Программу ведет Светлана Толмачева. В программе принимает участие Марина Халидова, директор регионального общественного Фонда «Новое время».
Светлана Толмачева: В Свердловской области начинается реализация международного проекта «Вместе против СПИДа». В течение двух лет будет создана сеть организаций, работающих в сфере ВИЧ-инфекции, что в результате должно улучшить качество помощи людям, которые столкнулись с этой проблемой.
Подробности мы узнаем сегодня от директора регионального общественного Фонда «Новое время» Марины Халидовой.
Доброе утро, Марина Владимировна.
Марина Халидова: Доброе утро.
Светлана Толмачева: Марина Владимировна, прежде чем мы с вами начнем разговор, я процитирую лишь небольшую часть из докладной записки Свердловского Центра по профилактике и борьбе со СПИДом. « В Свердловской области эпидемическая ситуация по ВИЧ-инфекции расценивается как крайне неблагополучная. По данным Центра, зарегистрировано более 28 тысяч случаев ВИЧ-инфекции. В эпидемический процесс вовлечены все социальные и возрастные группы населения. Наибольшая доля ВИЧ-инфицированных приходится на молодых, трудоспособных людей. Две трети выявленных – это лица 20-29 лет. В настоящее время зарегистрировано 179 отказных детей в возрасте до 6 лет, рожденных от ВИЧ-инфицированных матерей».
Марина Владимировна, вот эти цифры, они о чем говорят – о том, что в Свердловской области медики хорошо научились выявлять ВИЧ-инфекцию? И если таким же хорошим способом поставить дело в соседних регионах, то ситуация будет сходной? Или же все-таки в отдельно взятой Свердловской области ситуация близка к катастрофе?
Марина Халидова: Ну, я думаю, что эти цифры обусловлены не тем, что хорошо работают медики. Примерно во всех регионах России качество диагностики ВИЧ-инфекции одинаковое. Сейчас везде есть тест-системы, сейчас обследуются те категории людей, которые подлежат тесту на ВИЧ. Я думаю, что действительно в нашей области очень неординарная ситуация. Не знаю, можно ли ее назвать катастрофой, но то, что мы живем в очень неблагополучном районе по ВИЧ-инфекции, это действительно так.
Светлана Толмачева: А чем это обусловлено?
Марина Халидова: Мне сложно сказать, потому что специальные исследования по этому вопросу не проводились. Я думаю, что здесь сложилось несколько факторов. И то, что в свое время Свердловскую область выбрали как трафик наркотиков. Вы знаете, что доступ наркотиков в нашу область до сих пор продолжается. И заболевание молодых людей наркоманией, оно протекает волнообразно. То вдруг региональным властям покажется, что ситуация с наркоманией улучшается, то вдруг опять повышается заболеваемость – и появляются молодые люди подросткового возраста, употребляющие наркотики внутривенно. Это одна из причин.
А также отсутствие региональных программ и, я думаю, государственных программ по сексуальному образованию молодежи, которые могут защитить молодых людей от передачи вируса половым путем. Поэтому сейчас все больше и больше заражаются женщины, которые никогда не употребляли наркотики, но получают вирус от своих половых партнеров.
То есть причин очень много. Надо в этом разбираться. Но я думаю, что прежде чем разбираться с причинами, надо все-таки предпринимать какие-то меры для того, чтобы остановить такое быстрое распространение ВИЧ-инфекции в нашей области.
Светлана Толмачева: Но ведь до сих пор в Свердловской области какие-то усилия прилагались к этому?
Марина Халидова: Да, конечно, усилия прилагаются. Но я считаю, что они неадекватны тому, что сейчас происходит. Надо в несколько раз эти усилия сделать более эффективными. Причем просто региональное правительство с этим не справится. Должны быть государственные программы, на них должны выделяться государственные деньги для того, чтобы они становились эффективными.
Светлана Толмачева: Вот что касается государственного обеспечения. Не хотелось бы драматизировать положение людей, живущих с ВИЧ, но факты говорят сами за себя. В Екатеринбурге на сегодняшний день не хватает лекарств для ВИЧ-инфицированных. Раньше лекарства закупали на средства из городского и областного бюджетов, а в этом году поставками занялся Росздравнадзор. Только в Екатеринбурге в препаратах сейчас нуждается около сотни человек. Почему лекарства не поступают в регион, выяснял екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Денис Каменщиков.
