Марина Катыс: Сегодня мы будем говорить о праве потребителей на информацию о продуктах питания.
Право граждан на информацию гарантировано Конституцией Российской Федерации и целым рядом законов. Но в реальной жизни это право далеко не всегда соблюдается – большинство потребителей мало что знают о тех продуктах, которые представлены на прилавках магазинов. Максимум на что обычно обращают внимание – это на срок годности скоропортящихся продуктов, таких как молоко, творог, рыбная и мясная нарезка и тому подобное. А ведь даже обычные сосиски, столь любимые детьми всех возрастов, бывают очень разными по составу. То же самое можно сказать и о чае, и о заменителе детского молока. Не говоря уж о колбасах, реклама которых на телевидении приобретает все больший размах.
Вот о том, что содержат такие продукты и почему мы так мало знаем об этом, мы и поговорим сегодня.
Рядом со мной в московской студии Радио Свобода – руководитель генетической программы Гринпис Россия Наталия Олефиренко и юрист Гринпис Россия Ирина Неврова.
Поводом для этой передачи послужило решение Московского городского суда, который 15 марта обязал Институт питания Российской Академии медицинских наук (его возглавляет академик Виктор Тутельян) в течение месяца предоставить Гринпис результаты экспертиз по 13 сортам ГМ-растений, а также - отчеты медико-биологических испытаний ГМ-картофеля и ГМ-свеклы.
И у меня вопрос к нашим слушателям:
Согласны ли вы с тем, что люди вправе знать, безопасны ли те пищевые продукты, которые они покупают?
Чтобы сразу задать тему для разговора, я предлагаю вашему вниманию материал, подготовленный нашим корреспондентом в Нижнем Новгороде Олегом Родиным. Он спрашивал горожан: «Считаете ли вы, что - как потребитель - вы достаточно информированы о качестве продуктов питания, в частности – о продуктах, содержащих генетически модифицированные источники?»
- Я когда молочные продукты покупаю - смотрю на их срок годности на этикетке. О генетических добавках у меня недостаточно информации, я боюсь, что это может как-то повлиять на мое здоровье. Я не одобряю применение таких добавок. Слишком мало знаю об этом. Страшно.
- Нет, недостаточно. Знаете, когда покупаешь, на вкус чувствуется. На этикетке – бывает указывают. Я иногда обращаю внимание. Вообще я больше смотрю на «Е», пищевые добавки, на сою, если что-то в глаза бросится. А так принципиально – не смотрю. Вообще любой человек должен знать - какой продукт он потребляет.
- В большинстве случаев я не читаю этикетки, когда покупаю что-то в магазине. По-моему, в этой стране что-то проконтролировать невозможно. Я должен информацию получать от производителя, и так как я ее получаю через рекламу, значит - это неправильная информация. Естественно, я должен получать ее из специальной литературы. Но специальную литературу я не читаю. Поэтому я якобы должен получать ее из независимых изданий и из СМИ, а таких у нас практически нет. Поэтому я ем то, что дают.
- Очень страшно подумать о том, что в картошке есть мышиные гены. А так все остальное – я об этом не думала.
- Недостаточно. Боюсь, что они влияют на наше здоровье.
- Нет, недостаточно. Если, допустим, изучать товароведение в специальных институтах, типа торговых, то можно догадаться. Если ты штрих-код открываешь и смотришь: Е-312 – это говорит о чем-то, что там добавлено, что и как. Но ведь не все же заканчивают такие вузы. Рассчитывать на то, что государство может тебя обеспечить защитой от некачественных продуктов, не приходится. Занимается ли оно этим – это знак вопроса. Спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Если хочешь есть экологически чистые продукты – идешь на рынок и покупаешь кусок мяса. Если захочешь съесть колбасу, то уже догадываешься, что ты ешь.
- Там состав не полностью пишут, неправдоподобно, я так думаю. Мы же должны знать, что мы покупаем и едим. Потому что все, что не натуральное, оно вредное.
- Я не доверяю тому, что написано. Потому что на масле написано, что это -масло, а когда начинаешь читать - откуда это, по-моему, это - не масло. Даже то, что на этикетке написано, не соответствует продукту. Поэтому я стараюсь такие продукты не покупать. Я смотрю - что написано на этикетке, но, по-моему, там не написано, что там генетически измененные продукты. Я слышала, что в Америке есть такие продукты, и там - написано, что они такие. И там есть разные магазины, здесь - такие продукты продаются, а здесь – такие. Выбирай. А у нас, к сожалению, этого нет.
