Заведующая сектором изучения элиты Института социологии Российской академии наук Ольга Крыштановская объявила о своем решении стаь членом партии "Единая Россия". Между тем Крыштановская до сих пор была известна как серьезный оппонент власти.
В заявлении, опубликованном на сайте партии, известный социолог обосновала свое решение так:
"Наше государство складывалось столетиями. И наивно думать, что существующее общественное устройство – прихоть отдельных людей. Нет! Есть глубокие корни у российской политической системы, у российской политической культуры. Надо это принять, как данность, как то "действительное", которое мы можем и должны понять. Для этого у нас есть интеллект. Но у нас есть и воля, чтобы сделать Россию такой, какой мы хотим её видеть. Можно работать над развитием нашего общества. А можно оставаться в стороне, посмеиваясь над усилиями строителей, критикуя их ошибки и недоработки.
Я пришла в Партию (орфография оригинала - РС.), осознав, что не хочу быть с теми, кто шельмует Россию, кто считает: "Чем хуже для России, тем лучше". Не хочу быть с теми, кто сеет рознь. Не хочу быть с теми, для кого собственные политические амбиции важнее стабильности, достигнутой такими колоссальными усилиями.
Поэтому я присоединяюсь к партии "Единая Россия", к партии, которая занимается созиданием, а не разрушением".
В беседе с корреспондентом Радио Свобода Ольга Крыштановская рассказала о мотивах своего решения:
- Я, наверное, созрела для того, чтобы не просто изучать политику (я уже больше 20 лет это делаю), но как-то и влиять на нее. И это желание влиять на политику, оно, конечно, связано с тем, что Дмитрий Медведев дает какие-то сигналы обществу о том, что либерализация все-таки возможна. Я остаюсь демократом по своим убеждениям и совершенно не собираюсь менять ни своей ориентации, ни своего мнения по поводу того, что хорошо для России и куда ей надо двигаться. Но эта надежда позволила мне сделать такой шаг, трудный для меня, признаюсь честно.
Кроме того, наверное, сказалось некоторое разочарование от наших демократических сил и от новых демократических партий, и от старых, потому что даже в момент кризиса их позиция сводится к тому, что чем хуже для России, тем лучше. Хуже - хорошо потому, что скорее рухнет режим и скорее развернется новая борьба за власть и появятся новые шансы для вот этих демократов прийти к власти. Для меня это совершенно неприемлемая позиция - чем хуже для России, тем лучше. Мне кажется, что, если исходить из такой парадигмы, то это означает, что люди думают только о себе и о себе во власти, но не думают о населении и готовы пожертвовать стабильностью, которую с таким трудом удалось установить в последние годы. Мне кажется, что это может ввергнуть страну в новые распри, в новые смуты. А я хочу мира.
- Когда вы говорите о шагах Дмитрия Медведева, которые намекают на либерализацию, вы что-то конкретное имеете в виду? Есть какие-то внятные сигналы?
- Конечно, я не настолько наивна, чтобы верить всем сигналам власти. Но все-таки надежда есть, все-таки создан совет при президенте, который занимается правами человека. Многие эксперты, которые имеют либеральные взгляды, привлечены к работе с властными структурами. Есть некоторые изменения в законодательстве - ну, например, снижение численности партий, которые могут участвовать в выборах, более широкое представительство мелких партий в Государственной думе, еще что-то. Ну, и просто стилистика Медведева, то, что он говорит и как он это говорит. Все-таки она позволяет надеяться, что этот человек понимает, что такое либерализм и будет, пусть не быстро, пусть мелкими шагами, но двигаться все-таки в этом направлении.
- Если влиять, то первым дело на что?
- Наверное, на то, что надо все-таки идти к демократии, каким путем можно это делать, как можно увязывать нашу историю, нашу политическую культуру, которая все-таки отличается от западной, с теми ценностями, которые присущи западному демократическому обществу, находить здесь компромиссы, находить пути, приемлемые и для населения. Ведь это задача сложная очень, потому что население у нас тоже разочаровано в демократии. Я хочу влиять изнутри на то, чтобы все-таки эти задачи актуализировались.
