Завтра, 18 марта, в Петербурге, в Москве и во многих других городах России пройдут массовые акции протеста под лозунгом «За народную жилищную политику!». Россияне выйдут на улицы для того, чтобы выразить свой протест против, как они выражаются, «репрессивного Жилищного кодекса, необоснованного повышения тарифов на услуги жилищно-коммунального хозяйства, против антисоциальной жилищной реформы.
Против чего будут протестовать петербуржцы? Чего они требуют? Об этом и многом другом мы и поговорим сегодня.
И у меня первый вопрос к депутату Законодательного собрания. Наталья Леонидовна, на одном из последних митингов у Мариинского дворца петербуржцы высказали сразу несколько требований по изменению жилищной политики. Давайте по очереди рассмотрим их. Первое требование к власти – разработать федеральную программу реконструкции и развития жилищного фонда в стране. Это, скажем так, общефедеральное требование. Программ очень много сейчас существует. Вы согласны с тем, что такую программу надо разрабатывать?
Наталья Евдокимова: Общефедеральную – нет. Я думаю, что региональные нужны. На самом деле если это общефедеральная программа, то это уже не ко мне. Я депутат регионального уровня, депутат Законодательного собрания.
Что касается региональных программ, то их надо разрабатывать. Все упирается, естественно, в деньги. Но должна вам сказать, что здесь, в общем, Петербург не на последних ролях. У нас три программы жилищные в городе работают. Первая – это программа «Молодежи - доступное жилье». Мы ее сейчас будем улучшать, будем получать федеральные деньги, поскольку там приняли такое решение, вот в той самой федеральной программе о жилье. И мы будем получать деньги под нее и добавлять свои деньги для того, чтобы это жилье действительно стало доступным для молодежи.
Вторая программа – программа ипотечного кредитования. Вопрос: а чего мы в нее вмешиваемся? Вроде как ипотечное кредитование – это дело выбора каждой семьи. Но дело в том, что мы вносим безвозмездную субсидию для каждой семьи для выбора ею определенной квартиры, для ее покупки. И это оказание помощи нашим семьям для получения квартиры.
И последняя программа, которая заработала, начиная с 1 января этого года, - это программа жилья для работников бюджетной сферы. Там тоже есть некие вложения со стороны города, большой срок выплаты кредитов. И если бюджетник, работник бюджетной сферы продолжает работать на своем месте, то еще и последние платежи выплаты кредита государство берет на себя.
То есть я хочу сказать, что мы хоть как-то движемся в этом направлении. Это, конечно, не глобальная программа, но это программа, которая какие-то сферы жизни наших петербуржцев закрывает.
Виктор Резунков: Галина Геннадьевна, а вы как думаете, необходимо разрабатывать такую региональную программу реконструкции и развития жилищного фонда в Петербурге?
Галина Белкова: Вы знаете, у нас очень много разрабатывалось программ. Но проблема в нашей стране заключается в том, что ни одна из этих программ не работает на человека. То есть все фактически заформализовывается, на этом ставится точка. И когда мы доходим до осуществления этой программы, то мы видим, что она работает с точностью до наоборот. То есть в итоге права человека, которые должны реализовываться с помощью различных программ, они изымаются, отнимаются и ухудшают условия проживания граждан.
Поэтому, возможно, такая программа нужна, но все программы, точно так же, как и законы, и местные законы, нужно разрабатывать с учетом мнения граждан, должна быть обратная связь, должен быть мониторинг. Возможно, нужно брать какие-то отдельные категории и прямо на конкретных примерах все это разбирать. Сегодня пока все это - формалистика.
Виктор Резунков: Другое требование – снизить оплату услуг жилищно-коммунального хозяйства до уровня не более 10 процентов от совокупного дохода семьи. Насколько это реально? Это требование коммунистов и демократов, я знаю, вот сейчас и в России, и в Петербурге, в частности.
Наталья Евдокимова: Как демократка я поддерживаю это требование. Более того, хочу вам сказать, что есть некие сдвиги в этом направлении. Я напомню уважаемым радиослушателям, а также присутствующим в данной студии, что до 1 января 2005 года существовало две возможности получать семьям... не льготным категориям, у которых 50 процентов оплаты жилья сохраняется, а обычным семьям компенсации по оплате жилья и коммунальных услуг. Одним из этих оснований было то, что семья является малоимущей. Напоминаю, что она является малоимущей в том случае, если ее доход на каждого члена семьи меньше прожиточного минимума в регионе. А второе основание – если из своего дохода она должна платить более 22 процентов за жилье и коммунальные услуги. Тогда она платит 22, а все остальное за нее доплачивает государство.
Сейчас разрабатывается новый закон о жилищной политике Санкт-Петербурга. Он уже принят в первом чтении. И на втором чтении, как раз на комиссии по социальным вопросам, которую я возглавляю, в Законодательном собрании Санкт-Петербурга мы пришли к тому мнению, раз первое основание... вот то самое основание, что малоимущие платят всего 50 рублей на человека за жилье и коммунальные услуги. А откуда получились 50 рублей? Это половина того минимального размера оплаты труда (МРОТ), который идет в расчеты, не настоящий, а расчетный. И он не движется с 1 января 2002 года. Вот четыре года малоимущие люди платили 50 рублей с человека за жилье и коммунальные услуги.