Денис Каменщиков: По данным областного Министерства здравоохранения, показатель распространенности ВИЧ-инфекции в Свердловской области превышает среднероссийский уровень в 2,5 раза. По области зарегистрировано почти 30 тысяч случаев ВИЧ-инфекции. Так называемые антиретровирусные препараты постоянно – непрерывными курсами – получают 400 человек, в том числе и 96 екатеринбуржцев. Но сейчас лекарств не хватает, и старшая медсестра городского Центра по профилактике и борьбе со СПИД Римма Фукалова разводит руками.
Римма Фукалова: Вот 26 июня последний раз у нас был в наличии, выдали последнюю упаковочку Эпивира в таблетках. И я уже не помню, когда у нас был Комбивир. Наверное, в течение двух недель у нас его нет, этого Комбивира.
Денис Каменщиков: С начала года в Свердловскую область поступило всего 7 процентов от требуемого количества лекарств. Однако начальник отдела по связям с общественностью областного Министерства здравоохранения Константин Шестаков не готов назвать сложившуюся ситуацию катастрофической.
Константин Шестаков: «Катастрофа» – это журналистский, конечно, термин. Ситуация сложная по всей России. Сорваны графики поставок. У нас сейчас по национальному проекту «Здоровье» все антивирусные препараты для ВИЧ-инфицированных поставляются Федерацией. Вот эти препараты просто не поставляются. Но мы сейчас выкручиваемся за счет средств областного бюджета. Но беременные женщины, дети ВИЧ-инфицированные, они обеспечены препаратами полностью.
Денис Каменщиков: Ежемесячно на лечение одному человеку требуется до 35 тысяч рублей. Естественно, это далеко не всем по карману. Тем более что в обычной аптеке таких препаратов практически не купить. А потому нуждающиеся буквально осаждают лечебно-диагностическое отделение городского Центра по профилактике и борьбе со СПИД. И общаться с ними, по словам заведующей отделением Надежды Ворониной, крайне сложно.
Надежда Воронина: Особенно агрессивно настроены родственники. Если еще сами пациенты как-то стараются нас понять, как-то выйти из этого положения, то особенно сложно общаться с родственниками. Мы испытываем даже агрессию по отношению к нам.
Денис Каменщиков: В чем причина срыва сроков поставок лекарств, в областном Министерстве здравоохранения до конца не понимают. Медики сейчас теряются в догадках. По одной версии, Росздравнадзор не вовремя провел конкурс среди поставщиков вакцины, по другой – вообще забыл его провести. Есть еще версия о том, что лекарства «зависли» на таможне. В любом случае, нуждающимся свердловчанам их остается только ждать.
Светлана Толмачева: Марина Владимировна, скажите, пожалуйста, насколько тяжело сейчас людям со СПИДом преодолевать эту проблему? Это действительно угрожает их жизни?
Марина Халидова: Мне тяжело было слушать этот репортаж, потому что мы всегда находим причины... Я думаю, что это преступление. К сожалению, ВИЧ-инфекция является таким заболеванием, при котором лечение назначается один раз и пожизненно. И ни в коем случае нельзя прерывать лечение ни на один день. Потому что вирус себя ведет таким образом, что как только дашь ему передышку, не будешь его прикрывать антиретровирусными препаратами, он тут же начинает размножаться, но уже в другом виде. То есть если раньше он реагировал на первую схему лечения, как ее называют, то после того, как пройдет перерыв, он уже не будет на нее реагировать.
И трагедия нашей страны, не побоюсь этого слова, в том, что мы не имеем других препаратов, которые есть в других странах. Там бывают такие вещи. Допустим, принимать препараты очень тяжело. Это надо делать каждый день в определенное время, это надо связывать с определенной пищей. И некоторые люди не выдерживают после пяти-семи лет принятия таких препаратов, и они просят у докторов отдых. Им в таком случае говорят: «Ну уж если вам никак больше не терпится, вы можете прерваться, но будьте готовы к тому, что потом вам придется получать более дорогостоящие препараты, и страховая компания, возможно, на первых этапах их не сможет оплачивать». Люди идут на это сознательно, хотя потом они все эти деньги получают обратно.
