Новинки информационных технологий – картинки с Ганноверской выставки
Ефим Фиштейн: На прошлой неделе в Ганновере завершилась крупнейшая в мире ежегодная выставка индустрии информационных технологий – CeBit. Представленные на ней новинки сектора телефонной связи – как обычной, проводной, так и мобильной – какие именно тенденции развития этого рынка в Европе отразили, в первую очередь? И какое место на нем уже сегодня занимают услуги мобильной связи "третьего поколения", которым еще несколько лет назад предсказывали безусловное лидерство? Тему продолжит мой коллега Сергей Сенинский...
Сергей Сенинский: Два года назад, на выставке CeBit-2004, главной темой стало долгожданное и столь затянувшееся пришествие в Европу мобильной телефонной связи "третьего поколения". На покупку новых лицензий европейские телефонные операторы потратили сотни миллиардов евро. Ожидания скорого прорыва не оправдались, и многие компании вынуждены были даже отказаться от уже полученных лицензий.
С тех пор насколько реально продвинулся в Европе этот рынок? Потеснил ли он рынок традиционной сотовой связи - "второго поколения" и так называемого "поколения два с половиной"? Наши собеседники в Германии – редакторы двух ведущих профильных журналов, к которым обратился корреспондент Радио "Свобода" в Мюнхене Александр Маннхайм. Тему открывает – из Кёльна – главный редактор интернет-издания Inside Handy Хендрик Хартц:
Хендрик Хартц: Можно сказать,что сегодня, по сравнению с предыдущими годами, сектор мобильной связи "третьего поколения" в Европе резко расширяется. Но все это относительно – ведь он растет с нуля. Следует учитывать и различия между странами. Например, в Италии спрос на трубки "третьего поколения" выше, чем в Германии. Здесь люди покупают такие мобильные телефоны в основном не из-за собственного к ним интереса, а потому, что крупнейшие операторы именно их в основном и предлагают.
В целом в Европе доля абонентов мобильной связи "третьего поколения" пока невелика еще и потому, что многие имеют долгосрочные прежние контракты с операторами. Например, в Германии таковых примерно 60 миллионов человек, тогда как абонентов связи "третьего поколения" – от силы 4 миллиона.
Сергей Сенинский: Внутри самого сегмента услуг сотовой связи "третьего поколения" – какие именно оказываются пока наиболее востребованными в странах Европы? --- Доступ в Интернет и передача данных? Ведь рыночные успехи видеотелефонии или обмена фотографиями, на что возлагали такие надежды операторы связи "третьего поколения", оказались более чем скромными.
Хендрик Хартц: Это - фактически ключевой вопрос. Дело в том, что до сих пор представители этой индустрии так и не определили, а для чего им более всего нужна технология "третьего поколения"? Для оказания каких именно услуг? Изначально идея связывалась с видеотелефонией, но сейчас в Европе о ней практически забыли.
Передача данных с помощью технологии "третьего поколения" для индустрии, конечно, весьма значима, но пока многих потребителей отпугивают высокие тарифы. Поэтому специалисты отрасли - все еще в поисках возможностей более широкого применения этих технологий. На мой взгляд, пройдет еще немало времени, прежде чем у массового пользователя появится реальный интерес к такого рода услугам...
Сергей Сенинский: Две возможности доступа в Интернет - беспроводной, через сеть мобильной связи "третьего поколения", и проводной, широкополосный. На ваш взгляд, это - два разных рынка или, скорее, прямые конкуренты? Из Штутгарта – редактор журнала Connect Бернхард Йоделяйт:
Бернхард Йоделяйт: Мобильный доступ и проводной, широкополосный – это два прямых конкурента, на мой взгляд. Не исключено, что здесь предстоит борьба за определенные группы пользователей. С одной стороны, услуги проводных коммуникаций - кабельное телевидение или широкополосный доступ в Интернет - имеют неоспоримые преимущества по сравнению с мобильной связью. Но, с другой стороны, очень многие пользователи не захотят отказываться от мобильных возможностей даже в классических услугах телекоммуникаций. Уверен, они будут на этом поприще вести конкурентную борьбу...
Сергей Сенинский: Интернет-телефония – VoIP - как оценить нынешние её масштабы на телефонном рынке Европы в целом? Меняются ли темпы роста этого сегмента?
Хендрик Хартц: Интернет-телефония - один из наиболее динамично развивающихся сегментов на рынке телекоммуникаций. Хотя и имеет свои недостатки. Например, эта технология привязывает к рабочему месту. Стоит мне отойти на 20 метров от моего настольного компьютера, как вся прелесть новой услуги исчезает. Конечно, для многих компаний и фирм - это очень выгодная технология – она позволяет экономить немало денег. Стремительно расширяется и круг частных пользователей Интернет-телефонии. Но, на мой взгляд, довольно скоро этот сегмент рынка достигнет своей высшей точки своего развития и останется лишь своеобразной нишей на нем. Ведь те же мобильные телефоны "третьего поколения" предоставляют пользователям значительно больше преимуществ и возможностей...
Сергей Сенинский: Еще пару лет назад активно обсуждалась идея "одной трубки для всего" – то есть один и тот же телефонный аппарат, скажем, вне дома работает как сотовый, а когда человек возвращается домой, сам, автоматически переключается на обычную, проводную сеть... Если судить по экспозиции только что завершившейся в Ганновере выставки - CeBit-2006, не отвергнута ли эта идея?