Посмотреть на продукты генетические – есть квадратные помидоры, есть треугольные огурцы. А мы тогда какими станем, если будем потреблять это все - кто его знает.
- Все как-то написано мелко, то есть все делается так, чтобы ты не прочитал, из чего это сделано.
Марина Катыс: Так жители Нижнего Новгорода отвечали на вопрос – достаточно ли у них информации о составе продуктов питания, представленных на российском рынке. И ваши комментарии, Наталья Олефиренко, какая информация должна содержаться на продуктах питания в обязательном порядке?
Наталия Олефиренко: В соответствии с АМПИНом, который был принят в 2001 году, на этикетках должны были стоять слова «содержит генетически модифицированные источники» или «изготовлен из генетически модифицированных источников». Такую информацию производитель должен был наносить на продукт при более пяти процентов содержания трансгенов. К сожалению, ни лабораторно-технические условия, ни информированность производителей не позволяла самим производителям такую маркировку ставить.
Марина Катыс: А сейчас? Ведь нормативы изменились.
Наталия Олефиренко: В соответствии с законом «О защите прав потребителей», который вступил в силу 9 января 2005 года, производитель обязан информировать потребителя о наличии трансгенов в продукте питания при любом содержании трансгенов. К сожалению, даже в этих условиях (которые, казалось бы, гораздо проще выполнить – качественным исследованием можно установить их наличие) производитель не наносит такую информацию на этикетки, не информирует потребителей.
Марина Катыс: Ирина Неврова, мы выслушали мнения жителей Нижнего Новгорода - как они оценивают собственную информированность о продуктах питания. А в чем проявилась юридическая неграмотность граждан? Может быть, они просто не умеют найти эту информацию или не знают, куда обратиться, если хотят ее получить?
Ирина Неврова: Наверное, тут нужно говорить о двух аспектах. Если гражданам хочется получить больше информации, то, соответственно, нужно действовать более активно, например – запрашивать органы государственной власти, компании, которые производят эти продукты. Если вы, например, регулярно покупаете продукты одной торговой марки, то логично обратиться к этой компании с просьбой предоставить документы, подтверждающие, что они не использовали ГМО. Также разумно и законно обращаться к органам государственной власти. Естественно, нужно обращать внимание на публикации независимых экспертов, если хочется больше узнать, и смотреть те материалы, которые издает Гринпис, потому что мы готовы подтвердить документами каждое слово, которое мы публикуем. Все материалы лежат у нас в офисе, поэтому можно обращаться к нам.
Если говорить о том, что, действительно, на многих продуктах указана недостоверная информация, то это, к сожалению, проблема государственного контроля за качеством пищевых продуктов и за тем, как производители соблюдают правила маркировки. К сожалению, сегодня контроль недостаточен, это связано и с финансированием органов государственной власти, лабораторий, и с тем, как это осуществляется. Очень часто попадаются продукты, в которых были обнаружены ГМИ, но тем не менее на упаковке их не было. К сожалению, здесь мы практически ничего не можем сделать, потому что это - прямая обязанность органов государственной власти: контролировать эту ситуацию.
Марина Катыс: Давайте вернемся к иску Гринпис против Института питания. Насколько я понимаю, Гринпис в течение трех лет неоднократно обращался в Минздрав России с просьбой обеспечить доступ к документам, на основании которых 13 генетически модифицированных культур были признаны безопасными, зарегистрированы и допущены на российский рынок. Все эти запросы Министерство здравоохранения игнорировало. И в ноябре 2004 года, то есть полтора года назад, Гринпис и представители общественности подали иск в Никулинский районный суд города Москвы. Суд вынес решение в пользу Гринпис и обязал Минздрав предоставить общественности требуемые документы, которые, как выяснилось, хранятся в НИИ питания Российской Академии медицинских наук.
Однако – как я понимаю – все попытки цивилизованным путем получить требуемые данные ничего не дали. И вы решили тогда вторично обратиться в суд. Ирина Неврова, сколько длился процесс?
Ирина Неврова: В общей сложности ситуация развивается на протяжении трех лет, а непосредственно с нашего обращения в Таганский районный суд с иском к Институту питания прошло уже практически 10 месяцев. 15 марта решение вступило в силу. То есть практически год мы добивались вынесения решения.
Марина Катыс: А что будет, если к 15 апреля вы не получите документы от Института питания РАМН?
Ирина Неврова: Мы будем тогда требовать суд применить меры исполнительного производства, с тем чтобы все-таки получить эти документы.