- В чем состоят эти отличия нашей культуры от западной? Нам не нужны свободные выборы или свободная печать, или свобода демонстраций?
- Все это нужно. Но мне кажется, что корень различий кроется в отношении к разделению властей. Россия была всегда самодержавной и остается самодержавной страной, то есть с единым центром власти. Вот этот тип обществ, который на Западе называют авторитарным, а я предпочитаю, чтобы снять негативный оттенок, называть моноцентрическим, в нем демократия может иметь разные формы. Например, в советское время демократия заключалась в вертикальных лифтах, когда люди с самого низа, рабочие и крестьяне, шли в Политбюро, в ЦК КПСС, на самую вершину, элита вся была рабоче-крестьянская. Это демократия совершенно другого типа, она не построена на разделении властей. Это другой механизм. И здесь требуется усилие и по осмыслению, и по наполнению каким-то содержанием того, что сейчас происходит, как это можно связать с современной демократией.
- Не опасаетесь, что ваша новая роль помешает вам заниматься научной деятельностью? Изучать политику и влиять на политику одновременно мало кому удавалось.
- Вот с этим и связаны были мои сомнения. Но руководство партии заверило меня, что я остаюсь свободной в своих научных исследованиях, и, наоборот, партия даже будет оказывать какую-то (я не знаю, правда, какую) возможную помощь в том, чтобы у меня были условия для продолжения моей научной работы. Если этого не будет, я просто, видимо, покину партию. Я хочу оставаться внутренне независимым человеком, и еще раз повторяю, я остаюсь внутренне демократом. Поэтому речь идет все-таки не о том, что оправдывать статус-кво и просто защищать власть, а хочется как-то помогать власти. Эта власть производит впечатление, что она может что-то услышать.
- Когда вы говорите "эта власть", за этим слышны слова "Дмитрий Медведев"?
- Дмитрий Медведев с Владимиром Путиным. Пока это тандем, это единая команда.
- Вам было сделано предложение или это была ваша инициатива – присоединиться к "Единой России"?
- Нет, это была моя инициатива, которая сразу нашла отклик. Все как-то быстро очень произошло, я сама даже не ожидала, что так быстро... Но, по крайней мере, те переговоры, которые велись до этого, убедили, что я, наверное, поступаю правильно. Пока я и остаюсь при таком мнении, что это не ошибка. Ну, посмотрим. Я еще очень неуверенно об этом говорю, я не знаю еще, чем я буду заниматься, и как все это будет. Пока мне интересно. Отчасти повлиял на мое решение и "Форум-2020", в котором я раз шесть или семь принимала участие. Дискуссия, которая там возникла, особенно в последний раз, мне показалась содержательной и дающей надежду. Это тоже повлияло на мое решение.
- Мы еще увидим вас на "Ходорковских чтениях"?
- Да, я собираюсь в них участвовать. Да, я понимаю ваш вопрос. Сомнения остаются. Я продолжаю быть несогласной с некоторыми действиями власти, не могу сказать, что мне все нравится, что происходит в России. Но тем не менее это первая в моей жизни попытка оказать какое-то влияние изнутри политической структуры. До "Единой России" я никогда не была членом никакой политической организации.
* * *
Месяц назад Ольга Крыштановская была гостем программы "Все свободны с Виктором Шендеровичем" на Радио Свобода, где она, в частности, сказала:
"Как можно изучать элиту? Как я могу Путина изучать с Медведевым или вообще кого бы то ни было из власть имущих? Это неимоверно сложно, доступ к телу невозможно получить. Я же не могу с анкетой придти к ним и спросить, как вы думаете про что-то. Поэтому методы исследования элиты, они такие, я их называю детективно-социологические, надо исхитрится и придумать, как. Один из важнейших методов – это наблюдение. Для того, чтобы наблюдать, надо включиться в эту среду".
Полностью текст программы с участием Ольги Крыштановской читайте здесь.
