Ирина Лагунина: В Италии, в университете Удине, прошел семинар, на который были приглашены ведущие российские журналисты, работающие сейчас за границей: Манана Асламазян, Наташа Морарь, Мария Новикова, Сакен Аймурзаев, Матвей Ганапольский, а также грузинский журналист Зураб Двали и несколько студентов и аспирантов российских университетов. А кроме них, конечно же, самое активное участие принимали студенты и преподаватели кафедры славистики университета Удине. Финансировало работу семинара Министерство образования Италии. Там побывал мой коллега Олег Панфилов.
Олег Панфилов: Первый подобный семинар университет проводил почти два года назад, и он был посвящен Анне Политковской. В те дни в Удине проводилась церемония награждения литературной премией Тициано Терцани.
Почему в Италии такой интерес к происходящему в России? Отвечают профессор университета Удине Розана Джакуинта и журналист Матвей Ганапольский, ныне живущий в Италии.
Розана Джакуинта: Наши студенты очень молодые, современные и хотят понимать, что происходит сейчас в России. Это естественно, и поскольку они бывают в России, есть возможность послать их на стажировку, они имеют возможность проживать в России, конечно, это уже не далекая реальность какая-то, как было в советское время, а именно живая страна, где они бывают. И они хотят знать и понимать больше.
Олег Панфилов: Интересно, что думает по этому поводу Матвей Ганапольский. Все-таки он россиянин, и наверняка итальянцы ему что-то выговаривают по поводу того, что происходит в России. И вообще, есть ли интерес в Италии к России?
Матвей Ганапольский: Конечно, знаете, интерес к России, пока, во всяком случае, тот, который я определил, я имею в виду интерес не студентов, которые просто учатся для того, чтобы интересоваться Россией, и интересуются Россией для того, чтобы учиться, так вот, интерес обычных, рядовых граждан, ну, не знаю, где-то в районе нуля. Потому что я здесь довольно тщательно изучаю местную прессу, это обычный такой мейнстрим. То есть если есть какие-то важные проблемы международные, например, когда был газовый кризис с Украиной, то, естественно, это касалось Италии, и тогда генерировался, я бы сказал, такой вторичный интерес к России. Но как только это все закончилось, как только Россия временно никому не угрожает, не делает никаких жестких заявлений, и даже так происходят какие-то внутри либеральные шаги, которые, впрочем, снаружи России никак не замечены и, в общем-то, не важны, то интерес, естественно, гаснет. Ну, тут много причин. Во-первых, страна не граничит с Россией, страна зависит от России только по поставкам газа, страна производит (я имею в виду Италию) абсолютно все, от начала до конца: лифты, еду, пиццу, автобусы, абсолютно все. Поэтому есть проблемы с газом, нефтью – интересуемся, нет проблем – абсолютно неинтересно. Это и не хорошо, и не плохо, это данность.
Олег Панфилов: Да, Матвей, но, тем не менее, мне Розана рассказывала о том, что кафедры славистики, где изучают русский язык, русскую литературу, есть во многих университетах Северной Италии, есть и в Венеции, есть и в Триесте. С чем это связано, Розана?
Розана Джакуинта: Это связано с тем, что Северная Италия особенно работает с Россией, то есть, есть довольно тесные коммерческие связи, на уровне как раз услуг, на уровне торговли, на уровне производства тоже. Некоторые предприятия, особенно в этой области, где находится города Удине, работали еще в свое время, в советское время, с "Фиатом", когда строились фабрики в Советском Союзе, и продолжали поддерживать отношения именно производственные, коммерческие в области промышленности с Россией. Поэтому наши студенты здесь знают, что они могут найти работу, это перспективная страна. И еще туризм сейчас является довольно широкой областью, в которой можно найти работу. И надо сказать, что молодые люди очень прагматичны и идут туда, где думают, что могут найти работу. А интерес как таковой всегда был, потому что, конечно, страна интересная, литература очень интересная, и теперь в Россию можно ездить намного свободнее, чем было в прошлом, и поэтому можно эту страну узнать поближе.
Олег Панфилов: А по-прежнему у вас в университетской программе только классики? Всегда, когда спрашиваешь иностранцев об их знаниях русской литературы, естественно, они говорят: "О, Достоевский, Толстой…" А знают ли они современных писателей?
Розана Джакуинта: Знают, знают. Потому что мы как раз наши программы перестроили и делаем так, чтобы студенты дошли до современной литературы. Как раз в этом году я читала курс по литературе ХХ века, и мы дошли до Сорокина, Пелевина. Пелевин, кстати, был у нас в Удине несколько лет назад. И то, что мы знаем, то, что мы испытываем, ощущаем, что для нас, преподавателей, тоже новость на текущий день, мы стараемся передать студентам тоже.
Олег Панфилов: Спасибо, Розана. Матвей, тем не менее, те немногочисленные итальянцы, которые интересуются или хотя бы что-то знают о России, вот что они в первую очередь говорят? Что для них Россия? Путин, Медведев, газ. Что еще?