Марина Катыс: Наталия Олефиренко, видимо, после получения этих документов Гринпис планирует провести независимую оценку безопасности разрешенных для использования в России генетически модифицированных сортов растений. А если результаты независимых исследований окажутся противоречащими выводам Института питания, что тогда?
Наталия Олефиренко: Мы собрали достаточно хорошую группу экспертов, которые в состоянии оценить - насколько полно были проведены исследования, насколько качественно были проведены различные эксперименты и настолько выводы, которые были сделаны в результате, соответствуют тем данным, которые были получены в ходе исследования трансгенных организмов на лабораторных животных. Если окажется, что исследования были проведены не в полном объеме либо выводы, которые были сделаны, не соответствуют действительности (то есть существуют факты потенциальной опасности), мы будем требовать, чтобы эти сорта были запрещены до момента, когда весь комплекс исследований в соответствии с законодательством будет до конца произведен. То есть будем требовать повторного проведения исследований Институтом питания.
Марина Катыс: Сейчас на российском рынке представлены только эти 13 сортов? Или же существуют еще импортируемые продукты, которые содержат другие ГМ-источники?
Наталия Олефиренко: На рынок допущено 13 сортов, среди них - три сорта сои, пять сортов кукурузы, два сорта картофеля, два сорта сахарной свеклы и один сорт риса. Безусловно, эти продукты и в чистом виде, и в виде составляющих, в виде ингредиентов присутствуют на рынке очень широко. Отсутствие достаточной лабораторной базы не позволяет мне с уверенностью сказать, что на рынке нет трансгенных овощей или нет трансгенных рапса или каких-то других сортов, которые присутствуют в Европе, в Америке, в Аргентине и других странах. Надо отметить, что в последние 6 лет происходит трансгенизация, такие продукты питания присутствуют, хотя последние три года их количество снижается.
Марина Катыс: В России?
Наталия Олефиренко: Да, в России. И это показали наши исследования - независимая экспертиза продуктов, которую регулярно проводит Гринпис как в Москве, так и в других регионах России.
Марина Катыс: Ирина Неврова, приблизительно тот же вопрос, который я только что адресовала Наталии Олефиренко. Допустим, результаты независимых исследований не совпадут с выводами Института питания – что вы, как юрист, тогда планируете предпринять?
Наталия Олефиренко: Я думаю, что прежде всего мы будем обращаться в Роспотребнадзор с требованием запретить эти продукты на рынке. Если адекватные меры не будут приняты, мы будем обращаться в прокуратуру. Если уж совсем никто нам не поможет, тогда мы будем обращаться в суд и требовать судебного запрета на использование этих растений в пищевых продуктах.
Марина Катыс: А чисто технически это возможно осуществить? Все-таки Россия – огромная страна, рынок, в общем, слабо контролируемый, скажем так. Поставщики - самые разные, продуктов много поступает, все партии не отследишь. Когда мы слушали опрос, один мужчина один сказал, что контролировать в России что-либо невозможно. Как вы полагаете, возможно контролировать перемещение ГМ-источников через российскую границу, Наталия Олефиренко?
Наталия Олефиренко: Я не думаю, что можно сразу закрыть границу – и весь импорт трансгенного сырья будет прекращен. Но снизить этот импорт или ограничить – безусловно можно. И теми мерами, которые нами предпринимаются, и мерами государственного контроля. Опыт работы, который накоплен Гринпис и другими общественными организациями, показывает, что общественный интерес, нежелание общества покупать такие продукты влияет на тенденции в развитии рынка трансгенных продуктов и, в общем-то, способствует снижению импорта этих продуктов. Я думаю, что официальный государственный запрет сыграет свою роль - будет способствовать очищению российского рынка от трансгенных продуктов.
Марина Катыс: Гринпис – это общественная организация. Но есть и совершенно официальные государственные организации, в чатсности, это - Роспотребсоюз, который, собственно, и обязан контролировать наличие ГМ-продуктов на российском рынке, наличие маркировки на продуктах, содержащих генетически модифицированные источники. Как бы вы могли прокомментировать позицию Роспотребсоюза?
Наталия Олефиренко: К сожалению, Роспотребсоюз, несмотря на то, что он пытается всякими постановлениями продемонстрировать свое желание контролировать рынок трансгенных продуктов, демонстрирует нежелание информировать потребителей о результатах своих исследований. В 2005 году Гринпис провел опрос лабораторий, которые входят в систему Роспотребнадзора, и, к сожалению, из 87 лабораторий только 17 предоставили нам списки тех продуктов, где были обнаружены трансгены. Все остальные лаборатории заявили о том, что они - не имеют права либо они - не обязаны давать потребителям такого рода информацию, что это - коммерческая тайна. Это указывает на то, что позиция Роспотребнадзора - максимально ограничить поток информации о трансгенных продуктах, которая должна поступать к потребителям.