Я буквально вчера по Интернету получила информацию о том, как люди уже по 50 тысяч собственных денег тратят на то, чтобы закупать... это не в нашей области, сообщение пришло из Орла, но сейчас лихорадит Интернет буквально по всей России, и человек не может возместить эти деньги. То есть эти 50-100 тысяч рублей уходят в никуда. Люди будут судиться. И я не знаю, выиграют ли они эти процессы. Поэтому в нашей области людям тоже тяжело.
К нам в Центр социально-психологической помощи приходят люди с ВИЧ-инфекцией, и мы пытаемся им всячески помочь. И одно из направлений нашей работы – это подготовить людей к терапии. И это не одного месяца задача. Подготовить взрослого человека к терапии сложно. Подготовить маму к терапии ребенка тоже очень сложно, потому что ребенок практически очень нелегко переносит препараты. И в первые, может быть, две-три недели, полтора месяца бывают побочные эффекты у этих препаратов. Поэтому мы прилагаем огромные усилия для того, чтобы сформировать такую приверженность. И что получается? У нас многие люди не начинают принимать препараты, потому что они не уверены в такой ситуации. Они знают, что если они сейчас начнут их принимать, то может наступить момент... в нашем государстве до такой степени неуверенность в том, что препараты закончатся – и они будут обречены. Потому что тогда появится вторая схема, которая в несколько раз дороже первой схемы препаратов.
Светлана Толмачева: Вот самое трагичное в этой ситуации то, что люди, живущие с ВИЧ, не могут публично выразить свой протест и свое возмущение тем, что происходит. Об этом могут рассказывать общественные организации, могут рассказывать средства массовой информации, но сами они по-прежнему на нелегальном положении. Ни они сами, ни их родственники не могут выйти, встать с пикетом к зданию областного правительства, около полпредства, например, в Свердловской области. И, собственно, если говорить о вашем проекте, который вы сейчас реализовываете, который завершится через два года, можно ли ожидать, что уровень толерантности в обществе каким-то образом улучшится за это время, и у вас появится какая-то общественная организация, которую будут представлять люди, которые не побоятся сказать, что «мы ВИЧ-инфицированны, мы живем в Свердловской области, и мы будем защищать свои права», как вы думаете?
Марина Халидова: Я хочу сказать, что наш проект, в котором принимают участие несколько городов Свердловской области, он в основном и направлен на то, чтобы не только качество помощи людям с ВИЧ улучшалось, но и повышалась толерантность в Свердловской области к этим людям. Конечно, задача очень сложная.
Мы работаем в партнерстве с немецкими коллегами, которые давно работают в сфере ВИЧ/СПИДа. И вот недавно у нас проходила пресс-конференция, и постоянно наши немецкие партнеры подчеркивают: «Давайте постараемся сделать так, чтобы напряженность в области, она уменьшалась, а не возрастала». Но когда они узнали о такой ситуации с нашими препаратами, они стали опасаться, что будет происходить то, что происходило в начале появления ВИЧ-инфекции в Германии. Тогда собирались родственники, они оккупировали медицинские учреждения, были демонстрации, очень массовые протестные акции. И им бы не хотелось, чтобы в нашей Свердловской области такие вещи происходили.
Вы говорите о том, что наши люди не могут, что называется, открывать лицо, и это действительно так. Потому что уровень дискриминации очень высок в Свердловской области. Просто об этом не говорят. Об этом иногда говорим мы, представители общественных организаций. Но в свое время в Санкт-Петербурге была такая акция ко дню памяти людей, умерших от СПИДа, когда вынесли гробы и перед мэрией их выставили. И люди, участвующие в этой акции, получили очень неприятные последствия: кто-то был уволен с работы, кто-то имел угрозы в свой адрес. То есть это очень нелегко. Поэтому это действительно тяжелая ситуация.
Вот иногда нам говорят: «Чего вы беспокоитесь, люди с ВИЧ-инфекцией – это такие же больные, как больные раком, допустим, диабетом». Согласна. Тут нельзя сравнивать заболевания. Но те два заболевания, они не окрашены вот такой дискриминацией и низкой толерантностью. Поэтому мы надеемся, что наш проект будет каким-то образом менять ситуацию.