Из наших всех граждан, которые пользовались компенсацией по оплате жилья и коммунальных услуг, более 90 процентов граждан пользовались этой льготой, этой компенсацией по первому основанию, то есть потому, что они были малоимущими. И только остальные – по второму основанию. Их доход был достаточно низок, но они не были малоимущими. Но платить за квартиру и жилье не были вынуждены больше 22 процентов, так вот для них второе основание действовало.
Так как первое основание снято федеральным Жилищным кодексом и постановлением правительства от 14 декабря прошлого года, то мы сейчас поправкой введем новый стандарт оплаты. Правда, это не в закон «О жилищной политике», а в закон «О жилищных стандартах». Где вот этот процент предельно допустимой платы на семью будет введен (если эта поправка будет принята Законодательным собранием, пока мы ее только одобрили комиссией по социальным вопросам) – 12 процентов. То есть мы почти что выполнили требование, как вы сказали, коммунистов и демократов, то есть требование митингующих. Я считаю, что это правильно. Это более правильно, нежели иметь малоимущих, и они платят 50 рублей, и уже не малоимущих - там 22 процента.
Я просто поясню на примере. У нас прожиточный минимум в городе сейчас средний – 3200 рублей с копейками. Представим себе, что в одной семье доход 3100, а в другой – 3300 на человека. Та, в которой 3100, платит по 50 рублей с человека, ну, вот сейчас пока по этим правилам, мы их пока не отменили. Вот сейчас законами они будут меняться. А та, в которой 3300, - это где-то около 700 рублей. Ну и где, так сказать, социальная справедливость? Если мы вот этот предел снижаем до 12, то почему не 10? Несколько цифр мы обсуждали. Во-первых, скажу, что тогда происходит. Тогда, да, вот это основание - 50 рублей - снимается. Но тогда для той семьи, у которой 3300, она будет платить не менее 12 процентов, то есть это где-то 300 рублей.
Более того, в самом Жилищном кодексе есть еще так называемый понижающий коэффициент. Если у тебя доход меньше прожиточного минимума, то этот коэффициент равен отношению твоего дохода к прожиточному минимуму, то есть всегда меньше единицы. Еще и на него умножение идет. И вот я считаю, что если мы этот стандарт примем, то фактически (ну, на 2 процента побольше) мы исполним, скажем, не требование, а предложение митингующих.
Виктор Резунков: И у нас есть звонки. Николай Александрович, пожалуйста, мы вас слушаем. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Закон вроде бы обязан служить механизмом разрешения проблем для людей. Но настоящий Жилищный кодекс каждой своей статьей создает эти проблемы. Мало того, он сделан очень небрежно. Например, статья 32, пункт 2 гласит, что «решение об изъятии жилого помещения принимается органом, принявшим решение об изъятии». В первом случае, наверное, должно было звучать: «решение о выкупе жилого помещения принимается органом, принявшем решение об изъятии». Вот это было бы логично. Потому что статья 32 как раз говорит именно о выкупе изымаемого помещения.
И к тому же, вот сегодня в «Российской газете» опубликована идея о переносе сроков окончания приватизации до 2010 года. Ну а как же с законом о приватизации, который отменяется с 1 января 2007 года?
Виктор Резунков: Спасибо. Хороший вопрос.
И этот вопрос все-таки, наверное, к Наталье Леонидовне.
Наталья Евдокимова: Николай Александрович, я хочу сказать следующее. Там с изъятием вообще вопрос очень непростой. И сейчас у нас во втором чтении по закону «О жилищной политике» идут яростные дебаты как раз относительно изъятия. Ведь, посмотрите, как сказано в Земельном кодексе: «земля изымается для государственных нужд». И только в связи с изъятием земли для государственных нужд изымается жилье, которое на этой земле стоит, а не наоборот. Единственный случай, который добавляет при этом Жилищный кодекс, - если это ветхое и аварийное жилье, не подлежащее ремонту и реконструкции. Тогда оно просто сносится.
Так вот, сейчас в нашем законе «О жилищной политике», который мы приняли в первом чтении, там, к сожалению, есть такая статья (с моей точки зрения, пока с ней надо еще очень серьезно работать), где написано, что «жилье может изыматься и в целях реконструкции, улучшения инфраструктуры и создания новых жилищных комплексов». Вроде как хорошо. И вроде как понятно. Но «хрущевки» сносить надо, людей надо расселять. Но я очень боюсь, что под этот пункт может попасть все что угодно. Он не объективен, а субъективен. Вот мы сейчас с этим работаем.