Марина Катыс: А как информация о безопасности продуктов питания может быть коммерческой тайной?
Наталия Олефиренко: Хороший вопрос. С нашей точки зрения и по закону эта информация, безусловно, должна быть открытой. И Гринпис борется за то, чтобы эти статьи законов выполнялись, чтобы информация публиковалась и распространялась всеми другими способами. Но, к сожалению, даже наше последнее заседание суда показало, что позиция Института питания, позиция Роспотребнадзора – закрывать эту информацию. Они почему-то считают, что это - государственная или коммерческая тайна. Кстати, аналогичную позицию занимают и многие производители, которые отказываются предоставлять по запросам покупателей информацию о том, какое сырье они используют, считая, что это может навредить их бизнесу.
Марина Катыс: Наличие недоброкачественного сырья в продуктах питания, безусловно, может навредить бизнесу компании, производящей такие продукты. Однако право граждан на информацию прописано в статье 10 Федерального закона «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности». Он был принят 5 июля 1996 года. И в нем говорится, что «сведения о безопасности генно-инженерной деятельности являются общедоступными». Ирина Неврова, почему тогда Институт питания всячески препятствует получению этой информации?
Ирина Неврова: Во-первых, я бы хотела сказать, что еще как минимум три закона открывают доступ к информации о безопасности продуктов питания – это закон «Об информации», закон «О качестве и безопасности пищевых продуктов», и это сам по себе закон о коммерческой тайне, который тоже говорит о том, что данная информация не может являться коммерческой тайной. Однако такая позиция, мне кажется, свидетельствует о том, что многие люди очень сильно боятся огласки этих материалов.
Марина Катыс: Но почему (если продукт признан безопасным) не предоставить документ, подтверждающий его безопасность?
Ирина Неврова: Пусть это будет на совести сотрудников Института питания, которые не предоставляют информацию. Я думаю, что это связано с тем, что изначально человек просто объективно боится критики в свой адрес. Естественно, чем меньше мы даем информации вовне, тем больше шансов, что тебя не буду критиковать. Потому что если будут выявлены даже какие-то незначительные отклонения, это, естественно, скажется на репутации данных людей, на репутации института. Общественная критика окажет негативное влияние на деятельность данной организации.
Марина Катыс: Но общественная критика бывает и очень полезной.
Наталия Олефиренко: Я думаю, что скорее всего ( как водится у нас в России - это моя точка зрения) либо исследования действительно не были проведены в полном объеме, либо факты, которые были получены в результате исследований, не дают однозначного ответа и однозначного доказательства того, что продукты безопасны. Свидетельством этому является отчет Института питания о трансгенном картофеле, исследования которого они провели в 1998 году - там видно, что крысы, которые полгода питались трансгенным картофелем, достаточно сильно пострадали: у них ухудшился химический состав крови, у них были обнаружены патологические изменения во внутренних органах. Выводы, которые сделали исследователи, говорят о том, что обнаружены статистически достоверные отклонения. Но все равно этот картофель был выпущен на рынок, и он используется сейчас как продукт питания. Я думаю, что Институт питания боится, что все остальные результаты исследований аналогичны, и в них можно найти слабые места и можно их критиковать. Они боятся этой критики.
Марина Катыс: Тот картофель, который, с одной стороны - привел к необратимым изменениям в организме подопытных крыс, а с другой стороны - оказался на российском рынке. Он поступает на рынок в виде картофеля (то есть клубней) или это все-таки продукт переработки – чипсы, картофель для жарки?
Наталия Олефиренко: Он может поступать в виде готового продукта, поскольку картофель ввозится к нам (у нас в продаже не только российский картофель, у нас есть еще импортируемый картофель). Он может быть в виде картофеля-фри, в замороженном виде, в виде картофельной муки и в виде чипсов. И самые первые исследования, которые Гринпис провел как раз на чипсах, показали, что такой картофель присутствует на российском рынке. К сожалению, трансгенные вставки (то, что может негативно повлиять на здоровье) не меняются при обработке, и негативное влияние не может быть полностью исключено при термической или какой-то другой обработке, которую продукт проходит в результате подготовки. К сожалению, нельзя сказать, что в виде чипсов мы можем получить меньше негативных эффектов, чем в виде необработанных клубней картофеля, которые мы сварим и съедим.
