Программу ведет Татьяна Валович. Принимают участие председатель правления правозащитного центра "Беллона" Александр Никитин и корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Илья Орлов.
Татьяна Валович: Энергетическая безопасность - одна из главных тем саммита "большой восьмерки". В канун саммита проблему обсуждали в Петербурге и на Альтернативном форуме по энергетике. Участники конференции выработали совместную позицию и собираются предложить свои рекомендации лидерам стран "большой восьмерки".
Илья Орлов: Энергетическая безопасность можно обеспечить лишь путем коренных изменений в энергетической стратегии. Это прежде всего отказ от атомных программ в пользу альтернативных источников энергии. Таково мнение участников форума. Их резолюцию озвучил лидер экологического движения «Гроза» Алексей Козлов...
Алексей Козлов: Отказаться от развития ядерной энергетики из-за неприемлемой опасности современных ядерных реакторов, нерешенной проблемы радиоактивных отходов, неразрывной связи с ядерным оружием. Отказаться от прямого и косвенного государственного субсидирования ядерной энергетики. Уделять решающее внимание развитию энергосбережения возобновимых источников энергии. Запретить трансграничное перемещение радиоактивных отходов, включая отработавшее ядерное топливо.
Илья Орлов: Возможное соглашение между правительствами США и Российской Федерации о захоронении на территории России тысяч тонн американских ядерных отходов стало фактически центральным вопросом форума. Против этой сделки выступили не только российские, но и зарубежные участники конференции. Депутат Европарламента, член фракции "зеленых" Ребекка Хармс...
Ребекка Хармс: У России и так масса нерешенных проблем - как с военными, так и с гражданскими ядерными программами. Мы никогда не поддержим идею импорта ядерных отходов на территорию России, поскольку не существует соответствующих международных стандартов. Мы считаем, что все страны, которые используют атомную энергетику, должны сами отвечать за решение проблемы ядерных отходов. Кроме того, Соединенные Штаты, прежде чем предлагать России какие-либо соглашения в ядерной области, должны были бы оценить уровень демократии в этой стране. А по моим впечатлениям, у россиян сегодня просто нет права на протест.
Илья Орлов: Сопредседатель немецкой партии "Союз 90/Зеленые" Рейнхард Бьютиковер заявил...
Рейнхард Бьютиковер: Каждая страна должна препятствовать тому, чтобы ее превращали в ядерную помойку. И, если Путин заключит подобную сделку, он, с моей точки зрения, будет действовать не в российских интересах.
Илья Орлов: Участники прошедшего в Петербурге Альтернативного форума по энергетике не собираются ограничиваться лишь декларированием своих требований и надеются внести эти рекомендации в повестку следующего саммита "большой восьмерки", который пройдет в будущем году в Германии.
Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях участник и соорганизатор прошедшего в Петербурге Альтернативного форума по энергетике, председатель правления петербургского правозащитного центра "Беллона" Александр Никитин.
Александр Константинович, все ли участники форума, которые хотели приехать, смогли добраться? Вы не ощутили каких-то репрессий на своем мероприятии?
Александр Никитин: К сожалению, не все участники форума смогли добраться, и в основном это касалось участников форума зарубежных, потому что очень тяжело было получить визу в Россию. Сейчас существует масса препятствий, например, один из участников форума, который все-таки приехал из Латвии, он трижды пытался получить визу и получил в последний момент, но перед этим он постоянно слышал ответ: у вас нет оснований посещать Россию. Вот таких людей было на самом деле много. Об этом, кстати, говорилось на форуме, что если бы не было таких препятствий, то, наверное, на форуме было бы не 60 человек, а, может быть, 600.
Татьяна Валович: То есть такой ответ давало Министерство иностранных дел России при получении визы?
Александр Никитин: Такой ответ давали консульские работники в этих странах.
Татьяна Валович: А вот заявление члена фракции "зеленых" в Европарламенте Ребекки Хармс о том, что у россиян сегодня просто нет права на протест, вызвано в том числе и впечатлением от попытки провести во вторник в Петербурге акцию против ввоза ядерных отходов? Что случилось? Как вы это прокомментируете все?
