Марина Катыс: 8 мая отмечается Всемирный День Красного Креста и Красного Полумесяца.
До последнего времени движение Красного Креста признавало только два символа, входящих в его эмблему, - красный крест и красный полумесяц. Красный крест на белом фоне стал эмблемой в 1864 году. Он также не несет религиозной нагрузки – это копия швейцарского флага, только с цветами наоборот. Однако в 1876 году, во время русско-турецкой войны, Османская империя отказалась использовать эту эмблему, заменив ее красным полумесяцем. В качестве официальной эмблемы красный полумесяц был признан Женевскими конвенциями в 1929 году.
8 декабря 2005 года 192 страны-участницы Женевских конвенций утвердили в Женеве новую – третью официальную эмблему международного движения Красного Креста – Красный Кристалл. Эксперты считают Красный Кристалл (красный квадрат на белом фоне) нейтральной эмблемой, не несущей никакой национальной, религиозной или культурной нагрузки.
О деятельности Красного Креста мы и будем говорить сегодня. Рядом со мной в студии – директор Департамента по связям с общественностью Российского Красного Креста Татьяна Борисовна Клиницкая. И по телефону из Нальчика в нашей беседе участвует руководитель отдела по связям с общественностью московского представительства Международного Комитета Красного Креста Анастасия Исюк.
И у меня вопрос к нашим слушателям: кому, с вашей точки зрения, должен помогать Красный Крест?
Основная цель движения Международного Красного Креста – предотвращать и облегчать страдания людей. Деятельность всех организаций Красного Креста базируется на 7 основополагающих принципах:
– человечность;
– беспристрастие;
– нейтралитет;
– независимость;
– добровольность службы;
– единство цели;
– универсальность.
Эмблема Красного Креста - согласно Женевским конвенциям - присваивается гуманитарным и медицинским транспортам, зданиям, конвоям и миссиям с целью их защиты от атак со стороны конфликтующих сторон. В большинстве исламских стран эту же роль играет красный полумесяц, а в Иране – красный лев и солнце. В Израиле распространена красная звезда Давида, хотя она не получила признания со стороны международного гуманитарного права.
И первый вопрос – к Анастасии Исюк в Нальчик. Соблюдаются ли сегодня в зонах вооруженных конфликтов основные принципы Женевских конвенций?
Анастасия Исюк: Это очень сложный и, безусловно, очень важный вопрос. Потому что основной задачей нашей деятельности, в частности, деятельности всех компонентов движения по распространению знаний о международном гуманитарном праве является пропаганда как раз тех принципов, тех норм, которые заложены в международном гуманитарном праве, направленных на защиту гражданского населения, всех тех, кто не участвует или перестал участвовать в международных конфликтах. И со своей стороны мы всячески призываем и стороны вооруженного конфликта, и государства, которые подписали Женевские конвенции и, таким образом, взяли на себя обязанность соблюдать, добиваться соблюдения этих норм в деятельности в ситуациях вооруженных конфликтов. Поэтому именно эта цель – добиться того, чтобы эти нормы соблюдались – является конечной целью нашей деятельности, направленной на распространение знаний о принципах и о международном гуманитарном праве. Конечно, не будем идеалистами, ситуации вооруженного конфликта встречаются, и часто мы видим это и на экранах телевизоров, и на страницах газет, встречаются и нарушения международного гуманитарного права. Тем не менее, наша задача – добиться того, чтобы таких нарушений не было вообще или они были сведены к минимуму.
Марина Катыс: Вы работаете на Северном Кавказе, и длительный конфликт на территории Чеченской республики, при котором вы оказываете помощь мирному населению, наверное, все-таки дал вам повод задуматься о том, что в этом вооруженном конфликте, наверное, Женевские конвенции большей частью не соблюдаются.
Анастасия Исюк: Скажем так, ситуация внутреннего вооруженного конфликта вообще гораздо менее регламентирована, чем ситуация международного вооруженного конфликта. Что касается Женевских конвенций, то только одна статья Женевских конвенций применима к ситуации внутреннего вооруженного конфликта. И, естественно, мы всегда призываем все стороны в конфликте, и всех участников, и так или иначе всех вовлеченных в тот или иной вооруженный конфликт, в том числе и в той ситуации, которая имеет место на территории Чеченской республики, соблюдать эти нормы, соблюдать международное гуманитарное право и принципы, заложенные в нормах международного гуманитарного права. Потому что, по сути, основополагающим принципом является принцип гуманности, и независимо от того, о каких нормах права мы говорим, этот принцип должен применяться ко всем лицам, оказавшимся в такой трагической ситуации, как вооруженный конфликт.
Марина Катыс: Спасибо, Анастасия. И у меня вопрос к вам, Татьяна Борисовна. Российский Красный Крест – это организация с давним и громким прошлым. История ее началась более 140 лет назад и связана с целой плеядой замечательных россиян. Среди них первая в мире сестра милосердия – пятнадцатилетняя Даша Севастопольская, которая прославилась во время Крымской войны, писатели, ученые, церковные деятели и особенно врачи (хирург Николай Иванович Пирогов, медицинские светила отец и сын Боткины - Сергей Петрович и Евгений Сергеевич, Николай Васильевич Склифосовский, Николай Нилович Бурденко). Во время первой мировой войны Александр Куприн отдал Красному Кресту под лазарет свой дом в Гатчине. Федор Шаляпин открыл и содержал два лазарета для солдат в Москве и Петрограде. Отдельной героической главой в историю Красного Креста вошла Великая Отечественная война. В послевоенное время его санитарно-эпидемиологические отряды отличились на другом фронте – фронте борьбы с чумой, холерой, тифом, оспой и другими инфекционными заболеваниями.