Марина Катыс: А как отличить клубневый генетически модифицированный картофель от обычного российского?
Наталия Олефиренко: К сожалению, трансгенные продукты абсолютно нельзя отличить от нетрансгенных продуктов, особенно - если речь идет о продуктах, где трансгены есть в виде источников в дополнительных ингредиентах. Рынок у нас не способен сейчас к обнародованию такой информации. Только декларации компаний, только дополнительный контроль со стороны торговых сетей помог бы отделить продукты, содержание трансгены, от продуктов, не содержащих трансгены.
Марина Катыс: Спасибо. Я знаю, что Гринпис выпустил «Справочник потребителя», в котором приведены списки компаний, которые используют генетически модифицированные источники при производстве продуктов питания, а также список компаний, которые не только заявили, но и доказали с помощью исследований, что в их продукции наличия генно-модифицированных источников нет. Наталия, расскажите поподробнее об этом справочнике, и как его можно получить, как им пользоваться?
Наталия Олефиренко: «Справочник потребителя. Как выбрать продукты без трансгенов» выпускается уже в третий раз. В 2004 году вышло два издания. В 2005 году мы дополнили его, внесли изменения, и в ноябре вышло третье издание этого справочника. Он распространяется абсолютно бесплатно всем желающим, и можно, обратившись по телефону в Гринпис или прислав нам свой адрес, получить его по почте. Можно приехать и взять его непосредственно в нашей организации. Мы специально эту информацию распространяем, пользуемся Интернетом, где вывешена электронная версия этого справочника, и в эту электронную версию вносятся изменения, которые мы делаем каждый раз, когда потребители или производители нам присылают свои письма, свои декларации. Работа с производителями ведется постоянно, и мы очень рады, что «зеленый список» постоянно пополняется, а «красный список» постепенно тает и уменьшается.
Марина Катыс: Но ведь там есть еще и «черный список». Ирина Неврова, компании, которые попали в «черный список», пытались как-то юридически воздействовать на Гринпис, чтобы вывести себя из этого списка?
Ирина Неврова: На нас подавала одна компания в суд – это один из московских хлебозаводов, но они оказались в «красном списке», а не в «черном». «Черный список» еще очень мало времени существует, поэтому, наверное, рано ожидать судебных претензий от производителей. По «красному списку» у нас было судебное разбирательство: компания указала на убытки в несколько миллионов рублей из-за того, что мы опубликовали ее название в «красном списке». Однако в результате решение Московского арбитражного суда и суда апелляционной инстанции было подтверждено, что Гринпис имеет право публиковать такой справочник, он абсолютно законен, и компания, соответственно, сама виновата, что так себя ведет.
Марина Катыс: Замечательно. И мы слушаем Виктора Борисовича из Москвы. Виктор Борисович, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Я хотел бы узнать, сколько стоит анализ на трансгены? И сколько стоит оборудование? Можно ли, в конце концов, как-то сгруппироваться и купить это оборудование?
Марина Катыс: Пожалуйста, Наталия Олефиренко.
Наталия Олефиренко: Исследование на трансгены стоит примерно 100 долларов, это достаточно дорогое исследование. Делают количественные исследования около 10 лабораторий в России. И, к сожалению, не все лаборатории способны дать хорошие результаты. Поэтому если у потребителей появится желание самостоятельно проверить продукты, мы можем сообщить телефоны тех лабораторий, который сейчас проходят межлабораторное сличение, то есть проверяют качество своих работ, и результатам этих лабораторий можно будет доверять.
Марина Катыс: А куда обратиться, чтобы получить такую информацию?
Наталия Олефиренко: Обратиться можно в российское отделение Гринпис по телефону (495) 926-50-45.
Марина Катыс: Спасибо. Если говорить о компаниях, которые заведомо добавляют в свою продукцию генетически модифицированные источники и не выражают желание переходить на чистое сырье, то какие это компании?
Наталия Олефиренко: Среди таких компаний, которые уже давно игнорируют наши запросы и игнорируют обеспокоенность потребителей, -Черкизовский мясоперерабатывающий завод, последнее время стали часто попадаться продукты с трансгенами Микояновского мясоперерабатывающего завода. Очень много продуктов санкт-петербургских производителей кулинарных изделий содержат трансгены - это и полуфабрикаты «Дарья» (в них попадаются трансгены), и завод «Колибри». Эти продукты есть в крупных супермаркетах, достаточно популярных среди москвичей и вообще - в России.
Марина Катыс: А «Компомос»?