Александр Никитин: Да, вы знаете, Ребекка как раз присутствовала при этом, и она была просто шокирована тем, что там произошло. Когда они подъехали в это место, на площадь, то она говорит: у меня такое впечатление было, что на площади только представители спецслужб, потому что это были специфически одетые люди в гражданском. Она сказала, что просто наблюдала, как у них под одеждой были какие-то предметы, которые были похожи на оружие. Эта акция продлилась буквально полминуты. Через полминуты масса омоновцев навалилась на этих хрупких девчонок, которым по 18-20 лет, и затащили их в автобус, и на этом все завершилось. Она была просто шокирована тем, как это все произошло.
Татьяна Валович: Может быть, это было связано с тем, что эта акция не была заранее запланирована? В связи с чем она проводилась?
Александр Никитин: Для того, чтобы провести пикет, надо об этом уведомить, то есть не надо получать разрешение.
Татьяна Валович: То есть это не демонстрация, не митинг?
Александр Никитин: Это не демонстрация, не шествие, это не митинг многотысячный и так далее. Это пикет нескольких людей, которые развернули плакат, которые хотели сказать: мы против того, чтобы был подписан договор между Соединенными Штатами и Россией в области использования атомной энергии. Вот и все. Потому что мы опасаемся, что под этим договором потом повезут отходы в Россию.
Татьяна Валович: Как вы считаете, этот случай будет ли поводом более пристально, еще более пристально следить за тем, какие процессы проходят в России со стороны, скажем, Европарламента?
Александр Никитин: Я думаю, да, потому что, кроме Ребекки Хармс, там было много депутатов из других парламентов, из Франции, из Нидерландов, из Швеции, и они просто увезли вот эти впечатления из Санкт-Петербурга в свои страны, в свои парламенты. Они говорили о том, что, конечно, они будут постоянно об этом говорить, они будут постоянно об этом помнить. И поэтому Ребекка говорит о том, что, прежде чем подписывать такие серьезные договоры, как собираются, надо посмотреть на уровень демократии, который существует сегодня в России.
Татьяна Валович: Буквально в этот же день, во вторник, глава "Росатома" Сергей Кириенко заявил, что мы не ввозили, не ввозим и не будем ввозить чужое отработанное топливо. Единственное, что делает Россия - возвращает топливо, созданное в России. В связи с этим, я, конечно, не эксперт, но, думаю, что и нашим слушателям очень будет любопытно узнать, а как же тогда с теми отходами, которые почти ежемесячно пребывают в порт Петербурга, а затем транспортируются в Россию, в Екатеринбург, в Свердловскую область? Это что, наше топливо? Последнее, что привезли, - это 7 июня из Германии для дообогащения.
Александр Никитин: Здесь, конечно, надо профессионально понимать, что везут, зачем везут и кто везет. Потому что, когда они говорят о том, что мы не ввозили, не ввозим и не будем ввозить чужое отработавшее топливо, то в принципе они правы.
Татьяна Валович: Юридически.
Александр Никитин: Юридически правы, да. И формально, как профессионалы, они правы, потому что то, что привезли из Германии, это уран, который идет на дообогащение, это не отработавшее ядерное топливо.
Татьяна Валович: Потом это дообогащенное топливо возвращается снова в Германию?
Александр Никитин: Да.
Татьяна Валович: А какой процент? Я знаю такую информацию, что на российских предприятиях радиоактивные отходы из Европы, которые подвергают процессу дообогащения, 10% от объема импортируемых радиоактивных отходов обогащаются до состояния природного урана, а 90% оседают в России в качестве не знаю чего, ну, может быть, думают, что потом возрастет цена, и поэтому складируют на время. Но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное.
Александр Никитин: Да, на самом деле это так. Здесь опять-таки надо разбираться в каждом конкретном случае, потому что если речь идет о дообогащении, то в процессе дообогащения возникают радиоактивные отходы. Если, допустим, дообогащенный уран возвращается назад в качестве товара, то радиоактивные отходы, которые возникают в процессе дообогащения, получает Россия, и Россия их не возвращает. Например, Франция или Англия, когда делают такие вещи, они вместе с этим дообогащенным ураном туда же возвращают и эти радиоактивные отходы.