Бернхард Йоделяйт: На CeBit-2006 забавным образом вновь всплыла идея такой конвергенции - создания единого, универсального телефонного аппарата для любых видов связи, работающего во всех технологических стандартах. Но, на мой взгляд, идея все же обречена. Какой бы интересной задумка ни была, вряд ли её воплощение будет востребовано обычным пользователем. Для каждой из услуг, которые предлагается объединить, развитие базовых технологий идет своим путем. И потому такого рода конвергенция подразумевает слишком дорогую и сложную технологию.
Сергей Сенинский: Одна из самых многообещающих новых услуг рынка мобильной связи – мобильное телевидение, то есть телепрограммы на экране мобильного телефона. Подобные услуги уже предоставляют в коммерческих объемах компании-операторы в Южной Корее и Японии.
В принципе - достаточно ли для мобильного телевидения скорости передачи данных в сетях "третьего поколения"? Или здесь нужны более "скоростные" технологии?
Хендрик Хартц: Здесь много факторов, осложняющих ситуацию. Во-первых, то, что мы получаем сейчас на дисплей мобильного телефона – это, скорее, не телепрограмма, а видео. Другими словами – как передача данных на телефон через Интернет. Для реальных мобильных телепрограмм нужны совершенно иные технологии.
В Южной Корее, например, - самом крупном на сегодня в мире испытательном полигоне этих технологий - успешно применяют различные технологические стандарты. Надеюсь, некоторые из них вскоре проявятся и у нас, в Европе. Вполне вероятно, что в будущем появятся некие специальные сети мобильного вещания, работающие на иных частотах, нежели используемые ныне в мобильной связи для передачи голоса или данных. И это будут куда более совершенные технологии, чем в сетях мобильной связи "третьего поколения". Тогда и станет возможным передача на миллионы мобильных телефонов телевизионных программ с прекрасным изображением. Но трудно сказать, как скоро все это появится в Европе. Во всяком случае, к началу чемпионата мира по футболу в Германии этим летом мобильное телевидение, увы, еще не будет играть значительной роли.
Сергей Сенинский: В середине марта американская компания AT&T объявила о предстоящей покупке, по сути, своей же бывшей "части" – BellSouth. И теперь AT&T станет крупнейшей в США компанией не только обычной, но и сотовой связи.
В Европе бывшие телефонные монополии тоже становятся компаниями "полного спектра услуг": Deutsche Telecom и France Telecom – лучшие тому примеры. К "полному спектру" стремятся и компании мобильной связи. На ваш взгляд, эта бизнес-модель (совмещения в одной крупной телекоммуникационной компании всех телефонных услуг, а заодно – любого доступа в Интернет, кабельного телевидения и пр.) станет ли доминирующей на рынках Европы в ближайшем будущем? Или – только одной из них?
Бернхард Йоделяйт: Тенденция и в самом деле такова, что крупнейшие телекоммуникационные компании мира предлагают своим абонентам самые разные услуги. Именно такая бизнес-модель (предоставление одной компанией максимально широкого спектра услуг любому из своих абонентов) однозначно – главное направление развития телекоммуникационного рынка Европы...
Хендрик Хартц: Однозначный ответ: да! Крупные компании имеют возможность предложить сразу весь спектр услуг – как в мобильном, так и кабельном сегментах рынка. Кстати, совсем недавно о подобных планах объявили британская компания Vodafone, а также испанская Telefonica.
Пока их приоритетом, как и раньше, остается мобильная связь, но постепенно они все больше вторгаются и рынок проводных услуг. В перспективе именно универсальные компании, предлагающие все виды телекоммуникационных услуг, смогут основательно закрепиться на этом рынке, обслуживая как компании, так и частных абонентов.
Сергей Сенинский: Спасибо, напомню, на наши вопросы – по итогам завершившейся в Ганновере крупнейшей в мире выставки индустрии информационных технологий CeBit - отвечали в Германии: из Кёльна – главный редактор интернет-издания Inside Handy Хендрик Хартц, из Штутгарта - редактор журнала Connect Бернхард Йоделяйт.
Военно-промышленная комиссия: российское преображение советского прошлого
Ефим Фиштейн: В создании при правительстве России Военно-промышленной комиссии с бюджетом в размере около 25 миллиардов долларов, во главе которой поставлен министр обороны и вице-премьер Сергей Иванов, наблюдателями были сходу выделены сразу несколько аспектов – экономический, политический, аппаратный, военный… Менее очевидным оказался для них исторический разворот этой темы, позволяющий по-новому взглянуть на все перечисленное. Об этом в материале, подготовленном моим коллегой Владимиром Тольцем
Владимир Тольц: Возможно Владимир Путин даже не подозревал двойного смысла сказанного им на традиционной встрече с кабинетом министров о новосозданной суперструктуре . "Комиссия подобного рода у нас была – сказал российский президент, - отличия заключаются в том, что вновь созданный орган будет работать на постоянной основе" . Президент России скорее всего имел в виду госорган, ведавший на рубеже веков делами пяти федеральных оборонных агентств: по обычным вооружениям, по системам управления, по боеприпасам, по судостроению и Российского авиакосмического агентства. Однако первая военно-промышленная комиссия возникла еще в советское время, - в предвоенные годы, - в условиях мобилизационной милитаризации всей экономики страны. Исследователь истории советского военно-промышленного комплекса (ВПК) Ирина Быстрова говорит:
Ирина Быстрова: Военно-промышленная комиссия при Комитете обороны была создана в 1938 году в целях подготовки к войне, мобилизации промышленности к войне, на военные нужды. И существовала вплоть до начала Великой отечественной войны, когда был создан Государственный комитет обороны и все функции по военной мобилизации перешли, соответственно, к ГКО.