Ранее, выступая на Вторых "Ходорковских чтениях" в феврале 2008 года, та же Ольга Крыштановская говорила:
"...В России существует нормальное тоталитарное общество, которому без малого уже тысяча лет. Эта древняя, очень устойчивая система власти, которая существует не только в России. По-моему, демократическими признаны всего 62 страны мира из более чем двухсот. А все остальные страны - это что? В них столетиями существуют эти самые устойчивые тоталитарные (или авторитарные) системы.
Здесь говорилось о том, что власти имитируют демократию. Да, они могут имитировать что угодно. Имитация - это всего лишь форма. А содержание, суть процесса не в этом. Суть - это самодержавие. Или - авторитаризм. Или - неразделенная власть, власть без ограничения, без разделения и общественного контроля. Власть находится в руках одной группы. Всегда! И в этом мы ничем, в принципе, не отличаемся ни от царского режима, ни от советского. Сейчас создана опять такая же система не разделенной власти, авторитарной власти. И не стоит строить иллюзий. Эта система власти чрезвычайно устойчива.
А в ситуации сегодняшней России она устойчива вдвойне. Ведь уникальность наша состоит в том, что впервые на вершине социальной пирамиды находится корпорация спецслужб. Нигде в мире этого не происходило. У нас государство стало практически самой спецслужбой. У нас "Государство-спецслужба". И из-за этого оно приобрело не слабости, не минусы, а, как ни странно, плюсы.
Какие это плюсы?
Нынешний режим во многом похож на советский, но значительно превосходит его.
Первая слабость советской власти - это неэффективность экономики. А сейчас экономика эффективна. Есть частный сектор. Да, конечно, есть проблемы, есть какое-то недовольство порядками. Мы все время говорим, а если цены на нефть упадут, а если то да сё... А если не упадут? А если они будут дальше расти? И Россия из-за ее природных богатств будет занимать все более важное положение в мире? А если из-за глобального потепления климат России будет становиться все лучше и лучше? Это приведет к развитию Сибири, к укреплению геополитического положения России. Представьте такую ситуацию. Она вполне реальна!
Вторая слабость советской власти - идеология, марксистско-ленинская ортодоксия, от которой советские руководители не могли отказаться. Это вынуждало власть бесконечно подгонять жизнь под свои мёртвые схемы, бесконечно лгать. И народ все меньше и меньше верил в старые мифы. И управлять таким народом становилось все труднее. Что мы видим сейчас? Полный отказ от идеологии. Только политический прагматизм, только национальные интересы. Власть стала более гибкой, и более умной, если хотите.
И наконец, люди спецслужб оказались лучшими менеджерами, чем советские функционеры. Их методы были более изощренными, более тонкими, а анализ и прогнозы - более точными. Посмотрите, как они справились с оппозицией, как предотвратили вполне реальную угрозу оранжевой революции. Как они использовали страх для управления самыми сложными группами общества. Как они манипулируют общественным сознанием! Посмотрите, как, наступая на свободу слова, они всегда оставляли «клапаны» для выпускания пара: "Эхо Москвы", "Новая газета", "Новое время" существуют...Они никогда не загоняли интеллигенцию в тупик, не позволяли, чтобы пары протестных настроений все больше концентрировались в андеграунде.
Напротив, власть позволяет время от времени разрядить напряжение. Кроме того, она сама создает псевдооппозиционные движения. Она сама выводит на улицы людей, которые как бы ее критикуют. И она управляет массой, управляет этим процессом.
Что такое эффективная власть? Это такая власть, которая ставит цели и достигает их. Так вот, надо признать, нравится нам этот или не нравится, что нынешняя власть - эффективна. Она добилась почти всего, чего хотела. Почему же она должна рухнуть?
Нет, она будет процветать! Еще долго будет процветать. Что может помешать ей?