Наталия Олефиренко: «Компомос» также неоднократно попадался, и самое неприятное то, что трансгены присутствуют в их продуктах, предназначенных для детей. Если слушатели захотят получить полный отчет о том, какие продукты Гринпис проверял и где были обнаружены трансгены - опять же можно обратиться на сайт Гринпис, там эти списки вывешены. Я думаю - это интересная и очень полезная информация.
Марина Катыс: Спасибо. И мы слушаем Татьяну Николаевну из Москвы.
Слушатель: Здравствуйте. Я постоянно вымачиваю картошку и вообще овощи – это как-то помогает избавиться от этих всех трансгенных составляющих?
Наталия Олефиренко: Нет, к сожалению, вымачивание картошки и любых других трансгенных растений - не помогает, поскольку чужеродные вставки заключены в генах. Единственное, что может уменьшить воздействие, - это термическая обработка, когда происходит разрушение тех химических соединений, которые, вполне возможно, накапливаются в трансгенных растениях. Я имею в виду препарат «Раунд-ап» и гербициды. Но никто не исследовал ни содержание «Раунд-апа» в трансгенных растениях, ни то, что происходит с «Раунд-апом» при обработке этого продукта, поэтому можно только предполагать, что вы уменьшаете риск, но гарантий дать я, к сожалению, не могу.
Марина Катыс: И из Подмосковья нам звонит Василий Семенович.
Слушатель: Скажите, пожалуйста, вы назвали 13 позиций, среди них – картофель, свекла и рис. Что же, эти продукты вообще не покупать теперь?
Наталия Олефиренко: Гринпис несколько раз пытался понять - насколько российский рынок загрязнен трансгенными сортами картофеля, сахарной свеклы и риса. И я могу вас успокоить - единицы случаев, когда мы обнаруживали трансгенный картофель на полях. Это были институты, которые ведут эксперименты с трансгенным картофелем - в Люберецкой области, в Волгограде. В торговых сетях мы пока этих продуктов не находили. Я надеюсь, что незначительный импорт трансгенного картофеля, трансгенных сахарной свеклы и риса позволяет, в общем, сохранить чистоту нашего рынка. Не бойтесь. Гораздо опаснее сейчас трансгенная соя, которая широко используется в продуктах мясопереработки, рыбопереработки, в детском питании. Те продукты, которые вы перечислили, они сейчас практически все чистые. Если они - российского производства.
Марина Катыс: Галина Александровна, Москва, пожалуйста, ваш вопрос?
Слушатель: Мой первый вопрос - пожалуйста, дайте телефон организации Гринпис. И второй вопрос - если я прихожу в магазин, я могу покупать, предположим, картофель именно из Подмосковья или рыбу свежую, не обработанную, или мясо «живое», не обработанное, не фарши, а нормальное, живое мясо?
Наталия Олефиренко: Телефон Гринпис – (495) 926-50-45. Звоните, будем рады с вами пообщаться.
По поводу картофеля, живой рыбы и «живого» мяса, я еще раз повторю - наши проверки российского картофеля, который сейчас есть на рынке, показали, что весь картофель - чистый. Даже импортный картофель, который ввозится, например, из Польши, он также чистый, не трансгенный.
Что касается мяса: если это мясо произведено на подмосковных фермах - скорее всего, это мясо животных, которые вскормлены на нетрансгенных кормах, хотя гарантии этого я дать сейчас не могу. Проблема трансгенных кормов достаточно остро стоит в Европе, и, в общем-то, является проблемой российского рынка также. Гринпис этим занимается, но, к сожалению, сейчас у нас недостаточно информации, которой мы могли бы поделиться со слушателями.
Марина Катыс: А что касается фарша?
Наталия Олефиренко: В фарш очень часто добавляют сою как дополнительный ингредиент. И безусловно, необходимо требовать у торговых сетей информацию о том, что входит в состав фарша. Потому что наши проверки показали, что производители часто добавляют сою и не дают информацию об этом на этикетках.
Марина Катыс: Спасибо. И у меня вопрос к Ирине Невровой. Допустим, по закону производитель должен маркировать свою продукцию, если она содержит даже минимальное количество генно-модифицированных источников, но производитель этого не делает (не хочется лишних расходов, ему лень, он не хочет подрывать доверие к своей продукции). Тем не менее, его ловят на том, что его продукция содержит генетически-модифицированные источники, а маркировки об этом нет. Что грозит такому производителю?
Ирина Неврова: Фактически - небольшой штраф и административная ответственность. И то - в большинстве случаев (я уж не знаю, почему так сложилось) компетентные органы уклоняются от этого и просто выносят предупреждения. То есть фактически это полная безнаказанность при всех тех рисках, которым подвергается потребитель.
