Кусачки – оружие hi-tech-пролетариата
Впервые я посетил Китай (это был Тайвань, который, как ни крутите, вне зависимости от реалий сегодняшней политики, — тоже ведь Китай и даже так и называется) семь лет назад по приглашению довольно заметной в мире (во всяком случае — в России) hi-tech фирмы ZuXEL. Вспоминая ту поездку сквозь дымку времени, нивелирующую все несущественное, должен признаться, что главным впечатлением оказались не ночные кварталы с калеками на тележках и фантастическими морскими гадами, которых, еще живых, тут же, на ваших глазах, для вас готовят; не буддистский храм, переполненный народом; не тучи мотороллеров, заполняющих улицы и тротуары, так что среди них трудно выловить глазом привычный автомобиль; и даже не мемориальный комплекс генералиссимуса Чан Кайши с застывшими, словно возле московского мавзолея, солдатами почетного караула, а… А женщина в белом халате, сидящая в стеклянной клетке при входе в производственные залы и, глядя в пустоту впереди себя, методично откусывавшая маленькими щипчиками лишние сантиметры хвостов не то сопротивлений, не то конденсаторов.
Я, словно завороженный, стоял перед клеткой безнадежно отстав от группы, осматривающей современные автоматические поточные линии для производства модемов и коммутаторов, — стоял и наблюдал, с каким абсолютным спокойствием (и даже удовлетворением, что ей удалось получить эту стабильную работу), — щелкала женщина кусачками. Как горка деталей, потеряв лишние куски хвостов, медленно, но неуклонно перемещается из одной коробки в другую. Путь в тысячу ли начинается с первого шага…
Я всю жизнь прожил в России: и в маленькой сибирской деревушке, и в сравнительно большом сибирском же городе, и в Питере, и в Москве, и в подмосковной Тарусе, работал на самых разных производствах, общался с тысячами людей, — и просто не могу представить себе, чтобы кто-то из соотечественников согласился вот так, изо дня в день, из недели в неделю, из года в год, сидеть в стеклянной клетке и откусывать ножки у конденсаторов. В лучшем случае, на вторую неделю сиделец вышел бы к начальству с рационализаторским чертежиком автомата, который умел бы делать то же самое (но который, при реализации, конечно, постоянно ломался бы и гнал брак), скорее же всего — с выражением на лице: «За кого вы меня принимаете? Еще чего! Буду я здесь торчать, как последний идиот!», — сиделец перестал бы выходить на эту нудную и не особенно хорошо оплачиваемую работу.
Три Китая
На этот раз план поездки, организованной другой hi-tech фирмой, — южнокорейской iRiver, специализирующейся на производстве mp3-плейеров, поездки на Тайвань не предполагал, — зато мне удалось посетить Пекин, мелкий городок на юге Китая Гундуан, находящийся внутри особой экономической зоны (зоны, в числе прочего, так называемых «технопарков», хотя в этих зонах текстиля производят куда больше, чем mp3-плейеров или прочих предметов hi-tech’а) и, наконец, крохотный Китай: специальный его район, куда попадаешь через границу, через таможню и визовый контроль, — Гонконг. (Кстати, в Гонконге я побывал и в конце той, давней, тайваньской, поездки: как раз через полгода после вхождения Гонконга в состав Китая, — но разницы во впечатлениях было чуть: один появившийся на главном острове двухсотэтажный небоскреб, самый на сегодня высокий в Гонконге.)
Пекин
Несмотря на растущие по всему Пекину прямо на глазах, как грибы после теплого дождя, красивые и разнообразные небоскребы гостиниц и офисных зданий, несмотря на уже пятое, диаметром километров в сто, транспортное кольцо, — столица Китая произвела на меня тяжелое, холодное ощущение. Правда, на улицах уже не было людей в серых френчах и со значками, изображающими председателя Мао, — однако людей в форме хватало с избытком и ощущалось, что они тут если и не главная, но очень важная часть общей картины. Единственная полукилометровая улочка, на которой власти разрешают населению готовить на продажу специфическую китайскую еду, «закрывается» в 10 вечера: в 10:05 над рядами палаток гаснет свет и появляются люди в форме. Возвращаясь с приятелем оттуда в гостиницу: полтора километра через самый центр города, — мы встретили на этих пустынных просторах проспектов от силы человек десять, пятеро из которых очевидно были, как и мы, иностранными туристами…
Поражает и вызванная глобальной нищетой назойливость продавцов мелких товаров и услуг (стандартных китайских сувениров, открыток, катания на рикше) в местах туристических скоплений, — почище, чем где-нибудь в Египте, который, вообще говоря, такой назойливостью славится на весь мир. Особенно умильно (совсем как в Москве десятилетней давности) выглядят тучи водителей, налетающих на прибывших в аэропорт пассажиров с криками «Такси не надо?» рядом с полукилометровой очередью к такси официальному. Машин на улицах довольно много, — но по утрам вполне сравним с автомобильным потоком и поток велосипедистов. В каком-то смысле символом возрождающегося Китая показался мне фрагмент старой крепости в горах неподалеку от Пекина, подаваемый как «Великая китайская стена» и на самом деле построенный для туристов едва ли не с нуля лет пятнадцать-двадцать назад. И неподалеку — начатый, но так и брошенный Диснейленд.
