Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие обозреватели Радио Свобода Марина Тимашева и Петр Вайль.
Андрей Шарый: Сегодня завершился в Сочи кинофестиваль «Кинотавр». Гран-при этого смотра завоевала картина «Изображая мечту» режиссера Кирилла Серебренникова, а Борис Хлебников за фильм «Свободное плавание» получил премию как лучший режиссер. «Кинотавр» - это второй после Московского международного кинофестиваля смотр достижений кино, и в данном случае речь идет об отечественном кино. С фестивалем, хозяевами которого стали продюсеры Александр Роднянский и Игорь Толстунов, связывали большие надежды. Об этом я беседовал со специальным корреспондентом Радио Свобода в Сочи, обозревателем нашего радио Мариной Тимашевой и гостем фестиваля, писателем, тоже обозревателем Свободы Петром Вайлем.
В день открытия фестиваля мы говорили с вами об ожиданиях, которые связаны с новой организацией, с новым форматом фестиваля, о новых хозяевах «Кинотавра». Ожидания эти были радужные, оптимистические. Насколько они оправдались?
Марина Тимашева: Они оправдались абсолютно. Дело в том, что конкурс этого года действительно – и это говорят все как один присутствующие на «Кинотавре» люди – намного сильнее предыдущих лет. Дело не только в отборе фильмов, который осуществляла Ситора Алиева, но в первую очередь скорее всего это связано с некоторым качественным изменением ситуации в российской кинематографии. Чрезвычайное разнообразие фильмов – от простых, совершенно элементарных, я бы даже сказала, мелодрам и комедий до сложнейших философских притч. И в общем, как минимум, 5-6 фильмов действительно заслуживают очень высокой оценки.
Андрей Шарый: Петр, вы сторонний и заинтересованный наблюдатель за работой «Кинотавра». Скажите, пожалуйста, обращает на себя внимание деловой характер этого фестиваля?
Петр Вайль: Да, конечно. Мне приходилось бывать здесь раньше, в 90-е годы, на «Кинотавре», не хочу ничего плохого сказать про ту атмосферу, она была очень симпатичной, но она была именно курортной. Такой деловой атмосферы, как сейчас, не было никогда. Вся программа составлена так, что ты волей-неволей, несмотря на все сочинские прелести, не валяешься на пляже, а смотришь кино, участвуешь в дискуссиях, которые происходят с 10 вечера до – без преувеличения – 1-2 часов ночи. Я участвовал в нескольких дискуссиях, в том числе в симпозиуме, который устроила Ассоциация кинопрессы, и это было очень интересно, потому что там участвовали люди из разных стран, и был некий ракурс такой любопытный – со стороны. Все единодушно говорили о том, что российское кино сейчас находится на подъеме в жанровом и, что для меня очень важно, стилевом разнообразии.
Андрей Шарый: Что это для вас означает, какое такое стилевое и жанровое разнообразие вы заметили на «Кинотавре»?
Петр Вайль: Прежде всего кино впервые за последние, может быть, два года, что проявилось больше всего на этом конкурсе «Кинотавра», заговорило о сегодняшних проблемах сегодняшним языком. Этого не было еще 3-4 года назад. Это в основном были фильмы ретро, осмысляющие прошлое, а если о настоящем, то каком-то маргинальном настоящем, о каких-то отдельных группах, будь то группа московской богемы или какая-то провинциальная чернуха. Сейчас это реальная жизнь.
Андрей Шарый: Марина, если вы согласны с Петром, что это означает для вас на уровне конкурсной программы «Кинотавра»?
Марина Тимашева: Я, безусловно, согласна с этим мнением. На уровне конкурсной программы «Кинотавра» это означает, во-первых, впервые появившуюся довольно любопытную религиозную тему, которой прежде не было. Вернее говоря, она была, но, знаете, когда вам показывают в каждом фильме какие-то церкви, на горизонте золотящиеся купола. В этом году очень во многих фильмах конкурса и, самое главное, в первом внеконкурсном фильме – в фильме Павла Лунгина «Остров», в главной роли Петр Мамонов – обозначена совершенно другая тема. Люди понимают, что ситуация безвыходная, люди понимают, что дело идет… ну, как хотите это назовите, к концу света или к какой-то страшной катастрофе, к какому-то в любом случае ужасающему кризису, и во многих фильмах эта тема так или иначе звучит, они, естественно, пробуют найти хоть что-либо, что могло бы этой энтропии противостоять. И находят эту силу, противодействующую силу вне официальной религиозности, но, скажем, в образе грешника, который всю свою жизнь посвятил покаяния и оказался праведником, то есть довольно сложному человеческому поиску Бога. Вот эта тема очень важна.
И второе, что для меня чрезвычайно существенно на этом фестивале, какое-то время Виктор Цой был одним из киногероев, его песня «Перемен, мы ждем перемен» в фильме Сергея Соловьева обозначила тот дух, тут атмосферу, те впечатления, те надежды, наконец, которые люди возлагали на будущее. Сейчас в фильме «Живой» Виктор Цой поет тоже песню, и в ней сказано: «Мне не нравится, что здесь было, и мне не нравится, что здесь есть…» И эта тема, как ни поразительно, как ни странно, объединяет все фильмы, вне зависимости от качества этих фильмов, от моего к ним отношения, начиная с комедии Юлия Гусмана «Парк советского периода» до этого самого фильма «Живой» или мелодрамы Алексей Балабанова «Мне не больно» и до всех прочих. Вот это очень существенно, очень важно.
Андрей Шарый: Ощущение такое, что это русская метафизическое восприятие кинореальности. Я сошлюсь на опыт крупнейших европейских киносмотров этого года, уже прошедшие Берлинский и Каннский кинофестиваль – оба оказались еще более политизированы, чем обычно. И там как бы вот эти проблемы, которыми люди живут, политические в том числе, предстают в прямом смысле. Это характерно для кино, которое вы видели на «Кинотавре»?
Петр Вайль: Нет, ни в коем случае. Этот «Кинотавр», его лучшие фильмы совершенно не политизированы. Более того, фильм «Живой» Велединского, где трактуется то, что можно вульгарно назвать «чеченским синдромом», однако это не так. На деле это фильм о метафизике смерти, и он затрагивает самые важные вопросы человеческой жизни и человеческого ухода из жизни. Это гораздо интереснее и гораздо дальше, чем просто трактовка каких-то публицистических тем. То же самое – в фильме Кирилла Серебренникова «Изображая жертву». Это обыкновенное российское бытие, которое, тем не менее, решается каким-то таким взглядом, чуть сдвинутым, что позволяет взглянуть на свою жизнь извне что ли, со стороны. Короче говоря, это вовсе не политизированное кино. Я понимаю, о чем вы говорите, и если Берлинский кинофестиваль действительно дает призы, да и Каннский тоже фестиваль, фильмам на политические темы, здесь наибольший интерес вызывают фильмы не политические.