Светлана Толмачева: Марина Владимировна, сегодня не только жители Свердловской области, но и других городов России видят рекламу в самых оживленных местах, призывающую больше узнать о ВИЧ-инфекции - для этого нужно позвонить по бесплатному телефонному номеру в Москве. О СПИДе пишут в газетах, говорят в школах. Вот как вы намерены преодолевать некую информационную усталость от этой темы, которая сейчас накапливается в обществе?
Марина Халидова: К сожалению, информация, которая идет, в том числе, и через средства массовой информации, она не дает того эффекта, который хотелось бы видеть. Да, люди устают, но они кардинально не меняют свое поведение, которое их может защитить от ВИЧ/СПИДа. Я думаю, что надо все-таки менять, в том числе, и уровень подачи информации об этом заболевании. Потому что мы провели социологические исследования в рамках нашего проекта, и молодые люди, в принципе, осведомлены, как сделать так, чтобы не заразиться ВИЧ-инфекцией. Но к каким-то изменениям в их поведении это не ведет. То есть просто информация о том, что ВИЧ не передается таким-то или таким-то путем, она мало что меняет.
Я думаю, что вообще журналистам имеет смысл поучаствовать в образовательных программах. И я буквально сегодня утром думала о том, какую бы образовательную программу предложить журналистам, чтобы научить их писать таким образом, чтобы та информация, которая идет в газетах, через радио, телевидение, все-таки несла большую эффективность и больше защищала наших молодых людей от ВИЧ-инфекции.
Светлана Толмачева: Ваш проект интересен еще и тем, что развиваться он будет не только в Екатеринбурге, который информационно насыщен, и, может быть, действительно здесь немножко больше знают люди о том, как передается ВИЧ-инфекция, но также проект будет развиваться в шести других городах Свердловской области. Скажите, насколько там не похожа ситуация по правам человека на то, что происходит в Екатеринбурге? Насколько осведомлены люди в небольших городах Свердловской области?
Марина Халидова: Если говорить об уровне толерантности в небольших городах, то он, конечно, еще ниже. В большом городе легко спрятаться. В большом городе достаточно легко, если человек захочет, получить помощь. Люди не боятся встречаться, люди знают, что если они встретятся, то, например, в таких общественных организациях, как наша, конфиденциальность будет строго соблюдена. И мы работаем уже более трех лет, и до сих пор даже соседи по офисам не знают, чем мы занимаемся, что мы оказываем помощь людям с ВИЧ-инфекцией.
В малых городах другая ситуация. Там практически все друг друга знают. И люди не обращаются за помощью, я имею в виду ВИЧ-позитивных, потому что они боятся, что будет разглашена медицинская тайна. Они боятся, что узнают о том, что они ВИЧ-инфицированные, и отвернутся от них. И это действительно так. То есть если в этих городах узнают, что по соседству живет ВИЧ-позитивный человек, то соседи ведут себя очень по-разному. Некоторые просто предлагают уехать и не встречаться с их детьми, допустим. И недавно меня поразил очень неприятный факт. Участковый врач отказался пить чай в доме, когда он узнал, что здесь живет ВИЧ-позитивный молодой человек. То есть очень много таких ситуаций.
Конечно, надо кардинально менять эту ситуацию. Потому что нельзя оставлять людей без помощи. В малых городах Свердловской области очень высока заболеваемость. И вот по какому принципу мы выбирали эти города. То есть нам бы хотелось сформулировать нашу основную задачу так: чтобы любой человек в Свердловской области, независимо от того, где он живет, имел возможность получить помощь и получал бы качественную помощь. Поэтому города выбирались по-разному. Где-то очень высокая заболеваемость и нет медицинского специализированного учреждения, где-то невысокая заболеваемость, но есть медицинское учреждение и город побольше. Возможно, мы даже будем обмениваться ВИЧ-позитивными в разных городах. Допустим, из небольшого города люди смогут обращаться за помощью в большой город, который находится рядом. То есть технологии разные, и мы их будем отрабатывать. А потом мы их будем предлагать для распространения, если будет положительный опыт.
