Заявление президента Ирана о превращении его страны в ядерную державу создает новую картину конфликта международного сообщества с этой страной. Некоторые эксперты считают, что урегулирование иранской ядерной проблемы теперь может даже облегчиться.
На прошлой неделе Махмуд Ахмадинежад официально объявил Иран ядерной державой. Об этом, по его словам, говорит успешно проведенное иранскими специалистами обогащение опытной партии урана до степени, позволяющей использовать его как топливо для АЭС. По мнению эксперта лондонского Международного института стратегических исследований Марка Фитцпатрика, это событие меняет картину конфликта.
«Вступив в клуб стран, которые могут обогащать уран, Иран создал новую ситуацию, иной порядок вещей. Должен заметить, что сделано это было в спешке, и заявление о членстве в ядерном клубе явно преждевременно, потому что Ирану потребовалось бы несколько месяцев, чтобы запустить центрифуги, опробовать их и только затем уже начать процесс обогащения. Возможно, иранцы пошли на эту спешку для того, чтобы затем прекратить процесс обогащения, но прекратить его на собственных условиях. А их условие – сохранить в стране 164 центрифуги, которые у Ирана сейчас есть (они были построены без разрешения МАГАТЭ – РС)», - отмечает Марк Фитцпатрик.
Эксперт РС не исключает, что неожиданное заявление Тегерана дает ему возможность более широкого дипломатического маневра: «Это может создать условия (если Иран склонен к компромиссу), при которых Тегеран заявит, что отказывается от ядерной программы. Но отказывается не из-за международного давления, а из-за того, что цель достигнута. Я не стал бы преувеличивать эту возможность, но некоторые признаки, что Иран готов заморозить ядерную программу, все-таки есть». Одним из этих признаков, как отмечает Марк Фитцпатрик, является согласие Тегерана на переговоры с Вашингтоном относительно ситуации в Ираке. Раньше Иран следовал политике полного отказа от официальных контактов с США.
Что есть на сегодняшний день? Скоропалительно объявивший себя ядерной державой Иран, куда к концу недели направятся инспектора Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Соединенные Штаты, выступающие за применение к Тегерану «значимых мер» воздействия. Европа, которая поддерживает идею санкций, но выступает против любого варианта военного давления. Наконец, Россия и Китай в качестве резких противников санкций.
Российский военный эксперт Александр Гольц полагает, что Москва рассматривает свои отношения с Тегераном как козырь в дипломатической игре с Западом. Она может постараться «дорого продать свою позицию по Ирану в обмен, например, на обещания сократить критику внутренней политики путинской власти. Или взамен на обещание обеспечить преференции при вступлении России в ВТО».
Позиция Китая более прагматична, замечает Александр Пикаев, возглавляющий отдел разоружения и урегулирования конфликтов в московском Институте мировой экономики и международных отношений: «Экономические интересы у Китая (в Иране – РС) гораздо шире, чем у России. Китай намерен вложить десятки миллиардов долларов в нефтяную и, возможно, газовую промышленность Ирана. Китай полагает, что Иран может стать одним из крупнейших источников нефти для быстроразвивающейся экономики этой страны».
Эта позиция, может быть, не так далека от точки зрения Европы и США, как это обычно считается. По мнению аналитика британской исследовательской группы Economist Intelligence Unit Дункана Иннескера, «Китай до сих пор с удивительной готовностью поддерживал усилия США в иранской проблеме. Частично этому способствовало давление со стороны Соединенных Штатов. Подозрения, что Китай может занять обструкционистскую позицию в этом вопросе, пока не оправдались».
Что имеется в виду под давлением со стороны США? В том числе и многочисленные утечки в прессе о том, что администрация Джорджа Буша всерьез рассматривает возможность военного решения кризиса. Об этом со ссылками на неназванных лиц в администрации сообщили в начале апреля американские издания New Yorker и Washington Post. Директор исследований в Женевском центре политики в области безопасности Шахрам Чубин отмечает именно эту деталь в военной риторике - она не направлена напрямую против Ирана.
«Вариант военного решения надо держать на столе и периодически им угрожать совсем по иной причине: чтобы напоминать Китаю и России о важности дипломатии. Если не будет угрозы военного вторжения, они смогут просто постоянно заявлять: нет, мы не согласимся с этой формулировкой в резолюции; или: нет, мы против ограниченных санкций, и так далее. Но когда они видят, что военный вариант рассматривается всерьез, у них возникает стимул продолжать дипломатические усилия», - указывает эксперт.
Так какова политика США в отношении Ирана на ближайшую перспективу? Представитель США в МАГАТЭ Грэгори Шульт подчеркивает, что его страна не против использования Ираном ядерных технологий в принципе. «Мы даже поддерживали усилия Европейского Союза и России по предоставлению Ирану доступ к [этим] технологиям. Что вызывает тревогу в мире - и не только в Соединенных Штатах - это стремление Ирана провести обогащение и последующую переработку урана. Современная ядерная энергетика этих технологий не требуют».
По мнению собеседника, его тезис подкрепляется примером Южной Кореи. Страна построила 20 атомных станций, но обогащением урана для использования на этих АЭС она не занимается. «У нее есть надежные поставщики топлива, которых, кстати, на мировом рынке немало. Весьма технологически развитая Южная Корея сделала правильный выбор. Правильный выбор для иранского народа – не бросать все деньги на разработку технологии обогащения урана, а тратить их на развитие атомной энергетики с помощью уже готовых технологий», - отмечает посол Шульт.
Совет Безопасности ООН дал Ирану срок до 28 апреля. К этой дате Тегеран должен прекратить ядерные разработки и наладить отношения с МАГАТЭ. Так что испытание истинных намерений Ирана еще впереди.