Способны ли власти и оппозиция договориться о перемирии

Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Виталий Портников.

Андрей Шарый: В прямом эфире политический обозреватель Радио Свобода Виталий Портников.
Виталий, что вы скажете по поводу услышанного?

Виталий Портников: Добрый вечер! Меня, честно говоря, не очень удивило то, что я услышал и от представителя власти, и от представителя оппозиции, именно потому, что они занимают подобные позиции. События в Молдове и привели к столь ожесточенному характеру. Мне кажется, что политическая элита Молдавии (и это власти касается, прежде всего) все-таки предпочитает жить в мире собственных иллюзий, собственно представления о мире. То, как эти люди могут применяться на практике, я мог бы заметить по собственным контактам с тем же господином Ткачуком, который 8 лет назад уверял меня, что приднестровская проблема будет решена в течение буквально года-полутора из-за пророссийкого курса молдавского руководства. Прошло 8 лет молдавское руководство изменило свой вектор политики уже несколько раз, а проблема все также находится в тупике и будет находиться ровно столько, сколько Кишинев будет пребывать в иллюзиях об окружающем его мире и о самой Молдавии.

Андрей Шарый: Виталий, вы и коллеги, независимые наблюдатели, допускают ли участие воздействия каких-то серьезных внешних сил на политическую ситуацию в Молдавии?

Виталий Портников: Вы знаете, я посмотрел бы на ситуацию, связанную с внешними силами, несколько по-другому, как пытался на нее посмотреть Борис Надеждин. Потому что когда, допустим, господин Ткачук говорит о румынском следе, можно представить себе некий зловещий румынский след службы, который старается свергнуть режим Владимира Воронина - это с одной стороны. А, с другой стороны, представим себе среднестатистического молодого человека из Кишинева, студента или учащегося старших классов.
Еще недавно Румыния (Румыния времен Николая Чаушеску) была страной гораздо менее привлекательной, чем Молдавская ССР. Вы это прекрасно знаете, Андрей, лучше, чем я. Даже во времена после свержения коммунистического режима - это все еще было бедное не развивающееся государство. Изменения реально начались тогда, когда Румыния стала членом Европейского Союза. И вот этот молодой человек, который может поехать в какой-то другой ближний город, в румынскую провинцию, он может сравнить то, что происходит там, и то, что происходит у него на родине. И задаться простым вопросом. Вот он, молдаванин, и молдаванин румын по другую сторону границы. Почему они живут так по-разному? Почему у его сверстника так все развивается в городе, в стране, в жизни, а он обречен жить в бедном, клановом, коррумпированном государстве, которым к тому же заправляют люди с позавчерашнего дня? Что может ответить ему на это власть? Она может сказать ему, что все это ради стабильности, что он может получать свои гроши или поехать куда-нибудь работать в Россию, или на Украину, или в Румынию и быть всю жизнь гастарбайтером. Но его не устраивает такая судьба. Тогда государство говорит ему - ты должен стать патриотом. Мы не можем быть близки с Румынией, иначе мы не вернем себе Приднестровье. Но молодому человеку, которому 20-25 лет, совершенно безразлично, что происходит с людьми в Тирасполе, с которыми он никогда не жил в одном государстве. Он считает, возможно, что эти люди могут сами себе идти в свой Советский Союз, или объединяться с Россией, или еще с кем-то, а он вместе с Молдовой пойдет в Европу, и будет ездить как гражданин европейского развивающегося свободного государства. А тираспольцы будут для него вечными иностранцами или людьми, которые избрали совсем другую историческую судьбу.
Этот патриотический лозунг, который, возможно, важен для господина Воронина или для кого-либо еще из представителей молдавской политической элиты, больше не действует. Я думаю, что господин Воронин был прав в своем обращении, когда говорил, что это некий заговор против молдавской государственности. Возможно, это не заговор. Возможно, это просто ответ молодых людей в Молдавии на то, что молдавская политическая элита за эти 18 лет не смогла создать привлекательного государства для той части румын, которая живет в республике Молдова.

Андрей Шарый: Я думаю, что вы правы, Виталий. Однако уж если вы обратились к моему политическому опыту, обращусь и я к вашему. Все-таки мы с вами не первый год работаем в журналистике и понимаем, что подобные протесты, как правило, кем-то все-таки организуются. Это не может быть уж совсем стихийным выступлением. Как вы думаете, появится ли какая-то сила, которая эту нынешнюю ситуацию прямого, лобового столкновения власти и оппозиции каким-то образом сможет разрядить в Молдавии?

Виталий Портников: Вы знаете, я думаю, что, безусловно, процесс такого рода не может быть стихийным. Вопрос в количестве участников такого протеста. Я очень хорошо помню, что когда подобные протесты начинались в Киеве в 2004 году, то, что потом получило название - "оранжевая" революция, украинская оппозиция не представляла себе (я имею в виду, ее лидеров), что будет столь массовый в первые дни протест, что такое количество киевлян появится на майдане Независимости. Я совершенно убежден, что для молдавской оппозиции количество людей, особенно, что будет столько молодых людей на улицах Кишинева - это тоже большая неожиданность. Потому что руководители оппозиции они же представители той же самой номенклатуры, что и господа Воронин, Ткачук и иже с ними. Это один политический клан, который с трудом представляет себе, как живет люди вокруг них, и до какой степени людей уже раздражает эта постсоветская власть, не способная к реформированию собственных обществ.

Андрей Шарый: Получается, что вопрос в том, кто может возглавить этот стихийный или полустихийный протест. Так?

Виталий Портников: Разумеется. И может ли вообще, в принципе, воспользоваться им оппозиция. Единственное, в чем я глубоко уверен, увидев все это, что коммунисты Молдовы больше не смогут править так, как они правили до этого. И самое главное, что теперь, когда после выборов они, вероятно, рассчитывали девальвировать национальную валюту, принимать какие-то непопулярные меры, вот сейчас любая непопулярная мера правительства, будет приводить к новым массовым выступлениям, к лозунгам "Коммунисты вернулись к власти, чтобы обокрасть народ". Они будут терять электорат уже на селе, потому что непопулярные меры необходимы для спасения страны. Так или иначе, нынешний парламент не сможет уже работать, если он останется в таком виде, в каком он есть, весь срок своих полномочий. Кроме того, мы должны четко понимать, что за эти годы, может быть, ближайшие месяцы, будет совершенно ясно, что политика Владимира Воронина по решению приднестровской проблемы с ориентацией на то, что Россия сможет ему в этом помочь, тупиковая политика.

Андрей Шарый: Получается парадоксальным образом, что власть молдавская и оппозиция - представители одного политического клана, одного политического класса, вернее скажем, в одной лодке. Для того чтобы не потерять и правильно поделить власть, нужно сейчас переговариваться. Так?

Виталий Портников: Очевидно, потому что в другом случае, Молдавское государство может быть переформатировано и, действительно, может возникнуть вопрос о его существовании в нынешнем виде.

Андрей Шарый: Спасибо, Виталий!