Запад? Вряд ли. Может быть, бизнес? Но разве мы не видим, что никто не пойдет сегодня на баррикады, защищая опальных олигархов. Гражданское общество? Зачем? Губернаторы? Но они уже давно подружились с режимом. Оппозиция? Не будем строить иллюзий. Не может оппозиция стать сильной в то время, когда большинство населения поддерживает власть. Пока власть популярна в народе - она неуязвима.
Можно издавать брошюры, развенчивающие успехи власти, многотысячными тиражами, миллионными. И это ничего не изменит. Кто будет читать эти брошюры? И где взять на них деньги? А у власти между тем, деньги есть, власть купается в деньгах. В ответ на любые брошюры, она выпустит книги, десятки книг, журналы, фильмы, сериалы.
Да, можно разрабатывать проекты, предлагать новые идеи, развенчивать мифы, потому что в политике, конечно же, много лжи. Все это можно делать, но просто задача эта - на десятилетия.
Конечно, такой диагноз не означает, что эта власть неуязвима. В каждой системе есть свои слабые стороны. И здесь они есть. Это пресловутая "система сдержек и противовесов", баланс разных группировок, силовых структур. То есть власть, на мой взгляд, в настоящее время больше всего уязвима изнутри. Что-то пошатнется, нарушится хрупкое равновесия, и общество может решить, что власть слабеет. Вот это может ее погубить. Пока есть ощущение, что власть сильна, она может себе позволить всё. Но как только появятся первые признаки раскола, внутренней борьбы, ослабления, вот тогда начнется консолидация противников режима, тогда начнется нисхождение с вершины.
Но вы думаете, власть сама этого не понимает? Конечно, понимает. И будет делать все, чтобы информация о трещинах (если таковые имеются) не просачивалась в общественное мнение.
Так что мой вердикт такой: сегодня в России сложилась чрезвычайно устойчивая система власти. И это не правда, что она держится на одном человеке, что она может рухнуть в одночасье. Нет, не может. Потому что эта система власти органична для России, потому что подобная система власти существовала столетиями в нашей стране, потому что народ понимает и принимает эту степень авторитаризма.
Эта система зашла в тупик в конце 80-х, и была модернизирована. Теперь ее ждет еще 30-40 лет устойчивого существования. Пока не накопятся новые проблемы".
В заявлении, опубликованном на сайте партии, известный социолог обосновала свое решение так:
"Наше государство складывалось столетиями. И наивно думать, что существующее общественное устройство – прихоть отдельных людей. Нет! Есть глубокие корни у российской политической системы, у российской политической культуры. Надо это принять, как данность, как то "действительное", которое мы можем и должны понять. Для этого у нас есть интеллект. Но у нас есть и воля, чтобы сделать Россию такой, какой мы хотим её видеть. Можно работать над развитием нашего общества. А можно оставаться в стороне, посмеиваясь над усилиями строителей, критикуя их ошибки и недоработки.
Я пришла в Партию (орфография оригинала - РС.), осознав, что не хочу быть с теми, кто шельмует Россию, кто считает: "Чем хуже для России, тем лучше". Не хочу быть с теми, кто сеет рознь. Не хочу быть с теми, для кого собственные политические амбиции важнее стабильности, достигнутой такими колоссальными усилиями.
Поэтому я присоединяюсь к партии "Единая Россия", к партии, которая занимается созиданием, а не разрушением".
В беседе с корреспондентом Радио Свобода Ольга Крыштановская рассказала о мотивах своего решения:
- Я, наверное, созрела для того, чтобы не просто изучать политику (я уже больше 20 лет это делаю), но как-то и влиять на нее. И это желание влиять на политику, оно, конечно, связано с тем, что Дмитрий Медведев дает какие-то сигналы обществу о том, что либерализация все-таки возможна. Я остаюсь демократом по своим убеждениям и совершенно не собираюсь менять ни своей ориентации, ни своего мнения по поводу того, что хорошо для России и куда ей надо двигаться. Но эта надежда позволила мне сделать такой шаг, трудный для меня, признаюсь честно.