Теперь что касается возмещения. Как в Жилищном кодексе (и мы сейчас эти нормы уточняем и прописываем более подробно), там сказано, что «есть два варианта, если жилье изымается в связи с изъятием земли для государственных нужд». Первое – тебе предлагают плату за это жилье, а также дополнительные расходы по переезду, по регистрации собственности и так далее, если ты собственник этого помещения. И второй вариант – тебе предлагают эквивалентную площадь. Вот мы везде пишем: «По согласию собственника тебе могут предложить либо собственность, либо деньги». Более того, что мы прописали сейчас в поправках, если ты стоишь на учете по улучшению жилищных условий, у тебя маленькая площадь, то тебе в собственность будет предлагаться площадь по нормам предоставления в собственность. То есть мы убираем у себя, у государства, но тебя защищаем.
То есть, еще раз, есть нормы Жилищного кодекса, которые либо не трактуют все однозначно, либо вообще там есть пробелы законодательные. Мы сейчас прописываем в пользу жителя.
Виктор Резунков: У нас есть звонок от Геннадия из Ленинградской области. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я хотел бы задать следующий вопрос. Какие действенные меры можно предпринять в связи с плохим отоплением квартиры? Я попытался написать претензию, и в претензии написал, что сделать перерасчет в связи с некачественным отоплением квартиры. А мне сказали, что якобы нужно, чтобы обязательно была бумага от ЖКХ, от комиссии. А я знаю, что достаточно двух-трех свидетелей для того, чтобы предъявить такую претензию и сделать перерасчет. Прокомментируйте это, пожалуйста.
Виктор Резунков: Этот вопрос, скорее, Галине Геннадьевне.
Галина Белкова: Да, я могу прокомментировать. Я приучаю представителей своей Ассоциации именно к такой методике работы. Вы вызываете своих соседей. И не нужно ждать никаких приказов, каких-то регламентаций, разъяснений, как это нужно делать. И вы составляете этот акт. Потому что у нас складывается парадоксальная ситуация. У нас тот, кто должен вам предоставлять услуги, он же и должен как бы фиксировать недостатки своей работы. Такого в правовом государстве не должно быть. И обязательно вот этими вопросами должны заниматься представители населения. То есть в вашем доме либо какой-то квартальный комитет должен быть. Нужно развивать самоуправление, нужно приучать людей к самостоятельности, нужно бороться за свои права.
Далее. Сегодня у нас в связи с развитием жилищной реформы была создана новая структура, которая называется Федеральная служба по защите прав потребителей и благополучию человека. Так вот они пока ничего не делают и никаким образом себя не проявили. Более того, идут очень негативные отзывы на данную структуру. Вплоть до того, что когда люди обращаются... а уже исходя из самого названия, обращаются за защитой своих потребительских прав. Вы являетесь потребителем. Вам должны предоставляться услуги не просто хорошего качества, поскольку речь идет о жилье, а ваше жилье должно быть безопасным для вашего здоровья и для вашего проживания. Соответственно, если температура ниже нормы, то речь идет о том, что это угроза вашему здоровью, здоровью ваших детей и так далее.
Поэтому вам нужно обязательно обращаться. И не писать петиции, а требовать, потому что эти структуры и эти люди работают на ваши деньги – на деньги налогоплательщика. И не слушать их ответы: «Мы получаем 5 тысяч рублей», - и так далее. Не работайте, уходите. Потому что нас, налогоплательщиков и потребителей, интересует конечный продукт.
Виктор Резунков: Наталья Павловна из Петербурга, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я живу на 13-ой линии Васильевского острова. Дом окружен строительными площадками. И вот эта точечная застройка привела к тому, что между двумя домами, которые стоят с незапамятных времен, и в которых в советское время, в 60-х годах был произведен капитальный ремонт, теперь трещина. У меня приватизированная квартира. Так что же, по этому закону у меня могут ее отобрать? Потому что вот эти организации, которые строят офисный центр «Голицын», «Елизаветинский бизнес-центр», они создают совершенно ненормальную обстановку в доме. То они бегают и говорят: «Дом расселяется». Присылают каких-то агентов. Как с этим бороться?
Виктор Резунков: Это вопрос к вам, Наталья Леонидовна.
Наталья Евдокимова: Наталья Павловна, я не очень поняла, с чем вы хотите бороться. С тем, чтобы вас не выселили, или с тем, чтобы у вас трещин не было?
Слушатель: Доведут дом до такого состояния, что он рухнет, как на 8-ой линии. Потому что я жила в этом доме во время войны. Рвались бомбы вокруг – и не было этой трещины. А сейчас делают подземные гаражи...
Наталья Евдокимова: Спасибо, Наталья Павловна. Я поняла.
Начнем с самого начала. Насколько я понимаю, это чистой воды уплотнительная застройка, которая, собственно говоря, по постановлению правительства Санкт-Петербурга категорически запрещена.
Что наши чиновники называют уплотнительной застройкой? Они называют уплотнительной застройкой строительство вне ранее принятого Генерального плана развития города, еще того, дореформенного, 80-х годов. А ныне у нас вообще есть Генеральный план развития города, градостроительства, где четко сказано, где и что будет строиться.
