Чубайс, Белых, теперь вот Крыштановская, десяток-другой менее известных имён… Рисунок один. Идут служить власти, называя её, как Крыштановская, самодержавной, и не скрывая, а наоборот, подчёркивая свою приверженность другому устройству. Она же: "Надо все-таки идти к демократии… Я хочу влиять изнутри на то, чтобы все-таки эти задачи актуализировались".
Некоторые роялисты шли служить Наполеону, но при этом не объявляли, что будут стараться, чтобы во Франции актуализировались задачи восстановления Бурбонов. Многие царские офицеры, чиновники, учёные шли служить советской власти, но при этом не провозглашали, что они всё равно за капитализм и будут способствовать актуализации капиталистических задач в СССР.
Сегодня российская власть принимает таких людей на службу, совершенно спокойно относясь к тому, что это, по существу, пятая колонна, открыто несущая своё знамя. От них не только не требуют разоружения перед партией (это "Единая Россия", в которую пожелала вступить и была немедленно принята Крыштановская: "Все как-то быстро очень произошло, я сама даже не ожидала, что так быстро"), но награждает их с невиданной щедростью, буквально осыпая золотым дождём, как того же Чубайса.
От некоторых из них слышишь: "Не борцы, друг Горацио, свергают политические режимы, не борцы вроде Немцова!". Ты легко соглашаешься, к слову добавляя, что не они утверждают и новые режимы. Думаешь, что разговор окончен, но нет, тебя вдруг настороженно спрашивают, что ты хотел сказать.
- Да ничего больше того, что сказал.
- Но вы же нас осуждаете!
- И в мыслях не было.
- Было, было, это же видно! Один ваш слушатель написал про Ольгу Крыштановскую, что теперь от неё будет дурно пахнуть, причём, постоянно, и что отмыться от этого ей будет гораздо труднее, чем в "это" вляпаться. Разве так можно? Вон ваш Борис Парамонов, он, в отличие от вас, человечный человек. Он говорит, что проблема таких людей, как мы, это проблема не политическая или нравственная, а психологическая. Ну, не могу я воевать с ветряными мельницами. Так и жизнь пройдёт. А я хочу делать что-то конструктивное.
- Бог в помощь.
Больше всего психологии у социолога Крыштановской. Она говорит, что не хочет быть среди тех, кто "шельмует Россию", "сеет рознь", кому хочется, чтобы России было "чем хуже". Она не может не знать, что среди более-менее солидных противников режима таких нет, что такие даже в худшие времена - редкость. Но теперь ей нужно, чтобы они были.
До сих пор никто действительно не осудил ни Чубайса, ни Белых, ни Крыштановскую, ни других перебежчиков, но это понять как раз легко: в русской традиции не осуждать таких людей, а презирать.
Несколько труднее понять, почему всё-таки режим позволяет им не только оставаться при демократических взглядах, но и открыто демонстрировать их, критикуя существующий порядок. Не стоит, кстати, упрощать себе задачу, говоря, что вместо взглядов у них простые личные интересы. Есть и взгляды, в том-то и дело, что есть. Тут надо вспомнить, что Путин в своё время был не прочь увидеть СПС с "Яблоком" в Государственной думе. Будем справедливы: это не был наигрыш. В готовности такого режима что-то уделять демократической оппозиции в обмен за содействие или даже простую – гайдаровскую - умеренность нет ничего особенного. Правда, до тех пор, пока хватает сил держать взаперти Ходорковского и в покорности - СМИ, проводить выборы по-сочински.
Ну, а если сил перестанет хватать или внутренние трудности вынудят режим увеличить давление на страну? Что они будут тогда делать, Чубайсы-Белых-Крыштановские? Последняя говорит, что если что не так, она просто покинет партию власти, поскольку желает "оставаться внутренне независимым человеком" и, опять же, "внутренне демократом". Но свалить легко в ситуации, которую можно условно назвать штатной – вроде той, что сейчас. А когда начнутся новые посадки, "принуждение к миру" очередной Грузии и сочинские дубли, когда быть несогласным с этим будет по-настоящему страшно? Тогда… Кто-нибудь удивится, если тогда мы услышим от этих людей, что покидать ряды в трудный час, при возросшем количестве тех, кто сеет рознь и шельмует Россию, было бы некрасиво, и что посему они остаются?
