Сергей Сенинский: В научной рубрике нашей программы сегодня - завершение рассказа об ушедшем недавно из жизни легендарном популяризаторе науки, бывшем главном редакторе британского научного журнала "Нейчер" Джоне Мэддоксе. Заместитель главного редактора журнала "Экология и жизнь" Юрий Елдышев рассказывает о том, как в сложные для российской науки времена Джон Мэддокс пытался поддержать ученых в России. С Юрием Елдышевым беседует наш автор Ольга Орлова.
Ольга Орлова: Расскажите теперь, пожалуйста, как вы с ним познакомились, какая была история впервые вашего знакомства?
Юрий Елдышев: Это очень интересно, да. Мы познакомились с ним в середине 80-х, только-только забрезжила, началась, так сказать, перестройка, в общем, рухнул в привычном представлении "железный занавес", чуть-чуть стало легче приехать оттуда. Еще отсюда было не очень легко, прямо скажем, а оттуда уже стало полегче. И он приехал на какую-то конференцию, мы встретились, разговорились. Мы оказались удивительно похожи. Он был старше меня намного, но дело не в этом, а вот удивительная схожесть судьбы. Мы долго работали в науке всерьез, что-то сделали даже вроде бы, а потом вот по велению как бы души, сердца, ушли в научную популяризацию и погрузились очень здорово. Я в то время фактически руководил, формально я был заместителем главного редактора, просто по статусу был членом президиума Российской академии наук главный редактор, но реально…
Ольга Орлова: Журнал "Природа", да?
Юрий Елдышев: Да, журнал "Природа". Соответственно – "Нейчер", "Природа"… И Джон так опешил, он был ужасно удивлен совпадением – во-первых, совпадением биографий, а во-вторых, совпадением тех… ну, вот как бы близнецы. И вот удивительно, просто какой-то магнетизм что ли произошел, и после этого мы почти… И даже, я бы сказал, ничто почти не мешало, ни языковый барьер, это никак нам не мешало, мы прекрасно понимали друг друга. Просто он оказался удивительно таким что ли преданным по-своему человеком. Вот он не забывал. Мы встретились, и он писал после этого, естественно, я ему отвечал, мне было немножко труднее, он мог пользоваться уже тогда, наверное, компьютером, и когда появилась электронная почта, у нас еще этого ничего не было, но постепенно-постепенно… Когда наступили такие сложные времена, прямо скажем, он примчался, он примчался сюда, придумав себе какую-то командировку…
Ольга Орлова: В начале 90-х?
Юрий Елдышев: Это был либо самый конец 80-х, либо, может быть, 90-е. Но он меня растрогал просто до слез, до глубины души. Он примчался в Москву на какую-то конференцию с огромной авоськой еды. Он говорит: "Юрий, я знаю, что в Москве плохо с продуктами". И он привез еду. Это плохо укладывается в голове, было действительно не очень хорошо. "Конечно, все-таки мы должны это все съесть", - он сказал. И в этот же приезд он сказал: "Я понимаю, что очень тяжело российской науке сейчас, понятно, и денег нет, ни на что нет. Я, к сожалению, не всемогущ, но что-то я могу сделать. Я хочу прорвать информационный занавес". Понятно, что у российских институтов нет средств на то, чтобы полноценно выписывать журнал. А у них интересная была еще философия: информация должна стоить денег, это безнравственно – отдавать ее бесплатно. "Я не могу, - говорит, - это выше моих сил, я главный редактор, но есть коммерческие службы, и я не могу даром отдавать "Нейчер". Но я могу придумать другое. Я буду издавать "Нейчер для России", и мы с тобой этот проект провернем". И мы с ним этот проект осуществили. На самом деле, это тоже стоило немалых денег, этот проект назывался "Мансли Нейчер". Мы делали дайджест, мы собирали из четырех или пяти "Нейчер", которые, как известно, еженедельный журнал, а мы собирали из этих четырех или пяти…
Ольга Орлова: …выжимку, самые важные материалы.
Юрий Елдышев: Да. Мы давали, на самом деле, короткий рассказ обо всем, то есть перечень всего, а публиковали то, что могли. Не то что бы только сами, мы советовались, у нас был научно-консультативный совет, который состоял из академиков, членов РАН, мы консультировались с ними, но, в общем-то, и сами тоже много могли. У нас была некая команда активистов…
Ольга Орлова: Вы переводили на русский?