Вот мне кажется, я не знаю, конечно, конкретно ваш случай, что против этого строительства надо было бороться еще на исходном этапе. Я должна сказать, что мы в Невском районе, например, поборолись – и не разрешили строить так называемую «Китайскую стену», которая прошлась бы... Во-первых, она не была заранее запланирована, но очень хотелось инвесторам ее построить. Она бы, во-первых, загородила солнце для трех домов. Во-вторых, прошла бы по спортивным площадкам и по детским площадкам. И вы знаете, что по законодательству как федеральному, так и Санкт-Петербурга существует понятие так называемых слушаний, предварительных слушаний по проектам застройки. Граждане собираются, выслушивают инвестора, выслушивают застройщика - и принимают решение.
Виктор Резунков: Но они обычно, по-моему, ничего не решают.
Наталья Евдокимова: Ничего подобного. Вот я вам говорю. Ни одного голоса не было «за». И администрация была вынуждена нас поддержать. Это первое.
Второе. Вот что касается трещины и того, что вас будут насильно выселять. Во-первых, должен быть обследован полностью дом. Во-вторых, должен быть составлен акт, что он аварийный и не подлежит ремонту либо реконструкции. В-третьих, эта земля должна быть нужна государству, например, для того, чтобы там железную дорогу проложить. (Я так понимаю, что на Васильевском острове этого не предвидится). И в-четвертых, только после этого, если действительно выяснится, что здание вот-вот разрушится, то принимает решение орган исполнительной власти о том, что оно будет расселяться. Поэтому если к вам прибегают какие-то люди и говорят, что «будем расселять», то не слушайте их. Но вот насчет вашей трещины, с моей точки зрения, вы должны во все колокола бить о том, что такая трещина в доме есть.
Виктор Резунков: Все это очень хорошо, Наталья Леонидовна. Но вот у меня как раз вопрос к Галине Геннадьевне. А как на самом деле происходит?
Галина Белкова: Да, тут немножко теорией попахивает. А на практике все происходит с точностью до наоборот. Вы даете рекомендации. А ведь по голосу я чувствую, что человек пожилой. И она заслужила нормальных жилищных условий. Поэтому, в общем-то, обязанность лежит на вас, на государственных органах, сделать так, чтобы пожилой человек не бегал и не бил в колокола. Ей должны быть предоставлены, как я сказала ранее, безопасные условия проживания. На сегодняшний день такие условия ей не предоставлены.
И что касается уплотнительной застройки. Уплотнительной застройкой вообще-то называется отъем чужой придомовой территории, то есть когда уплотняют вас. Вот этот термин пошел со времен революции, когда к вам приводили людей и говорили: «У вас будет кто-то тут проживать. Вас уплотняют». Вот точно так же и здесь. Есть нормативный размер придомовой территории, который не может быть нарушен, потому что иначе будут нарушены санитарные, пожарные и иные нормы. И уже условия самим этим отъемом территории будут нарушены. То есть уже у человека условия проживания нарушаются тем, что сама застройка запланирована.
Наталья Евдокимова: Галина Геннадьевна, вот мне кажется, что вы теоретизируете, а я-то говорю как раз о практических вопросах. Вы говорите о том, что ей обязаны предоставлять. Мы сейчас с вами говорим о том, что либо есть у нас гражданское общество, которое за свои права борется, либо нет. И я готова полемизировать на эту тему.
Виктор Резунков: Наталья Леонидовна, если уж мы стали говорить по поводу мнения граждан по принятию градостроительных решений, то как раз завтра петербуржцы намерены протестовать против принятия депутатами Законодательного собрания в первом чтении новой редакции городского закона об общественных слушаниях. Этот закон, кстати говоря, был предложен Валентиной Матвиенко. В чем его особенности? Он облегчает участь граждан или, наоборот, ухудшает?
Наталья Евдокимова: Прошу прощения, мы такого закона в первом чтении не принимали. Мы до него не дошли.
Виктор Резунков: Понятно. Значит, информация неверная.
Наталья Евдокимова: Да, пока неверная. Но должна вас разочаровать в вашей радости нынешней, потому что если это подано от губернатора, то, скорее всего, в первом чтении будет принято. Потому что большинство наше, к сожалению, принимает практически все, что подается губернатором. За исключением последнего закона об Общественной палате.
Что касается общественных слушаний, то речь идет о внесении дополнений и изменений в уже существующий закон об общественных слушаниях. И речь идет как раз вот о том, что граждане, заинтересованные в не строительстве либо в строительстве объекта, должны принимать (по собственному желанию, естественно, никто их не обязывает насильно) участие в неких общественных слушаниях. Я знаю, что у нас в Невском районе это поставлено на широкую ногу. И если люди не заинтересованы в строительстве этого объекта, то приходит полный зал. Если этот объект никому не мешает... Вот у нас заправочная станция была построена на пустыре, то практически никто и не пришел.
Я понимаю, что есть некие трудности, а особенно, когда есть сильно заинтересованные люди в строительстве того или иного объекта, и понятно, почему заинтересованы, - потому что они с этого получают прибыль. Борьба тяжела. Но у нас нет другого выхода. Если чиновники отказываются выполнять законы – суд. Если суд, как вы сказали, Галина Геннадьевна, не принимает иски, то есть следующая инстанция суда, следующая... Но вот другого выхода нет. Стрелять мы друг в друга, надеюсь, не будем.
