Александр Костинский: Сегодня мы будем говорить об одной из самых сложных проблем российского образования – мы будем говорить о проблеме сельской школы.
Вот фрагмент интервью социолога, руководителя проекта Всемирного банка по сельским районам России Марии Амелиной: «Советское село имело то, что не имела ни одна деревня в мире. Раньше вопрос обучения в городе не был проблемой. Сейчас деревенские дети знают, что им недоступно высшее образование, так как доходы и расходы бартерной деревни и рыночного города различны, и разрыв постоянно увеличивается. Сегодня мальчик из деревни знает, что его реальная городская карьера - рабочий на стройке. Для девочек выбор еще драматичнее - пройдитесь в поздний час по Новому Арбату».
В студии Радио Свобода – кандидат педагогических наук, руководитель Центра социально-педагогических технологий Института социально-педагогических проблем сельской школы Галина Репринцева и кандидат психологических наук, ведущий научный сотрудник Института социально-педагогических проблем сельской школы Виктория Баранова.
И первый мой вопрос Галине Репринцевой. Давайте немножко расскажем, что такое сельская школа сейчас. Просто какие-то, может быть, цифры – сколько вообще сельских школ в России, сколько там детей учится.
Галина Репринцева: В сельской местности Российской Федерации, согласно данным Всероссийской переписи населения 2002 года, проживает 26,7 процента населения. И две трети расположены в селе.
Александр Костинский: То есть две трети вообще всех российских школ – это сельские школы?
Галина Репринцева: Да, это сельские школы.
Александр Костинский: Понятно. И учатся нам, наверное, порядка 25-30 процентов детей, да?
Галина Репринцева: Да, конечно. И в связи с этим, конечно же, мне бы сразу хотелось отреагировать на то, что вы только что сказали...
Александр Костинский: На то, что Амелина сказала, да?
Галина Репринцева:Да. Думаю, что это несколько заостренные и спорные данные. Потому что данные, собранные нашим институтом, и мониторинги - а было уже более 19 мониторингов по разным проблемам сельской школы, социально-педагогическим проблемам сельского социума, - показывают, что дети сельской школы не столь трагически поставлены в ситуацию жизненного выбора и ориентации. Перспективы у детей есть. Другое дело, как это поддержать, как это организовать. Вот об этом мы сейчас, наверное, и поговорим.
Александр Костинский: То есть перспективы сельского ребенка все-таки гораздо меньше. Может быть, мы не так заостренно будем говорить, как Мария Амелина. Но все-таки разница стартовых позиций существенна, да?
Галина Репринцева: Да, конечно, разница существует. В силу того, что и условия, прежде всего, финансовые разные. Поэтому стартовые условия, конечно, у всех разные. Но, тем не менее, тенденция к поиску путей создания каких-то равных или приблизительно равных условий сейчас существует.
Александр Костинский: Сейчас это происходит, да?
Галина Репринцева: Да. Это очень серьезная работа, в частности, и Министерства образования, и Академии образования, и в том числе нашего института.
Александр Костинский: Мы обязательно потом поговорим о конкретной работе. А пока надо обозначить проблемы.
У меня вопрос Виктории Барановой. Скажите, пожалуйста, а что такое сейчас сельский учитель? Что он собой представляет? Во-первых, каково их количество, хотя бы приблизительно?
Виктория Баранова:Я хочу сказать свое первое впечатление. Мы работаем в этом институте и связаны с сельскими учителями три-четыре года. И два раза в год сельские учителя приезжают к нам на практические сессии.
Александр Костинский: А что это такое – практические сессии? Что они там делают?
Виктория Баранова: Мы заявляем какую-то тему, волнующую их и нас, посвященную образованию...
Александр Костинский: И обсуждаете, да?
Виктория Баранова: Да, обсуждаем. Они приезжают со своими предложениями, мы оказываем им научную поддержку. И, конечно, когда мы ждали первую сессию, я с нетерпением ждала: «Приедут сельские учителя: что они собой представляют?». И мое потрясение было в том, что это люди с горящими глазами, с открытыми сердцами, которые работают на энтузиазме и потрясающие вещи у себя делают, и держат на себе практически не только школы, но и весь сельский социум. Вот это у меня просто красной чертой отпечаталось.
Александр Костинский: Виктория, вот то, о чем вы говорите, прямо противоположно тому, что говорят сейчас о московских средних школах. Ведь очень сильная дифференциация произошла в крупных городах – Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург и так далее. Есть как бы элитные школы, но элитные не в смысле того, что платные, а в смысле того, что спецшколы и так далее. И есть общий, средний уровень, который очень низок, и очень много проблем. А то, о чем вы говорите, вообще-то сильно отличается. Потому что к вам же приезжают, в общем, учителя средних школ, да?