Но вот сегодня, в современной России, если сегодня спросить у рядовых граждан - что они знают о Российском Красном Кресте, довольно сложно получить вразумительный ответ. Почему сегодня люди так мало знают о деятельности вашей организации, Татьяна Борисовна?
Татьяна Клиницкая: Я могу сказать, что люди, которые страдают, которые становятся жертвами и в военное время, и в мирное, они достаточно хорошо знают о Красном Кресте. Можно сказать так: если люди мало знают о Красном Кресте, значит, не происходит каких-то невероятных событий, невероятных конфликтов. Но это общеизвестно, как только какое-то стихийное бедствие, страшная катастрофа, вооруженный конфликт, страшное, социально опасное заболевание, при эпидемии туберкулеза или ВИЧ-инфекции, СПИДа, которые в нашей стране уже несколько лет развиваются и не останавливаются, - Красный Крест приходит в действие. И люди, которые непосредственно с теми проблемами, которые я сейчас назвала, они знают о Красном Кресте. И нужно сказать, что легенды о деятельности Красного Креста передаются из уст в уста, например, в тюрьмах. Среди заключенных всегда было известно, что нужно прийти в Красный Крест, чтобы получить какую-то помощь: еду, одежду, деньги на дорогу, чтобы доехать до своего места жительства. То есть люди, которые страдают, они всегда знают, что есть такая организация, куда можно обратиться. Ведь можно считать, что вы спрашивали на улицах людей, которые достаточно хорошо живут, и у них не было еще необходимости просто даже услышать про Красный Крест. Так тоже можно ответить на ваш вопрос.
Марина Катыс: Спасибо. Российский Красный Крест в период Советского Союза был мощной организацией, поскольку взносы платились добровольно, но в обязательном порядке, прямо в момент получения зарплаты перечислялось тогда, по-моему, 30 копеек, дети в школах платили, в пионерских организациях, - и все эти средства аккумулировались в фонде Красного Креста. После распада Советского Союза и вообще в наступившей неразберихе экономической вся ситуация изменилась. Сегодня финансовая ситуация Российского Красного Креста уже улучшается? Или все-таки остаются сложности со сбором средств? И вообще, как сейчас организовано все это? Как человек, который ничего не знает о Российском Красном Кресте, но, в общем-то, хотел бы пожертвовать деньги, может вас найти, узнать о вас? Как вы собираете взносы со своих членов? И сколько у вас сегодня членов?
Татьяна Клиницкая: На сегодняшний день мы считаем, что у нас около миллиона членов. Конечно, это капля в море, если вспомнить, что в Советском Союзе у нас было больше 130 миллионов членов. Но, как вы уже правильно сказали, это был наполовину обязательный сбор взносов, это были стабильные 30 копеек, которые не подвергались девальвации, инфляции и так далее. Сейчас другие деньги, сейчас членский взнос ежегодный стоит от 50 до 500 рублей – это для почетных членов Красного Креста. Далеко не каждый человек может заплатить такие деньги.
Но нужно сказать, что беда – русский человек так устроен – всегда объединяет. Когда случилась, например, трагедия в Беслане, то тысячи, можно сказать даже, может быть, миллионы людей в нашей стране и из-за рубежа делали пожертвования на помощь жертвам Беслана. Мы собрали на помощь жертвам Беслана больше 108 миллионов рублей. Это колоссальные деньги! И нужно сказать, что люди добровольно откликались, приходили к нам в Красный Крест, потому что, начиная уже с ночи 3 сентября, когда произошла трагедия, в течение трех недель мы здесь, в Москве, в штаб-квартире Российского Красного Креста круглосуточно, днем и ночью работали, потому что люди шли круглые сутки. Они несли все, что мы просили.
Как мы собираем деньги? Мы обращаемся к вам, в общественности, к населению через радиоканалы, телевизионные, в газетах обращаемся: придите и помогите, принесите. И всегда говорим, что нужно, поскольку помощь Красного Креста всегда адресная, мы всегда знаем, что нужно конкретно пострадавшим. Мы просили элементарное: воду, соки для детей, какие-то отвлекающие игрушки, игры, шоколад в тот момент был нужен, чтобы снять какой-то первый стресс, постельное белье… И люди откликнулись. Шли мамы с маленькими детьми, которые отдавали любимые игрушки, плакали и отдавали. Шли люди, которые приносили деньги и клали в наши копилки. И мы сразу же на нашем сайте Российского Красного Креста открыли специальные страницы.
Пользуясь случаем, скажу сразу, как называется наш сайт – www . redcross . ru . Очень просто, можно, если кто-то хочет помочь страдающим и жертвам, обратиться к нам. Деньги можно положить на счет, можно деньги просто передать в копилки.
Марина Катыс: Спасибо. И у меня вопрос в Нальчик, к Анастасии Исюк. На Северном Кавказе очень активно работают представители Международного Красного Креста, но и Российского Красного Креста тоже. Насколько согласованы действия вашей организации и Российского Красного Креста? И как вообще распределяются роли по регионам и программам?