Юрий Елдышев: Нет, это было, конечно, абсолютно нереально.
Ольга Орлова: Англоязычный?
Юрий Елдышев: Дело даже не в том, что это, конечно, значительно дороже сделало бы проект, главное другое. Важно было, чтобы люди получали вот этот "Нейчер" почти одновременно с настоящим. То есть мы издавали его раз в месяц, но, грубо говоря, в феврале, в конце февраля выходила антология февральских номеров "Нейчер", ну, максимальная задержка – на месяц. Мы хотели, чтобы вот это ощущение причастности было.
Ольга Орлова: Да, чтобы российские ученые не чувствовали себя изолированными или второсортными, до которых информация доходит с опозданием.
Юрий Елдышев: Да, это правда. Постепенно этот проект рос, расширялся, фантастические совершенно потребности, как выяснилось, в журнале даже таком, усеченном, были. Конечно, он был беднее, он был не на мелованной бумаге, он был не полностью цветной, он был скромный, но он был очень популярен в стране. И постепенно люди стали подписываться на настоящий "Нейчер", постепенно это стало неким феноменом общественной жизни, научной. То есть люди уже привыкли, хотели, просили, писали заявки. Вот его фактически это был проект, который он родил. И это параллельно с тем, что он каждый день писал статью. Он всегда писал, еженедельно, редакционную, страничку главного редактора, и плюс к этому еще массу материалов в журналы. Не говоря о том, что это были интервью и на телевидении, и на радио. Удивительная активность, удивительная энергия. Плюс к этому он успевал писать книги.
Ольга Орлова: Чем занимался сэр Джон после того, как он покинул пост главного редактора?
Юрий Елдышев: Он писал, очень много писал. Ну, у него была масса других, конечно, обязательств, и понятно, что определенный общественный статус сам по себе. Он издавал книги, он писал немножко мемуары, но главным образом, конечно, научные книги. Просто очень показательно в этом смысле – это последний подарок от него. Когда королева удостоила его рыцарского звания, я помню, позвонил ему, спросил: "Джон, господи, как же я теперь буду тебя называть?" – "Как раньше называл Джон, так и будешь называть Джон, так и положено обращаться". Вот это мечта, как говорил Мартин Лютер Кинг, – у меня есть мечта попытаться издать эту книжку.
Ольга Орлова: Это последняя книга сэра Джона?
Юрий Елдышев: Не уверен, нет, я не думаю, что это последняя книга. Это просто книга, которая, с моей точки зрения, показывает, с одной стороны, степень проникновения в науку… Очень характерное название – "Что осталось открыть в науке", то есть, в переводе на наш, границы непознанного. То есть это, на самом деле, с одной стороны, блестящее знание научных реалий... Вот он говорит, что мы уперлись сегодня в это, может быть, мы сумеем заглянуть туда-то. Причем это практически все естествознание, от астрофизики до проблем мозга и так далее, и тому подобное, то есть вот такая широта охвата. То есть это памятник, очень хороший такой, удивительный памятник светлому человеку.
Ольга Орлова: То есть вы думаете, что в России лучшим памятником для Джона Меддокса был бы русский перевод этой книги.
Юрий Елдышев: Да. Хотелось бы еще сказать, что он ушел из жизни в День космонавтики, а ужасно много он уделял этому внимания, поскольку чувствовал, насколько это важно, интересно и нужно. Ведь мало тогда кто понимал, многие считали, что это политика в основном – кто сильнее в космосе. А он видел за этим…
Ольга Орлова: Он чувствовал научную составляющую, научную перспективу космических исследований.
Юрий Елдышев: Да, совершенно верно.
Ольга Орлова: Хотя, получается, это еще в те времена, когда это было не настолько очевидно. Те выдающиеся результаты, которые сейчас идут, в космических исследованиях мы получаем, это все-таки результаты последних лет.
Юрий Елдышев: В том-то и дело, что тогда это были именно политические результаты – первый запуск, первая посадка на Луне… Замечательно, но науке-то от этого… А вот, поди ж ты, он предвидел это все еще 25 лет назад.
Ольга Орлова: На ваш взгляд, традиции "Нейчер" насколько широко распространились в мире и в России?