Татьяна Валович: А что же Россия так о себе не заботится?
Александр Никитин: Против чего, собственно, мы выступаем? Если, допустим, мы получим какое-то отработавшее ядерное топливо, которое пустят в процесс репроцессинга, то есть восстановления, переработки, то там еще больше радиоактивных отходов, которые тоже останутся на территории России. Собственно говоря, сейчас, наверное, вы слышали, процесс возбуждения уголовного дела против директора химкомбината "Маяк". Это именно за то, что радиоактивные отходы, которые образовываются в процессе переработки отработавшего ядерного топлива, были все выброшены в окружающую среду. Сейчас возбуждено уголовное дело. Против этого мы, собственно говоря, и выступаем очень резко.
Татьяна Валович: В преддверии саммита прошли несколько конференций экологов, правозащитников, которые обсуждали проблемы энергетической безопасности, атомной энергетики и развития альтернативных видов энергии. Для чего проводилась последняя, которая с 9-го по 11-е прошла, или это было итоговым, финальным мероприятием?
Александр Никитин: Да, вы знаете, это было как бы финальным мероприятием, потому что перед этим, начиная где-то, наверное, с марта, в различных городах в России, на Украине, в Киеве, в частности, прошло около семи таких конференций, которые, собственно говоря, обсуждали один и тот же вопрос. И в итоге все конференции сошлись на том, о чем говорил Алексей Козлов, когда перед этим давали информацию, что выйти с предложением к лидерам стран "восьмерки" с этими нашими рекомендациями. Мы хотим, чтобы к нам прислушались.
Татьяна Валович: Каким образом вы планируете те рекомендации, которые были выработаны в результате всех этих конференций, донести до участников "большой восьмерки"?
Александр Никитин: Несмотря на то, что, например, до президента Путина достучаться очень тяжело, но, судя по тому, что он сказал на последней "Гражданской восьмерке" в Москве, выступая перед участниками, он в курсе, потому что он начал свою речь с того, что "я знаю вашу позицию в отношении атомной энергетики". Поэтому все-таки удалось до его ушей донести эти... До всех остальных лидеров это гораздо проще, потому что те же депутаты, которые участвовали в нашем альтернативном форуме, им легко, допустим, достучаться до канцлера Германии, легко достучаться до лидера Великобритании и так далее. То есть это не составляет технических трудностей.
Татьяна Валович: Как вы оцениваете шансы, что эти предложения, которые вы озвучили, были все-таки внесены в следующий саммит для обсуждения лидеров "восьмерки"?
Александр Никитин: Я думаю, что если мы будем настаивать на этом, нам удастся все-таки на следующий саммит... и на следующий саммит… вносить до тех пор, пока не повернутся лицом к тем проблемам, о которых мы говорим, потому что мы все-таки предлагаем перейти на совершенно другие технологии, которые более безопасны, более перспективны.
Слушатель: Недавно президент Путин выступал на международном форуме неправительственных организаций, где его речь прервали шесть молодых людей - борцов против развития атомной энергии. Он сказал там, что коллегами по "восьмерке" будет уделено внимание не развитию атомной энергии, а ее безопасности, что лично ему удалось поднять эту тему, заставить об этом поговорить, что другие не хотели даже это обсуждать. Так что это отрадно - наш президент заботится о безопасности. Спасибо.
Татьяна Валович: Как пишет сегодня "КоммерсантЪ", исходя из рабочего графика "большой восьмерки", тему энергобезопасности, ранее заявленную Россией, как основную, в Петербурге обсуждать будут не более получаса. Накануне саммита стало окончательно ясно, что содержательных договоренностей по проблемам энергобезопасности не достигнуто. Будем надеяться, что все-таки, может быть, что-то и будет изменено. Как раз тоже 11 июля, во вторник, в Лондоне опубликован доклад британского правительства по результатам работы специальной комиссии, занимавшейся пересмотром энергетической политики страны. С одной стороны, в документе одобрено строительство атомных электростанций нового поколения, но говорится о том, что действующие АЭС должны быть выведены из эксплуатации к 2023 году. Но премьер-министр Великобритании Тони Блэр дал уже понять, что выступает за строительство АЭС нового поколения. Поэтому, Александр, как вы считаете, в этом смысле насколько реальны сейчас эти требования, которые вы выдвигаете, например, одно из основных - отказ от развития ядерной энергетики?