Владимир Тольц: С окончанием войны на первый план выступают и обособляются несколько крупных стратегических программ и военно-промышленных проектов, ключевые решения по судьбам которых принимал лично Сталин. Контроль над этими направлениями концентрировался в Совете министров, значимость которого в последние годы жизни вождя в отличие от ЦК возрастала.
Ирина Быстрова: После войны существовал ряд специальных комитетов при Совете министров, которые занимались атомной проблемой, проблемами радиолокациями и реактивной техникой. И координирующую функцию по всем программам выполняло бюро по военно-промышленным вопросам. Но при Сталине не существовало такой могущественной комиссии, которая бы координировала все военно-промышленные вопросы.
Владимир Тольц: Вторая послевоенная Военно-промышленная комиссия была создана уже в правление Хрущева в 1957 году. О причинах ее создания и последующих перипетиях историк советского ВПК Ирина Быстрова рассказывает так:
Ирина Быстрова: Создание второй Военно-промышленной комиссии в 57 году было связано с тем, что Хрущев провел реформу по децентрализации управления. То есть он ликвидировал все министерства и создал государственные комитеты и совнархозы. Совнархозам были переданы все полномочия в управлении сельским хозяйством в том числе и военные предприятия тоже перешли к совнархозам. Соответственно, в условиях децентрализации, чтобы координировать все военные и военно-промышленные вопросы, как раз была воссоздана Военно-промышленная комиссия. Существовала она до конца существования Советского Союза и функции ее были значительно более обширными, чем комиссия 38-41 года. В состав этой комиссии входили руководители оборонных министерств, руководители министерства обороны и представители высшей партийной элиты. Возглавлял эту комиссию в течение ряда лет Дмитрий Федорович Устинов, затем Смирнов и ряд других руководителей. Она существовала вплоть до конца существования СССР. В период перестройки была сделана попытка несколько реорганизовать управление военной промышленностью при Горбачеве. И естественно, с крушением Советского Союза комиссия прекратила свое существование.
Владимир Тольц: И наконец, в 1999 году была создана комиссия правительства Российской Федерации, названием и функциями весьма напоминающая советскую – та самая, которую упомянул недавно Владимир Путин. Не секрет, что некоторые ведущие деятели оборонной промышленности (так называемые «генералы ВПК») были недовольны этими многочисленными административными перетасовками и реорганизациями, считая, что в результате их оборонная промышленность потеряла свой кадровый потенциал и распыляет средства, в результате чего возникла деградация ряда производственных направлений, а некоторые предприятия попросту закрылись. И вот новая реорганизация. Связана ли она со всем перечисленным? Чем она мотивирована? – Известный военный аналитик Павел Фельгенгауэр говорит мне:
Павел Фельгенгауэр: Как это обычно бывает во всякой бюрократии – это реагирование на реальность. То есть плохо с военной промышленностью, с оборонной промышленностью, она не в состоянии обеспечить вооруженные силы современным оружием и проблемы там только нарастают. О том, что там плохо, особенно никто не скрывает. И как отвечает бюрократическая система на проблемы? Создается комиссия, чтобы решить проблему. Поскольку в советское время была такая же структура, и тогда все вроде было замечательно, то есть производили огромное количество современного вооружения, и каждая единица формально стоила очень дешево. Решили, что естественная реакция – сделать как тогда, и хорошо станет.
Владимир Тольц: Редактор отдела внешней политики Издательского дома "КОММЕРСАНТЪ" Азер Мурсалиев видит смысл и побудительные мотивы создания нынешней Военно-промышленной комиссии совершенно иначе:
Азер Мурсалиев: Мне, честно говоря, кажется, что реально есть только одно значение – это аппаратное. Все остальные значения ничуть не меняются от создания этого суперведомства. С аппаратной же точки зрения, Сергей Иванов, безусловно, стал одной из самых сильных фигур на политическом поле России, то есть он фактически стал вровень с премьером Фрадковым, оставил позади себя другого кандидата в президенты Медведева, и, в общем, параллельный, запасной премьер-министр.
Владимир Тольц: Зачем России в преддверии президентских выборов 2008 года два кандидата в «преемники», которых упомянул Азер Мурсалиев? Зачем ей запасной премьер? И означает ли новая должность Сергея Иванова, отдающая в его распоряжение гораздо больше госбюджетных средств, нежели те, что находятся в распоряжении руководящего нацпроектами Дмитрия Медведева, что окончательный выбор «преемника» Владимир Путин уже для себя (и не только для себя) сделал? – Мнение Павла Фельгенгауэра:
Павел Фельгенгауэр: Я лично как человек, анализирующий военную и политическую политику России, считал всегда, что у Сергея Иванова очень высокие шансы стать формальным преемником Путина. У них очень близкие отношения, они вместе учились не только в одном университете, но были вместе одновременно завербованы в КГБ, причем завербовал их один и тот же человек, а именно Виктор Иванов, который сейчас занимает весьма важную позицию в путинской администрации. То есть это очень близкие отношения. И это делает Иванова, мне Александр Волошин говорил, что из всего своего окружения именно Сергею Иванову больше всего доверяет Путин. Но само по себе назначение, его шансы от этого не меняются. Назначение в действительности функциональное, что Иванов, как министр обороны, генерал Балуевский, начальник Генштаба публично жаловались, что цены необоснованно растут на военную продукцию, что ВПК не обеспечивает. Им сказали: пожалуйста, вот вам теперь новый орган, давайте, обеспечивайте. Причем понятно, что Иванов реально это возглавлять не будет, будет возглавлять генерал Путилин, который до этого работал в Генштабе заместителем начальника, потом работал в Минэкономразвития, то же самое курировал, что и сейчас будет.