Гуанчжоу
Пролетев же от Пекина тысячи три километров на юг, в свободную экономическую зону, расположенную вокруг Гуанчжоу (Кантона) и идущую вплоть до границы с Гонконгом, застаешь совсем иную картину: красивые и, судя по всему, — удобные, — хоть и не рекордной этажности, жилые кварталы, ухоженность, зелень, никаких навязчивых продавцов-попрошаек и… и эти самые новые заводики вроде iRiver’овского, на котором и удалось побывать. Чисто, просторно, современно, — и… эти вот… женщины. Сродни той, которая поразила меня в прошлый раз, в тайваньской поездке. Правда, если в той женщине ощущалась некоторая удовлетворенная независимость, — эти девочки, похоже, страшно рады, что им удалось заполучить такую хорошую работу и слегка напряжены от страха ее потерять.
Что же это за хорошая работа? Это около ста двадцати долларов в месяц, день в неделю выходных и десять в год — отпуска! Для «основного» Китая это почти сказка: там выходных и отпусков не бывает (кроме общенациональных празднований), рабочий день, как минимум, — девятичасовой, а зарплата раза в два меньше. Правда, наш гид рассказал, что теперь, после вступления Китая в ВТО, особые экономические зоны должны исчезнуть. Но не в том смысле, что их прикроют, а в том, что законы, на них действующие, распространятся и на всю остальную территорию. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы другие члены ВТО всерьез заинтересовались условиями труда в «непонятном» Китае, — тем более, что так выгодно размещать там свои производства…
Нi-tech-индустриализация
Общее ощущение, которое осталось у меня от этой поездки: Китай сегодня переживает приблизительно ту же ситуацию, которая сложилась в СССР где-то в тридцатые годы: и без того нищая, а всеми этими социальными насильственными экспериментами вроде коллективизации доведенная до нищеты сугубой, — деревня толпами пошла в город, на новостройки, на производство, — и те две чашечки риса вместо привычной полчашечки, и то место на койке в общежитии в комнате на двадцать человек вместо уголка на полатях, — стали очевидным отрывом вперед и вверх! А работа на hi-tech производствах в большинстве своем не намного сложнее (а то и попроще), чем рытье котлована под Магнитку…
Однако, такие резервы мобилизуются, как правило, только один раз в эпоху, после чего приходится думать, чем дальше заманивать народ на «дешевые» поточные линии и откуда его брать. И, возможно, требования рабочих Китая со временем приблизятся к требованиям рабочих Кореи, — и корейской iRiver уже станет не настолько выгодно размещать производство не у себя дома, а в чужой стране… Или найдется какая-нибудь другая чужая страна, где две чашечки риса в день покажутся на первое время сказочным богатством.
Гонконг
Из южного Китая — через сухопутную границу, мы посетили Гонконг (сразу заработал напрочь отключенный «на материке» Интернет через GPRS!), где ничего не производят, — поскольку люди там привыкли получать за работу существенно больше двух чашек риса в сутки, — но откуда управляется практически все иностранное производство, размещенное на материковом Китае, и где весьма успешно и не первый десяток лет, — торгуют деньгами. И, хотя, вроде, Китай — и там и тут, и живут и там и тут те же самые китайцы (честно сказать, внешность, да и язык жителей Пекина отличается от внешности и языка жителей Гонконга очень заметно даже на глаз европейца), — возникло ощущение, что это — совершенно разные страны. Занимающие совершенно разные места в мировом разделении труда.
Возвращение в Пекин
Возвращение в Пекин, — по контрасту с Гонконгом, — показалось совершенно трагическим, почти как возвращение в лагерь после трехдневного отпуска на волю. Парадоксально, но контраст между Москвой и Пекином оказался куда менее ярким, чем между Гонконгом и Пекином.
За время нашего отсутствия в Пекине похолодало и небо затянули тучи, — так что, выйдя из самолета после привычки к гонконгским 30 градусам жары, захотелось крикнуть куда-то вверх: «Да прикрутите же, в конце концов, кондиционер!»
И в голове зазвучала строчка из давней песни Высоцкого: «В Пекине очень мрачная погода…»