Виктория Баранова: Да, учителя средних школ, директоры средних школы из России, из многих регионов России.
Александр Костинский: То есть сельский учитель все-таки сильно отличается от городского?
Виктория Баранова: Дело в том, что, как мне кажется, сельский учитель поставлен в такое положение, когда он понимает, что он является, если по Маяковскому, образцом для детей: «делать жизнь с кого». И наши опросы тоже это показали, что сотрудники школ понимают, что они во многом оказывают влияние на поведение, на ценностные ориентации, на нравственное формирование детей, которые их окружают. Поэтому у них это точно сформированное в сознании - они с этим живут.
Александр Костинский: А сколько детей в среднем приходится на сельского учителя?
Виктория Баранова: Есть разные школы. Ну, есть и школы, о которых сейчас все говорят. И стоит острая проблема, которая обсуждается в правительстве, - закрывать их или нет.
Александр Костинский: Малокомплектные школы?
Виктория Баранова: Да, малокомплектные школы. Например, есть такая статистика: в 3 тысячах российских школ наполняемость составляет до 5 человек, а в 12 тысячах классах учатся по одному-два ученика.
Александр Костинский: Получается, что один-два ученика учатся в классе?
Виктория Баранова: Да.
Александр Костинский: Конечно, это серьезная проблема. И мы, я думаю, ее подробно обсудим. Потому что, по разным оценкам экономистов, один ребенок в сельской школе стоит государству чуть ли не в 10, а по некоторым данным, и в 20 раз дороже, чем ребенок, который учится в городской школе.
Но тут есть и обратная сторона медали. Вот говорят, что сельский учитель, в отличие от городского, вообще-то получает денег больше других сельских жителей.
Виктория Баранова: Я такой статистикой не владею. Я думаю, нет, такой разницы там нет. Потому что по нашему же опросу, учителя, живущие в селе, тоже имеют свои приусадебные участки, тоже очень много времени этому уделяют, чтобы тоже как-то...
Александр Костинский: Но зато они «живые» деньги имеют, ведь в селе проблема с наличными деньгами. Нет?
Виктория Баранова: Наверное, может быть, чуть-чуть больше. Но сейчас сложилась такая ситуация, что все стараются как-то подработать - в городах или в селах. То, о чем вы говорите, было характерно для 90-х годов. В 90-х годах это была очень серьезная проблема, конечно.
Александр Костинский: Понятно. Скажите, пожалуйста, а вот сейчас готовится такой закон - по-моему, он даже уже принят - о том, чтобы лишить отсрочки от армии сельских учителей - ребят призывного возраста, которые закончили педагогические институты и идут в сельские школы. Как вы считаете, это повлияет на сельскую школу или нет?
Галина Репринцева: По моему мнению, это одна из больших ошибок на уровне правительственных решений, если эта льгота будет отменена окончательно. Ибо сейчас, по нашим данным, мужчин в сельской школе, не очень много, но они все-таки есть. И именно потому они есть, что была такая льгота. И молодых людей, в общем, можно заметить в школе. Они привносят, и привносили всегда особую гендерную атмосферу, когда сельские мальчики имели возможность видеть учителя-мужчину, а у многих нет пап или папы неблагополучные. А для девочек вообще образ мужчины как раз и ассоциировался с учителем-мужчиной.
Александр Костинский: Тем более, молодого?
Галина Репринцева: Да, молодого, очень красивого, как правило, интеллигентного - я это наблюдаю постоянно. И вдруг на наших глазах происходит крушение этой системы. Многие молодые люди вынуждены сейчас уже думать и экстренно принимать решение уходить из школы, потому что смысла нет уже сейчас там задерживаться. И поэтому многие не придут в сельскую школу...
Александр Костинский: То есть после армии они вряд ли вернутся?
Галина Репринцева: После армии – точно нет. И потому идею, прозвучавшую из уст заместителя министра обороны буквально два дня назад, о том, что «ничего страшного не произойдет, если молодой человек или директор школы послужит годик», я считаю колоссальной ошибкой. Это как раз возводится в ранг вопросов национальной безопасности. Кто сейчас будет воспитывать сельских детей? Только женщины преклонного возраста или молодые люди, которые полны сил, желания и любви к этим детям? А ведь на самом деле молодые учителя прирастают к этим детям, они уже и не хотят уезжать.