Марина Катыс: Спасибо. И из Санкт-Петербурга нам дозвонился Валерий Николаевич. Пожалуйста.
Слушатель: У меня вопрос к гостье программы Наталии Олефиренко, - насколько она владеет вопросами работы с трангенными растениями и каким образом доказана опасность трансгенных растений для человека и для животных?
Наталия Олефиренко: По поводу того, насколько мы владеем информацией - хороший вопрос, спасибо. Гринпис перед тем, как начать кампанию за информирование потребителей, за маркировку, собирал научную информацию - мы перевели около 30 статей, наиболее важных с этой точки зрения, и опубликовали их в тематических журналах, в частности - в «Аграрной России». Вы с ними можете ознакомиться. В этих статьях действительно дается четкий ответ на вопросы о том - безопасны трансгенные растения или нет, с какими конкретно рисками в данной ситуации мы можем столкнуться.
Кроме информации, которую Гринпис собирает в научных публикациях, мы следим за исследованиями, которые проводятся в России. Совсем недавно были опубликованы результаты исследований Ермаковой Ирины Владимировны, которая провела анализ воздействия трансгенной сои на подопытных животных - эта информация также опубликована уже в нескольких журналах, с ней можно ознакомиться, и там четко дается ответ на вопрос - как конкретно может воздействовать трансгенная соя. Эффект очень страшный: идет прямое воздействие на второе поколение, детеныши погибают или развиваются намного хуже, чем детеныши в контрольной группе.
Вся эта информация собирается, и всю эту информацию мы готовы предоставить любым оппонентам, любым желающим с ней ознакомиться.
Марина Катыс: Спасибо, Наталья. И мы слушаем Веру Александровну из Москвы.
Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, я являюсь большой поклонницей сои и продуктов из сои. Как мне понять, когда, к примеру, соевое молоко или сыр брать можно, а когда его брать нельзя?
Наталия Олефиренко: В настоящее время мы советуем ориентироваться только на традиционную сою. Желательно смотреть на то, откуда привезен продукт. Чисто соевые продукты в большинстве своем как раз имеют такую информацию - что она, например, амурская. Это дает основания надеяться, что соя - абсолютно чистая. Краснодарская соя также чистая. Поэтому если вы любите сою (а это очень хороший продукт, он действительно полезен, он лечит многие болезни, и мы сейчас ведем программу за расширение рынка соевых продуктов и за поддержку соевой индустрии, замену импорта сои традиционной российской соей), мы советуем ориентироваться именно на традиционные российские сорта и продукты, изготовленные из них.
Марина Катыс: Спасибо, Наталия. Татьяна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Добрый день. Наталия, вы сказали, что ваш справочник можно посмотреть на вашем сайте. Вы не скажете название вашего сайта?
Наталия Олефиренко: Наш сайт - www . greenpeace . ru Справочник вывешен на первой странице, вы увидите «Справочник для потребителя. Как выбрать продукты без трансгенов». Он у нас вывешен в PDF -формате. Но если есть желание или будут проблемы с его распечаткой, вы можете обратиться к нам в офис и получить его в опубликованном виде.
Марина Катыс: Спасибо. И Татьяна Николаевна, Санкт-Петербург, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, а если сахарная свекла - трансгенная, это не значит, что обычный сахарный песок тоже обладает этим качеством?
Наталия Олефиренко: При обработке сахарной свеклы количество чужеродных вставок сильно снижается. И в чистом продукте - сахаре - практически отсутствуют эти чужеродные вставки. Но сейчас разрабатываются методы идентификации сахарного продукта, который получен из трансгенных сортов. Пока анализ рынка сахарной свеклы и сахара, который сейчас продается в России, показывает, что мы в основном пользуемся отечественными сортами, а в России сейчас у нас запрещено производство трансгенных растений, поэтому с этой точки зрения мы защищены.
Марина Катыс: Спасибо. И Мария из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Скажите, не входят ли в состав биологически активных добавок трансгенные продукты какие-нибудь?
Наталия Олефиренко: Некоторые биологически активные добавки содержат трансгенные источники или производятся с использованием трансгенных микроорганизмов. Известны печальные случаи, когда использование биологически активных добавок «Триптофан» привело к гибели большого количества людей.
Марина Катыс: Вы имеете в виду Японию?
Наталия Олефиренко: Да, я имею в виду Японию. И наш совет – все-таки постараться ограничить употребление биологически активных добавок, особенно - если вы не знаете, из каких конкретно источников они производятся и из чего они состоят.