Другое дело, что в рыночных нынешних условиях советские методы, связанные с тотальной секретностью и бюрократическим контролем управления, ничего кроме коррупции, чудовищной совершенно коррупции не порождают. Сейчас такая система управления совершенно бесполезна. То есть это будет еще одно визирующее ведомство, которое будет что-то координировать с чем-то. Там останутся также координаторами работы ВПК и Минэкономразвития, и Минфин, и Росатом и много других ведомств. Не выйдет из этого ничего кроме дополнительной бюрократической волокиты и возможности распиливать государственные деньги.
Владимир Тольц: Так считает независимый эксперт по военным вопросам Павел Фельгенгауэр. Редактор отдела внешней политики Издательского дома "КОММЕРСАНТЪ" Азер Мурсалиев расценивает политические аспекты назначения Сергея Иванова главой нового военно-промышленного ведомства совершенно иначе:
Азер Мурсалиев: Собственно говоря, до выборов еще довольно далеко, по российским меркам. Настолько далеко до этого никогда преемника не вытаскивают. В российской истории новейшей был только один прецедент, когда был объявлен преемник и этот преемник реально сменил действующего президента. Произошло это за полгода. Следовательно, ожидать, что за два года до ожидаемых выборов будет объявлен преемник, в некотором смысле это означает подставить человека, который претендует на роль преемника. Потому что как бы монолитной ни была власть, она, тем не менее, внутри себя делится на разные подпирамидки, группы влияния, мелкие кланы, более крупные. Естественно, вся остальные начинают «топить» наиболее вероятного преемника. С этой точки зрения, на мой взгляд, ни тот, ни другой не рассматриваются всерьез в роли преемника. Есть и третий человек, который в последнее время обрел довольно-таки обширные полномочия – это глава ФСБ Патрушев, который стал главой Национального антитеррористического комитета с полномочиями в определенный момент практически равными президентским.
Владимир Тольц: Поскольку многие знатоки военно-промышленной проблематики находят в новой супер-комиссии Сергея Иванова немало сходства с аналогичными институтами советских времен, стоит, вероятно, сопоставить прежние решения в них «кадрового вопроса» с нынешним. И речь об этом пойдет в ближайшем выпуске моей программы «Разница во времени», которая выйдет в эфир в субботу и воскресение.
Юридические клиники в российской глубинке – неотложная помощь в области защиты гражданских прав
Ефим Фиштейн: Взаимная выручка, солидарность, взаимопомощь в трудных ситуациях – без этих качеств правозащитникам в российской глубинке не выжить. Чаще всего оказывается востребована юридическая помощь. О новых формах обслуживания граждан рассказывает Людмила Алексеева:
Людмила Алексеева: Одно из достижений российского правозащитного движения – создание во многих городах страны так называемых «юридических клиник», то есть бесплатных юридических приемных для наших граждан. Юридические клиники создают на базе правозащитных организаций, а работают в них студенты юридических факультетов под руководством своих преподавателей. Самая старая и самая знаменитая юридическая клиника находится в Красноярске. Ее создал Александр Соломонович Горелик, декан юридического института при Красноярском университете. Он возглавляет краевой общественный правозащитный центр, при котором и работает эта юридическая клика. Руководит клиникой ученик профессора Горелика доцент кафедры уголовного процесса Александр Дмитриевич Назаров. Он вам и расскажет о том, что представляет собой эта юридическая клиника.
Александр Дмитриевич, чем занимается эта ваша юридическая клиника?
Александр Назаров: Первое основное направление – это, конечно, прием и консультирование граждан по различным правовым вопросам. У нас эти консультации ведут студенты юридического института. Учредителем этой клиники является юридический институт и клинические курсы, клинические программы включены в план обучения института. С другой стороны, мы являемся учредителями комитета по защите прав человека. Состав правозащитников – это студенты, аспиранты, преподаватели нашего юридического института в основном.
Людмила Алексеева: То есть это профессиональная организация?
Александр Назаров: Организация профессиональная. Студенты работают с «живым клиентом», там целая схема работы. На первом-втором курсе они могут участвовать в мероприятиях социально-значимых. С третьего курса, получив соответствующую подготовку, уже работают на приеме, консультируют, отвечают на письма, очень много писем получаем, делают выездные приемы на территории края и занимаются по другим направлениям, в том числе пытки в милиции, работа с осужденными по реабилитации, защита прав военнослужащих и так далее.
Людмила Алексеева: Но не все же студенты института работают в вашей клинике. Как ведется отбор?