Светлана Толмачева: Ну, кроме того, что вы будете работать с ВИЧ-позитивными людьми, которые живут в разных городах Свердловской области, вы также свое внимание будете уделять и колониям. Нужно сказать, что в Свердловской области сосредоточена большая часть пенитенциарных учреждений Уральского федерального округа. Каким образом можно в этом направлении работать и улучшать качество помощи этим людям, которые сейчас находятся в местах заключения?
Марина Халидова: По моим сведениям, порядка 30 процентов зарегистрированных людей с ВИЧ-инфекцией, они действительно находятся в местах лишения свободы. И мы уже сейчас посещаем колонии, оказываем помощь людям с ВИЧ. Четыре колонии только в Свердловской области, где содержится порядка 900 людей с ВИЧ-инфекцией. Когда мы озвучиваем такие цифры за рубежом, то у людей глаза открываются. Потому что там не могут представить, что в местах лишения свободы находится такое количество ВИЧ-позитивных людей.
Хочу сказать, что уровень оказания помощи в колониях, конечно, гораздо ниже того, который хотелось бы видеть. Потому что сейчас очень многие люди с ВИЧ-инфекцией, находящиеся в местах лишения свободы, уже нуждаются в помощи. У нас есть надежда на препараты, которые будут поступать через глобальный фонд, где запланировано, что будут лечить и людей, находящихся в местах лишения свободы. Но, вы знаете, в свете того, что происходит сейчас у нас в России с препаратами, что-то моя надежда все меньше и меньше становится.
Мы оказываем людям социально-психологическую помощь, мы обучаем сотрудников системы наказания, как работать с ВИЧ-позитивными, и психологов, и социальных работников. То есть я считаю, что если человек оступился и попал в тюрьму, то это не значит, что он не должен получать помощь. Поэтому мы в этом направлении работаем.
Светлана Толмачева: Если говорить о защите прав людей, живущих с ВИЧ, то, наверное, нужно продолжить тему дискриминации при приеме на работу. Насколько мне известно, до сих пор сохраняется положение о том, что, допустим, мигранты, прибывающие на территорию Российской Федерации, в обязательном порядке сдают тест на ВИЧ-инфекцию. И работодатель, в принципе, видит, кого берет на работу. Вы каким-то образом мониторите ситуацию, существуют ли отказы именно по этому принципу: человек прибывает на территорию Российской Федерации, он ВИЧ-инфицированный – и ему отказывают в работе на территории страны?
Марина Халидова: Мы мониторим не только эту ситуацию. Да, есть законодательство, да, люди, приезжающие к нам из других стран, делают тест на ВИЧ. Но никогда работодатель не скажет, что «я не беру тебя потому, что у тебя ВИЧ-инфекция». Находится масса причин: «вакансии закончились, мы не нуждаемся больше в ваших услугах». И к нам такие люди обращаются редко. Но недавно Татьяна Георгиевна Мерзлякова, наш уполномоченный по правам человека, рассказывала о ситуации, когда сейчас человек, который попал в страну, находится в спецприемнике, у него выявлен ВИЧ. Его не могут вернуть обратно в ту страну, откуда он приехал, потому что отказываются принять его по той причине, что у него есть ВИЧ-инфекция. И пытаются оказать человеку помощь, но, наверное, это не одного месяца дело.
У нас есть и другие ситуации. У нас есть люди, которые уже увольнялись с работы тогда, когда сотрудники узнавали о том, что у них ВИЧ-инфекция. Мы пытались выяснить, каким образом была нарушена конфиденциальность, как начальник, допустим, одной из воинских частей узнал, что у него работает женщина с ВИЧ-инфекцией, но мы, к сожалению, не смогли этого сделать. Но, тем не менее, эта женщина уволена, и уволена потому, что у нее ВИЧ-инфекция. И это не единственный случай.
Светлана Толмачева: Скажите, а ваша общественная организация может предоставить юриста для того, чтобы отстоять права таких людей в суде, или это безнадежное дело?
Марина Халидова: У нас есть юрист. И мы готовы отстаивать права таких людей в суде. К сожалению, о чем мы с вами говорили в начале передачи, люди не хотят открывать свой ВИЧ-статус. Потому что если они пойдут в суд, то об этом узнают родственники в семье, которым часто не говорится о том, что у человека ВИЧ-инфекция, узнают соседи, узнают другие люди. И именно по этой причине люди не обращаются в суд. Мы им предлагаем свою помощь, но пока ни один человек не согласился.