Александр Костинский: Это серьезная проблема, да?
Галина Репринцева: Да, это очень серьезная проблема.
И мне бы хотелось сказать следующее. Многие молодые люди, как известно, именно из сельских семей, из сельской местности пополняют сейчас армию. Исходя из того, какие это будут молодые люди и кто их будет готовить – мужчины-педагоги или женщины, во многом зависит их нравственный, социальный опыт перед тем, как они поступят уже в ряды армии.
Александр Костинский: Вы говорите, собственно, о том, что, может быть, для самой же армии будет лучше, если не призывать это небольшое количество мужчин, которое есть. Потом удастся призвать гораздо большее количество более полноценных, молодых мужчин, которые придут в армию служить. Сегодняшняя отмена отсрочки для сельских учителей может ударить по самой же армии, да?
Галина Репринцева: Совершенно точно. И в качестве примера я могу привести достаточно яркое, но трагичное событие: в одной из школ Собинского района, Владимирской области, трагически погиб учитель физкультуры и труда.
Александр Костинский: Прямо в школе?
Галина Репринцева: Нет, он был сбит машиной. Этот учитель всегда был душой школы. Это был учитель высококлассный, имел свою систему воспитания детей, и не только на уровне вот этой школы, но и на уровне района, области и так далее. Его все любили. Но когда случилось это несчастье, переживание всех селян – и детей, и учителей, и родителей, потому что он воспитал уже не одно поколение - было настолько сильным, что в течение года, и даже более, мы наблюдали отголоски этих переживаний. Конечно, они были сначала деструктивным. Но затем потеря стала консолидировать людей. Люди стали понимать, кто был с ними рядом, на кого надо ориентироваться и что в их жизни происходило в связи с этим человеком. Потом именно образ этого сельского учителя, казалось бы, простого, но удивительно красивого во всех отношениях, вдохновил людей на письма, на стихи, на какие-то музыкально-поэтические композиции. И до сих пор его идеи и сама система взаимоотношений с учениками живет благодаря этим же детям, благодаря молодым учителям-горожанам, которые продолжают в этой сельской школе традиции, заложенные Евдокимычевым Евгением Анатольевичем.
Александр Костинский: Виктория Баранова, вы хотели что-то добавить?
Виктория Баранова: Я хотела бы добавить, что мы читали воспоминания, и их действительно читать без слез невозможно.
А ситуация с мужчинами в школе такая же и для тех, кто приходит туда работать не только учителем, но и психологом, причем квалифицированным психологом, закончившим именно вуз, не просто прошедший какие-то курсы. И это тоже их касается, если не будет отсрочек от армии.
Александр Костинский: Это довольно важная тенденция, что сейчас в сельской школе появился психолог. Давайте об этом поговорим.
Виктория Баранова: Я хочу сказать, что среди психологов появились не только женщины, но и мужчины. И это очень отрадный факт. Но, к сожалению, теперь ситуация будет меняться к худшему.
Александр Костинский: Да ситуация не безобидная... И хотя мужчин-педагогов на селе и не так много, но они играют значительную роль. И рассказанная вами трагическая история об этом говорит.
Но, я бы хотел еще немножко вернуться сейчас к проблеме экономики школы. Вот вы говорите, что сейчас все-таки сдвигается ситуация и на уровне правительства, и на уровне администрации президента. Вы показывали письма, подписанные господином Медведевым, что свидетельствует о том, что чиновник поворачивается к сельской школе. Но что все-таки делать? Ведь это не нормально, когда ребенок в сельской школе стоит так дорого. Что это значит – один ребенок в классе? А ему-то должны читать все те 12 предметов. То есть получается, что содержится... ну, наверное, не на одного ребенка, а на четыре-пять детей… содержится полный штат (или половина штата) преподавателей. И, таким образом, деньги, которые, наверное, пошли бы, например, на приобретение оборудования или еще куда-то... Вот что с этим делать – с огромной разницей в средствах?
Галина Репринцева: Этот вопрос чрезвычайно непростой. И, может быть, он является сейчас одним из главных для разработки стратегии преобразования системы образования в сельском социуме.
Александр Костинский: Да, на всех совещаниях поднимается именно вопрос финансирования...
Галина Репринцева: Я могу только сказать одно, насколько мне известно, в условиях нашего института совместными усилиями специалистов из регионов, в частности, есть такой специалист – доктор педагогических наук, управленец из Курганской области Коган, и специалисты нашего института разработали своеобразную аналитическую записку на основании очень серьезного анализа различных финансовых данных о подходах к новой системе оплаты труда в сельской школе.
