Трудно себе представить, что уже прошел год со дня провозглашения независимости Косово. До сих пор не могу до конца для себя определить, как я отношусь к этому событию. Я была там в 1999 году как раз накануне НАТОвской операции. А потом наблюдала за этой самой операцией из Брюсселя. Тогда, зимой 1999-го, все выглядело так, что независимость надо было предоставлять немедленно. Исход албанцев, село Рачек, которое сербы уничтожили полностью. Сожженные албанские дома, следы пуль на стенах. Причем отличить албанские дома от сербских было довольно просто – если вокруг дома забор, то дом албанский, если нет забора или ветхий плетень, то дом сербский.
И еще была совершенно параллельная жизнь двух народов. Сербы привозили своих беженцев из Хорватии и Боснии на работу на местные предприятия, оставляя албанцам право самим заниматься собственным пропитанием. А албанцы создавали свои школы, свою систему здравоохранения, свои властные структуры и, в конечном итоге, свою армию.
Холод, тараканы, нищета. И на фоне этого замечательные рестораны и забегаловки – тоже параллельные, сербские и албанские. У меня даже две аккредитации было, чтобы говорить и с теми, и с другими.
А албанцы говорили о потрясающем экономическом процветании в отрыве от Сербии, о том, как они смогут развить свой край, какие природные богатства в нем таятся.
Вот такие хаотичные воспоминания остались от того времени.
А потом был абсолютно обратный процесс, исход сербов, погромы и убийства в 2004-м. И тогда казалось, что независимость ни в коем случае предоставлять нельзя.
Но вот, прошел год, независимость стала реальностью. Сербы из Косова не уезжают. Все более или менее спокойно. Только экономика, вот, подкачала.
С удивлением узнала из рассказа Айи Куге в программе «Время и мир», что албанские власти строят дома для сербских беженцев, чтобы те могли вернуться в Косово. Что не прозвучало в программе, так это то, что деньги тратятся, конечно, международные. Но какая разница. Ведь тратятся же. И тратятся на сербов.
И еще была совершенно параллельная жизнь двух народов. Сербы привозили своих беженцев из Хорватии и Боснии на работу на местные предприятия, оставляя албанцам право самим заниматься собственным пропитанием. А албанцы создавали свои школы, свою систему здравоохранения, свои властные структуры и, в конечном итоге, свою армию.
Холод, тараканы, нищета. И на фоне этого замечательные рестораны и забегаловки – тоже параллельные, сербские и албанские. У меня даже две аккредитации было, чтобы говорить и с теми, и с другими.
А албанцы говорили о потрясающем экономическом процветании в отрыве от Сербии, о том, как они смогут развить свой край, какие природные богатства в нем таятся.
Вот такие хаотичные воспоминания остались от того времени.
А потом был абсолютно обратный процесс, исход сербов, погромы и убийства в 2004-м. И тогда казалось, что независимость ни в коем случае предоставлять нельзя.
Но вот, прошел год, независимость стала реальностью. Сербы из Косова не уезжают. Все более или менее спокойно. Только экономика, вот, подкачала.
С удивлением узнала из рассказа Айи Куге в программе «Время и мир», что албанские власти строят дома для сербских беженцев, чтобы те могли вернуться в Косово. Что не прозвучало в программе, так это то, что деньги тратятся, конечно, международные. Но какая разница. Ведь тратятся же. И тратятся на сербов.