Кроме того, наверное, сказалось некоторое разочарование от наших демократических сил и от новых демократических партий, и от старых, потому что даже в момент кризиса их позиция сводится к тому, что чем хуже для России, тем лучше. Хуже - хорошо потому, что скорее рухнет режим и скорее развернется новая борьба за власть и появятся новые шансы для вот этих демократов прийти к власти. Для меня это совершенно неприемлемая позиция - чем хуже для России, тем лучше. Мне кажется, что, если исходить из такой парадигмы, то это означает, что люди думают только о себе и о себе во власти, но не думают о населении и готовы пожертвовать стабильностью, которую с таким трудом удалось установить в последние годы. Мне кажется, что это может ввергнуть страну в новые распри, в новые смуты. А я хочу мира.
- Когда вы говорите о шагах Дмитрия Медведева, которые намекают на либерализацию, вы что-то конкретное имеете в виду? Есть какие-то внятные сигналы?
- Конечно, я не настолько наивна, чтобы верить всем сигналам власти. Но все-таки надежда есть, все-таки создан совет при президенте, который занимается правами человека. Многие эксперты, которые имеют либеральные взгляды, привлечены к работе с властными структурами. Есть некоторые изменения в законодательстве - ну, например, снижение численности партий, которые могут участвовать в выборах, более широкое представительство мелких партий в Государственной думе, еще что-то. Ну, и просто стилистика Медведева, то, что он говорит и как он это говорит. Все-таки она позволяет надеяться, что этот человек понимает, что такое либерализм и будет, пусть не быстро, пусть мелкими шагами, но двигаться все-таки в этом направлении.
- Если влиять, то первым дело на что?
- Наверное, на то, что надо все-таки идти к демократии, каким путем можно это делать, как можно увязывать нашу историю, нашу политическую культуру, которая все-таки отличается от западной, с теми ценностями, которые присущи западному демократическому обществу, находить здесь компромиссы, находить пути, приемлемые и для населения. Ведь это задача сложная очень, потому что население у нас тоже разочаровано в демократии. Я хочу влиять изнутри на то, чтобы все-таки эти задачи актуализировались.
- В чем состоят эти отличия нашей культуры от западной? Нам не нужны свободные выборы или свободная печать, или свобода демонстраций?
- Все это нужно. Но мне кажется, что корень различий кроется в отношении к разделению властей. Россия была всегда самодержавной и остается самодержавной страной, то есть с единым центром власти. Вот этот тип обществ, который на Западе называют авторитарным, а я предпочитаю, чтобы снять негативный оттенок, называть моноцентрическим, в нем демократия может иметь разные формы. Например, в советское время демократия заключалась в вертикальных лифтах, когда люди с самого низа, рабочие и крестьяне, шли в Политбюро, в ЦК КПСС, на самую вершину, элита вся была рабоче-крестьянская. Это демократия совершенно другого типа, она не построена на разделении властей. Это другой механизм. И здесь требуется усилие и по осмыслению, и по наполнению каким-то содержанием того, что сейчас происходит, как это можно связать с современной демократией.
- Не опасаетесь, что ваша новая роль помешает вам заниматься научной деятельностью? Изучать политику и влиять на политику одновременно мало кому удавалось.
- Вот с этим и связаны были мои сомнения. Но руководство партии заверило меня, что я остаюсь свободной в своих научных исследованиях, и, наоборот, партия даже будет оказывать какую-то (я не знаю, правда, какую) возможную помощь в том, чтобы у меня были условия для продолжения моей научной работы. Если этого не будет, я просто, видимо, покину партию. Я хочу оставаться внутренне независимым человеком, и еще раз повторяю, я остаюсь внутренне демократом. Поэтому речь идет все-таки не о том, что оправдывать статус-кво и просто защищать власть, а хочется как-то помогать власти. Эта власть производит впечатление, что она может что-то услышать.
- Когда вы говорите "эта власть", за этим слышны слова "Дмитрий Медведев"?
- Дмитрий Медведев с Владимиром Путиным. Пока это тандем, это единая команда.
- Вам было сделано предложение или это была ваша инициатива – присоединиться к "Единой России"?