У нас уровень проверки таких продуктов (особенно добавок) - очень низкий. Сейчас ситуация с БАДами еще хуже, по-моему, чем с трангенными растениями, поскольку биологически активные добавки не проходят всего комплекса исследований, и вполне возможно, что на рынок попадают недоброкачественные продукты этой категории.
Марина Катыс: Спасибо. И Татьяна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Будьте добры, ответьте на вопрос, который меня очень интересует. Я очень люблю арахисовое ореховое масло, оно сделано в Канаде, и я всегда смотрю состав – написано, что входит растительное масло и в скобочках – «содержит соевое масло». Как узнать, а вдруг соевое масло - трансгенное?
Наталия Олефиренко: Вероятность того, что из Канады привезли продукт, содержащий ингредиенты из трансгенной сои, достаточно высока. Канада является одним из крупнейших производителей трансгенной сои, поэтому я просто посоветовала бы избегать продукции из стран, которые являются крупнейшими производителями ГМО и где не урегулирована процедура маркировки этих продуктов. Это - первое. И второе - есть (уже не с точки зрения трансгенности, а с точки зрения содержания микотоксинов) опасения, что в продуктах, содержащих арахис (или производные от арахиса), содержание микотоксинов очень высокое. Но это, наверное, тема другого разговора. Но - будьте осторожны с арахисовыми продуктами.
Марина Катыс: Спасибо. И Надежда Алексеевна пишет нам: «Расскажите, пожалуйста, как пользоваться буквой «Е» - когда вредно, когда полезно?
Наталия Олефиренко: «Е» - это указание на присутствие в продукте либо консервантов, либо красителей, либо подсластителей. Существуют огромные таблицы, в которых отмечено - какая цифра что обозначает, они вывешены на сайте и есть в Интернете. Если возникает конкретное опасение - можете опять же позвонить в Гринпис, и мы поможем вам разобраться с группой тех «Е», которые надо избегать.
Марина Катыс: И мы слушаем Александра из Москвы.
Слушатель: Будьте любезны, скажите, пожалуйста, я часто употребляю вьетнамское сухое молоко, оно - пальмовое или кокосовое, - как вы считаете, это - нормальное молоко?
Наталия Олефиренко: Среди пальм сейчас нет трансгенных форм, насколько я знаю, поэтому надеюсь, что это молоко просто нетрадиционное немножко для нас, и побаиваться его можно было бы именно из-за того, что оно необычное. Но если вам оно нравится, вы можете его употреблять спокойно, с точки зрения трансгенности оно - безопасно.
Марина Катыс: А трансгенная соя может быть добавлена в это сухое молоко?
Наталия Олефиренко: Это уже нарушение процедуры приготовления продукта и информирования. Тогда можно абсолютно в любом сухом молоке и заменителях молока искать сою. Наверное, есть недобропорядочные производители, которые будут выпускать такие продукты. Здесь надо будет ориентироваться уже на те позиции, которые занимают производители. Читайте справочник Гринпис или давайте вместе выявлять таких злостных нарушителей.
Марина Катыс: Тамара Анатольевна из Санкт-Петербурга, вам слово.
Слушатель: Я употребляю в большом количестве зеленый горошек из Канады. Он чист или нет?
Наталия Олефиренко: Не могу вам ответить по поводу зеленого горошка из Канады, но я знаю, что австралийский зеленый горошек (который разрабатывали в течение 10 лет) – трансгенный. Оказалось, что он негативно влияет на подопытных животных. Исследования показали, что мыши, которые питались таким горошком, очень сильно заболели. Буквально в декабре в свет вышла статья, где полностью были описаны все эти исследования.
Марина Катыс: А тот зеленый горошек, который представлен на российском рынке, известный всем «Бонюэль»?
Наталия Олефиренко: Насколько я знаю, политика этой компании - достаточно строгая, они обязались не использовать трансгенные сорта, и это касается абсолютно всего - и горошка, и кукурузы. Пока у нас нет оснований не доверять им, проверки консервов показали, что там действительно не трансгенные сорта кукурузы и гороха. И мы их обоснованно оставляем – пока - в «зеленом списке».
Марина Катыс: То есть можно посоветовать Тамаре Анатольевне перейти на этот зеленый горошек.
Наталия Олефиренко: Да, либо на горошек российского производства.
Марина Катыс: Но он не такой вкусный, видимо.
Наталия Олефиренко: Не такой вкусный, но зато есть надежда, что он абсолютно чистый.
Марина Катыс: Спасибо.