Галина Белкова: Другой выход есть. Я еще раз хочу напомнить, что у нас огромное количество чиновников сегодня. Такого нет ни в одном государстве. У нас огромное количество структур, которые якобы занимаются этими проблемами. Они должны заниматься приведением местного законодательства в соответствие с федеральным. И одновременно приведением федерального законодательства в соответствие с Конституцией и международными правовыми нормами.
У нас сегодня основная проблема заключается в том, что есть ли гражданское общество или нет этого гражданского общества – это не суть важно. Оно, конечно, должно быть, и оно есть, я вас должна в этом уверить. Но этому гражданскому обществу очень тяжело, потому что федеральные структуры сидят и проедают деньги налогоплательщиков и абсолютно не участвуют в этом процессе. Я это говорю со знанием дела. Называю: администрация президента – абсолютно бесполезная структура – не защищает права граждан. Генеральная прокуратура – абсолютно бесполезное место. То есть, понимаете, вывеска есть, но не соответствует тем требованиям, которые, в общем-то, Генеральная прокуратура должна выполнять сегодня.
Почему вот эта пожилая женщина должна ходить по инстанциям и свои последние годы жизни играть в гражданское общество? Она заслужила нормальную, спокойную жизнь. Другое дело, да, есть молодые люди, да, действительно, они приходят на слушания, они высказывают свое мнение. Но мой опыт как раз показывает, что отстоять невозможно. Потому что результаты слушаний подтасовываются. Кроме того, самый ключевой вопрос в этих слушаниях – а в качестве кого туда приходят люди? Когда задаешь напрямую вопрос организаторам этих собраний, они говорят: «Посмотреть, послушать, пообсуждать». Извините, приходят собственники этой земли, это суверен, это единственный источник властных полномочий в стране. Это не тумбочка. Понимаете? И по сути дела, то, что происходит сегодня, - это грубейшее нарушение, массовое нарушение гражданских прав.
Поэтому даме я бы посоветовала обратиться ко мне напрямую. Я присоединю материалы по их адресу к заявлению, которое уже находится в Европейском суде по правам человека. Я не знаю, когда оно будет рассматриваться. Но я постараюсь сделать все, чтобы помочь вот этому пожилому человеку отстоять ее права.
Что я могу ей сказать на сегодняшний день... Конечно, ей нужен конкретный совет. У нее в доме трещины.
Виктор Резунков: А вы дайте просто ей свой телефон, если вас не затруднит.
Галина Белкова: 571-83-72. И я буду ждать ее звонка. И я помогу ей всем, чем я смогу.
Виктор Резунков: В Петербурге код – 812.
И у нас есть звонки. Виктор из Москвы, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос по приватизации земли и жилья. Вот прозвучало, что до 2010 года. Будьте любезны, прокомментируйте этот вопрос. Ведь было же предложение демократов, что если пожизненно человек имеет право, то причем тут сроки. Спасибо.
Виктор Резунков: Наталья Леонидовна, это к вам вопрос.
Наталья Евдокимова: В настоящем Жилищном кодексе дата стоит – 1 января 2007 года. Это вы, наверное, знаете. Рассматривают разные возможности изменения этого законодательства. Одни из них продлевают возможность приватизации жилья до определенных сроков – 2008, 2009, 2010 годы. Про пожизненно – я таких поправок не видела. Они имеют право на существование.
Но ведь вот в чем фокус-то. Вы говорите о праве тех, кто его уже имеет. А о праве тех, которые его не получают по новому Жилищному кодексу, вы ничего не говорите. А давайте мы с вами вспомним, что с 1 марта 2005 года, когда вступил в действие Жилищный кодекс, все те граждане, которые получают жилье по договору социального найма, после 1 марта они уже без права на приватизацию. Знаете, я бы могла, так сказать, с этим согласиться, потому что на самом деле ни в одной стране бесплатной приватизации нет. Хотя бы частичный выкуп есть. Но ведь в чем проблема-то. А если у тебя был аварийный дом? А если тебе просто не разрешали приватизацию, потому что говорили: «Вот-вот вас расселят»? А если ты жил в общежитии? И если у тебя был не договор социального найма, а некий внутренний ордер в этом общежитии? Как быть с этими людьми? Вот для них, с моей точки зрения, впрямую нарушены их права. Потому что они не сами не реализовали своего права на приватизацию, а им не дали право реализовать свое право, извините за тавтологию.
Виктор Резунков: Андрей из Москвы прислал сообщение на пейджер: «У меня муниципальная квартира. Если я ее приватизирую, останутся ли льготы по оплате жилья?».
Наталья Евдокимова: Конечно. Льготы по оплате жилья и коммунальных услуг сохраняются вне зависимости от того, на каком праве вы владеете жилой площадью – право ли это собственника, право ли это найма (коммерческого), право ли это социального найма. Все эти компенсации сохраняются для всех жильцов квартиры.