Анастасия Исюк: Конечно, сразу стоит отметить, что на Северном Кавказе Российский Красный Крест является важнейшим партнером Международного Комитета Красного Креста, и целую серию важных программ мы осуществляем в партнерстве, осуществляем вместе. И что касается этих программ, у нас происходит полная координация, в частности, одной из таких программ является программа «Милосердие», в рамках которой медсестры Российского Красного Креста оказывают медицинскую помощь на дому престарелым одиноким людям, они также передают им посылки, гигиенические наборы. Эта программа осуществляется на Северном Кавказе и в некоторых регионах юга России также и силами Российского Красного Креста. Предоставляется психологическая, юридическая помощь вынужденным переселенцам, которые пострадали в связи с конфликтом в Чечне, осуществляется целая серия программ для детей, в частности, на территории Чеченской республики это программа для детей, проживающих в пунктах временного размещения на территории Ингушетии, а так же для детей, проживающих в так называемых местах компактного проживания в Ингушетии, а по сути дела это те же пункты временного размещения, где проживают вынужденные переселенцы из Чечни.
Поэтому, безусловно, надо отметить, что роль Российского Красного Креста очень важна в нашей деятельности на Северном Кавказе. И несмотря на то, что основной задачей нашей деятельности, деятельности Международного Комитета Красного Креста является предоставление помощи и защиты пострадавшим от вооруженных конфликтов, Российский Красный Крест занимается целым рядом социальных программ в регионе. Тем не менее, конечно, когда случается большое стихийное бедствие, как наводнение на юге России, мы также координируем свою деятельность и помогаем нашим коллегам справляться с этими несчастьями.
Марина Катыс: Спасибо большое, Анастасия. На самом деле, рядовой российский гражданин не разделяет такие понятия, как российский Красный Крест, Международный Красный Крест. Есть Красный Крест – и люди реагируют именно на это словосочетание. Я предлагаю послушать, что думают жители Москвы о работе Красного Креста. Может ли эта организация помочь россиянам сегодня – об этом в опросе, подготовленном нашим корреспондентом Верой Володиной.
- Гуманитарная медицинская организация, занимается помощью страждущим, нуждающимся, голодным, бедным. Была образована, насколько я знаю, еще в прошлом веке, позапрошлом даже. Медицинская организация… Больше, в принципе, я ничего и не знаю. Гуманитарная в основном.
- Я слышала, а чем занимаются они – трудно сказать. Но, я надеюсь, ничем плохим.
- Спасение людей. В школах собирали, приносили что-то, давно это было. А сейчас, вообще, есть такая организация – не знаю даже.
- С медициной связана. Там ездят в страны, помогают, лечат. Мне кажется, что полезная.
- Главное, это хорошо. Это связано со здоровьем. Давным-давно существует уже. Я думал всегда, что это касается Советского Союза, России, стран СНГ скорее всего, а что касается Европы, Америки, к сожалению, вряд ли. Сейчас, мне кажется, и кровь сдают, и деньги так же сдают.
- Они гуманитарную помощь предоставляют, медицинскую, медицинское оборудование в страны, которые не развиты в социальном плане, где военные действия, людей надо лечить, не хватает медицины.
- Когда-то я сама участвовала, будучи девочкой. У пионерии была обязательная принадлежность к Красному Кресту, мы платили взносы, мы участвовали в соревнованиях по оказанию первой медицинской помощи, нас обучали всему. Потом это исчезло из пионерской организации, но во взрослых организациях оставалось. Красный Крест, я считаю, это необходимая организация, особенно Международный Красный Крест. В Советском Союзе он тоже имел очень большое значение, потому что, действительно, эта организация приходила на помощь абсолютно всем, вне зависимости от расы, от принадлежности какой-то национальной или даже от веры какой-то, то есть абсолютно всем. У нее принцип – помощь без веры. Русский народ, он душевный народ, и он всегда окажет помощь, но скорее минуя государственные организации. А у нас считается, что Красный Крест – это уже государственная организация.
- Мне это знакомо. Я донор. Я был в Африке, два месяца скоро будет, как прилетел из Ганы, и там Красный Крест помогает всем. Это не у нас в России. У нас в России Красный Крест и людьми, и финансами сильная организация, но помощи как таковой мало я видел. Красный Крест – хорошая организация, международная. А в России кто у нас главенствует, он, извините, конечно, этим сильно не занимается. Вот человек идет – ему кто помогает? Да никто! Я считаю, Красный Крест обязан ему только помогать, он инвалид, с палочкой идет.
- Что-то вроде «Врачей без границ». Красный Крест помогает находить людей, которые потерялись во время войны и сейчас, и они помогают в розыске. У бабушки папа пропал, она искала через Красный Крест, но до сих пор не нашли.
- Помогает беженцам из разных стран, которые пришли в какую-либо страну из-за войны, из-за каких-то перепалок.
- Благотворительностью. Помогают раненым, детям. В нашей школе были курсы санитарок, перевязки всякие, как накладывать шины, делать чепчики на голову, когда травма головы, как сделать массаж сердца.
- Медицинская. Она помогает бездомным людям, в чрезвычайные ситуации когда попадают. В других странах даже Россия оказывает помощь, если где-нибудь землетрясение, еще что-нибудь.
Марина Катыс: Как мы слышали, большинство людей очень положительно отзываются о Красном Кресте как организации, помогающей страждущим. Но прозвучал некоторый упрек в адрес Российского Красного Креста, что эта организация ассоциируется с государством. Татьяна Борисовна Клиницкая, почему такое сложилось впечатление у людей, почему Международный Красный Крест не ассоциируется с какими-то государственными структурами, а Российский Красный Крест ассоциируется?