Александр Костинский: Подушевому финансированию, да?
Галина Репринцева: Да. Вот с тем, чтобы посмотреть критически, что происходит и к чему приведет вот эта вся система. И эта аналитическая записка была как раз представлена и в правительство, и в Думу, и в Министерство образования. И, в частности, она получила поддержку для дальнейшего развития, проработки и учета тех данных, которые необходимо сейчас закладывать именно в распределение.
Александр Костинский: А где вы получили поддержку?
Галина Репринцева: Я могу сказать, что все данные были посланы на имя первого заместителя председателя правительства Российской Федерации Медведева. Его помощники и разработчики поддержали эту идею. В частности, директор Департамента образования Калина обратился с просьбой к нашему Министерству образования и Академии образования поддержать развитие этих идей и еще более детально проработать.
Александр Костинский: А в чем, собственно, суть этих идей? Подушевое финансирование, очевидно, сильно бьет по сельской школе?
Галина Репринцева: Да, очень сильно.
Александр Костинский: Почему говорят «малокомплектная школа»? Потому что мало детей и много преподавателей. Значит, этим преподавателям вообще будут платить какие-то гроши, получается.
Галина Репринцева: Я могу сказать, по данным как раз этих специалистов, зарплата учителя в разных регионах, в том числе и сельских, доходит до 7, почти 8 раз оплата учителя, зарплата его.
Александр Костинский: В 7 раз различается зарплата учителя?
Галина Репринцева: Да. Средняя – почти в 6 раз. Расходы на одного ученика в тысячах рублей – почти до 20.
Александр Костинский: Это огромная разница.
Галина Репринцева: Да. Расходы на одну школу в миллионах рублей - в среднем в 5,2 раза. То есть это очень серьезная проблема, которая заставляет задуматься о том, каковы перспективы вот этого подушевого подхода к оплате труда.
И в качестве предложений я могу только сказать следующее.
Александр Костинский: Вы скажите, что является главным? Вот есть подушевое финансирование – это значит, что за ребенком идет определенная сумма денег. А у вас как?
Галина Репринцева: Предложения специалистов следующие. Существование в едином образовательном пространстве села общеобразовательных учреждений разных типов и видов...
Александр Костинский: То есть дифференциация. Значит, в действительности, нельзя одним критерием пользоваться.
Галина Репринцева: Нельзя. Нужно пользоваться регионально-дифференцированным подходом: учитывая возможности региона, учитывая возможности самой школы, тип школы, количество детей и так далее.
Александр Костинский: Все-таки простым топором нельзя рубить, да?
Галина Репринцева: Простым топором нельзя. Мы фактически работаем на одну страшную реалию – это закрытие малокомплектных школ или школ, в которых детей менее 18-20 в каждом классе.
Александр Костинский: Получается, если понимать подушевое финансирование прямо, то это не просто подушевое финансирование, а это закрытие малокомплектных школ или школ, где меньше 20 детей.
Галина Репринцева: Да. Это полное закрытие. И мы знаем, опыт показал, и не только наш, что как только школа закрывается, постепенно или сразу село или даже сельское поселение, район начинают умирать. Потому что перспективы для детей, то есть для будущего абсолютно отсутствуют. И надо еще учесть то, что обучение детей в других, более крупных школах, в отдаленных районах у нас затруднено в силу отсутствия транспортных средств, дорог наших знаменитых и того сопровождения, которое необходимо для детей, которые далеко уезжают.
Александр Костинский: И я бы хотел немножко поговорить о вашем институте. Когда появился ваш «Институт социально-педагогических проблем сельской школы»? Чем он занимается? И вообще, что это за институт?
Галина Репринцева: Надо сказать, что наш институт по своему направлению единственный в стране, который занимается именно социально-педагогическими проблемами сельской школы. И он был преобразован в течение, наверное, где-то 17 лет, в связи с социальной потребностью и основными проблемами, которые были замкнуты именно на поддержании сельской школы.
Александр Костинский: Проблема прямо закладывается, что сельская школа – это не только проблема школьная, а это и социальная проблема?
Галина Репринцева: Совершенно точно. Большое спасибо за этот акцент. Потому что сельская школа всегда рассматривалась как центр социокультурной деятельности в сельском регионе, в поселении. Но не только она замыкается как закрытая система, но она и выходит именно на социум. И все проблемы, которые есть внутри нее, они обязательно откликаются и зависимы от внешних социально-экономических, социокультурных и иных проблем. И поэтому без вот этой связки решение общих проблем поддержания сельской местности, политики сельского социума, политики поддержки сельского образовательного социума и образовательной политики невозможно решение проблем самой сельской школы. Это очень важный акцент.