- Нет, это была моя инициатива, которая сразу нашла отклик. Все как-то быстро очень произошло, я сама даже не ожидала, что так быстро... Но, по крайней мере, те переговоры, которые велись до этого, убедили, что я, наверное, поступаю правильно. Пока я и остаюсь при таком мнении, что это не ошибка. Ну, посмотрим. Я еще очень неуверенно об этом говорю, я не знаю еще, чем я буду заниматься, и как все это будет. Пока мне интересно. Отчасти повлиял на мое решение и "Форум-2020", в котором я раз шесть или семь принимала участие. Дискуссия, которая там возникла, особенно в последний раз, мне показалась содержательной и дающей надежду. Это тоже повлияло на мое решение.
- Мы еще увидим вас на "Ходорковских чтениях"?
- Да, я собираюсь в них участвовать. Да, я понимаю ваш вопрос. Сомнения остаются. Я продолжаю быть несогласной с некоторыми действиями власти, не могу сказать, что мне все нравится, что происходит в России. Но тем не менее это первая в моей жизни попытка оказать какое-то влияние изнутри политической структуры. До "Единой России" я никогда не была членом никакой политической организации.
* * *
Месяц назад Ольга Крыштановская была гостем программы "Все свободны с Виктором Шендеровичем" на Радио Свобода, где она, в частности, сказала:
"Как можно изучать элиту? Как я могу Путина изучать с Медведевым или вообще кого бы то ни было из власть имущих? Это неимоверно сложно, доступ к телу невозможно получить. Я же не могу с анкетой придти к ним и спросить, как вы думаете про что-то. Поэтому методы исследования элиты, они такие, я их называю детективно-социологические, надо исхитрится и придумать, как. Один из важнейших методов – это наблюдение. Для того, чтобы наблюдать, надо включиться в эту среду".
Полностью текст программы с участием Ольги Крыштановской читайте здесь.
Ранее, выступая на Вторых "Ходорковских чтениях" в феврале 2008 года, та же Ольга Крыштановская говорила:
"...В России существует нормальное тоталитарное общество, которому без малого уже тысяча лет. Эта древняя, очень устойчивая система власти, которая существует не только в России. По-моему, демократическими признаны всего 62 страны мира из более чем двухсот. А все остальные страны - это что? В них столетиями существуют эти самые устойчивые тоталитарные (или авторитарные) системы.
Здесь говорилось о том, что власти имитируют демократию. Да, они могут имитировать что угодно. Имитация - это всего лишь форма. А содержание, суть процесса не в этом. Суть - это самодержавие. Или - авторитаризм. Или - неразделенная власть, власть без ограничения, без разделения и общественного контроля. Власть находится в руках одной группы. Всегда! И в этом мы ничем, в принципе, не отличаемся ни от царского режима, ни от советского. Сейчас создана опять такая же система не разделенной власти, авторитарной власти. И не стоит строить иллюзий. Эта система власти чрезвычайно устойчива.
А в ситуации сегодняшней России она устойчива вдвойне. Ведь уникальность наша состоит в том, что впервые на вершине социальной пирамиды находится корпорация спецслужб. Нигде в мире этого не происходило. У нас государство стало практически самой спецслужбой. У нас "Государство-спецслужба". И из-за этого оно приобрело не слабости, не минусы, а, как ни странно, плюсы.
Какие это плюсы?
Нынешний режим во многом похож на советский, но значительно превосходит его.
Первая слабость советской власти - это неэффективность экономики. А сейчас экономика эффективна. Есть частный сектор. Да, конечно, есть проблемы, есть какое-то недовольство порядками. Мы все время говорим, а если цены на нефть упадут, а если то да сё... А если не упадут? А если они будут дальше расти? И Россия из-за ее природных богатств будет занимать все более важное положение в мире? А если из-за глобального потепления климат России будет становиться все лучше и лучше? Это приведет к развитию Сибири, к укреплению геополитического положения России. Представьте такую ситуацию. Она вполне реальна!
