Ирина Лагунина: В новейшей истории сербскую политическую арену определили две личности, два, по своим идеям и проектам, совершенно противоположных лидера - Зоран Джинджич и Слободан Милошевич. Милошевич умер от инфаркта 11 марта три года назад в следственном изоляторе Международного Гаагского трибунала. Джинджич был убит последователями режима Милошевича 12 марта шесть лет назад в Белграде, во дворе здания правительства. Так ежегодно на две следующие одна за другой даты в марте одна Сербия вспоминает своего первого демократического премьер-министра Джинджича, а другая - обвиняемого в преступлениях против человечности и военных предступлениях Слободана Милошевича. Какое наследие эти два лидера оставили своей стране? Из Белграда - Айя Куге.
Айя Куге: Два сербских лидера - Милошевич и Джинджич - являлись и, даже после смерти все еще являются символами веками противостоящих в Сербии идейных течений, которые определяли политическое и общественное развитие в стране. Слободан Милошевич защищал национальные интересы военными средствами; Зоран Джинджич, пришедший к власти после крушения режима Милошевича, своей целью ставил ускоренную модернизацию Сербии. Сейчас в Сербии у власти Демократическая партия Джинджича, в правительстве которой, однако, находятся и социалисты партии Милошевича. Сербская демократическая общественность отмечает, что страна замедлила демократическое движение. Именно об этой опасности предупреждал в свое время Зоран Джинджич.
Зоран Джинджич (архив): Если сейчас Сербия остановится, как бы медленно, по мнению некоторых, она ни двигалась - придется потратить еще десять лет, чтобы привести ее снова в движение. Я предупреждаю: сейчас есть историческая возможность сделать что-то великое с этой страной и с этим регионом, но нам надо приложить большие усилия к тому, чтобы избежать риска и искушений. Нет гарантий, что мы усвоили демократию, что идем к экономическим реформам и к Европе. Нет таких гарантий! Есть лишь шанс, который уже завтра может быть потерян.
Айя Куге: Насколько живы сегодня в Сербии идеи Джинджича? Мнение белградского историка Любинки Трговчевич.
Любинка Трговчевич: Мне кажется, что намного меньше, чем стоило бы. Все как-то замедлилось, и Сербия вновь утонула в болте. Джинджич, прежде всего, хотел провести быструю и радикальную модернизацию, добиться мощного развития. После него все остановилось и даже покатилось вниз. На политической арене нет ни одной новой идеи, а у Зорана Джинджича они всегда были. У нас потерялись та сила и страсть, которые очень важны в политике. После него Сербия как будто уснула. Правда, и раньше ей было тяжело следовать за его энергией. Пройдет еще много времени до того, пока Сербию кто-то разбудит.
Айя Куге: Демократическая партия, лидером которой был Зоран Джинджич, сегодня является самой сильной политической партией в Сербии. Насколько она следует целями и идеями своего прежнего лидера? С этим вопросом мы обратились к ближайшему соратнику и другу Джинджича - Зорану Живковичу. Живкович после убийства Джинджича год подменял его на посту главы правительства. Потом он, разочаровавшись состоянием дел в стране, покинул большую политику.
Зоран Живкович: Джинджич получил максимальное уважение, но лишь после смерти. Однако его идеи и цели забыты. Сегодня никто, у кого есть в Сербии хоть какая-то сила (а это, прежде всего, правительство, во главе с Демократической партией), к сожалению, не является последователем идей и целей Зорана Джинджича. Правда, есть много граждан, которые всё больше и больше скучают по временам Джинджича, когда в Сербии у власти был человек, имеющий и долгосрочные цели, и краткосрочную стратегию, и хорошую тактику в разрешении проблем.
Айя Куге: Куда после Джинджича двинулась Сербия?
Зоран Живкович: Я боюсь, что ни у кого в Сербии нет ответа на этот вопрос. У властей нет ясной цели. Да, вступление в Европейский союз провозглашено общей целью, но если посмотреть, что предпринимается для осуществления этой цели, то закрадывается сомневаться, а цель ли это на самом деле. Многое из происходящего абсолютно лишено смысла. Например, постоянно откладывается принятие стратегии национальной безопасности: ведь для этого надо определить союзников и противников. Так что стратегия не принимается, чтобы не обосновывать позицию страны. И так Сербия куда-то летаргически движется по инерции. Вопрос только в том, куда это ее заведет.
Айя Куге: Но оживает ли в нынешней ситуации, когда в правительстве представлены социалисты, политика Слободана Милошевича?