Виктор Резунков: Инна Анатольевна из Петербурга, пожалуйста, мы вас слушаем. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня вот какой вопрос. Не понятно, как можно бороться. Вот говорят, что можно бороться нам, обывателям. Но это невозможно. С 1987 года мы переехали на проспект Маршала Жукова, дом 30, корпус 2. Дому уже было 20 лет. Три года ребенок смог отучиться. Без отопления мы не выдержали и переехали к родителям. В итоге, оплачивали, просто не пользуясь никакими коммунальными услугами, потому что их фактически тут не было. На кухне кое-как капала ржавая вода. В общем, без отопления, в любом случае, было невозможно. С 2000 года мы уже начали там появляться. И встал уже вопрос остро, когда мы решили все-таки продолжать в этой квартире жить. Все-таки это не дача...
Виктор Резунков: Простите. Вы сформулируйте, пожалуйста, вопрос конкретно.
Слушатель: В итоге, с 2000 года мы перестали оплачивать в полном объеме коммунальные услуги, чтобы там все-таки добиться отопления. В итоге, на нас подали в суд. И мы теперь должники.
Виктор Резунков: И вас могут выселить, да?
Слушатель: И с 2005 года через суд мы оплачиваем. Отопление получили буквально только год назад. Но воды нет. Я была у Кротова, у генерального директора по текущему ремонту, потому что на Казакова, 1 администрация никаких мер не принимает. Я вызывала составлять акт. Они приходят и уходят. Акт даже не составляют о том, что здесь такие нарушения.
Виктор Резунков: Вы простите, но мы не сможем сейчас заниматься этим вопросом, потому что очень сложно, и очень много сразу возникает вопросов к вам.
Галина Белкова: Я могу вам опять-таки назвать номер телефона: 571-83-72. Пожалуйста, звоните мне. Я вас выслушаю, и я вам постараюсь помочь.
Опять-таки речь идет о предоставлении обязательных услуг. Данный неплатеж называется протестным.
Виктор Резунков: Ну, вам позвонят, и вы все объясните.
Галина Михайловна из Петербурга, пожалуйста. Добрый день.
Слушатель: Добрый день. У меня два маленьких вопроса, но глобальных. Первый вопрос. В общем, сейчас часть дома – это наша, кооперативная. Вы знаете, что в городе смешанная система. Часть кооперативная, а часть - городской дом. Мы обратились в земельное управление нашего района с тем, чтобы нам разрешили сначала выкупить землю под домом. Нам отвечают, что «раз дом в 500 квартир, а ваших 144, то вы должны организовывать ТСЖ и брать на свое обслуживание всем домом».
Виктор Резунков: Понятно. Как раз это вопрос к Наталье Леонидовне и к Галине Геннадьевне. Как раз завтра петербуржцы собираются, в частности, протестовать против насильственного навязывания горожанам вступления в ТСЖ. Происходит это или нет?
Наталья Евдокимова: Насколько я понимаю, из 500 квартир только 144 у частного собственника, а остальные у государственного собственника.
Виктор Резунков: Но это в частном случае. А вообще...
Наталья Евдокимова: Давайте мы с вами с этим разберемся. Ведь с 1 марта этого года, если ты не выбрал способ управления своим домом, то тебе его по закону, по Жилищному кодексу навязывают государственные органы власти. На самом деле муниципальные, как там написано. Но в нашем случае государственные, потому что муниципальные этих функций не имеют. Вот в чем вопрос.
Что касается создания товариществ собственников жилья. Сами жильцы, собираясь на собрании, решают, что они будут создавать – будут ли они создавать товарищество, будут ли управляющего нанимать, будут ли сами выбирать собственных жильцов, так сказать, тех, кто будет управлять домом – это все решают жильцы. Но вот весь вопрос как раз в том, что прозвучало. Если всего 144 квартиры из 500, то это значит, что 28,8 процента только голосов у жителей, а остальные – у государства. Вот когда происходит собрание собственников, то государство выступает как собственник. А количество голосов пропорционально площади, занимаемой квартирами собственников. В результате в данном случае 71,2 процента голосов у государства. Естественно, государство решит так, как оно решит.
Поэтому вот это навязывание создания товариществ собственников жилья на самом деле происходит на совершенно законных основаниях. Если в старом законе «О товариществах собственников жилья», который прекратил существование при введении в действие нового Жилищного кодекса, было четко написано: государство само себя ограничило, вне зависимости от той площади, которую государство, как собственник жилья, занимает в данном доме, не более 30 процентов во всех голосах принадлежат государству, то сейчас эта норма была отменена. Когда мы в своем законе «О жилищной политике», понимая вот эту ситуацию, хотели ограничить сами себя, государство, хотя бы 50 процентами, юристы говорят, что это категорически невозможно, потому что этой нормы нет в Жилищном кодексе. Уже не говоря о 30-ти. И при этом, конечно, государство, как большой собственник, всегда на таких собраниях будет иметь так называемый контрольный пакет акций.