И мне хочется сказать, что так сложилось, что институтом руководит один человек на протяжении всех этих лет, и это очень существенно. Потому что стратегическое видение всех проблем как бы идет от человека, который всегда может регулировать, делать акценты определенные, исходя из тех потребностей, которые задаются извне. Это Валентина Георгиевна Бочарова, член-корреспондент Российской Академии образования, доктор педагогических наук. И так тоже благодатно сложилось, что вокруг нее существует костяк специалистов, научных сотрудников, которые вместе с ней постоянно прорабатывают эти проблемы.
Александр Костинский: Хорошо, чтобы наши слушатели, может быть, и профессионалы, которые занимаются проблемами образования, знали, что существует специализированный институт, который занимается проблемами сельской школы, и можно туда обратиться.
Галина Репринцева: Социально-педагогическими проблемами сельской школы – это очень важный акцент.
И мне хочется сказать, что роль школы задает на современном этапе и значимость, и ответственность нашего института в решении многих научно-педагогических проблем, в поддержании вот этой тематики сельского социума, сельского образования, школы в связи с тем известным проектом, приоритетным, национальным проектом, который задан сейчас президентом, - это развитие образования и развитие села. В частности, я называю два вот этих проекта, которые на государственном уровне озвучены. И сейчас идет активный поиск тех средств, способов и механизмов решения этого проекта. В частности, что для нас чрезвычайно важно, именно для сельской школы, сельского социума и сельского образовательного пространства. Это очень важный момент.
Александр Костинский: Вы знаете, я все-таки хотел бы вернуться к тому, о чем мы говорили чуть ранее. Итак, вот что делать. Во всем мире существует, условно говоря, этот самый «желтый автобус» - как символ детей, которых везут. Автобус с огромным приоритетом. Если автобус остановился, то все остальные машины останавливаются.
Вопрос заключается в том, что все-таки проблему дороговизны сельского школьника как-то надо решать - в целях тех же сельских школ, потому что они бедные. Что, невозможно сделать такую же службу, чтобы был там и автобус, который бы собирал детей, развозил их домой, чтобы все-таки какое-то укрупнение происходило?
Галина Репринцева: Думаю, что решение этой проблемы, - и самой, пожалуй, главной, - оно неоднозначно. С одной стороны, требуется и то, о чем вы сейчас сказали. Если есть возможности, то надо развивать эту сферу услуг – укрупнения, подвоза детей. Но сконцентрировать все усилия в российских условиях вокруг этого решения, нам кажется не совсем верным.
Поэтому нужно искать механизм внутри региональных возможностей, когда каждый регион, каждая местная власть может изыскивать свои возможности для решения этой проблемы. Но при одном условии – если все-таки приоритетные и какие-то фундаментальные решения по этому вопросу будут четко сформулированы. Как правило, в нашем менталитете существует приверженность тому, что опубликовано на уровне правительства, на уровне власти и так далее. Поэтому, может быть, следует сейчас именно выйти на четкое, конкретное прописание вот тех многовариативных способов сохранения школ разного типа, сохранения детей в этих школах и поддержания селян, чтобы они не потеряли возможность своим детям давать то образование, которое сейчас необходимо.
Александр Костинский: Понятно. И у нас есть звонок. Татьяна Васильевна из Москвы, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я была недавно в Тюменской области, в селах Лариха, Быково и Рагозино. И вот такая информация. В селе Лариха - а это большое село, дворов 300, может быть, и больше - была средняя школа. Ее закрыли. С декабря месяца возят ребят за 30 километров в деревню Гагарино. Называется это основной школой. А здесь осталась только 9-летняя школа. В Быково дворов 60-70. Была 8-летняя школа там. Закрыли школу. Сначала сделали 4-летнюю, а теперь и 4-летнюю закрыли. В деревне Рагозино была начальная школа. Закрыли. Деревни вымирают. В деревне Воронино была начальная школы даже в годы войны. Я там училась. Закрыли школу. Деревня, сами понимаете, не стимулирует рождаемость. На деревне уже крест поставлен. И вот это подушевое финансирование, оно закроет все школы в селах. Посмотрите! В селах Подмосковья закрыты школы. Отсюда и нет уже перспективы никакой. Конечно, школа является центром духовной и культурной жизни. Это образец для многих - и взрослых, и подростков, и детей тоже. А вот сейчас все закрывается.
Александр Костинский: Спасибо, Татьяна Васильевна. Понятно ваше мнение.