Александр Назаров: На втором курсе ввели предмет «Профессиональные навыки юриста» для всех второкурсников, он хоть называется факультатив, но он стоит в расписании, поэтому студенты второго курса все его добросовестно посещают. Затем на третий курс по желанию приходят те, кто понимают, что это интересно. Здесь живая работа. И на третьем курсе они приходят, получают дополнительную подготовку и становятся стажерами клиники уже на приеме у граждан под руководством своих старших товарищей с пятого-четвертого курса, при необходимости экспертная помощь преподавателя. Они работают в клинике третий, четвертый, пятый курс. Некоторые потом остаются, продолжают работать в качестве консультантов, уже будучи аспирантами. Многие уходят в правоохранительные органы. У нас куда ни придешь, в суд, в прокуратуру – это все наши выпускники. 90% судейского корпуса – наши выпускники, я столько лет проработал, 80% корпуса адвокатуры - наши, адвокаты 70%. В милиции поменьше только наших.
Людмила Алексеева: А почему в милиции поменьше?
Александр Назаров: У нас есть Сибирский институт МВД России, другие ведомственные вузы, они, конечно, готовят.
Людмила Алексеева: То, что юристы, которые потом работают в других государственных учреждениях, прошли через вашу правозащитную школу, помогает это вам работать? И вообще на атмосферу в городе это влияет?
Александр Назаров: Я думаю, влияет. Это влияет на самих студентов сначала, потом уже специалистов. Нам так кажется, что они более гуманны, более справедливы, у них чувствительность к справедливости более высокая, даже когда они работают следователями, прокурорами, судьями, адвокатами. И мы это просто отмечаем, замечаем. Причем это замечают даже первые лиц этих структур. Тот же генерал, который возглавляет федеральную службу исполнения наказаний по краю, говорит, что прошедшие вашу школу более чувствительны к человеческим проблемам. Прокурор края отмечает, председатель краевого суда отмечает. И вообще, когда устраиваются на работу, когда говорят, что мы работали в клинике Горелика, у нас есть диплом соответствующий, то в принципе это приоритетно. Они знают, что мы работаем профессионально и в рамках закона. То есть не совсем на эмоциях.
Людмила Алексеева: Что отличает, например, судей, которые прошли практику в вашей юридической клинике?
Александр Назаров: Постоянно внушаем, что большой срок наказания не исправляет, надо подходить к каждой человеческой судьбе очень всесторонне. Студенты на этом материале учатся, особенно те, которые работают с осужденными.
Людмила Алексеева: О размахе этой работы дают представление данные, приведенные профессором Гореликом в его отчете о работе юридической клиники.
Диктор: В колониях, расположенных в Красноярске, а также в воспитательной колонии для несовершеннолетних в городе Канске прием проводится один-два раза в месяц. Совершаются выезды и в другие колонии, которые разбросаны на большой территории. Территория Красноярского края равна четырем Франциям. За 2004 год было осуществлено 23 посещения, во время которых было принято 800 осужденных.
Людмила Алексеева: Скажите, Александр Дмитриевич, с несовершеннолетними осужденными вы работаете?
Александр Назаров: Мы работаем с детскими колониями Восточной Сибири, Абаканской в Хакасии, Канской нашей красноярской, Ангарск и Томск. Мы практически каждый месяц в какой-то из колоний бываем, чаще всего в Канской, целый студенческий десант и целый комплекс мероприятий по социальной реабилитации в общество, подготовки их к жизни на свободе, по проведению психологических, социальных тренингов. Только в нашем регионе, еще Мари-Эл, я знаю, в это лет смогли сделать по нашей схеме. Мы просто берем группу воспитанников, которые там отбывают наказание, и вывозим в Красноярск, мы семь выездов сделали на целых семь дней. И целый цикл тренингов по восстановлению утраченных навыков социальных, по приобретению новых навыков. Вместе со студентами бок о бок все эти дни проживают интенсивно.
Людмила Алексеева: Их сторожат при этом?
Александр Назаров: Да, несколько сотрудников. В последний раз мы были в Минусинске, 15 воспитанников, три сотрудника были и десять наших студентов. Жили в центре реабилитации в отдельном помещении в центре городе. И все шесть дней труд у нас был, посещение учебных заведений, тренинги, встречи с интересными людьми, и все навыки в ходе свободного общения они отрабатывали.
Людмила Алексеева: А как вы отбираете в эти группы?
Александр Назаров: Поначалу были только те, кто на льготных условиях содержания. Сейчас обычные ребята. Мы совместно с администрацией детского учреждения смотрим, во-первых, на то, что действительно человек заинтересован в том, чтобы нормально освободиться, нормально устроиться в жизни. Да вообще они и не стремятся убежать, от хорошего, как я говорю, не бегут. Поэтому очень большое желание у всех попасть в эту группу, для этого они не нарушают дисциплину, для этого они стараются участвовать в наших мероприятиях, которые мы внутри колонии проводим. Это и долгосрочные выезды до 12 дней, и однодневные выезды, когда мы просто группу берем и целый день с ними в условиях свободы различные тренинги проводим. Весной мы проводили прямо на базе воинской части, показывали армию. Хотя стыдно было за нашу армию, потому что в системе пенитенциарной гораздо все лучше, чем то, что увидели воспитанники в армии.
Людмила Алексеева: То есть солдатам хуже?
Александр Назаров: Конечно.
Людмила Алексеева: А им еще в армию идти.
Александр Назаров: Некоторые действительно хотят пойти служить, говорят, что лучше в армию, чем в колонии. После того, как они поглядели и питание, и условия обращения с солдатами, условия проживания, например, наша Канская колония гораздо лучше любой воинской части, находящейся на территории Красноярского края.
Людмила Алексеева: Скажите, какова основная масса обращений в клиники? Кто к вам обращается и с какими проблемами?