Татьяна Клиницкая: Мне трудно ответить на этот вопрос. Потому что, прослушав этот опрос населения, я, конечно, порадовалась, люди все-таки знают, имеют представление о том, чем мы занимаемся. Но почему они считают, что мы государственная организация, трудно сказать. Может быть, нас каким-то образом ассоциируют с МЧС, которое, собственно, вышло из нас. Ему было недавно только 10 лет, но это организация помощи, но государственная, военизированная организация. Возможно, когда происходят какие-то стихийные бедствия, аварии, катастрофы, где много жертв, пострадавших, когда людям нужно экстренно оказывать помощь, мы работаем, мы сотрудничаем с МЧС. Может быть, каким-то образом нас с МЧС ассоциируют. Я не могу ответить вам как-то иначе на этот вопрос: что люди имеют в виду, говоря о том, что мы государственная организация? Я могу вам заявить абсолютно четко: мы организация не государственная, и с момента создания мы были негосударственной, неправительственной организацией именно потому, что государство не выделяет денег из государственного бюджета на нашу деятельность. Деньги мы собираем только у вас – у населения, у общественности, у предпринимателей, у тех, кто готов каким-то образом профинансировать наши программы.
И возвращаясь к началу, к тому, что 8 мая мы празднуем Всемирный День Красного Креста и Красного полумесяца, я должна сказать, что Российский Красный Крест – это часть Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца, это одна из составных частей – национальное Российское общество Красного Креста – Международной Федерации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца. И после распада Советского Союза Российскому Красному Кресту очень помогают финансированием различные национальные общества и международная федерация. Потому что с 1992 года мы реализуем огромное количество программ – ежегодно по 40-50 программ, которые финансируются совместно с Международной Федерацией и различными национальными обществами Красного Креста или Красного Полумесяца.
Марина Катыс: Я думаю, очень верно будет заострить на этом моменте внимание, потому что ведь Российский Красный Крест в период Советского Союза был очень богатой организацией, и современный Российский Красный Крест после распада Советского Союза унаследовал достаточно значительные суммы на счетах своих. А что с ними случилось потом?
Татьяна Клиницкая: Действительно, распался Советский Союз, и таким же образом была аннулирована и организация союзная, которая называлась исполком Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца, и правопреемником ее стал Российский Красный Крест. Российский Красный Крест унаследовал от советского Красного Креста и задачи, и проблемы, и деньги. Мы получили 3,5 миллиарда рублей. Но, вы помните, это был 1991 год. В 1992-93 годах лопались банки, исчезали деньги, и точно так же исчезли все деньги советского Красного Креста, и к ним были причислены и деньги Российского Красного Креста, мы остались нищими. И именно поэтому мы были вынуждены начать программно-целевую деятельность, чтобы создавать совместные программы с другими национальными обществами Креста и Полумесяца.
И мы благодарим все национальные общества, которые финансируют наши программы, и благодаря им наше население получает колоссальную помощь. Достаточно сказать, что в 1993-97 годах, в этот период мы ежегодно приносили в нашу страну, благодаря финансированию других национальных обществ, до 140-150 миллионов долларов. Не только деньгами, но и гуманитарной помощью, и одеждой, и продуктами питания, и медикаментами. Но другие страны – Германия, Америка, Великобритания, Дания, Финляндия, Швеция, Норвегия – до сих пор финансируют наши программы помощи нашему малоимущему, больному населению. И люди благодаря им питаются в бесплатных столовых, получают продуктовые наборы, получают лечение, которые больны туберкулезом, например, в ВИЧ-инфекцией. Дети-беспризорники получают колоссальную помощь, дети больные, дети-инвалиды, одинокие старики, благодаря программам помощи, которые финансируются из-за рубежа, нашими коллегами из других национальных обществ. Они оказывают эту помощь в наше стране.
Марина Катыс: Спасибо большое, Татьяна Борисовна. И у меня вопрос в Нальчик, к Анастасии Исюк. Вы работаете на Северном Кавказе уже не первый год, и как местно население относится к Красному Кресту? Что они ждут от вас и какие программы вы им можете предложить? Может быть, есть какая-то обратная связь, люди обращаются за помощью, вы реагируете на их предложения?
Анастасия Исюк: Действительно, Международный Комитет Красного Креста работает на Северном Кавказе уже более 10 лет, и буквально, надо сказать, практически год назад мы проводили так называемый опрос общественного мнения, именно с тем чтобы узнать, что хотят, что ждут люди от Красного Креста, как они к нам относятся. И я должна сказать, что в тех республиках, где мы работаем – и Международный Комитет, и Российский Красный Крест, – в целом население знает достаточно хорошо эти организации. Потому что, как заметила Татьяна Борисовна, практически все население Чечни, многие люди в Ингушетии, в Дагестане не понаслышке знают о том, что такое вооруженный конфликт, и так или иначе с ним столкнулись. И конечно, мы не в силах решить все проблемы и не в силах помочь всем нуждающимся. Естественно, людей, которые нуждаются в помощи, гораздо больше, чем реально мы можем помочь, поэтому мы стараемся сконцентрироваться на тех, кому эта помощь необходима более всего, то есть не самых социально уязвимых слоях населения.
