Гигантская выставка «Россия!» в Гуггенхайме сыграла историческую роль, кардинально изменив отношение к русскому изобразительному искусству на Западе. Как и мечтал директор музея (и лауреат премии «Либерти») Том Кренц, грандиозная ретроспектива открыла глаза не только нью-йоркским зрителям, но и коллекционерам. Прямое следствие — высокие цены на аукционах, где продают работы русских мастеров. Плодотворный, более того — необходимый круговорот искусства на всемирном художественном рынке, поможет российскому искусству, живописи и скульптуре, выйти из тени, которую на художников всегда отбрасывали наши прославленные писатели и композиторы.
Все это вовсе не значит, что выставка в Гуггенхайме покорила самих художников из России. Напротив, она разочаровала очень многих, начиная с тех, кто туда не попал. Первым свидетельством такого недовольства стала экспортная выставка «Россия-2», которая дополнила экспозицию в Гуггенхайме работами новейшего периода. А сейчас в Сохо открылась выставка полусотни художников, труды которых заполнят другую лакуну — искусство периода, почти не отраженного в Гуггенхаймовской выставке. Здесь выставлено искусство, созданное на закате советского режима. Эту беспрецедентную по широте охвата экспозицию — она называется «Художник и государство: ревизия перестройки» — организовал в своей, уже легендарной, галерее Рональд Фельдман.
Здесь представлены работы более пятидесяти русских художников-нонконформистов. Среди них — теперь уже знаменитые основоположники соцарта Комар и Меламид, не менее знаменитый Илья Кабаков, которого, как говорят, «раскрутил» Рональд Фельдман, Гриша Брускин, Сергей Ануфриев и многие другие, включая Вагрича Бахчаняна, о котором, как о живой легенде, говорили буквально все — от хозяина галереи и ее сотрудников, до самих художников.
В день открытия довольно просторная галерея Фельдмана забита до предела, к работам не подобраться, гул стоит невообразимый, и куратор арт-шоу Марко Марчелло довольно улыбается: «Я посмотрел выставку "Россия" в Гуггенхайме, и она произвела на меня несколько шокирующее впечатление. Современное русское искусство там было представлено слабо, целый период и вовсе отсутствовал, как будто его не существовало, как будто не было художников-нонконформистов, рисковавших жизнью и подвергавшихся репрессиям из-за своих работ в советские времена. Вот тогда нам с Пегги Каплан (она художница и фотограф, тоже давно сотрудничает с этой галереей), пришла идея устроить такое шоу, которое бы заполнило этот пробел в Гуггенхайме. У Пегги много знакомых коллекционеров и русских художников, мы убедили Фельдмана в необходимости такой выставки, а он уже придумал название: "Ревизия перестройки". Все было организовано в рекордно короткий срок, всего за шесть недель, и вот, как видите, уже открытие», — говорит Марко.
Марко Марчелло работает в галерее Фельдмана уже больше 20 лет. Выставка будет успешной, считает он, интерес к современному русскому искусству сейчас возрос и в Америке, и в Европе. Он гордится художниками, представленными галереей, их работами, которые они вместе с Фельдманом отбирали, они нравятся ему все: «Особенно Вагрич Бахчанян... потрясающая работа... "Американцы глазами русских". Это — 18 фрагментов увеличенных карикатур из трех главных советских газет, датированных 1982-83-м годами. И текст соответствующий: американская военщина, Пентагон… Это ведь все было на самом деле. Гений Вагрича в том, что он видит, умеет высветить то, чего не замечают другие, привыкли, не обращают внимания. А мне эта его работа дает полное представление о том, каким мощным оружием была советская пропаганда».
Николай Решетняк: «Две пятых — шедевры, одна пятая — абсолютный мусор»
Художник Григорий Перкель представлен на выставке двумя работами — «Чернобыль» и «Светлое будущее», в виде рулона туалетной бумаги: «Я с глубочайшим уважением отношусь к этой галерее, которая является галереей очень высокого класса, очень умная галерея, и когда я пришел сюда и привез две свои вещи, недели две тому назад, то это было такое невероятно мрачное зрелище: все стояло на полу... 56 художников... Как можно все поместить?.. Я не ожидал, что они могли сделать такое, на таком высоком классе, что это все воспринимается в отдельности, и как бы в целом. И, несмотря на то, что это, так сказать, мрачное время и какие-то мрачные аспекты, выставка почему-то смотрится светло, потому что, как говорится, все в прошлом. Почему это прошлое решили выставить именно сейчас? Просто они посчитали, что выставка в Гуггенхайме была недостаточно полной, и недостаточно полно представлены все аспекты этого времени. И Вагрича там не было, — я считаю, что он один из лучших. У него нет напора, нет напряжения, зато есть невероятно тонкий юмор и очень большой ум, и это очень важно. Рано или поздно любое искусство приносит деньги. А когда мы говорим об этой выставке, я думаю, что Рональд Фельдман хочет выйти на русский рынок. Потому что мы знаем, по аукционам в Sotheby или Christie, что русские покупают сейчас Шишкина или Айвазовского, а завтра они будут покупать меня, Гришу Брускина, или Комара и Меламида — за миллионы. Вагрича, в первую очередь, я считаю, будут покупать, потому что это, вне всякого сомнения, он блестящий художник. И поскольку финансовая активность русского рынка увеличилась, Рональд Фельдман решил не пропустить этот момент. На всякий случай, может, да, а, может быть, нет, но он представляет 56 художников, и люди будут знать, что они могут купить работы этих людей у него. И, даже, так называемый вторичный рынок, когда работы Кабакова или Булатова хоть и не принадлежат Рональду, но кто-то, кто купил их раньше, хочет их продать, хочет заработать, может быть, и они будут нести ему эти вещи, и, таким образом, он организует этот рынок. Точно так же, как он грамотно организовал рынок работ Энди Уорхолла», — считает Григорий Перкель.