Что этому можно противопоставить? Это сейчас противопоставляется. Вот этот год подтолкнул людей – огромное количество квартир приватизируются, понимая, что пока закон не изменен до 1 января... И уже сейчас 60 процентов квартир в городе принадлежат частному собственнику. И эта тенденция продолжается. Ожидается - до 80 процентов частному собственнику. По-другому с этим бороться невозможно.
Галина Белкова: Не могу никак согласиться в тем, что Наталья Леонидовна называет себя «государством». И вообще, что вы называете государством? Государство – это мы, граждане, налогоплательщики.
Наталья Евдокимова: Галина Геннадьевна, давайте не цепляться к словам. Государство, как собственник.
Галина Белкова: Это ключевой вопрос.
Наталья Евдокимова: Нет, не ключевой. Государство является собственником. Читаем, пожалуйста, с вами вместе Гражданский кодекс. Там есть четыре вида собственников – государство...
Галина Белкова: Наталья Леонидовна, я вас не перебивала.
Наталья Евдокимова: Прошу прощения. Но потому что вы сейчас будете вводить в заблуждение...
Галина Белкова: Нет, я не буду вводить в заблуждение.
Наталья Евдокимова: Государство – это я, как орган власти. В своем законе государство...
Галина Белкова: Вы очень сильно заблуждаетесь. Вас содержат на деньги налогоплательщиков, имущество принадлежит им. Государство – это жители, а не вы. Вы – орган государственной власти.
Наталья Евдокимова: Неправда. Вы просто не знаете ни жилищного, ни гражданского законодательства. Я прошу прощения.
Галина Белкова: Я рекомендую вам читать Конституцию, во-первых.
Наталья Евдокимова: А я вам рекомендую читать законы Российской Федерации. Государство, как собственник, а не как публичный орган...
Галина Белкова: Я владею законами.
Виктор Резунков: Хорошо. Давайте все-таки предоставим слово слушателям. Валерий Аркадьевич из Королева, пожалуйста, мы вас слушаем. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Первое. Ошибка вот какая. Не 1 марта - это по поводу выборов управляющей компании. Надо знать законы. А перенесли на 1 января 2007 года. Поэтому дезинформировать публику нельзя.
Второе. В постановлении Госкомзема передача земли возможна только ТСЖ, жилищному кооперативу – и все. То есть другие формы не могут получить землю.
И у меня вопрос ко всем. Дом построен в 1946 году. С этого момента регулярно платили на капитальный ремонт. Независимо от формы собственности, деньги присущи только конкретной квартире, и это были авансы. Капитальный ремонт не проведен. Это бешеные деньги. Объясните, что нужно ввести в закон, чтобы эти деньги вернуть в квартиру?
Виктор Резунков: Вот завтра опять будут требовать разрабатывать правовые механизмы выплаты субсидий на не выполненный капитальный ремонт собственникам приватизированных квартир. Пожалуйста, Наталья Леонидовна.
Наталья Евдокимова: Я с этим абсолютно согласна. Потому что передавать гражданам сейчас... заставлять их создавать товарищества собственников жилья и получать в управление дом, который столько лет разваливался... Я вам хочу сказать, что недофинансирование в нашем городском бюджете на ремонт домов было совершенно колоссальное. Где-то процентов 10, не больше, из бюджета выделялись деньги, а особенно в 90-е годы, на капитальный ремонт.
Что предлагает сейчас Жилищный кодекс. Жилищный кодекс предлагает, во-первых, каждому собственнику участвовать в зависимости от своей доли жилья в капитальном ремонте, то есть частным собственникам и государству, как собственнику другому. Это первое. А вот дальше в Жилищном кодексе написано следующее: «государство может принимать участие, выделяя средства из бюджета, в капитальном ремонте дома». Как вы видите, норма диспозитивная – «может», то есть не обязательная. Поэтому сейчас в жилищном законе Санкт-Петербурга нам важно прописать, что оно не может, а обязано участвовать и каким процентом. Вот опять этим мы сейчас и занимаемся.
Виктор Резунков: Галина Геннадьевна, что вы скажете по этому поводу?
Галина Белкова: Я скажу, что на практике, да, это очень серьезная проблема. Людей загоняют в ТСЖ, и потом выясняется, что никаких ремонтов им не предоставляют, никаких реестров, никаких актов не составляется. И начинается головная боль и хождение по инстанциям. Опять же человек с утра до вечера работает, пенсионер тоже не может ходить. То есть это все достаточно сложно. И прежде чем всю эту канитель с ТСЖ было затевать, надо было все это предвидеть, продумать. А возможно, опять, как я говорю, надо было выбрать какой-то определенный сектор, выбрать определенные дома, и проследить, как это все будет происходить, и разработать какой-то более безболезненный механизм.
Виктор Резунков: Сергей из Петербурга, пожалуйста, мы вас слушаем. Добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос к депутату. Как могли проходить вот эти идиотские решения, которые сейчас намечаются к выполнению, - с намывом территории, со строительством в центре второй площадки Мариинского театра? Неужели элементарно люди не могут понять, что ведь в радиусе 600 метров... я просто по своему опыту могу сказать, там же будет все трескаться. В половине квартир постоянно будет все осыпаться, люди будут жить в этом кошмаре. Я сам жил 10 лет на Васильевском, когда вокруг вбивали сваи. И каждый год в доме появлялись новые трещины.