Матвей Ганапольский: Если позволите, я вот чуть сбоку зайду на эту тему. Конечно, Розана замечательный преподаватель, у них прекрасный курс славистики, и она говорит правду, и это действительно правда, но это какая-то славистическая правда, если можно так сказать. Вот происходит фестиваль в Сан-Ремо. 24 часа в сутки его показывают, вся Италия его смотрит. И там среди итальянских артистов выступают артисты из самых разных стран. Артистов из России нет. Дальше, мы идем по улице – видим ли мы что-то российское, какие-то товары в магазинах? Ну, даже русской водки нет, скажем так. Не знаю почему, не изучал, это не мой круг интересов – русская водка. Я хочу сказать, что, по всей видимости, в любой стране критерий интереса к России не студентов, а обычных граждан – это привлекательность этой страны. Вот хорошие джинсы есть – мы носим, значит, интересуемся Америкой. Везде стоят "Макдональдсы" в Италии, они даже победили традиционные пиццерии. Казалось бы, зачем в Италии "Макдональдсы"? Тем не менее, существуют. То есть, другими словами, вот этой инфильтрация не только Раскольникова с его топором, но и всего остального.
А итальянцы, они торгуют не только Колизеем, у них далеко такое, прекрасное, славное прошлое, но они этим прошлым не ограничиваются. Это очень современная, динамичная страна, и многое здесь вызывает у меня зависть – почему у нас этого нет. Так вот, обычный гражданин, который ходить на работу, забирает ребенка из школы, он с российским, с русским не встречается. Кроме некоторых дам легкого поведения, которые здесь, естественно, есть, которых экспортирует не только Россия, но и Украина, и Белоруссия. И какие-то отдельные российские бизнесмены, которые испуганно кушают в ресторане и после этого быстрее едут в свою привычную какую-то Швейцарию, где стоят какие-то у них хорошие дома. Нет привлекательности, нет каких-то черт, за которые можно было бы зацепиться. Газ и нефть. Есть прекрасные взаимоотношения Берлускони с Путиным, с Медведевым – вот, собственно, этим и заняты умы. А поскольку газ и нефть – бензин продается, а газ на кухне включить, газ идет, и даже неизвестно, чей это газ, то интересоваться Россией нет повода. Я это говорю, конечно, с грустью, потому что я считаю, что такая огромная, великая страна, как Россия, могла бы играть по самым разным поводам гораздо большую роль в умах европейцев, чем играет на самом деле сейчас.
Олег Панфилов: Спасибо, Матвей. Тем не менее, я вернусь к поводу для этого разговора. Матвей был участником семинара, и я видел, сколько студентов и преподавателей приходили, чтобы послушать Матвей, Манану Асламазян, Наташу Морарь. И интерес все-таки какой-то существует. Хочу спросить Розану о том, насколько это было важно для вашего университета, для ваших студентов? Кстати сказать, студенты были не только из тех, кто учится на кафедре славистики, а и с других факультетов.
Розана Джакуинта: Даже из других университетов. Приехала девушка из Триеста. Для нас было очень важно. Для нашего университета это было очень большое мероприятие, и студенты были просто в восторге. То есть это именно методический подход, что мы специально пригласили студентов из России и создали эти кружки, обсуждение было. Очень хорошая идея, и всем этим руководила коллега Рафаэла Фаджонато, и было очень все удачно. Студенты просто в восторге, я думаю, влюбились в журналистику уже навсегда, и у нас пойдет потом дипломных работ по этому поводу.
Олег Панфилов: Простите, Розана, я задам странный вопрос. Они влюбились в российскую журналистику?
Розана Джакуинта: В вас, в вас…
Олег Панфилов: Он влюбились в том, о чем им рассказывали про все эти ужасы с нарушением прав журналистов?
Розана Джакуинта: Нет, они видели таких людей, которые хотят добиться правды, которые хотят не врать, которые хотят давать факты и предоставить возможность читателям и публике понимать и разбираться. Это журналистика как таковая, то есть она и есть журналистика. Но хочется немножко поспорить с Матвеем Ганапольским. Потому что все-таки рядовой итальянец ничем не занимается. Он именно слушает фестиваль в Сан-Ремо, не задавая себе ни одного вопроса. Или смотрит эти ужасные передачи, треш совсем, которые показывает наше коммерческое телевидение. Рядовой итальянец не занимается Африкой, например. У нас полно африканцев, которые у нас живут, как-то пытаются работать и так далее. Вообще, у рядового итальянцы очень поверхностный взгляд на мировую политику. И конечно, чтобы Россия стала частью нашей общей ментальности, европейской, надо, чтобы прошло какое-то время. До недавнего времени Россия была не Россия, а Советский Союз, то есть враг. Это надо учесть. То есть там были коммунисты, которые врали детям, как известно. А теперь это страна со многими противоречивыми аспектами, сторонами. Но то, что рядовой итальянец не интересуется Россией, это не странно. То есть это, конечно, грустно, я говорю – и мне стыдно, но это так.
Матвей Ганапольский: Я скажу одно слово по этому поводу. Розана, дорогая, я вас очень люблю, но я вам хочу сказать вот что. Когда вы будете в Москве, зайдите в любой магазин, посмотрите любую рекламу – и вы увидите, что каждая третья реклама и каждый четвертый товар произведен в Италии. Вот почему россиянин, который тоже ничем не интересуется и в основном смотрит юмористические передачи по телевизору (не дай вам бог их увидеть, понимаете, вы сразу забудете и итальянский язык и русской – такого они низкого качества), россиянин видит итальянское перед носом 24 часа в сутки. Так вот, я хочу, чтобы итальянцы видели российское в магазинах, на улицах, а не только в умных книжках, которые написаны 150 лет назад. Вот это мое желание.
Олег Панфилов: Поскольку этот разговор перерастает в дискуссию, у нас нет времени для этой дискуссии, я должен поблагодарить своих друзей – профессора Розану Джакуинту и журналиста Матвея Ганапольского, с которыми мы говорили о том, насколько итальянцы знают Россию.