо всем конституционным, законопослушным силам в Российской Федерации.
Ну, и конечно, огромный комплекс экономических вопросов. Прежде всего вопросы, связанные с тем, что решение крупных социальных проблем, использование средств, которые сегодня Россия имеет в условиях очень высоких цен на нефть, гораздо более эффективно, чем сейчас. Очень тревожат меня первые тенденции, которые связаны с национальным проектом в области оплаты труда врачей, что он имеет очень большой перекос. Это прекрасно, что врачам стали платить выше зарплату, это очень важно, но вот этот перекос, который связан с тем, что врачи…
Анна Качкаева: Сегодня у нас была информация, что специалисты уходят…
Григорий Явлинский: Да, врачи-специалисты. Аналогичная ситуация, похожая ситуация и в образование. И вообще, введение национальных проектов, которые создают качественно новые механизмы, а не просто раздают деньги, - вот что, собственно, чрезвычайно важно. Для нас вопросы борьбы с бедностью и сокращение разрыва вот этого между очень небольшой группой сверхбогатых людей и огромной бедностью, сокращение этого социального разрыва мы считаем приоритетом. И, наконец, мы считаем абсолютно необходимой реализацию проекта по защите, безусловной защите прав собственности в России. Это включает в себя вопрос решения раз и навсегда всего, что связано с криминальной приватизацией середины 90-х годов. Мы предлагаем целую систему мер по этому поводу, мы предлагаем введение компенсационного налога и закрепление собственности раз и навсегда за собственниками, чтобы не возвращаться к этому постоянно. У нас вообще институт собственности находится под условной защитой. То есть создали такую систему собственности, которую можно развернуть хоть в одну сторону, хоть в другую сторону в зависимости от того, как политически власти удобно в данный момент. То есть у нас номенклатурная собственность сохраняется в такой новой форме. Вот для нас решение вопроса о собственности, конкуренции и свободе экономической деятельности является абсолютно принципиальным.
К сожалению, вот так много приоритетов. Может быть, в некоторых странах нужно решить один вопрос с одним налогом, а в России это не так. В России нужно решить много приоритетных задач, которые в итоге выльются в то, что создастся другая социальная ситуация, и можно будет решать главную проблему России – демографическую проблему, проблему защиты жизни, здоровья и самоуважения российских граждан.
Анна Качкаева: Вадим из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Мне кажется, что господин Явлинский, когда он жалуется, что власти его не пускают на телевидение, в прессу, - это он оправдывает свое бездействие, и не только свое, а вообще общедемократическое такое бездействие. Потому что за это нужно бороться. Если вас не пускают на телевидение – значит, нужно самими создавать ситуации, когда на вас обратят внимание. Вспомните 90-е годы, когда у нас у демократов не было вообще никаких ресурсов, а мы собирали десятки тысяч людей. Я сам был депутатом Октябрьского районного совета, у меня никаких ресурсов не было, была группа людей, единомышленники, и мы ходили по улицам и агитировали, рассказывали.
Анна Качкаева: Хорошо, Вадим, благодарю вас.
Григорий Явлинский: Это важный опыт ваш, как старейшего представителя, как я понял, демократического движения, и мы этим опытом обязательно воспользуемся.
Анна Качкаева: Что-то как-то вы устало говорите, Григорий Алексеевич.
Григорий Явлинский: Я не понимаю ваш вопрос. Вы меня о чем-то спрашиваете?
Анна Качкаева: Нет, я просто реагирую. Я смотрю, как вы реагируете на людей…
Григорий Явлинский: Я вежливо отвечаю на вопросы о том, что в 1990 году можно было быть…
Анна Качкаева: Да нет, не о 90-х, а о том, что у вас энергии мало.
Григорий Явлинский: Я хочу сказать вам, что энергии у нас вполне достаточно, усталости у нас немного. Мы просто люди серьезные. Вот этот балаган, который сейчас распространился как форма ведения… Знаете, есть музыкальная попса, а есть политическая попса. Раньше были такие средства массовой информации, на которых все-таки, я считал, если эту аналогию проводить, были серьезные люди, о которых можно было сказать, что они исполняют серьезную политическую музыку, будь это политический рок или классическая музыка. Сейчас же это превратилось в очень большой степени в политическую попсу. И нужно иметь большое упорство…
Анна Качкаева: Не быть похожим.
Григорий Явлинский: … не быть похожим, да. И не давать себя втягивать в эту политическую попсу. Вот моя вам такая рекомендация.
Анна Качкаева: Мне?
Григорий Явлинский: Ну, всем.
Анна Качкаева: Хорошо, всем. Андрей из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер. У Солженицына в книге «Двести лет вместе» поднят такой вопрос: когда евреям покаяться за геноцид русского народа? Ягоды был еврей, Вышинский – еврей.
Анна Качкаева: Андрей, мы будем еврейский вопрос обсуждать? Формулируйте, если вы хотите что-то спросить.
Слушатель: Когда покаются евреи о геноциде русского народа?
Анна Качкаева: Во-первых, что вы имеете в виду под геноцидом? Во-вторых, почему каяться должны именно евреи, а не русские?
Слушатель: Ну, потому что все карательные органы возглавляли в основном «борцы» еврейской национальности.
Анна Качкаева: То есть среди расстреливающих не было русских, латышей, татар?..
Слушатель: Ну, расстреливающие – это же солдаты, а солдат же не выносит решения, вердикты выносит вышестоящая инстанция.
Анна Качкаева: А тогда Сталин с Берией кто? Слушайте, Андрей, мы сейчас с вами дойдем до выяснения, кто белее и чище. Все были хороши за минувшие десятилетия.
Михаил Барухович из Краснодарского края, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте, господа. Первое определение хочу сказать, что довольно обижает все народы в России. Вы всегда говорите: Москва и регионы. Так вот, не регионы, а Россия, а Москва – как раковая опухоль. Это первое. И второе, вопрос к Григорию Явлинскому. У нас есть свободные выборы, но нет свободы выбора. Далеко не каждый может стать кандидатом. А ставший кандидатом – мы никогда не знаем, какова его национальность, настоящая фамилия и какая у него сексуальная ориентация. Да-да, последнее очень важно, так как все заварухи, войны и революции устраивали люди с бионегативными наклонностями.
Анна Качкаева: Так, что-то у нас сегодня весна, видимо, подействовала…
Григорий Явлинский: А вы не обратили внимания, слышите, как нам зачитываются тексты?
Анна Качкаева: Слышу-слышу.
Григорий Явлинский: Обычно этим занимается Коммунистическая партия.
Анна Качкаева: Или не очень здоровые люди иногда.
Григорий Явлинский: Когда я езжу по регионам, иногда бывает очень интересно. Поскольку встречаться с избирателями нужно в течение нескольких дней, недель, повторяются встречи – и вдруг наблюдаешь совершенно в разных уголках страны, как вам зачитываются одни и те же тексты в виде такого вот вопроса. И там все эти слова употребляются. Ну, потому что не каждый же человек может придумать вот такие вот слова, и не каждый может себе придумать такое отчество, чтобы его включила Свобода, и так далее. Вот он это все вместе собирает и всем это зачитывает. Это такая вот история…
Анна Качкаева: Я надеюсь, что в следующий раз ваш приход будет в этом смысле чуть более успешным и, может быть, чуть более ярким, вы не будете выглядеть таким уставшим.