У нас даже недавно у ближайшего друга одного из наших сотрудников погиб сын. И мы готовы поддерживать этого человека, мы готовы, потому что с нашей точки зрения и с точки зрения семьи, все-таки там была допущена ошибка, и человеку не сохранили жизнь. Но через какое-то время родители подошли и сказали: «Нет, мы не будем этим заниматься, потому что столько страданий вынес наш сын, и если мы и после его смерти будем выносить страдания, потому что все узнают о том, что у нас в семье была ВИЧ-инфекция, мы не хотим этого делать».
Светлана Толмачева: То есть эта деликатная ситуация сохранится, и вы так и будете работать вот именно с таким положением дел?
Марина Халидова: Ну, мы попытаемся что-то сделать. Одно из направлений – это все-таки оказывать поддержку тем ВИЧ-позитивным людям, которые хотят бороться за свои права. Я понимаю, что это делается слишком медленно. Наши волонтеры, активисты, они ездят на форумы представителей людей, живущих с ВИЧ/СПИДом, они учатся, как защищать свои права. Наши международные партнеры нам помогают в этом деле. Я думаю, они наберут силу, и мы будем их всячески поддерживать, если они начнут бороться за свои права.
Светлана Толмачева: Марина Владимировна, Европейский союз и ваши немецкие партнеры потратят на проект для Свердловской области порядка 250 тысяч евро. Вот как вы считаете, когда и чем окупятся эти средства?
Марина Халидова: Мне бы хотелось, чтобы эти средства начали окупаться уже прямо вчера. И я думаю, что они уже начали окупаться. Потому что уже проведено исследование, уже прошла конференция, уже образовался координационный комитет из представителей государственных и негосударственных организаций, из представителей органов власти, которые будут совместно решать проблемы ВИЧ-инфекции в нашем регионе. И я думаю, те люди, которые примут участие, специалисты, и не только медицинских учреждений, а это и социальные работники, психологи, юристы, журналисты, я надеюсь, они примут участие в наших образовательных семинарах и тоже получат информацию о том, как противодействовать ВИЧ-инфекции на территории Свердловской области. И та отдача, которая будет возникать при работе с ВИЧ-позитивными людьми на их рабочих местах, она, я думаю, окупит те небольшие, скажу вам, средства, которые отпущены на этот проект.
Светлана Толмачева: Одна из целей вашего проекта – создать сеть организаций, которые будут работать с людьми, живущими с ВИЧ. Скажите, а вот нужны ли новые общественные организации? Ведь, действительно, есть ваш Фонд, есть еще несколько других работающих организаций. Может быть, этих усилий достаточно? Или все-таки новые организации остро необходимы сейчас в Свердловской области?
Марина Халидова: Я думаю, что общественных организаций всегда мало. Мы с вами говорили о том, что работает несколько городов в нашем проекте. И Свердловская область достаточно большая территория. И невозможно, находясь в Екатеринбурге, оказывать помощь людям, которые живут за 400 километров от нас. Новые организации, конечно, нужны. И к нашему счастью, уже есть общественные организации, которые оказывают помощь людям с ВИЧ и готовы присоединиться к оказанию помощи уже на базе своих действующих проектов.
Мы с вами говорили о том, что порядка 30 тысяч зарегистрированы ВИЧ-позитивных в Свердловской области. Но вы, наверное, знаете о коэффициентах скрытой инфекции в области. И я думаю, что около 100 тысяч ВИЧ-позитивных, не меньше, проживают в нашей области. Такому количеству народа нужно очень много организаций. И когда мы проводили исследование, как раз опрашиваемые люди с ВИЧ-инфекцией говорили о том, что самый высокий уровень толерантности и, пожалуй, самое высокое качество оказания социально-психологической помощи как раз в общественных организациях, в негосударственных организациях. И если там работают подготовленные специалисты, то я думаю, люди будут обращаться.