Александр Назаров: Основная масса обращений письменных – это обращаются осужденные. В основном по своим приговорам, они не согласны с назначенным наказанием, они обращаются с просьбами помочь им написать надзорную жалобу, помочь написать ходатайство об условно-досрочном освобождении, о помиловании. И мы в этом плане оказываем помощь. В год, мы такую статистику ведем, около 30-40 мы находим ошибок, где суд не учел обстоятельства или неправильно квалификация деяний, которые позволяют поддержать жалобу заключенного в порядке надзора. Александр Соломонович, если видит, что здесь есть судебная ошибка или следственная ошибка, он пишет своей документ, прилагает к жалобе заключенного и на прием к заместителю председателя.
Людмила Алексеева: Своему бывшему ученику?
Александр Назаров: Да. Или к председателю краевого суда. Его внимательно выслушивают, берут его представление, хотя в УПК нигде нет, что такой документ должен быть. Это профессора Горелика, поэтому дело выносится на рассмотрение президиума и рассматривается. Более того, в последнее время мы таким же образом стали работать с комиссией по помилованию. Здесь другая проблема есть: дела о помиловании отправляются в Москву в администрацию президента и очень долго рассматриваются. И почему-то очень часто отказывают в помиловании. Причем мы не по всем поддерживаем. Если видим, что обстоятельства исключительные, если действительно какая-то ситуация, где мы как правозащитники можем поручиться за этого человека, что действительно осознал ошибку, действительно встал на пути исправления, в том числе и с нашей помощью после наших тренингов, только тогда мы, посовещавшись с Александром Соломоновичем, такие серьезные документы передаем в серьезный орган.
Людмила Алексеева: А кроме заключенных кто к вам обращается?
Александр Назаров: К нам очень много граждан обращается. На устных приемах очень много вопросов по жилищно-коммунальному хозяйству, по моентизации очень много вопросов. Приходят на прием по льготам, ветеранов очень много приходит, и другие гражданские, трудовые дела, жилищные дела, земельные дела – это тоже проблемный вопрос, особенно в последнее время стал. Наши студенты дают консультации. У нас шесть общественных приемных в городе, каждый день они работают. Правда, во второй половине дня после занятий студенты туда идут. И схема работы достаточно классическая: студент внимательно выслушивает, копию документов берет, не подлинники. Затем назначает встречу, до этой встречи, как правило, через неделю, внимательно изучает сам. У нас принцип такой, что сначала изучи сам, выскажи свою позицию. Затем, если сомневаешься, то со своим консультантом старшего курса проконсультируйся и только последняя инстанция уже преподаватели, когда сложные вопросы и надо экспертную поддержку преподавателя. И вот это чувство ответственности здорово стимулирует и заставляет студентов работать.
Людмила Алексеева: Проект юридические клиники осуществляется через Московскую Хельсинкскую группу в сорока городах на средства американского фонда. Высокие официальные лица по каналам государственного телевидения не раз доносили до российских граждан свою озабоченность: не работают правозащитники на зарубежные деньги против интересов России? Как вы думаете, бесплатные юридические клиники для россиян – это в интересах России или против ее национальных интересов?
Глобализация киноискусства – китайский режиссер завоевывает Америку
Ефим Фиштейн: И последний фрагмент аналитической программы Время и мир. Он посвящен процессу глобализации в такой специфической области, какой является киноискусство. Режиссер китайского происхождения Энг Ли идет от одного триумфа к другому, буквально покоряя американскую публику и кинокритиков. Его последним трофеем оказался знаменитый Оскар. Режиссера Энга Ли представляет Марина Ефимова:
Марина Ефимова: Я очень благодарна американской Киноакадемии за то, что она присудила «Оскара» режиссеру Энгу Ли за фильм «Горбатая гора». Это, наконец-то, дало мне формальный повод поговорить о нем, чего мне хотелось с 1995 года, с его фильма «Разум и чувства», снятого им по роману Джейн Остин.
Англия, начало 19 века, старое поместье, семья в трауре. Гость, молодой священник, замечает, как 10-летняя дочка хозяйки дома прячется от неприятных родственников под столом в библиотеке и утаскивает с собой свою любимую книгу – географический атлас. Когда родные начинают искать девочку, священник не зовет ее, не увещевает, а приводит в библиотеку ее старшую сестру и разыгрывает такую сцену:
О, мисс Тешвуд, нет ли у вас в доме хорошего географического атласа? Я хотел проверить, где находится река Нил. Моя сестра уверяет, что она в Южной Америке.
Нет, она ошиблась. Нил – в Бельгии.
Вы уверены, что не имеете в виду Волгу?
Волгу?
Нет, нет. Волга, как вы знаете, берет начало…
Во Владивостоке.
В Уимблдоне.
Именно там, где растет кофе.
И тут юный географ, естественно, не выдерживает и выскакивает из-под стола. Теплый юмор этой сцены и сдержанные, затаенные эмоции зарождающейся любви – квинтэссенция всего фильма. Я смотрела этот фильм с неослабевающим восхищением. Это была такая Англия, это была такая Джейн Остин! И я с нетерпением ждала в титрах имени режиссера, чтобы прибавить еще одного англичанина к списку любимых кинорежиссеров. Каково же было мое изумление, чтобы не сказать шок, когда я увидела имя Энг Ли. Китаец! Правда, моего сегодняшнего собеседника, профессора Томаса Доерти вовсе не удивило, что такой супербританский фильм сделан китайским, точнее, тайваньским, режиссером.