Зоран Живкович: К сожалению, намного больше в приоритетах сербской политики - от Милошевича, чем от Зорана Джинджича. Прежде всего, то, что соцпартия Милошевича вернулась к власти. Она не набрала много голосов на выборах. Ее присутствие во власти - результат странной политической кухни после голосования. Особенно бросается в глаза то, что внешняя политика Сербии ведется как во времена Милошевича: мы рассорились с половиной Европы, с половиной мира, причем с той половиной, которая имеет большое влияние на нашу жизнь. Нынешняя политика Сербии сделала неопределенным наше отношение к Евросоюзу, к европейской системе ценностей. Снова актуальной стала дилемма - Восток или Запад? А это была дилемма Милошевича. В управлении страной замечаются некоторые механизмы, характерные для времен Милошевича. Они начали было исчезать, но теперь возвращаются. Снова появляются попытки зажать средства информации и убрать с политической арены отдельных нежелательных людей. Сегодня это делается без убийств, но критическое мнение задавливается. Правда, это не во всем похоже на времена Милошевича, все-таки в 2000 году произошли такие перемены, что полное возвращение к старому невозможно, но сегодняшняя Сербия все меньше похожа на Сербию Джинджича.
Айя Куге: Мы разговаривали с ближайшим соратником Зорана Джинджича Зораном Живковичем.
Что в качестве наследия Сербии оставил Слободан Милошевич? Бывший советник сербского президента, нынешнего лидера Демократической партии Бориса Тадича, Леон Коен.
Леон Коен: Милошевич обездолил сербский народ, прежде всего, своей неразумной внешней политикой. Его грехи против демократии меньше внешнеполитических грехов. С его внутриполитическими грехами мы в состоянии справиться, но последствия его внешней политики не смогут побороть еще многие наши правительства. Мне кажется, это остается большой проблемой Сербии. Милошевич пытался защищать национальные интересы Сербии глупейшим образом, а великие державы никогда такое не прощают. И поэтому даже те поколения, которые станут совершеннолетними через пять-десять лет будут испытывать на себе последствия того правления.
Айя Куге: В день годовщины смерти Слободана Милошевича у его могилы во дворе семейного дома в городе Пожаревац собралась пара сотен поклонников бывшего лидера. Однако среди них было лишь трое политиков из главного руководства Социалистической партии. Отсутствовал, например, председатель партии, ныне министр внутренних дел Ивица Дачич - известно, что неслучайно. Социалисты редко упоминают Слободана Милошевича, утверждая, что новое время требует новой политики, и поэтому прошлое надо оставить позади. Заместитель председателя Социалистической партии, министр образования Жарко Обрадович на вопрос журналистов, побеждают ли идеи Слободана Милошевича, ответил уклончиво.
Жарко Обрадович: По-моему, так смотреть на вещи нельзя. Девяностые годы были девяностыми годами, а сейчас на дворе 2009 год, и многое изменилось как в сербском обществе, так и в международных отношениях. Но это факт, что некоторые проблемы, перед которыми стояла Сербия, когда Милошевич был президентом, стоят пред нами и сегодня.
Айя Куге: Социалисты призывают не политизировать смерть Милошевича и Джинджича, утверждая, что 11 марта - важный день для соцпартии, а 12 марта - для демократов, и поэтому на эти даты нужно, дескать, собраться всем, помянуть обоих усопших, сделать выводы и продолжать вести Сербию "в светлое будущее". Как на такую идею приравнивания судеб двоих сербских лидеров смотрит близкий товарищ Зорана Джинджича Чедомир Йованович, который, кстати, был выдворен из Демпартии и создал свою Либерально-демократическую партию?
Чедомир Йованович: Судьба Милошевича, которая действительно является трагической, не уменьшает то страшное наследие, которое он оставил. Он умер в тюрьме, а мы - из-за отсутствия уголовных санкций против его политики - должны дать ясные политические ответы на все проблемы, которые унаследовали. Но очевидно, что в данный момент правящее большинство к этому не готово. Оно может блуждать от 11 марта до 12 марта и кланяться памяти мертвых на одной и другой стороне, говорить об одной и другой боли, но это не имеет никакого смысла. Ведь ничто не может приуменьшить истину, что Слободан Милошевич являлся палачом, а Зоран Джинджич - жертвой и символом гражданской Сербии.
Айя Куге: Когда Зоран Джинджич был жив, в Сербии чувствовалась огромная энергия. На шестую годовщину его убийства прозвучали слова: "То, чего сегодня в Сербии нет, но что точно было бы, если бы был жив Джинджич, - это надежда".