Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие депутат латвийского Сейма, депутат Парламентской Ассамблеи Совета Европы Борис Цилевич.
Андрей Шарый: Намерение депутатов Государственной Думы установить уголовную ответственность для лиц, пытающихся реабилитировать нацизм и нацистских пособников, наверняка неоднозначно будет воспринято в республиках бывшего Советского Союза. Эксперты отмечают, что законопроект содержит множество туманных формулировок, допускающих различную интерпретацию. То, что депутаты считают "отрицанием роли Советского Союза в победе над фашизмом", многие называют борьбой против тоталитарного режима. Историки продолжают дискуссию о степени ответственности сталинской Москвы в развязывании Второй мировой войны. Установление советской власти на Западной Украине, в нынешних республиках Балтии, как и утверждение социалистических режимов в Центральной и Восточной Европе, согласно доктрине сегодняшних правительств, - не только освобождение от нацизма, но и оккупация. На эти темы я беседовал с депутатом Сейма Латвии, депутатом Парламентской Ассамблеи Совета Европы Борисом Цилевичем.
Борис Цилевич: Невозможно отрицать, что проблема кларификации, оправдания нацизма становится все более и более серьезной. И в Европейской союзе, и в России появляется все больше неонацистских групп, и в России особенно остра проблема насилия скинхедов-неонацистов. В Европе это тоже есть, но это проявляется в большей степени, может быть, в каких-то идеологических формах, в частности, проблема отрицания холокоста становится все более актуальной. Неслучайно, что не только Россия, но и Европейский союз занимается этой проблемой. Вот недавно, наконец, была завершена работа по разработке директивы об усилении борьбы с расизмом, которая, в частности предусматривает обязанность государств принимать меры против отрицания холокоста, против оправдания геноцида. Так что здесь в каком-то смысле Европейский союз и Россия идут параллельными курсами. Потому-то и затянулось принятие этой директивы в Европейском союзе, что так называемые новые члены Евросоюза, по крайней мере некоторые из них, заняли, мягко выражаясь, не очень конструктивную позицию. Мне в этой дискуссии пришлось принимать самое непосредственное участие, поскольку, в общем-то, представители латвийского правительства откровенно тормозили принятие директивы и торговались, настаивали на том, что они готовы поддержать эти идеи в обмен на признание коммунистических преступление, в обмен на приравнивание коммунизма и нацизма, так как это, в общем, сделано на уровне национального законодательства. В Латвии практически все бывшие легионеры СС имеют статус репрессированных, имеют статус борцов против тоталитарных режимов, соответственно, довольно серьезные социальные льготы. Те люди, которые воевали в советской армии, то есть на стороне антигитлеровской коалиции, никаких льгот не имеют, и отношение к ним, мягко выражаясь, не очень доброжелательное со стороны государства. Конечно, идея фикс балтийских государств в значительной степени больше - это добиться осуждения Советского Союза, и это имеет не только историческое значение. Естественно, что в значительной мере это может потом использоваться как некоторая основа, юридическая база для требований компенсации от России, для осуждения России. Проблема, конечно, совершенно не снята, и, в общем, один из таких ключевых моментов - это дело Кононова, которое сейчас находится в Страсбургском суде, которое уже менее чем через месяц будет рассматривать Большая палат Европейского суда по правам человека. С моей точки зрения, проблема заключается в том, что все громче и громче звучат в Европе голоса, которые говорят о том, что Нюрнбергский трибунал не что иное, как правосудие победителей, и сейчас, когда прошло уже достаточно много времени, мы можем более объективно, мол, посмотреть на историю Второй мировой войны. Наверное, нужно дать оценку тем преступлениям, которые совершались не только нацистской стороной, но и участниками антигитлеровской коалиции. Это, конечно, не может не вызывать определенного протеста, потому что все-таки решения Нюрнбергского трибунала - это часть международного права, пытаться каким-то образом подвергнуть пересмотру его решения - для меня это неприемлемо ни с юридической, ни, главное, с этической стороны.
Андрей Шарый: Борис, у вас не вызывает опасений, что здесь может случиться, если этот законопроект Государственной Думой будет принят, некая такая подмена понятия? Вряд ли кто-то будет возражать, что кларификация нацизма и возрождение каких-то неонацистских настроений - это все очень плохо. Однако здесь Советский Союз - это очень хорошо, фашистская Германия - это очень плохо, кто не с нами, тот против нас. Но есть большие серые зоны, есть миллионы человеческих судеб, семейных судеб, и эти люди попали между жерновами двух тоталитарных систем - нацистской и советской, и в силу этого у них может быть другое отношение к Советскому Союзу и к роли Красной армии во Второй мировой войне, чем это предполагается в головах депутатов Государственной Думы. Вот с этими людьми что делать?
Борис Цилевич: Я с вами совершенно согласен, то есть трудно ожидать объективного и взвешенного отношения к столь деликатным вопросам, не только историческим, но, собственно, и вопросам сегодняшнего дня со стороны всех заинтересованных лиц. И, в общем, если то, что я говорил о ситуации в балтийских странах, в какой-то степени воспроизводится и в России, но с точности до наоборот: полностью отвергается возможность того, что какие-то люди, которые волею судьбы оказались на противоположное стороне, на самом деле являются, скорее, жертвами истории, чем преступниками. И если наши апологеты легиона СС говорят, что нет, эти ребята на самом деле борцы за свободу, а никакие не преступники, какими они считались советским режимом, то некоторые российские депутаты склонны впадать в другую крайность. В общем, ничего удивительного в этом нет, то есть это национальный закон. При нынешней ситуации в России вот этот подъем государственнических настроений, явно подъем патриотизма - ничего другого, в общем-то, наверное, и нельзя было ожидать. Я согласен с тем, что этот закон содержит некоторые формулировки, которые нуждаются в определенном уточнении. Что, наверное, еще более сложно, в общем-то, всегда важна не столько буква закона, сколько механизм его применения. Этот законопроект, конечно, задает определенные условия для достаточно произвольно трактовки, интерпретации некоторых норм. Это можно, конечно, сказать практически о любом законе, но здесь этот люфт заложен с юридической точки зрения слишком большой. Поэтому, да, проблема, конечно, такая есть, золотую середину найти достаточно сложно, но, тем не менее, в общем-то, и Евросоюз, и Россия пытаются как-то решать эту действительно существующую реальную проблему, естественно, с учетом своих интересов, даже исходя из своих интересов.