Виктор Резунков: Понятно. Наталья Леонидовна, пожалуйста.
Наталья Евдокимова: Вопрос понятен. К моему большому сожалению, Законодательное собрание не принимало участия ни в принятии решения по реконструкции Мариинского театра, ни в принятии решения, как вы говорите, вокруг...
Виктор Резунков: Строительство порта.
Наталья Евдокимова: Да, строительство порта. Это решение исполнительных органов власти. Вы понимаете, не все могут депутаты Законодательного собрания. Наше дело – принимать законы об общих правилах игры. Конкретные решения принимаются исполнительными органами власти. И поэтому, как неспециалисту в строительстве, мне трудно сказать, правы ли вы во всем или не правы. Но я понимаю, как человек, который пожил в этом мире, что, конечно, любое строительство приносит какие-то неудобства. Весь вопрос в оптимальном выборе того, что будет строиться, и места, где это будет строиться.
Виктор Резунков: Галина Геннадьевна, скажите, пожалуйста, а вот у вас лежат обращения к депутатам по поводу строительства? Петербуржцы обращались к депутатам Законодательного собрания?
Галина Белкова: Да, конечно, обращались. Но роль депутатов во всех этих вопросах, она сводится вот к чему. Депутат делает запросы. То есть это облегчает жизнь граждан для того, чтобы, так сказать, идти им дальше по инстанциям. То есть они побыстрее получают какие-то документы. И на этом все заканчивается.
А вообще, в принципе, все перечисленные объекты я называю преступной авантюрой. Потому что у нас очень серьезная проблема с грунтами. И как вы убедились с Мариинским театром, сейчас вопрос затормозился именно по этой причине. И почему нужно было все так быстро сносить, чтобы выяснить, что там нельзя строить.
Виктор Резунков: Сергей из Москвы, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Я стоял в льготной очереди. Мне было положено через четыре года получить квартиру. Я должен был ее получить в 2003 году. С этим делом затянули на полтора года, а сейчас, в связи с новым законом, я переведен в общую очередь. Распространяется ли на меня этот новый закон, если я в 2003 году должен был еще по-старому получить?
Наталья Евдокимова: Я должна сказать вам, Сергей, что, конечно, закон не имеет обратной силы. Но здесь вот какая ситуация. Я просто не спросила, какой он льготник. Вот он должен был получить льготную квартиру, а какая категория льготности...
Дело в том, что по старому Жилищному кодексу вот так называемые льготные категории граждан, которые имели право на получение жилья первоочередного и внеочередного, там было около 40 различных категорий. Новый Жилищный кодекс оставил всего три категории граждан, имеющих право внеочередного получения жилья. Детей-сирот, которых отбили депутаты (в первоначальном проекте кодекса их не было). Далее. Люди больные, скажем так, социально значимыми заболеваниями, например, туберкулез, который опасен для окружающих. И люди, проживающие в аварийных домах, не подлежащих ремонту. Все. Но если они стояли тогда в так называемых льготных очередях, отменить эти льготные очереди никто не имеет права, потому что закон не имеет обратной силы. Но какая это льготная очередь – по закону ли она была... Сергей же москвич. Поэтому я точно прокомментировать не могу.
Виктор Резунков: Понятно. Алибек из Владикавказа. Добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Допустим, Бог издал конституцию, и не вмешивается в дела людей, но тем не менее. Опыт соседних государств перенимается в работе наших муниципалитетов? Например, Европа, та же Беларусь. Как у них это поставлено? Если у них это качественно сделано и все в порядке, то, может быть, сделать объединенным президентом самого Лукашенко, или какой-то выход искать.
Виктор Резунков: Наталья Леонидовна, вы используете зарубежный опыт?
Наталья Евдокимова: Честно говоря, когда создавалось законодательство по товариществам собственников жилья, вот в той редакции, которая сейчас, к сожалению, отменена, там граждане были значительно более серьезно защищены, чем нынешним законом, то использовался опыт Европы, в частности, Швеции, Финляндии. Потому что у них такие товарищества давно есть. Тогда еще назывался кондоминиумом имущественный комплекс.
Но что касается использования впрямую опыта, то без трансформации его в законодательство Российской Федерации – это просто невозможно.
Виктор Резунков: Галина Геннадьевна, пожалуйста, подведите итоги нашей беседы.
Галина Белкова: Итог нашей беседы весьма плачевный. Вот слово «к сожалению» звучит очень часто. И картина вырисовывается следующая. Наш гражданин выступает в роли подопытного кролика, над которым экспериментируют органы государственной власти, в том числе и законодательные, но в первую очередь исполнительные.
То есть у нас по Конституции народ – суверен, на самом деле у нас сувереном стали органы исполнительной власти. А все остальные их обслуживают.
Виктор Резунков: Спасибо большое.