При этом надо сказать, что многие говорили о медицинской помощи. Да, чаще всего Красный Крест ассоциируется именно с медицинской организацией. Тем не менее, очень важной частью нашей программы является так называемая программа предоставления защиты, и здесь надо отметить, с сожалением мы говорим о том, что уже 18 месяцев не осуществляется наша программа посещения задержанных в связи с конфликтом на Северном Кавказе, и нам так и не удалось на данный момент прийти к договоренности с российскими властями по поводу критериев, принятых нашей организацией, и это, безусловно, внушает нам и огорчения, и опасения. Потому что мы считаем, что это защита гражданского населения, защита людей, и вопросы безопасности остаются ключевой проблемой в регионе. Тем не менее, мы пытаемся продолжать программу восстановления семейных связей, и это программа, которая направлена на поддержание семейных связей между членами семьи. В частности, в рамках этой программы, которая начала осуществляться в Чечне год назад, члены семьи могут посетить своих родственников, которые отбывают заключение в местах заключения на территории Российской Федерации. Это психологически очень важная программа для родственников заключенных.
По-прежнему, естественно, имеется необходимость в предоставлении помощи непосредственно людям, поэтому по-прежнему осуществляется наша программа, направленная на предоставление помощи населению. Опять же здесь стоит отметить, что последнее время, следуя изменившейся ситуации, мы адаптировали эти программы, и постепенно во всех трех республиках (я имею в виду Чеченскую республику, Ингушетию и Дагестан) мы переходим к микроэкономическим проектам. Это программа поддержки малого семейного бизнеса, в рамках этой программы наши получатели – люди, которые зарегистрированы в списках получателей помощи, – могут начать небольшое семейное дело, подать заявку, и если этот проект окажется жизнеспособным, мы предоставим материалы и средства производства для открытия такого небольшого семейного дела. В частности, в Чеченской республике эта программа пользуется большой популярностью, открываются автомастерские, хлебопекарни. То есть это очень маленькие проекты, тем не менее, которые позволяют людям постепенно встать на ноги и обеспечить какое-то будущее семье.
Марина Катыс: Анастасия, спасибо. А сейчас я хочу предложить слово Андрею из Одинцово, а потом мы продолжим наш разговор. Андрей, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте, уважаемые. Поздравляю вас с праздником! Из первой части программы я понял, что государство вам совсем не помогает, получается, да?
Марина Катыс: Это, видимо, вопрос к Татьяне Борисовне.
Татьяна Клиницкая: Конкретизируйте свой вопрос, пожалуйста.
Слушатель: Я считаю, что Красный Крест должен помогать одиноким инвалидам, пенсионерам, малоимущим. Но если власть вам не помогает, они же лечатся в ЦКБ, такое ощущение, что в этой области абсолютно, извините, наплевать на собственный народ, который эту власть выбрал. Это мое личное мнение. Спасибо.
Марина Катыс: Спасибо, Андрей, за ваше мнение. Татьяна Борисовна…
Татьяна Клиницкая: Мне очень просто ответить на ваш вопрос, который, собственно, мы не задали, но, несмотря на это, я скажу вам, что основой Российского Красного Креста с момента создания были сестры милосердия Красного Креста. И сейчас на территории России работает всего 1,5 тысячи сестер милосердия, которые, несмотря на тяжелейшие условия, оказывают медико-социальные услуги на дому как раз тем, о ком вы говорите – одиноким, повторяю, только одиноким престарелым, одиноким инвалидам, тяжело больным, тем, к которым никто не приходит. И вот сестры милосердия Красного Креста оказывают им и медицинские услуги различные, и социальные, то есть и различные назначения врачей, и уколы, и перевязки, и все, что необходимо. Кроме того, они покупают продукты, готовят, кормят их с ложечки, и моют, и стригут им волосы, ногти и так далее. Это тяжелейший труд, мало оплачиваемый. И, к сожалению, государство даже почти не поддерживает и эту работу. Есть несколько регионов в России, где местная администрация финансирует частично работу сестер милосердия, и за это им огромное спасибо и огромная благодарность, но вообще работа сестер милосердия не поддерживается государством, в том числе.
Но мне бы хотелось сейчас сказать, чтобы все слышали, все-таки о нашей целевой группе, то есть о тех людях, которым мы все-таки оказываем помощь всегда, и это наше постоянное дело. Красный Крест реализует программы, которые направлены на оказание всесторонней помощи наиболее уязвимым, как сказала Настя, и социально незащищенным категориям населения. Это, как я уже скала, одинокие старики и инвалиды, это многодетные и малообеспеченные семьи, семьи с детьми-инвалидами и неполные семьи, беспризорные дети, воспитанники детских домов и сиротских приютов. Это обитатели домов престарелых, дети из неблагополучных семей, больные ВИЧ-инфекцией и СПИДом, и туберкулезом, больные другими социально опасными заболеваниями, осужденные и дети, которые находятся в исправительно-трудовых колониях.
Марина Катыс: Татьяна Борисовна, у нас в России достаточное количество стариков, инвалидов, беспризорных детей. Но беспризорные дети – это отдельная статья, а вот что касается одинокого инвалида, как вы узнаете о его существовании и как он может найти вас, чтобы обратиться к вам за помощью?
Татьяна Клиницкая: Дело в том, что Красный Крест, мы ведь не в безвоздушном пространстве работаем. Мы работает с тесном контакте с органами здравоохранения и социальной защиты. Мы структура, очень распространенная по России, у нас 98 различных региональных, областных отделений. В каждом городе, даже в Москве есть 10 окружных отделений Красного Креста – Московское городское и 10 окружных отделений. И каждое отделение Красного Креста, местное, региональное или республиканское, связано с органами здравоохранения и социальной защиты. И мы получаем информацию об этих одиноких стариках, малоимущих, малообеспеченных, из органов социальной защиты и из органов здравоохранения. И наши медицинские сестры приходят к врачу и получают назначение у врача. И мы получаем эту информацию непосредственно из государственных структур. Вот откуда мы берем информацию о том, кто нуждается в нашей помощи.