И хотела бы Виктория Баранова прокомментировать мнение нашей слушательницы.
Виктория Баранова: Это мнение слушательницы полностью совпадает с нашей позицией и с нашими мнениями. Потому закрытие сельских школ – это боль и горечь...
Александр Костинский: И не такие маленькие, в общем-то, деревни.
Виктория Баранова: Не такие маленькие деревни и не такие маленькие школы. Это не один-два ученика. И совершенно точно, что школа является именно таким культурообразующим фактором. И больше того, сельская школа, какая бы она ни была по численности, прежде всего, она влияет и на демографическую политику, и на геополитическую ситуацию в стране.
Александр Костинский: Если нет школы, то зачем рожать?
Виктория Баранова: Вы посмотрите, даже в городе мы, выбирая район, чтобы сменить квартиру, в первую очередь вопросы задают такие: есть ли школа? есть ли детский сад рядом? есть ли хорошая школа? Что ж мы говорим о селе, где нет школы.
Александр Костинский: Вообще нет – ни хорошей, ни плохой.
Виктория Баранова: Никакой. Естественно, молодые семьи не поедут. А кто там есть, они будут уезжать ближе к тем поселениям, где есть эти школы.
И школы в селе – это, конечно, огромный фактор духовного развития, как правильно сказала Татьяна Васильевна. Потому что она, прежде всего, консолидирует население и развивает семейные отношения. Например, если в школе какой-то праздник, конечно, приглашаются все селяне – и это очень сплачивает, это дает какой-то заряд энергии для того, чтобы люди почувствовали свою общую принадлежность к какому-то конкретному селу, Это большой толчок для народного самосознания и развития. Если школы нет, значит, нет библиотеки, значит, нет социального педагога, который в основном сейчас при школах есть, нет психологической службы, которая тоже на базе школ часто развивается.
Александр Костинский: А вообще это есть сейчас? Вот это очень интересный вопрос. Вы знаете, часто говорят о консервативности нашего села, там голосуют за коммунистов и так далее. Но психолог – это довольно сложная профессия. Вообще-то, и не во всякой городской школе, московской, есть психолог. Или есть?
Виктория Баранова: В московской – есть.
Галина Репринцева: Почти везде.
Александр Костинский: Хорошо. Даже в Москве – почти везде. Но вообще в России-то точно не в каждой есть.
А селяне вообще верят этому психологу? Вообще-то, ведь не в нашей традиции ходить к психологу. Люди между собой решают проблемы.
Виктория Баранова: Вы знаете, по данным нашего опроса, где-то 10-11 процентов говорят, что есть в селах медико-психологические и психолого-педагогические службы. 70 процентов нами опрошенных учителей и директоров говорят о том, что таких служб нет, но они очень желательны. Естественно, мы их спрашивали: «Какие проблемы вы хотите решать с помощью психологов и так далее?». И целый спектр проблем. Впрочем, таких проблем, как и у нас с вами. Это и снятие эмоциональной напряженности у детей, у учителей и у родителей, эмоциональной напряженности, конфликтности...
Александр Костинский: К ним ходят взрослые?
Галина Репринцева: Да, и взрослые тоже.
Виктория Баранова: Я сейчас немножко скажу о проблемах. Проблема психолого-педагогического просвещения родителей, разрешения внутришкольных конфликтов, решение внутрисемейных проблем. То есть к школьному психологу можно прийти, чтобы решить проблему отношений в семье. И индивидуального развития каждого ребенка, психодиагностики и так далее.
И отвечу на ваш вопрос – пойдут или не пойдут. Это очень интересный вопрос.
Александр Костинский: Ходят или не ходят?
Галина Репринцева: Да. Два ответа очень интересных получили. Не все, тем не менее, знают специфику работы именно психолога. То есть все знают, что это такой врач, но не все знают, что делает психолог. Поэтому немножко как-то побаиваются. И, конечно, на селе эта проблема еще обостряется тем, что никогда не пойдут к человеку, которому не доверяют, каким бы квалифицированным он ни был. И такое решение есть – возможно, какие-то организованы приезды психологической службы на село. А если психолог живет в этом селе и работает в этом селе, то этот человек должен пользоваться безграничным доверием населения, жителей, и тогда пойдут.
Александр Костинский: Понятно. Спасибо.
