Председатель комитета по миграции и беженцам Парламентской Ассамблеи Совета Европы Корин Йонкер в прошедшие выходные побывала в Северной и Южной Осетии. Визит состоялся в рамках подготовки доклада о гуманитарных последствиях российско-грузинского конфликта, публикация которого состоится на сессии ПАСЕ в конце апреля. О своих наблюдениях госпожа Йонкер рассказала корреспонденту Радио Свобода.
— Вас раньше не пускали в Южную Осетию со стороны Грузии. Теперь вы побывали там со стороны России. Что больше всего обеспокоило вас в республике и вообще в регионе конфликта?
— Что меня больше всего беспокоит — это шрамы, оставленные конфликтом. С кем бы я ни говорила — с населением Южной Осетии, с беженцами, покинувшими Южную Осетию и перебравшимися в Северную, с грузинами, ушедшими из Южной Осетии в Грузию (с ними я говорила еще в прошлом году) — следы войны в этих людях очень глубоки. Они боятся, что произойдет новый вооруженный конфликт, они опасаются за свою безопасность. Кроме того, у людей в Южной Осетии практически полностью отсутствует доверие к международному сообществу, они говорят, что оно гораздо больше прислушивается к грузинам, нежели к ним. Этим руководствуются местные лидеры, люди, которые де-факто находятся у власти в регионе, когда запрещают доступ в Южную Осетию представителям международных организаций. Это, в свою очередь, приводит к сильной изоляции региона, хотелось бы, чтобы этот подход изменился.
— А гуманитарные последствия?
— Еды и одежды в Южной Осетии достаточно. По-прежнему есть проблема с восстановлением домов, разрушенных войной, но все же главное, что меня беспокоит в данной ситуации — это ожидание новой войны. Я не знаю, на чем основано это ожидание — на опыте, на эмоциях, на данных разведки. Я не знаю. Но надо сделать все, чтобы ее предотвратить.
— Удалось ли вам побывать в Ахалгори, районе Южной Осетии, где компактно проживали грузины?
— Нет, мы не посетили Ахалгори, хотя очень хотели это сделать. Но вертолета нам не дали, сказав, что его нет, а добираться из Цхинвали в Ахалгори на машине в плохих погодных условиях было очень долго, и мы бы полностью выбились из графика. Правда, я побеседовала с представителями, в частности, Международного Красного Креста, которые там бывают часто. Они сказали мне, что грузины в Ахалгори остаются, их не арестовывают. Но существует проблема с паспортами — многие из них были гражданами Грузии. Так же есть сложности со школами, где грузинские программы обучения меняются на южноосетинские. Кроме того, грузины, которые там живут, опасаются, что граница с Грузией будет закрыта, и они останутся запертыми. Сейчас они все же могут, хотя не очень часто, бывать в Тбилиси, навещать родных, посещать врачей, даже могут торговать.
— Могут ли покинувшие Южную Осетию грузины вернуться в места, где они жили? Вы обсуждали этот вопрос с Эдуардом Кокойты.
— Я говорила с Кокойты два часа, и он сказал мне, что у каждого, кто захочет вернуться в Южную Осетию, будет такая возможность. Условиями для возвращения будет безопасность в регионе, добровольное желание людей вернуться и предоставление вернувшимся соответствующих условий для жизни. Он также добавил, что конкретным лицам, которые обвиняются в совершении преступлений, вернуться не будет позволено никогда.
Я посетила грузинские деревни — так вот, они сожжены полностью. И если говорить о "соответствующих жизненных условиях" по выражению Кокойты, то для того, чтобы эти условия вообще появились, предстоит еще многое сделать. Надо хоть как-то начинать восстанавливать разрушенные дома. Проблема касается не только грузинских деревень, но и домов в южноосетинских населенных пунктах, в частности, в Цхинвали. Как сказал Эдуард Кокойты, на их восстановление сейчас нет денег. Он, по его словам, надеется, что в течение ближайших семи дней между Министерством финансов России и Минфином фактических властей Южной Осетии будет достигнуто соглашение о переводе денег, что даст толчок к восстановлению домов.