Двухдневный визит президента Медведева в Финляндию, в ходе которого прозвучало немало принципиальных заявлений, закончен. Об его итогах - в интервью Радио Свобода главный редактор журнала "Новые рубежи", эксперт по североевропейской политике Николай Мейнарт.
- Как бы вы оценили визит по пятибалльной шкале – с точки зрения соотношения ожиданий и результатов?
- На крепкую "четверку". Никто особых ожиданий не питал. Финляндия была заинтересована в том, чтобы привлечь внимание к себе как к стране, где делаются всякие интересные заявления, а для Медведева это был повод снова высказать то, к чему он давно испытывает интерес: к изменению структуры европейской безопасности, в которой нашлось бы место и для России.
- А если оценивать отдельно каждую составляющую этого визита? Их, если я правильно понимаю, три: энергетическая, оборонно-стратегическая, и, так сказать, локальная, в которой речь шла об отношениях с Финляндией и опосредованно о Евросоюзе.
- Да, Финляндия в последнее время очень активно представляет себя как страну-посредника в отношениях между Востоком и Западом, между Европейским союзом и Россией. И поэтому здесь провести границу между непосредственно финской составляющей и "евросоюзной" достаточно сложно. Здесь энергетическая часть действительно играет очень важную роль. На пресс-конференции вчера, допустим, на один вопрос, который был связан с "Северным потоком", оба президента отвечали минут 18. При том, что вся пресс-конференция продолжалась полчаса. И в очередной раз обе стороны подчеркнули то, что для них важно в энергетическом плане. Во-первых, довольно жесткий был намек со стороны Медведева на то, что Россия энергетическую хартию не подписала, поэтому у нее остается свобода для маневра. И еще одно заявление – о том, что, с его точки зрения, нынешнее энергетическое устройство Европы себя не оправдало. Я бы, честно говоря, это поставил под сомнение.
- Но разговор о "Северном потоке" был вплетен в контекст новой энергетической архитектуры Европы. То, что это происходило в Хельсинки, тоже символично?
- Да, потому что в этом Финляндия как раз заинтересована меньше. Здесь больше была использована площадка, в том числе и Медведевым, для того чтобы в очередной раз эту тему обозначить. Во всяком случае, в том, что прозвучало, ничего нового не было. О проведении конференции на высшем уровне, с привлечением всех заинтересованных сторон, включая и НАТО, и Европейский союз, и ОБСЕ, Медведев говорил еще год назад. Единственное, что можно, мне кажется, вынести из сказанного им вчера в Хельсинкском университете, это то, что вот когда мы эту конференцию соберем, там все конкретно и скажем…
- Финский ответ по "Северному потоку" тоже не отличался новизной?
- Финны давно заявили совершенно четко, что кто бы там ни протестовал против этого проекта, Финляндия в нем заинтересована. Единственная проблема – экология, но эта проблема решаема. Сейчас экология используется как разменная монета. Поэтому конкретики нет, но конкретика будет. Будет запланированная на июнь встреча премьер-министров Финляндии и России, и, соответственно, вот там уже по "Северному потоку" и вообще по энергетическим вопросам должны прозвучать более конкретные решения, предложения и заявления.
- А идея новой архитектуры была адресована Евросоюзу, договаривающемуся с Киевом?
- В отношении Киева шпилька, конечно, была, когда Медведев сказал, что, мол, вы же сами видите, что происходит, что нынешняя система энергетической безопасности доказала свою несостоятельность. Он не говорил конкретно об Украине, но очевидно было, куда была направлена его критика. И это он использовал в качестве аргумента о необходимости пересмотра всех энергетических взаимоотношений
- Сюжет с проблемами безопасности разыгрывался примерно по той же схеме? Есть абстрактная идея новой архитектуры, и есть конкретные раздражители – ПРО в восточной Европе, учения в Грузии и так далее…
- Россия, мне кажется, пытается использовать все возможные аргументы. В отличие от шпилек в отношении Киева, то, что было связано с летним инцидентом в Грузии, не фигурировало, оставаясь в русле достаточно вежливых дипломатических высказываний. Но совершенно понятно, что идет политическая торговля. Россия пытается сейчас, пользуясь тем, что она накопила за предшествующий период нефтяных цен, утвердить себя в качестве одной из решающих, или хотя бы влияющей на решения, сил в Европе. И для этого надо найти какой-то вариант. Если не получается попасть в НАТО, значит, надо перестроить весь дом, чтобы был вход специально для России. А по поводу тех, кто оказывается между Россией и Европой, тех же Грузии или Украины, разворачивается полемика: как на них повлиять, как их инкорпорировать, на какие уступки Россия сможет пойти, что она захочет за свои уступки, чтобы ее приняли в этот круг, и так далее.