Александр Александрович из Красногорска. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я хочу вам сказать следующее. Вдруг приносят квитанцию за жилье в новом году, где сумма в три раза больше, чем было в прошлом. У меня жена учительница сельской школы. И мне говорят: «Вам необходимо обратиться в Центр учета по обслуживанию муниципальных образовательных учреждений». Я туда обратился, но там на меня посмотрели как на сумасшедшего. А суть в следующем. Повысили плату, исключили льготы. И говорят: «Ждите». Ну что ждать-то?
Александр Костинский: То есть проблема в чем?
Слушатель: Речь идет о том, что учителя сельской школы имели льготы по оплате тепла и электричества.
Александр Костинский: И вас лишили этих льгот?
Слушатель: Нет, не то что лишили, а сказали: «В правительстве обсуждается этот вопрос». Но с меня уже эти льготы сняли.
Александр Костинский: Понятно. Сейчас мы попросим специалистов прокомментировать ваш вопрос. Вопрос Галине Репринцевой.
Галина Репринцева: Вы знаете, комментировать это больно. Дело в том, что, конечно, очень многие льготы были сняты. В частности, кроме того, что сейчас перечислил уважаемый слушатель, еще была льгота по обеспечению учителей дровами, где отопление печью, поддержка углем. Плюс бесплатный проезд был для учителя обеспечен. Всего этого лишили.
Александр Костинский: А что дали?
Галина Репринцева: Практически ничего не дали. Дай Бог, на местном уровне, если есть толковые руководители, каким-то образом пытаются поддержать учителя.
Александр Костинский: А что делать людям? Вот человек пошел по инстанциям...
Галина Репринцева: К огромному сожалению, он ничего не сможет сделать. Если официально он лишен льготы, и обещают ему только на правительственном уровне это решить, то он должен ждать.
Александр Костинский: То есть льгот лишили сейчас, люди должны платить, а им какие-то возмещения придут потом, так?
Галина Репринцева: Возмещения, не знаю, придут ли они. В этом большое сомнение. Но дай Бог, чтобы вопрос о льготах, хотя бы частично был восстановлен и решен.
Александр Костинский: Нет, льготы-то не восстановят – это точно. Вот вы, как люди, занимающиеся сельской школой, говорите, что есть какие-то подвижки, что-то положительное. Чего положительного могут конкретно ожидать сельские учителя, которые нас сейчас слушают?
Галина Репринцева: Очень сложный вопрос. Сейчас у нас прошла 17-ая научно-практическая сессия соисполнителей этой комплексной программы по формированию механизмов реализации национальных проектов в социальной сфере села. Приехали не только учителя, о чем говорила Виктория, но приехали и руководители образовательных систем. То есть уровень достаточно высокий. Это и директора школ, и начальники Управлений образования.
Александр Костинский: И что они говорят?
Галина Репринцева: Я только поняла одно, что на уровне местных, региональных, муниципальных различных организаций могут быть проработаны и предложены какие-то льготы и поддержка, в том числе и учителям. К сожалению, пока это сейчас именно на уровне региональном и местном.
Александр Костинский: То есть получается так, что льготы убрали, и реально пока ухудшилось положение сельского учителя, да?
Галина Репринцева: Да, совершенно точно, к огромному сожалению. И мне хочется сказать, что если на самом деле государственная политика будет или лояльна вот к этим отменам льгот, или, не дай Бог, еще более жесткая, то мы не только получим закрытие сельских школ малокомплектных...
Александр Костинский: Не только уедут в связи со службой в армии молодые ребята, да?
Галина Репринцева: Да... но получается, и уже сейчас эти процессы идут, что сельское население, родители во многом отчуждены от детей, они спиваются, так как некоторые дети уезжают, у кого есть возможность, из села, некоторые дети остаются и тоже не могут найти себе возможности для реализации своих способностей. И вот такая депрессивная окраска всей ситуации, она во многих местах и регионах существует.
Александр Костинский: Тем более, пьянство и последствия пьянства – это главная причина смертности в России.
Галина Репринцева: Да, это самый страшный бич. А на селе это самое главное.
И мне бы хотелось еще вот что сказать. Актуальность проблемы сельского образования настолько высока и настолько больна, что люди, которые хоть как-то узнают о том, что существует такое сообщество, которое создалось, в частности, вокруг нашего института... а здесь участвуют уже 42 опытно-экспериментальные площадки различного уровня в сельской местности из 18 регионов страны, которые приезжают сами – стараются держаться вместе Мы часто даже не ожидаем, откуда к нам люди могут приехать. И они все, как только они приезжают, включаются в эти программы, во-первых, по рефлексии, осознанию того, что происходит у них на местах, по поиску проблем, по конкретной проработке тех механизмов, которые бы позволили решить и мелкие, частные какие-то задачи, которые и в школе, и на уровне образовательной системы в районе, и на более высоком уровне...