Марина Катыс: То есть человек сам не может к вам обратиться за помощью?
Татьяна Клиницкая: Человек может, но, как правило, все эти люди стоят на учете в органах соцзащиты. Может, конечно, но очень часто обращаются дочки, сыновья, просят прийти, поухаживать за их мамами, папами, которые уже не встают с постели. Но, к сожалению, нуждаются в нашей помощи миллионы людей. Я сказала, по всей России работают 1500 сестер милосердия, они ежегодно оказывают помощь больше чем 200-250 тысяч человек, но больше они не могут охватить своим патронажем, это физически невозможно. У каждой сестры 10, 12, 15 подопечных, и прыгнуть выше головы невозможно. Поэтому мы выбираем самых бедных, самых обездоленных, самых несчастных. Мы вынуждены это делать.
Марина Катыс: Спасибо. Анастасия Исюк, на Северном Кавказе, где очень сильны родственные связи, где, видимо, одиноких стариков найти невозможно, тем не менее, люди живут в очень стесненных обстоятельствах, особенно когда дело касается перемещенных семей, как вы оказываете помощь этим людям?
Анастасия Исюк: Скажем так, в Чеченской республике это в первую очередь, конечно, жители Чеченской республики, которые на данный момент проживают в так называемых пунктах временного размещения, кто-то – в частном секторе, и в Чечне Международный Комитет Красного Креста оказывает помощь порядка 50 тысяч получателей. В Ингушетии и Дагестане мы в первую очередь говорим о помощи вынужденным переселенцам, потому что, опять же как показывает наш мониторинг, эти люди оказываются за чертой бедности, то есть в самом неблагополучном положении, потому что, как говорите, рвутся родственные связи. И этим людям ежеквартально предоставляются предметы первой необходимости, и сейчас у них есть возможность начать свое небольшое семейное дело. Помимо этого, мы еще оказываем поддержку местным коммунальным службам, для того чтобы восстанавливать ключевые объекты инфраструктуры, с тем чтобы облегчить положение как непосредственно наших получателей, так и всех люди, которые живут в городах, в деревнях, в населенных пунктах на территории эти республик. Мы работаем вместе с Водоканалом Чечни, Ингушетии и Дагестана, для того чтобы где-то прокладываться трубы, где-то строить водонапорные сооружения, иногда передаются оборудование этим учреждениям.
И также мы поддерживаем 13 больниц на территории этих республик и в Грозном Протезно-ортопедический центр. Это очень важный проект, потому что на территории чеченской республики это единственное на данный момент действующее ортопедическое предприятие, а количество людей, нуждающихся в протезировании, очень велико, в связи с этим мы оказываем техническую поддержку центру. Этот центр был полностью оснащен и сейчас занимается подготовкой специалистов, первые 8 специалистов уже прошли обучение профессиональное и на данный момент работают. Проблема мин и неразорвавшихся боеприпасов, к сожалению, по-прежнему как нельзя более актуальна в Чечне, практически каждый день в том или ином районе республики происходят минные происшествия. Очень часто страдают дети. И еще одна наша программа направлена как раз на информирование населения о минной опасности, с тем чтобы они знали, как избежать опасности, и научили своих детей, и с тем чтобы предотвратить возможность минного происшествия. Тем не менее, последствием того, что до сих пор мины присутствуют, является необходимость для многих людей проходить протезирование.
Марина Катыс: Спасибо, Анастасия. И мы слушаем Ирину Петровну из Москвы. Пожалуйста, Ирина Петровна.
Слушатель: Добрый день. Ваша передача очень больная и очень тяжелая, но я бы хотела задать вот какой вопроса. Вот есть детские дома, которые содержатся на спонсорскую помощь, и в данном случае в Кораллово. Ходорковский не понравился – я понимаю, но детей из Кораллово выбрасывают на улицу. Красный Крест поможет людям? Не надо счеты с Ходорковским сводить. Я о детях говорю, которые не имеют отцов и которые живут, жили в этом доме.
Марина Катыс: Спасибо за ваш вопрос, Ирина Петровна. И этот вопрос я адресую сначала Анастасии Исюк, в Нальчик, а потом вам, Татьяна Борисовна.
Анастасия Исюк: Эта ситуация не попадает в нашу сферу деятельности, потому что мы работаем, наша деятельность сосредоточена на Северном Кавказе, так как связана в первую очередь с лицами, пострадавшими от вооруженных конфликтов на этой территории. В остальных регионах Российской Федерации мы не ведем деятельность, потому что задача организации – быть именно там, где происходит вооруженный конфликт.