- Действительно ли так трепетно, как представляется, финны относятся к ритуальной стороне визита? К 1809-му году, когда, как объясняется, Финляндия, войдя в состав Российской империи, начали отсчет своей государственности? К дворцу Порво, в котором это происходило и в котором принимают в 200-летнюю годовщину российского президента?
- У финнов все это очень четко разграничено, и здесь для них нет внутреннего противоречия, все логично. Да, была такая дата, да, это все отмечается, 200-летие, об этом говорится... Но финны эту тему как бы это уводят в далекое прошлое, и никак не переносят это на сегодняшний день. Мне кажется, все-таки все, что связано с поездкой в Порво, было больше вызвано желанием подчеркнуть: видите, как мы лояльны по отношению к вам. И все. Не от ощущения близости с русским народом. Этого, мне кажется, в Финляндии нет. Есть давным-давно сформулированная концепция, что друзья должны быть близко, а враги должны быть далеко. Если так не получается, то плохо, опыт Финляндии показывает, что довольно часто за это приходилось расплачиваться. Поэтому, если надо - будем дружить. Если для дружбы надо свозить Медведева в Порво - свозим и отметим это в знаменитом кафедральном соборе, который помнит 200-летнюю историю. Но, в свою очередь, это встречает понимание и подыгрывание с российской стороны. Сегодня, допустим, состоялось возложение венков. Традицию заложил еще Путин – возлагать венки к Кресту героев на военном кладбище, где похоронены павшие и в войне с Советским Союзом, и во Второй мировой войне, и к могиле маршала Маннергейма. Такой символический жест. А помимо этого Медведев еще букет роз отнес к могиле президента Кекконена, с которым дружил еще Советский Союз. Такая система балансов и реверансов – во все стороны.
- Как бы вы оценили визит по пятибалльной шкале – с точки зрения соотношения ожиданий и результатов?
- На крепкую "четверку". Никто особых ожиданий не питал. Финляндия была заинтересована в том, чтобы привлечь внимание к себе как к стране, где делаются всякие интересные заявления, а для Медведева это был повод снова высказать то, к чему он давно испытывает интерес: к изменению структуры европейской безопасности, в которой нашлось бы место и для России.
- А если оценивать отдельно каждую составляющую этого визита? Их, если я правильно понимаю, три: энергетическая, оборонно-стратегическая, и, так сказать, локальная, в которой речь шла об отношениях с Финляндией и опосредованно о Евросоюзе.
- Да, Финляндия в последнее время очень активно представляет себя как страну-посредника в отношениях между Востоком и Западом, между Европейским союзом и Россией. И поэтому здесь провести границу между непосредственно финской составляющей и "евросоюзной" достаточно сложно. Здесь энергетическая часть действительно играет очень важную роль. На пресс-конференции вчера, допустим, на один вопрос, который был связан с "Северным потоком", оба президента отвечали минут 18. При том, что вся пресс-конференция продолжалась полчаса. И в очередной раз обе стороны подчеркнули то, что для них важно в энергетическом плане. Во-первых, довольно жесткий был намек со стороны Медведева на то, что Россия энергетическую хартию не подписала, поэтому у нее остается свобода для маневра. И еще одно заявление – о том, что, с его точки зрения, нынешнее энергетическое устройство Европы себя не оправдало. Я бы, честно говоря, это поставил под сомнение.
- Но разговор о "Северном потоке" был вплетен в контекст новой энергетической архитектуры Европы. То, что это происходило в Хельсинки, тоже символично?