Александр Никитин: Когда мы говорим о наших требованиях об отказе от развития ядерной энергетики, мы имеем в виду энергетику нынешнего поколения, потому что сами атомщики признали, что энергетика и атомная энергетика нынешнего поколения бесперспективна, то есть уран-плутониевые реакторы, которые используются сейчас, они в дальнейшем бесперспективны. Если, допустим, Великобритания говорит о том, что это будут реакторы нового поколения, то, собственно говоря, мы пока не знаем еще об этих реакторах, потому что об этих реакторах идут только постоянно разговоры, а что это за реакторы, какие это реакторы будут, каков уровень безопасности этих реакторов, это только теоретически. Ну, к 2023 году, может быть, будет какая-то ясность. Но если развиваться атомная энергетика будет в таком виде, что она будет лишена всех тех недостатков и всех тех опасностей, которые имеются сейчас, то, конечно, мы не будем выступать против такого развития.
Татьяна Валович: А в России что говорится по этому поводу? Ведь тоже поставлена программа развития и модернизации отрасли. Сергей Кириенко потребовал даже 40 миллиардов рублей ежегодно привлекать в эту отрасль для того, чтобы эта федеральная целевая программа развития атомной энергетики существовала.
Александр Никитин: Да, правильно, 40 миллиардов рублей привлекать ежегодно, но в то же время, когда последний раз я встречался с Сергеем Кириенко в Сосновом Бору, когда обсуждался вопрос строительства новой ЛАЭС-2, я задал ему вопрос "какие реакторы вы будете строить?", то оказалось, что они будут строить те же реакторы, которые существуют сегодня. То есть ни о каких новых реакторах нового поколения речь не идет в России. Если бы он сказал, что да, это будут новые реакторы нового поколения, у которых нет тех недостатков, которые есть сейчас, то это был бы другой разговор. А так, пока только одни заявления, к сожалению.
Татьяна Валович: Ну, посмотрите, значит, 40 миллиардов рублей ежегодно, плюс в России дефицит урана. Об этом мало кто говорит и пишет, но есть такая информация. Для того, чтобы разведывать новые и разрабатывать... требуется 10 миллиардов долларов. Не лучше ли эти деньги было бы направить на развитие и внедрение альтернативных видов энергетики? Вы не знаете, насколько дороги инвестиции для развития альтернативной энергетики, для того чтобы пошли и научные изыскания, и уже непосредственно внедрение?
Александр Никитин: Мы согласны с тем, что надо больше денег инвестировать в эти новые разработки, и мы на этом даже настаиваем. Но то, что уран в России заканчивается не только в России, об этом всем известно. И то, что возможность добычи урана в таком виде, в котором она происходит на сегодня, еще существует где-то примерно до 20 лет. После этого надо будет искать новые способы добычи урана. Хотя я тоже задавал Сергею Кириенко этот вопрос. Он мне сказал: вы же знаете, что уран можно добывать даже из воды, и весь вопрос в стоимости добычи. То есть примерно после 15-20 лет начнут добывать из воды, но стоимость тогда урана и стоимость, естественно, электроэнергии будет запредельная. Поэтому мы еще раз говорим, что надо посмотреть, надо посмотреть на тот путь, по которому идет, например, Германия и другие страны Европы, сколько они денег тратят на развитие других источников энергии. По этому пути надо идти. Не надо вкладывать огромные деньги, о которых говорит Сергей Кириенко в развитие старых атомных станций, которые они хотят опять и опять строить. Например, ЛАЭС-2 - будут те же старые реакторы, которые строили до сих пор.
Татьяна Валович: В Германии, по-моему, даже существует такая интересная программа по развитию ветроэнергетики, которая не субсидируется правительством, а просто там создан специальный фонд отчислений: от каждого киловатта обычной электроэнергии поступает в него на развитие ветроэнергетики.