Александр Костинский: Понятно. Может быть, вы тогда дадите телефон вашего института?
Галина Репринцева: Да, конечно. Это московский телефон: (495) 683-87-34.
Александр Костинский: Позвоните, пожалуйста, по этому телефону, если вас интересуют проблемы сельской школы и вы хотите ей как-то помочь.
И нам дозвонился Илья Аронович. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос и реплика. Вопрос такого рода. Правильно ли я понял, что наряду с помпой провозглашаемым национальным проектом по образованию идет полным ходом уничтожение сельской школы?
А реплика такая. Когда я слышу то, что я сейчас слышу в вашей передаче, у меня возникает вопрос: кто это делает – недоумки или предатели? И я всегда считаю, что это предатели – предатели нашей страны.
Александр Костинский: Илья Аронович, у нас все-таки тут два мнения прозвучало. Прозвучало, с одной стороны, мнение о том, что сейчас реально происходит. Но с другой стороны, наши коллеги в студии говорили о том, что все-таки есть и положительные тенденции и ожидаются какая-то решения.
Галина Репринцева, пожалуйста, прокомментируйте.
Галина Репринцева: Уважаемый Илья Аронович, я благодарю вас за такую степень обостренности постановки вопроса. Это боль, конечно, каждого. И это отрадно, потому что пока мы не будем равнодушны, мы сможем что-то сделать. Это всегда так было.
Итак, да, мы можем сейчас сказать, что на современном этапе существуют два как бы противоборствующих направления. С одной стороны, замечательные провозглашаемые идеи и субсидирование. Ведь колоссальные деньги вкладываются вот в эти проекты. Это положительно.
Александр Костинский: Вкладываются или будут вкладываться?
Галина Репринцева: Уже вкладываются.
Александр Костинский: А они доходят до сельской школы?
Галина Репринцева: Это уже второй вопрос. Как всегда, у нас так сложилось в государстве, что механизмы реализации, механизмы прохождения этих денег конкретно к тому, кому это необходимо, пока еще нечетко проработаны. И поэтому кажется уже, что что-то стало уплывать. По крайней мере, по некоторым нашим данным, по информации, существующей в литературе, деньги стали куда-то идти, и, может быть, не совсем на решение этих проектов и тем.
Поэтому вот эти два противоборствующих начала, они существуют. Мы надеемся, что все-таки усилиями вот таких учреждений научных, как наш институт... потому что он, в принципе, не единственный в образовательной сфере, просто мы работаем именно над проблемой села, над социально-педагогическими проблемами, но есть и другие институты. Усилиями властных структур, которые осознали необходимость сохранения сельской школы...
Александр Костинский: Осознали?
Галина Репринцева: Да, есть такие, и мы с ними имеем дело. Я же говорю, 18 регионов и 42 площадки – это разные типы школ, это разные по наполняемости, по бюджетным возможностям, по каким-то профильным направленностям – это все разные задачи, разные возможности. Но люди идут к нам для того, чтобы вместе решать задачи.
Александр Костинский: Это очень хорошо, что все-таки не все так плохо.
Виктория Баранова, пожалуйста.
Виктория Баранова: Я хочу сказать, что многое зависит как раз от отношения к сельским школам глав муниципальных образований - от их степени образованности, интеллигентности, осведомленности в этих вопросах и желания помочь, начиная от помощи просто школам и учителям, и каким-то льготникам, они могут им помочь в этом, и заканчивая выделением земель для того, чтобы школа могла там проводить какие-то работы. Потому что некоторые главы администраций выделяют просто школе эту землю, а некоторые требуют какую-то непомерную плату и так далее. То есть совершенно разные категории. Поэтому есть такие главы муниципальных образований, которые помогают школам, конечно.
Александр Костинский: Давайте подведем уже итог нашей передачи.
Галина Репринцева: Мне хотелось бы сказать, что решение вот этого приоритетного проекта по национальным проблемам школы, сельского социума, села невозможно будет без консолидации усилий всех структур – от властных до местного уровня и до директоров школ, до учителей и родителей. То есть наше сообщество, если оно будет так же горячо внутренне и внешне проявлять свою заинтересованность, может сдвинуть эту ситуацию. Потому что тенденции и результаты в некоторых регионах говорят о том, что резервы, ресурсы очень большие.
Александр Костинский: Спасибо. Мы обязательно вернемся еще к проблемам сельской школы в следующих передачах.
Передачу подготовила Ольга Орлова, вел Александр Костинский.