Томас Доерти: Видите ли, Энг Ли приехал в Америку в юности. Он работал с режиссером Спайком Ли, вернее, учился с ним в университете NYU. Они вместе делали дипломные фильмы. То есть, вообще говоря, снимать кино он учился в Америке. Правда, потом он надолго сбежал из Голливуда на Тайвань. Снимал фильмы там. Создал себе репутацию, например, фильмом «Есть, пить, мужчина, женщина» И после этого его пригласили в Англию снимать Джейн Остин. Но для меня, если и заметно в его режиссуре нечто восточное и необычное, то лишь восхитительный зрительный ряд и эстетический стиль.
Марина Ефимова: То, что Энг Ли китаец, может быть, не заметно зрителям его фильмов, но зато очень заметно актерам, которые с ним работают. Во время съемок «Разума и чувств» замечательная английская актриса, она же сценарист фильма Эмма Томпсон, вела дневник, в котором штрих пунктиром описала и режиссера.
Диктор: «Перед началом съемок Энг Ли устроил Церемонию Большой Удачи. Присутствовала вся команда. На столе – две миски риса, ароматические куренья, корзина апельсинов для счастливого завершения дела, яблоки, чтобы все шло гладко, букет красных цветов для творческого успеха и ананасы - для финансового. Энг попросил привезти на церемонию камеру, для благословения. Все послушно исполняли ритуал. Только после конца церемонии наш электрик мимоходом спросил Энга: «Это что, каждый день так будет, начальник?».
«Снимали сцену в конюшне, и Энгу не разрешили там курить. Он вышел смущенный. Я пошла за ним. Он стоял, прислонившись к стене и тихо смеялся. «Вы не представляете, как дико это бы выглядело на Тайване, - сказал он. - Там за мной ходила свита, носили стул, зонт, термос с чаем, зажигали для меня сигареты. Мне никто не мог чего-нибудь не разрешить».
«Вчера мы с Хью Грантом доставили Энгу большие страдания. На Тайване ни один актер не смел поставить под сомнение его решения. Он говорил, и все выполняли. А мы задавали вопросы, предлагали свои решения, и Энг был ужасно задет и сбит с толку. Кстати, его решение было лучше нашего, и, вообще, его вкус абсолютно безупречен. Продюсер объяснил Энгу, что мы никак не ставили под сомнение его авторитет, и замял этот инцидент. Но все равно я чувствовала себя ужасно. С Энгом так легко оказаться грубияном. Ночью я написала ему письмо. На съемке Энг обнял меня и сказал, что письмо его так тронуло, что он не спал всю ночь. Мы выправили курс. Но ясно, что культурный шок действует в обоих направлениях».
Марина Ефимова: Судя по описаниям всех актеров Энга Ли, стиль его режиссуры абсолютно восточный. Он почти не дает прямых указаний актерам. Но описывает все, что хочет от них, в абстрактных, философских категориях. Потом дает актерам действовать и ждет, что получится. Как пишет Томпсон: «Энг любит все подспудное и невыразимое, а чтобы такой метод срабатывал, он выбирает только очень хороших и очень чувствительных актеров». Например, таких американских актеров, как Сигурни Уивер и Кевин Клайн, которые в интервью 1997 года с корреспондентом журнала «Фильм» так описали работу с ним над фильмом «Ледяной шторм» - пронзительным кино-портретом Америки 70-х годов.
Диктор: Фильм очень серьезен. Но при этом пронизан ироничностью. Очень необычное для нас сочетание. И стиль необычен. Каждая сцена, сама по себе, статична, но полна напряжения. Вся история, как одно огромное тихое душераздирание. Я прониклась таким доверием к Энгу, что с наслаждением сдалась, подчинилась его воле.
Марина Ефимова: Это ощущение актрисы Сигурни Уивер. А вот, что добавляет Кевин Клайн.
Диктор: Трудный, парадоксальный тон. Труднее всего соблюдать баланс, чтобы не вызывать смех, особенно, у американской публики, падкой на смешное. Чтобы не превратить все в сатиру, потому что фильм не сатира, а трагедия. Работая с Энгом Ли, я вспомнил Чехова - он тоже способен любить своих никчемных героев и тоже, почти немыслимое для американского кино, сочетание смешного и трагичного в одной сцене.
Марина Ефимова: Фильм 1997 года «Ледяной шторм», по смыслу, скорее, «Оледенение». Неизвестный жанр. Слишком иронично для трагедии, слишком трагично для сатиры. Жители Нью Кейнен, богатого пригорода Нью-Йорка, 40-ление профессионалы, так заняты собой – карьерами, престижем, социальным статусом, сексуальной, как здесь говорят, активностью, - что нужен шок для того, чтобы привести их в чувство. Вечеринки - каждую субботу. В конце одной все мужчины складывают в миску ключи от автомобилей. И потом дамы достают их не глядя, наугад, и, таким образом, получают на ночь партнера - мужа соседки или подруги. И на этой вечеринке одна из героинь видит местного молодого священника.
Преподобный Эдвард?!
Может быть, вы найдете в себе силы называть меня Филиппом?
Вы? Здесь? Для меня это некоторый сюрприз.
Иногда пастырь должен проводить время со своими овцами.
Я изо всех сил постараюсь не понять, что вы имеете в виду в данном случае.
Простите меня.