Юрий Елдышев: Знаете, на мой взгляд, это просто некий эталон, символ качества в науке, высший. "Нейчер" называют – это не преувеличение, не мой образ журналистский – инкубатором нобелевских лауреатов. Такой своеобразный журналистский, конечно же, штамп, но это как нельзя более удачная характеристика, то есть это главная марка. Значит, Джон придумал публиковать список самых цитируемых, самых актуальных, "горячих точек" в науке. Я много раз изучал эти списки, и, скажем так, из первой десятки штук 5-6 публикаций – это "Нейчер". Вы понимаете, это вещь достаточно объективная, то есть просто по индексу цитирования и так далее, и тому подобное неизменно. Эта система рецензирования, о которой я уже говорил, она в значительной степени была перенята в "Сайнс", и в этом смысле великолепный журнал "Сайнс", близнецы-братья…
Ольга Орлова: Да, конкуренты равновеликие.
Юрий Елдышев: Понятно. Но, положа руку на сердце, как мне кажется, я не хочу сказать, что "Нейчер" старше, но многое "Сайнс" заимствовал, как мне кажется, у "Нейчер", и ничего в этом плохого нет. Я с большим уважением отношусь к "Сайнс", и Джон, естественно, относился. Хотя, конечно, тогда уже чувствовалась некая конкуренция, но это была очень добропорядочная, очень ответственная конкуренция. Что касается России, то в научном мире это была мечта. Публикация в "Нейчер" – это было равновелико, положим, докторской диссертации. Одна публикация в "Нейчер"! Это был уровень, многие стремились к этому и не достигали.
Ольга Орлова: Это было отдельным пунктом в биографии.
Юрий Елдышев: Да, совершенно верно, это было событие.
Ольга Орлова: Вообще, создать журнала мирового уровня – это отдельная огромная задача. Нужно ли России пытаться создавать аналоги "Нейчер", "Сайнс", нужно ли замахиваться на это?
Юрий Елдышев: Я знал о проектах такого рода, они возникли сравнительно недавно, уже в этом веке. И меня приглашали даже с учетом того, что я работал с "Нейчер". Честно говоря, я с большим скепсисом отношусь. Я не уверен, что в этом есть необходимость. Вот Джон отстаивал всю свою жизнь, что наука – это наднационально, наука – это феномен мировой, трансграничный, заведомо трансграничный. В современной науке люди так и работают, то есть давно уже не существует никаких барьеров, никаких границ, работают международными коллективами. Даже они могут быть распределены, люди могут сидеть за своими компьютерами, и все равно это одна команда общается. С каждым годом, с каждым днем этот все больше и больше, все сильнее и сильнее феномен в науке проявляется - трансграничность, планетарность. И в этом смысле, на мой взгляд, лучше потратить огромные деньги на реальную какую-то помощь.
Ольга Орлова: То есть вы имеете в виду, что деньги лучше вкладывать в научные исследования, чем в создание научных журналов.
Юрий Елдышев: Да, потому что есть это. Понимаете, издавать такой журнал на русском – во имя чего? Во имя некого не очень понятного престижа? Опять-таки это будет, скорее, политическая цель некая, проект ненаучный. Что это даст? Читать реально весь мир сможет только после того, как это будет переведено на английский. Наши ученые, которые работают на соответствующем уровне, знают английский настолько, чтобы читать по-английски и при необходимости либо написать, либо им помогут. Это не неразрешимая проблема. Гораздо важнее соответствие стандартам мировым. То есть далеко не любой безукоризненный, хороший, интересный результат можно изложить так, чтобы он принят был к публикации в "Нейчер". Там должен быть просто целый перечень требований соблюден: надо вплести это в контекст мировой науки, показать, как это соотносится, что было известно до этого, что в итоге мы теперь узнали заново, рассказать обязательно о методике… В общем, там целый ряд требований.
Ольга Орлова: Публикация в "Нейчер" – это отдельный жанр.
Юрий Елдышев: Да, притом что там много жанров в самом "Нейчер", внутри, и ко мне обращались не раз люди, очень хорошие ученые, которые спрашивали: "Помоги, расскажи…" И я им давал конкретные советы.
Ольга Орлова: Как написать именно для "Нейчер".
Юрий Елдышев: Да, как написать для "Нейчер" так, чтобы вероятность публикации в "Нейчер" была повыше. В любом случае, отвечая на вопросы, я не уверен в том, что надо тратить очень большие силы на создание такого журнала. То есть, с одной стороны, конечно, как говорится, приятно за державу было бы, но я не очень верю в то, что это реально.