- Да, потому что в этом Финляндия как раз заинтересована меньше. Здесь больше была использована площадка, в том числе и Медведевым, для того чтобы в очередной раз эту тему обозначить. Во всяком случае, в том, что прозвучало, ничего нового не было. О проведении конференции на высшем уровне, с привлечением всех заинтересованных сторон, включая и НАТО, и Европейский союз, и ОБСЕ, Медведев говорил еще год назад. Единственное, что можно, мне кажется, вынести из сказанного им вчера в Хельсинкском университете, это то, что вот когда мы эту конференцию соберем, там все конкретно и скажем…
- Финский ответ по "Северному потоку" тоже не отличался новизной?
- Финны давно заявили совершенно четко, что кто бы там ни протестовал против этого проекта, Финляндия в нем заинтересована. Единственная проблема – экология, но эта проблема решаема. Сейчас экология используется как разменная монета. Поэтому конкретики нет, но конкретика будет. Будет запланированная на июнь встреча премьер-министров Финляндии и России, и, соответственно, вот там уже по "Северному потоку" и вообще по энергетическим вопросам должны прозвучать более конкретные решения, предложения и заявления.
- А идея новой архитектуры была адресована Евросоюзу, договаривающемуся с Киевом?
- В отношении Киева шпилька, конечно, была, когда Медведев сказал, что, мол, вы же сами видите, что происходит, что нынешняя система энергетической безопасности доказала свою несостоятельность. Он не говорил конкретно об Украине, но очевидно было, куда была направлена его критика. И это он использовал в качестве аргумента о необходимости пересмотра всех энергетических взаимоотношений
- Сюжет с проблемами безопасности разыгрывался примерно по той же схеме? Есть абстрактная идея новой архитектуры, и есть конкретные раздражители – ПРО в восточной Европе, учения в Грузии и так далее…
- Россия, мне кажется, пытается использовать все возможные аргументы. В отличие от шпилек в отношении Киева, то, что было связано с летним инцидентом в Грузии, не фигурировало, оставаясь в русле достаточно вежливых дипломатических высказываний. Но совершенно понятно, что идет политическая торговля. Россия пытается сейчас, пользуясь тем, что она накопила за предшествующий период нефтяных цен, утвердить себя в качестве одной из решающих, или хотя бы влияющей на решения, сил в Европе. И для этого надо найти какой-то вариант. Если не получается попасть в НАТО, значит, надо перестроить весь дом, чтобы был вход специально для России. А по поводу тех, кто оказывается между Россией и Европой, тех же Грузии или Украины, разворачивается полемика: как на них повлиять, как их инкорпорировать, на какие уступки Россия сможет пойти, что она захочет за свои уступки, чтобы ее приняли в этот круг, и так далее.
- Действительно ли так трепетно, как представляется, финны относятся к ритуальной стороне визита? К 1809-му году, когда, как объясняется, Финляндия, войдя в состав Российской империи, начали отсчет своей государственности? К дворцу Порво, в котором это происходило и в котором принимают в 200-летнюю годовщину российского президента?
- У финнов все это очень четко разграничено, и здесь для них нет внутреннего противоречия, все логично. Да, была такая дата, да, это все отмечается, 200-летие, об этом говорится... Но финны эту тему как бы это уводят в далекое прошлое, и никак не переносят это на сегодняшний день. Мне кажется, все-таки все, что связано с поездкой в Порво, было больше вызвано желанием подчеркнуть: видите, как мы лояльны по отношению к вам. И все. Не от ощущения близости с русским народом. Этого, мне кажется, в Финляндии нет. Есть давным-давно сформулированная концепция, что друзья должны быть близко, а враги должны быть далеко. Если так не получается, то плохо, опыт Финляндии показывает, что довольно часто за это приходилось расплачиваться. Поэтому, если надо - будем дружить. Если для дружбы надо свозить Медведева в Порво - свозим и отметим это в знаменитом кафедральном соборе, который помнит 200-летнюю историю. Но, в свою очередь, это встречает понимание и подыгрывание с российской стороны. Сегодня, допустим, состоялось возложение венков. Традицию заложил еще Путин – возлагать венки к Кресту героев на военном кладбище, где похоронены павшие и в войне с Советским Союзом, и во Второй мировой войне, и к могиле маршала Маннергейма. Такой символический жест. А помимо этого Медведев еще букет роз отнес к могиле президента Кекконена, с которым дружил еще Советский Союз. Такая система балансов и реверансов – во все стороны.