Марина Ефимова: Священник, пристыженный, уходит с вечеринки, забрав из миски ключ. Цинизм дает первую трещину. Но, как писал и один из критиков, нужен был «ледяной шторм» с его трагическими последствиями, чтобы жители Нью Кейнена вспомнили о реальной системе ценностей. Не зря название городка Нью Кейнен, то есть новая Канна, Канна Галилейская, в которой совершались чудеса Господни. И, опять же, недаром жители этого вполне реального городка посреди съемок обиделись и выгнали кинотруппу. Так что Энгу Ли пришлось доснимать фильм в другом месте. Профессор Доерти, что Вы как киновед и как американец думаете о фильме «Ледяной шторм»?
Томас Доерти: Угрюмый фильм. Завораживает с первых кадров, еще до всякого действия. Америка затянутая тонкой пленкой льда. Фильм необыкновенно точно рисует социальный и эмоциональный портрет богатого пригорода Нью-Йорка 70-х годов, хотя Энг Ли приехал в Америку только в 1978 году. А поселился здесь окончательно лишь в конце 90-х. Но, как многие иностранцы, он замечает в Америке то, что подавлено, наполовину скрыто. Мы играем в игру не замечания того, что не принято замечать, а Энг Ли не играет. Наоборот, он вытягивает драму из-под спуда. И, например, драму богатых он показал в «Ледяном шторме» с неожиданной проницательностью.
Марина Ефимова: Меньше всего Энг Ли хотел, что называется, припечатать Америку. «Я очень боюсь, - сказал он в интервью 1998 года журналу «Интертеймент», - что американцы воспримут мой фильм, как нравоучение. Им будет казаться, что я хотел наказать моих героев. Или они воспримут меня как иностранца, который рад вытащить наружу стыдные подробности их жизни. Это не так». И далее:
Диктор: Я лишь взволнованный наблюдатель, завороженный абсолютно незнакомой мне тканью жизни. Я, как актер: чем дальше от меня мой герой, тем мне интереснее его воссоздать. Чем менее знакомы мне обстоятельства жизни, тем интереснее в них проникнуть. В сценарии мне важно одно - драма, которая бы меня тронула. А незнакомый антураж лишь добавляет увлекательности.
Марина Ефимова: Я думаю, что Энг Ли первый космополитический талант, который научился переходить границу Восток-Запад в обе стороны. Профессор Доерти, вы искушенный кинозритель. Вы видели массу хороших американских фильмов, где воссозданы реальные человеческие драмы. Чем, по-Вашему, отличается от других подход Энга Ли именно к тому, что для него важно, – в драме чувств и отношений?
Томас Доерти: В его фильмах актеры никогда не форсируют чувства. Они не кричат, не жестикулируют в отличие от, скажем, героев фильмов Скорсезе, где все страсти наружу. Я не знаю, играет ли тут роль национальность Энга Ли или это его натура, но, так или иначе, в его фильмах всегда играются чувства подавленные, скрытые и поэтому, когда они вырываются наружу, это действует невероятно сильно. Вспомните сцену из фильма «Разум и чувства», когда героиня Эммы Томпсон, девушка крайне сдержанная, узнав, что человек, которого она любит, не женат, не может сдержать рыдания. Это потрясающая сцена.
Марина Ефимова: Пожалуй, кульминацией этого свойства Энга Ли стал его последний фильм «Горбатая гора», заслуживший ему второго «Оскара». Первый был ему присвоен в 2001 году за красочную романтическую китайскую легенду «Крадущийся тигр, прячущийся дракон». Фильм «Горбатая гора» вызвал весьма разноречивые суждения. Поскольку его сюжет – история гомосексуальной любви двух ковбоев, которая начинается в 60-х годах в глухом штате Айова, где за гомосексуализм линчуют. Фильм уже стало принято называть гей-муви – то есть фильм на гомосексуальную тему. Но вот что сказал о нем сам Энг Ли в недавнем интервью.
Энг Ли: Критики называют это гей-муви. В культурном смысле это нелепое определение, поэтому позвольте мне назвать мой фильм историей любви. Фильм поставлен по короткому рассказу, который тронул меня до слез тем, что любовь – субстанция нежная, а оба героя чрезвычайно мужественны, мачо-мен. Это уже конфликт. Но их трагедия довольно универсальна. Один решается на разрыв с привычным миром, с обществом, с условностями, а другой - нет.
Марина Ефимова: Журналист Алекс Чебби, который вел интервью, сказал, что оба актера гетеросексуальны, но они так убедительно играют любовную страсть. Как Энг Ли этого добился?
Энг Ли: Любовными кадрами американские фильмы набиты, самыми подробными и откровенными. Но почти никто не пытается воспроизвести самое важное, по-моему – интимность любви. Хит Леджер и Джейк Джилленхол очень хорошие актеры, они читали рассказ. Мы эти сцены не репетировали. На съемки никого не пускали, никаких зрителей. А актерам я только сказал: «Если вы в это не поверите, никто не поверит».
Марина Ефимова: И мы верим и сопереживаем двум таким непохожим на нас героям потому, что фильм Энга Ли о двух ковбоях из Вайоминга - это фильм о невозможности любви. «Мои картины, - говорит Энг Ли, - не являются отражением никаких политических и социальных позиций. Тем более, что я никогда не доверяю своим мыслям, потому что, как и у всех людей, они предательски меняются в зависимости от обстоятельств. Моя профессия – трогать сердца. И я был счастлив обнаружить, что эта профессия универсальна и не знает государственных границ».