Художнику Олегу Афанасьеву уже перевалило за семьдесят, он здесь один из старейших нонконформистов, а работа его называется «До заката»: «Очень приятная выставка, очень хорошая какая-то атмосфера, и сделано с большой любовью», считает художник.
То, что выставка сделана с любовью, это отметили все, кто пришел на открытие. Алине Блюмис, когда создавались эти работы, было лет 15-20: «Я бы сказала, что выставка замечательная, потому что собраны очень редкие работы. Творчество практически всех этих художников мне знакомо, но работ я этих не видела, они уже были в частных коллекциях и собраниях. Очень интересно посмотреть. В принципе, это музейная выставка, я бы сказала. Современное искусство, период соц-арта и период перестройки представлен намного шире. Потому что в Гуггенхайме это, в принципе, был такой открыточный вариант, то есть каждый период двумя открытками представлен, а здесь, конечно, можно понять о чем идет речь, хотя бы. Художники замечательные. Это период, который сейчас уже в цене, благодаря последнему Сотбису, но это классика», — говорит Алина.
Художник Николай Решетняк, тоже в свое время, в 1982 году, выставлявшийся в галерее Фельдмана, как обычно, настроен критически. Хотя, похоже, в целом, и ему шоу понравилось: «Здесь, конечно, есть процентов сорок, безусловно, шедевров. Бахчанян, Комар и Меламид... Есть, конечно, процентов двадцать, абсолютного мусора. А в целом, она все равно интересна, потому что это все разное и живое какое-то. Есть, конечно, ангажированные вещи какие-то, и коммерческие, но есть вещи абсолютно удивительные, просто фантастические. Это просто машина времени, мы как на 25 лет назад перенеслись. Такого давно не было».
Виталий Комар: «Гоголь разрешает соединить в пейзаже соц-арт и "духовку"»
Кстати, о Комаре и Меламиде. В этом году исполняется тридцать лет с тех пор, как Рональд Фельдман в первый раз, еще не зная Комара и Меламида лично, только по работам, устроил их выставку в своей галерее, тогда еще расположенной в Аптауне. Несколько их совместных работ представлены и на этой выставке, хотя на открытие пришел только Виталий Комар: «По-моему, удачная выставка очень. Рональд, вообще, хороший инсталлятор, и хороший отбор сделал. Его галерея — это необычная галерея. Он делает выставки на музейном уровне. Это не только коммерческая ориентация, часто даже совсем не коммерческая ориентация. А выживает он по многим причинам. Некоторые работы продает. Например, он много продает работ Энди Уорхолла, затем, после того, как мы с Аликом стали работать самостоятельно, поднялись цены на наши работы, и я знаю, что он, например, продал из своей коллекции одну из работ социалистического реализма, по-моему, за 250 тысяч долларов. Учтите, что когда-то она была продана за пять. Две с половиной тысячи я получил и две с половиной Алик. А сейчас — 250. Так что какой-то доход он имеет, но он никогда не ставит себе цели иметь доход, и в этом прелесть этой галереи».
«Я сейчас делаю серию пейзажей, которые продолжение нашей, сделанной в свое время с Меламидом, работы, — говорит Комар. Мы выяснили, что большинство людей любит пейзаж, мы делали опрос. И вот сейчас решил, а что если я сам себе задам вопрос, а какой пейзаж я хочу видеть? Это много разных пейзажей, и, как правило, эти пейзажи весьма, я бы сказал, магичны, — это можно сравнить с традицией Гоголя, который, помните, объединял мистицизм и иронию. И вот, мне кажется, это высший пилотаж, о котором я сейчас мечтаю: соединить соцарт и "духовку" в этих пейзажах. Помните, было две крайности с русском искусстве — "духовка" со времен Кандинского, "О духовном в искусстве", и соцарт, такой иронический иконоклазм. И вот меня всегда интересовало, возможно ли это соединить. И вот Гоголь говорит, что возможно. Если мне это удастся, я буду очень рад».