Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Андрей Шарый.
Кирилл Кобрин: Во Франции скончался писатель Морис Дрюон, лауреат Гонкуровской премии за трилогию "Сильные мира сего", автор цикла исторических романов "Проклятые короли" и десятков других произведений. Дрюон, участник французского Сопротивления, также активно занимался политикой. Он был министром культуры Франции, депутатом Национального собрания и Европарламента. Морису Дрюону было 90 лет. В Советском Союзе его исторические романы издавались огромными тиражами, а вот о происхождении Дрюона (он имеет русские корни) и его участии во Второй мировой войне почти ничего не было известно. С обозревателями Радио Свобода, работающим в Париже Семеном Мирским и историком русской эмиграции Иваном Толстым, о творчестве и жизни Мориса Дрюона беседовал мой коллега Андрей Шарый.
Андрей Шарый: Во Франции какого эпитета удостоено творчество Мориса Дрюона - знаменитый писатель, выдающийся писатель, великий?
Семен Мирский: Если бы благие намерения в литературе являлись, как бы сказать, мерилом ее качества, то Морис Дрюон, несомненно, сидел бы на литературном Олимпе вместе с Шекспиром, Толстым и, скажем, Стендалем. Он был (здесь я говорю, разумеется, на мой взгляд, хотя это мнение во Франции люди, читавшие Дрюона, разделяют) писателем средней руки, как говорили в старину, но человеком неординарным, честным, неподкупным, преданным идеалу. И это главное! Ибо идеалом Мориса Дрюона была Франция - ее величие, традиции, язык, прежде всего, уважение к языку. В языке Морис Дрюон, влюбленный во Францию, видел выражение ее величия. Он говорил: "Пока у нас есть великий и могучий французский язык, Франция остается великой".
Андрей Шарый: Морис Дрюон - сын выходца из Оренбурга, актера Лазаря Кесселя, который в 1908 году вместе с семьей переехал из России в Ниццу.
Иван, на ваш взгляд, почему Дрюон так был популярен в Советском Союзе, прежде всего, вот эта историческая его серия "Проклятые короли? Только ли в силу своего русского происхождения?
Иван Толстой: Да, нет, Господь с вами. Я думаю, что о русском происхождении Мориса Дрюона не подозревал никто. Это совершенно не афишировалось, потому что, вообще, такая постановка вопроса - русский, живущий во Франции, пишущий и принимаемый у нас... Дрюона принимали как вообще всех исторических писателей на ура. В России существовала мальчишеская, подростковая, взрослая, мужская и женская тоже традиция чтения исторических романов. С тех пор, как марксизм в нашем изводе, в советском, ввел вместо истории социологию, историю экономических учений, историю статистики вместо того, чтобы давать исторические портреты, понятно, что всякий писатель, который эти портреты дает, уже интересен. Что Дюма, что тот же Стендаль, что теперь Дрюон. Причем, его начинали продавать еще до того, как ввели выпуск книг в обмен на сданную макулатуру. Он еще в 60-е очень сильно переводился. Были маленькие симпатичные книжечки в мягких обложечках. История нравилась. Нравились нравы, разговоры, что исторические лица имеют свои собственные человеческие страсти, сильные и слабые стороны. Поэтому он шел на ура. А какой он был писатель? Между прочим, в переводе он был писателем, кажется даже получше и посильнее, чем был в оригинале.
Семен Мирский: Морис Дрюон писал далеко не только исторические романы. Его первая вещь, вышедшая в первой послевоенный год, называлась "Последняя бригада". Это были более или менее автобиографические записки, в которых он описал свое участие в войне. В 1940 году он был участником последнего выпуска знаменитой кавалерийской школы в Сомюре. Он участвовал в боях, но потом ушел в сопротивление со своим дядей и ментором, писателем тоже выходцем из России Жозефом Кесселем. Он написал слова "Песни партизан", которая стала официальным гимном Французского сопротивления. Все это моменты, конечно, создававшие такую ауру романтического героя.
Что же касается прозы, то, да, она очень нравилась французскому читателю, который любил читать о величии Франции, о верности долгу, о преданности традиций. Большую часть войны Морис Дрюон провел в Лондоне в штабе Сил свободной Франции генерала де Голля. Там он опять же в обществе своего дяди Жозефа Кесселя занимался радиопередачами на оккупированную Францию. Серией Мориса Дрюона и Жозефа Кесселя, которая называется "Честь и родина", заслушивались миллионы французов в оккупированной Франции. И она, разумеется, сыграла свою роль в деле освобождения страны.
Андрей Шарый: Почему же Дрюон стал популярен, прежде всего, как автор исторических романов, а не как писатель Сопротивления? Вроде бы для Советского Союза это было очень выгодно. Французский писатель, герой Сопротивления, да еще с русскими корнями.
Иван Толстой: Именно потому что Морис Дрюон, будучи героем Сопротивления и имел эти русские корни. Если начать их обнажать, то, во-первых, выяснится, что не русские, а еврейские. Уже не хорошо для пропаганды. А, во-вторых, именно потому, что детали портят всю картину.
Вот Семен правильно совершенно заметил, что Морис Дрюон и у микрофона в Лондоне сидел, вещая на оккупированную Францию, и дружил со многими эмигрантами также в Лондоне русского происхождения, в частности, упомянул знаменитую "Песню партизан", написанную вместе с его дядей на мелодию Анны Смирновой-Марли. Они тоже была в Лондоне во время войны. Так вот, не только на ее мелодию, но стихи двух Кесселей (Дрюона и Кесселя) были переводом стихотворения Анны Марли, конечно, вольным переводом, конечно, более французским, потому что Анна Марли написала свое стихотворение по-русски. И вот, в частности, об этой яркой странице деятельности Дрюона тоже у нас предпочитали не говорить, именно потому, что тогда бы вскрывалась Анна Марли, кто она такая, почему она в эмиграции. Как можно сочинять какую-то "Песню партизан" по-русски в Лондоне? Для каких таких партизан? Как только начинают вылезать исторические детали, абсолютно расходится по швам вся фальшивая рубаха, сшитая для советского потребителя родимой пропагандой.