Вы знаете, вот сейчас наша организация, она уже буквально рвется на части, потому что у нас разбухает количество услуг. Пока мы не можем перенаправить людей с ВИЧ-инфекцией в другие организации. У нас уже сейчас семь направлений в одном проекте. И мы ищем те организации, которые близки по деятельности, допустим, одному из направлений нашей работы – детскому проекту. Потому что вы называли цифры детей с ВИЧ-инфекцией – это огромные цифры. Вот наши немецкие партнеры, когда мы их просили показать нам опыт работы с ВИЧ-позитивными детьми в Германии, разводят руками и говорят: «У нас за прошлый год не родился ни один ВИЧ-позитивный ребенок». У них люди не умирают от СПИДа, и поэтому они нам не могут показать опыт хосписов, где содержатся и провожают, так скажем, в последний путь людей со СПИДом. То есть там огромные успехи в борьбе с ВИЧ-инфекцией.
У нас, к сожалению, все это очень актуальные направления - и дети ВИЧ-позитивные, и отказные дети, и люди, погибающие от СПИДа, которые нуждаются в помощи, в уходе, в сопровождении. То есть я думаю, все больше и больше общественных организаций должны оказывать им помощь из тех, кто уже существует. И я буду очень рада, если будут присоединяться и другие.
Светлана Толмачева: Это что касается общественников. Ну а что касается работы с госслужащими, с чиновниками. Вы собираетесь читать им лекции, что такое «хорошо» и что такое «плохо», что нужно к людям относиться по-человечески, или каким образом вы собираетесь с ними работать?
Марина Халидова: Вы знаете, я в таком случае все время говорю, что чиновники – это очень умные люди, и они неплохие люди. И что такое «хорошо» и что такое «плохо» в плане ВИЧ-инфекции, они просто могут не совсем понимать и осознавать. Потому что это вообще не их направление деятельности.
Но вот мы уже начали встречаться с чиновниками. Мы встречались и с заместителем председателя правительства по социальным вопросам господином Власовым. И я вам хочу сказать, что вообще они открыты к диалогу. И вот что мне очень понравилось, когда у нас создавался координационный комитет, Министерство по социальной политике, Министерство образования Свердловской области, они пришли к нам сами и предложили свои услуги. Они видят проблемы и хотят в этом участвовать. Поэтому будут собираться «круглые столы», будет работать, так сказать, коллективный разум и государственных чиновников, и негосударственных организаций. Мы все люди умные и мы не плохие люди, просто надо объединиться и работать.
Светлана Толмачева: И справедливости ради надо сказать, что в Министерстве здравоохранения Свердловской области уже в пятницу прошли экстренные совещания по вопросу помощи людям, которые сейчас остались без лекарств в Свердловской области. Мы будем следить за развитием этой ситуации, потому что каким-то образом она должна быть разрешена.
И в завершение нашей беседы, Марина Владимировна, я бы хотела задать вам вот какой вопрос. Какие меры нужно предпринять в целом по стране, чтобы затормозить развитие ВИЧ-инфекции? И, кстати, этот вопрос будет обсуждаться на собрании «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. Вот это совещание как-то повлияет на ситуацию?
Марина Халидова: Пару месяцев назад я была на международной конференции в странах Восточной Европы и Центральной Азии и слушала представителей министерств из Москвы. И там как раз обсуждались и вопросы подготовки встречи «Восьмерки». И был уполномоченный советник президента, который отвечал за этот вопрос. Обсуждали его очень неплохо. Я надеюсь, что «Восьмерка» обсудит эти проблемы и все-таки будут приняты какие-то серьезные решения.
Что касается России, то нашему правительству российскому надо наконец понять, что СПИД – это глобальная проблема, и что мы можем потерять целое поколение молодых россиян, и последствия непредсказуемы, их никто не просчитывает, хотя я думаю, что президенту различные, в том числе и зарубежные, организации дают сведения о том, что может произойти. Вот надо наконец перестать вот так несерьезно относиться к этому, и надо понять, что без государственного подхода, без создания стратегии противодействия ВИЧ... а она сейчас нужна везде, начиная от первичной профилактики до оказания помощи людям в стадии СПИДа, будет мало что меняться.
Светлана Толмачева: Я благодарю вас, Марина Владимировна, за участие в нашей утренней программе.
В Свердловской области в течение ближайших двух лет будет осуществляться международный проект «Вместе против СПИДа», финансируемый Европейским союзом и немецкими партнерами Фонда «Новое время».