Вторая слабость советской власти - идеология, марксистско-ленинская ортодоксия, от которой советские руководители не могли отказаться. Это вынуждало власть бесконечно подгонять жизнь под свои мёртвые схемы, бесконечно лгать. И народ все меньше и меньше верил в старые мифы. И управлять таким народом становилось все труднее. Что мы видим сейчас? Полный отказ от идеологии. Только политический прагматизм, только национальные интересы. Власть стала более гибкой, и более умной, если хотите.
И наконец, люди спецслужб оказались лучшими менеджерами, чем советские функционеры. Их методы были более изощренными, более тонкими, а анализ и прогнозы - более точными. Посмотрите, как они справились с оппозицией, как предотвратили вполне реальную угрозу оранжевой революции. Как они использовали страх для управления самыми сложными группами общества. Как они манипулируют общественным сознанием! Посмотрите, как, наступая на свободу слова, они всегда оставляли «клапаны» для выпускания пара: "Эхо Москвы", "Новая газета", "Новое время" существуют...Они никогда не загоняли интеллигенцию в тупик, не позволяли, чтобы пары протестных настроений все больше концентрировались в андеграунде.
Напротив, власть позволяет время от времени разрядить напряжение. Кроме того, она сама создает псевдооппозиционные движения. Она сама выводит на улицы людей, которые как бы ее критикуют. И она управляет массой, управляет этим процессом.
Что такое эффективная власть? Это такая власть, которая ставит цели и достигает их. Так вот, надо признать, нравится нам этот или не нравится, что нынешняя власть - эффективна. Она добилась почти всего, чего хотела. Почему же она должна рухнуть?
Нет, она будет процветать! Еще долго будет процветать. Что может помешать ей?
Запад? Вряд ли. Может быть, бизнес? Но разве мы не видим, что никто не пойдет сегодня на баррикады, защищая опальных олигархов. Гражданское общество? Зачем? Губернаторы? Но они уже давно подружились с режимом. Оппозиция? Не будем строить иллюзий. Не может оппозиция стать сильной в то время, когда большинство населения поддерживает власть. Пока власть популярна в народе - она неуязвима.
Можно издавать брошюры, развенчивающие успехи власти, многотысячными тиражами, миллионными. И это ничего не изменит. Кто будет читать эти брошюры? И где взять на них деньги? А у власти между тем, деньги есть, власть купается в деньгах. В ответ на любые брошюры, она выпустит книги, десятки книг, журналы, фильмы, сериалы.
Да, можно разрабатывать проекты, предлагать новые идеи, развенчивать мифы, потому что в политике, конечно же, много лжи. Все это можно делать, но просто задача эта - на десятилетия.
Конечно, такой диагноз не означает, что эта власть неуязвима. В каждой системе есть свои слабые стороны. И здесь они есть. Это пресловутая "система сдержек и противовесов", баланс разных группировок, силовых структур. То есть власть, на мой взгляд, в настоящее время больше всего уязвима изнутри. Что-то пошатнется, нарушится хрупкое равновесия, и общество может решить, что власть слабеет. Вот это может ее погубить. Пока есть ощущение, что власть сильна, она может себе позволить всё. Но как только появятся первые признаки раскола, внутренней борьбы, ослабления, вот тогда начнется консолидация противников режима, тогда начнется нисхождение с вершины.
Но вы думаете, власть сама этого не понимает? Конечно, понимает. И будет делать все, чтобы информация о трещинах (если таковые имеются) не просачивалась в общественное мнение.
Так что мой вердикт такой: сегодня в России сложилась чрезвычайно устойчивая система власти. И это не правда, что она держится на одном человеке, что она может рухнуть в одночасье. Нет, не может. Потому что эта система власти органична для России, потому что подобная система власти существовала столетиями в нашей стране, потому что народ понимает и принимает эту степень авторитаризма.
Эта система зашла в тупик в конце 80-х, и была модернизирована. Теперь ее ждет еще 30-40 лет устойчивого существования. Пока не накопятся новые проблемы".