Марина Катыс: Спасибо, Анастасия. Татьяна Борисовна…
Татьяна Клиницкая: Я могу ответить на ваш вопрос таким образом. Как я уже сказала, помощь Красного Креста всегда адресная. Если к нам обращаются за помощью и говорят о нуждах необходимых, то мы по возможности проблемы решаем. К нам не обращался этот детский дом. Но я хочу сказать, что к нам обращаются другие детские дома, на той же самой территории Чечни. Хотя сейчас Марина говорила о том, что на Северном Кавказе крепки родственные связи и там никогда не было раньше детей-сирот, теперь там есть дети-сироты, и там есть детские дома, они появились. Так вот, к нам обращаются из чеченских детских домов, и это дети страдавшие, и мы по определению должны этим детям помогать в первую очередь. Мы собираем грузы гуманитарной помощи, опять же благодаря вам, благодаря каким-то московским предпринимателям. Нам присылают конкретные размеры и просят для детей одежду, обувь, игрушки, книжки, учебники, школьно-письменные принадлежности, то, чего нет в Чечне. И это конкретная, адресная помощь, и мы ее собираем и направляем, зная совершенно четко, какой ребенок эту помощь получит.
Если к нам обратятся те, о ком вы говорите, возможно, мы им тоже поможем.
Марина Катыс: Спасибо. Анастасия Михайловна из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Добрый день. Вы знаете, все очень хорошо, когда вы разговариваете, рассказываете, все вроде бы звучит очень хорошо. Но на своем опыте я убедилась, что это далеко не так. К сожалению, грустно об этом говорить, но очень многие работники Красного Креста ведут себя непомерно высокомерно. И во-вторых, даже сестры пытаются получить мзду дополнительную у людей, у которых и так уже ничего нет. К сожалению, это так. Побольше проверяйте свои локальные организации, локальные отделения хотя бы по районам Москвы, и вы убедитесь в этом. Причем спрашивайте не своих работников, а спрашивайте тех людей, которые нуждаются в помощи. Они, к сожалению, не получают ее. А на словах все идет хорошо. Мне грустно об этом говорить, но это так.
Марина Катыс: Спасибо, Анастасия Михайловна. Татьяна Борисовна, придет вам отвечать.
Татьяна Клиницкая: Мне сложно это прокомментировать, поскольку вы не назвали ни округ… ну, я понимаю, фамилии вы не назовете, но вы бы назвали хотя бы какой-то факт, чтобы можно было за что-то зацепиться. Потому что абстрактно сказать, вот так вы огульно сказали – возможно, все люди разные, и ответить за других людей невозможно. Но я даже не уверена, о сестре ли Красного креста вы говорите. Ведь дело в том, что многих людей на дому посещают и сестры из соцзащиты, и не всегда население различает наших сестер. Поэтому на самом деле у меня к вам просьба, если вы хотите, мы можете позвонить по моему телефону – 126-31-81. Я директор пресс-службы, и если вы хотите со мной поговорить, чтобы мы как-то отреагировали на вашу боль. Жалко, конечно, это слушать, но нужно реагировать на каждый случай. Позвоните и давайте разберемся в конкретной ситуации. И мы готовы вам помочь.
Марина Катыс: Нам прислала Анна сообщение на пейджер, она пишет: «Масштабы бедствий одиноких больных стариков в России равны последствиям войны. Это место приложения сил Красного Креста. Просьба помочь». К сожалению, Анна не оставила никаких своих координат. И господин Добрый, у нас есть такой постоянный слушатель, пишет нам: «Красный Крест должен нести спасение, помощь людям в вооруженных конфликтах, мракобесных условиях тюрьмы, эпидемиях и так далее. Но от перехода на квадрат вряд ли что-то поменяется у кого-то в мозгу». В данном случае господин Добрый имел в виду новую эмблему – ромб, но это, в общем, некое критическое, саркастическое замечание. Меняться должно в головах все-таки, наверное, не столько сотрудников Красного Креста, сколько людей, которые могли бы оказать помощь этому обществу своими пожертвованиями, поскольку это организация гуманитарная и существует на пожертвования людей.
Кстати, по поводу положения Российского Красного Креста, советский Красный Крест был обладателем не только больших счетов в банках, но еще и достаточно большого количества престижной и дорогой недвижимости. А в связи с изменившимися экономическими обстоятельствами в стране начался передел собственности, как я понимаю, и Российский Красный Крест лишился нескольких своих объектов, в частности, хорошо всем известной Интернациональной школы-интерната в городе Иванов. Также перешел к другому владельцу склад экстренной гуманитарной помощи, который принадлежал с 1986 года Красному Кресту, - это сотни квадратных метров складских помещений с современным оборудованием. Теперь этот склад принадлежит некому ООО «Русьстройцентр-Альянс». Кроме всего прочего, опять же под угрозой перехода в другие руки оказался санаторий «Дружба», расположенный в одном из красивейших уголков Подмосковья.
И у меня вопрос к вам, Татьяна Борисовна. В связи со всеми этими фактами передела собственности Российскому Красному Кресту сейчас, на современном этапе все-таки удается сохранить свою недвижимость? Или постепенно эта недвижимость будет отторгаться?
Татьяна Клиницкая: Вы знаете, будет ли она отторгаться, сказать трудно. Если это будет происходить, то не силами работников Красного Креста. Естественно, мы всеми силами боремся за то, чтобы сохранить все, что долгие годы принадлежало нам, не просто как собственность, а просто это принадлежало всем работникам Красного Креста, и всем активистам. Тот же самый санаторий «Дружба», о котором вы сейчас говорите, я сейчас приехала из этого санатория «Дружба». Я работник Красного Креста, и я сейчас после больницы, я имею возможность там как бы подлечиться и реабилитироваться после больницы. И все активисты, все добровольцы Красного Креста пишут заявления на президиум Красного Креста – и получают бесплатные путевки туда, и всегда могут там жить. Этот санаторий есть. Что происходит вокруг него – трудно сказать. Будем так говорить, мы этого не знаем. Но относительно собственности, у нас в марте прошло очередное правление Российского Красного Креста, и на нем принято решение, что любые вопросы, которые касаются нашей собственности, не имеет права решать никто, только съезд или только правление.