Ну, а вдруг – поражение и ряды рассеются, как в августе 1991-го?
Ну, а тогда публике будет не до нас, да и сколько той жизни!
Некоторые роялисты шли служить Наполеону, но при этом не объявляли, что будут стараться, чтобы во Франции актуализировались задачи восстановления Бурбонов. Многие царские офицеры, чиновники, учёные шли служить советской власти, но при этом не провозглашали, что они всё равно за капитализм и будут способствовать актуализации капиталистических задач в СССР.
Сегодня российская власть принимает таких людей на службу, совершенно спокойно относясь к тому, что это, по существу, пятая колонна, открыто несущая своё знамя. От них не только не требуют разоружения перед партией (это "Единая Россия", в которую пожелала вступить и была немедленно принята Крыштановская: "Все как-то быстро очень произошло, я сама даже не ожидала, что так быстро"), но награждает их с невиданной щедростью, буквально осыпая золотым дождём, как того же Чубайса.
От некоторых из них слышишь: "Не борцы, друг Горацио, свергают политические режимы, не борцы вроде Немцова!". Ты легко соглашаешься, к слову добавляя, что не они утверждают и новые режимы. Думаешь, что разговор окончен, но нет, тебя вдруг настороженно спрашивают, что ты хотел сказать.
- Да ничего больше того, что сказал.
- Но вы же нас осуждаете!
- И в мыслях не было.
- Было, было, это же видно! Один ваш слушатель написал про Ольгу Крыштановскую, что теперь от неё будет дурно пахнуть, причём, постоянно, и что отмыться от этого ей будет гораздо труднее, чем в "это" вляпаться. Разве так можно? Вон ваш Борис Парамонов, он, в отличие от вас, человечный человек. Он говорит, что проблема таких людей, как мы, это проблема не политическая или нравственная, а психологическая. Ну, не могу я воевать с ветряными мельницами. Так и жизнь пройдёт. А я хочу делать что-то конструктивное.
- Бог в помощь.
Больше всего психологии у социолога Крыштановской. Она говорит, что не хочет быть среди тех, кто "шельмует Россию", "сеет рознь", кому хочется, чтобы России было "чем хуже". Она не может не знать, что среди более-менее солидных противников режима таких нет, что такие даже в худшие времена - редкость. Но теперь ей нужно, чтобы они были.
До сих пор никто действительно не осудил ни Чубайса, ни Белых, ни Крыштановскую, ни других перебежчиков, но это понять как раз легко: в русской традиции не осуждать таких людей, а презирать.
Несколько труднее понять, почему всё-таки режим позволяет им не только оставаться при демократических взглядах, но и открыто демонстрировать их, критикуя существующий порядок. Не стоит, кстати, упрощать себе задачу, говоря, что вместо взглядов у них простые личные интересы. Есть и взгляды, в том-то и дело, что есть. Тут надо вспомнить, что Путин в своё время был не прочь увидеть СПС с "Яблоком" в Государственной думе. Будем справедливы: это не был наигрыш. В готовности такого режима что-то уделять демократической оппозиции в обмен за содействие или даже простую – гайдаровскую - умеренность нет ничего особенного. Правда, до тех пор, пока хватает сил держать взаперти Ходорковского и в покорности - СМИ, проводить выборы по-сочински.
Ну, а если сил перестанет хватать или внутренние трудности вынудят режим увеличить давление на страну? Что они будут тогда делать, Чубайсы-Белых-Крыштановские? Последняя говорит, что если что не так, она просто покинет партию власти, поскольку желает "оставаться внутренне независимым человеком" и, опять же, "внутренне демократом". Но свалить легко в ситуации, которую можно условно назвать штатной – вроде той, что сейчас. А когда начнутся новые посадки, "принуждение к миру" очередной Грузии и сочинские дубли, когда быть несогласным с этим будет по-настоящему страшно? Тогда… Кто-нибудь удивится, если тогда мы услышим от этих людей, что покидать ряды в трудный час, при возросшем количестве тех, кто сеет рознь и шельмует Россию, было бы некрасиво, и что посему они остаются?
Ну, а вдруг – поражение и ряды рассеются, как в августе 1991-го?
Ну, а тогда публике будет не до нас, да и сколько той жизни!