А относительно ивановской Международной школы-интерната вы сказали правильно, это была наша гордость с 1933 года. К сожалению, мы ее утратили как собственность, видимо, но для этого были какие-то основания, государство у нас ее забрало. Но основание было вот какое: это колоссальная собственность была, которую Красный Крест не мог содержать как собственность. Это 13 огромных зданий, в свое время в Советском Союзе это было построено для детей известных партийных деятелей и так далее. Вот что произошло, эту школу финансировал Красный Крест частично и государство частично. А в соответствии с последними федеральными законами выяснилось, что государство не имеет права и возможностей финансировать общественную организацию, есть какой-то такой закон. И в связи с этим мы были вынуждены отдать эту школу полностью в ведение Министерства образования. Не то что кто-то у нас ее отнял или перекупил, просто это была школа Красного Креста, а стала школа Министерства образования.
Марина Катыс: Спасибо большое, Татьяна Борисовна. И мы слушаем Игоря Михайловича из Москвы.
Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, так немножко легко прозвучало, что все средства Красного Креста куда-то пропали, в каких-то банках. Они же наверняка были в Сбербанке, поэтому мне казалось, что о трех миллиардах надо бы вопрос поставить, куда они делись. Их же кто-то получил, в конце концов, эти три миллиарда куда-то делись. Мне кажется, легкомысленное такое заявление.
Марина Катыс: Татьяна Борисовна, опять вам вопрос.
Татьяна Клиницкая: Вы знаете, я не финансист, и я не могу досконально ответить на ваш вопрос очень четко. Я знаю, что они как бы девальвировались, произошла девальвация денег. Был тогда обмен денег, это же был 1992-93 год, обмен, еще что-то, и просто этот банк исчез. Я даже не знаю, честно говоря, и не помню, это было давно, я не помню название этого банка. Это не был Сбербанк, это был… ну, четко ответить на этот вопрос я вам не могу. Я не знаю. Нам было всем сказано, что деньги пропали, потому что этот банк рухнул. Банк исчез, и деньги пропали – вот так было сказано нам, работникам Красного Креста.
Марина Катыс: Судя по всему, Красный Крест разделил участь большинства российских граждан, которые хранили свои деньги в банках различных, и даже те, кто содержал свои сбережения в Сбербанке, тоже, в общем, не получили их, а сейчас получают компенсацию плюс индексации, кто получает, кто не получает. В общем, история это давняя, темная и крайне неприятная с финансовой точки зрения для всех жителей России.
Анастасия Исюк, как сказала Татьяна Борисовна, Международный Красный Крест оказывает большую финансовую помощь Российскому Красному Кресту, который после всей этой истории начала 90-х фактически с нуля начал свою деятельность, и организационную, и финансовую, на территории Российской Федерации. Но ведь это же совершенно отдельные потоки, то есть финансируются программы, которые проводит Российский Красный Крест, финансируются программы, которые проводит Международный Красный Крест на территории России. Как принимаются решения? Допустим, если Международный Красный Крест и Российский Красный Крест ведут близкие программы, как было у вас в Беслане, как это происходит сейчас в Ставропольском крае. Как эти денежные потоки разруливаются? Это же фактически двойное финансирование одной программы получается.
Анастасия Исюк: Я бы не стала говорить о двойном финансировании одной программы, потому что мы говорим о том, что определенные программы Российского Красного Креста, предложенные на рассмотрение Международному Комитету Красного Креста, мы финансируем, то есть выделяем определенные средства для того, чтобы эти программы осуществлялись на Северном Кавказе и юге России. При этом продолжается осуществление наших собственных программ, то есть программ, осуществляемых силами Международного Комитета Красного Креста. И если говорить о цифрах, то объем помощи, оказываемой на территории Российской Федерации, в этом году исчисляется порядка 25 миллионами долларов США. Большая часть из этих средств расходуется на Северном Кавказе, в частности, в Чеченской республике, конечно, потому что там, с нашей точки зрения, существуют самые большие потребности.
Каким образом осуществляется выбор программ? В соответствии с той ситуацией, которую мы наблюдаем в том или ином регионе. И надо сказать, что здесь в этой связи у нас существует очень строгая система планирования. То есть в первую очередь оценивается ситуация на местах, потребности, состояние, инфраструктура региона, развитие ситуации. И предлагаются определенные программы, которые адекватны в той или иной ситуации. И если еще, наверное, 5-6 лет назад мы говорили о так называемой чрезвычайной гуманитарной помощи в ситуации Северного Кавказа, то сейчас мы говорим больше о поддержке в восстановлении инфраструктуры, о помощи, которая направлена именно на микроэкономические проекты, для того чтобы помочь людям снова встать на ноги, то есть большая структурная поддержка. Поэтому программы адаптируются в соответствии с потребностями населения. Это делаем и мы, и это делает и Российский Красный Крест, и таким образом мы финансируем определенную часть программ партнерской организации. При этом большой блок программ связан с такой пропагандистской деятельностью, то есть распространением знаний о международном гуманитарном праве, осуществляется централизованно на территории всей Российской Федерации, и на эти программы тоже выделяются определенные средства.
Марина Катыс: Спасибо, Анастасия.