Александр Никитин: В Германии, в других странах Европы правительства и государства просто создали условия с помощью законов, с помощью налогооблажения и так далее. А все эти процессы регулирует рынок. Люди, которые используют энергию, они рынок регулируют, какую энергию они будут использовать, то ли энергию, допустим, ветра, энергию биотоплива, энергию газовых установок нового поколения или энергию от атомных установок. Это все регулирует рынок, а государство только помогает с помощью своего законодательства, с помощью регулирования налогообложения и так далее. Это очень мудрая политика. Но, к сожалению, наши законодатели, вы видите, чем они занимаются, то есть они принимают законы, чтобы просидеть на этом месте вечно. Но они никогда не принимают и не думаю о тех законах, которые бы могли регулировать, например, рынок энергопотребления.
Татьяна Валович: Правильно, потому что РАО "ЕЭС" России как же, само будет рубить сук, на котором сидит? Можно было бы заинтересовать, на ваш взгляд, РАО "ЕЭС", чтобы они не только сидели, как монополисты на тех средствах и возможностях, которые сейчас существуют у энергетики, а чтобы они начали вкладывать в развитие альтернативных видов энергии свои средства, понимая, что это принесет потом им дивиденды?
Александр Никитин: РАО "ЕЭС" последние несколько лет делает шаги в том, чтобы строить, скажем, энергетические блоки, в частности, используя газ, используя новые технологии, и оно не очень вкладывает деньги, не очень заинтересовано в том, чтобы, например, строить новые атомные блоки старого поколения, поэтому тут как раз РАО "ЕЭС" не выступает таким образом, как выступает, допустим, "Росатом" в отношении использования атомной энергии. Так что позиция РАО "ЕЭС" на данный момент…
Татьяна Валович: Может оказаться положительной.
Александр Никитин: Да.
Татьяна Валович: Может быть, конечно, для того, чтобы руководить отраслью, не нужно быть большим специалистом, главное - быть хорошим организатором. Но лично меня очень удивило назначение Сергея Кириенко руководителем "Росатома". Вы не считаете, что сейчас в России во многих отраслях так происходит? Возьмем Зурабова, которые возглавляет у нас Министерство здравоохранения и социального развития. Должен ли быть профессионализм в той отрасли, которую он возглавляет, у руководителя? Или, если он хороший руководитель, он может руководить всем?
Александр Никитин: Это кадровая политика. Когда назначили Кириенко, то мы это расценили, как назначение такого жесткого менеджера, задача которого сделать вот эту отрасль, например, самоокупаемой, и задача этого менеджера - чтобы продукцию этой отрасли продавать. Кстати, нас это очень тревожит, потому что те шаги, которые делает Кириенко по продаже продукции этой отрасли, это тоже достаточно опасные шаги.
Татьяна Валович: Вы говорили о том, что Кириенко хочет каким-то образом приватизировать атомную промышленность, правильно я поняла? Какие шаги в этом плане предпринимаются?
Александр Никитин: Не совсем так. Приватизация атомной отрасли идет, но контрольный пакет акций будет принадлежать, конечно, государству. Я в первую очередь имел в виду то, что многие продукты этой отрасли пытаются продать за рубеж и это достаточно опасно. Например, строительство за рубежом атомных станций, скажем, атомной станции в Бушере в Иране. Это такая продукция, как плавучая атомная станция, которую они сейчас начинают строить на продажу. Мы считаем, что вот такие шаги - это чисто шаги менеджера, который продает свою продукцию, который хочет получить деньги, который хочет, чтобы отрасль была самоокупаемая.
Татьяна Валович: С одной стороны, это хорошо.
Александр Никитин: С одной стороны, да. Но, скажем, продажа плавучих атомных станций - это мы расцениваем, как угрозу для нераспространения атомных технологий и атомных материалов. То, что происходит с атомными станциями, которые мы строим, скажем, в Иране, вы сами видите. То, что в свое время мы помогли Ирану получить центрифуги, - сейчас это проблема для всего мира. Это достаточно опасный путь, когда мы начинаем продавать опасные технологии или ядерные, или вообще оружие, или тем более оружие массового поражения.
Слушатель: Александр Евгеньевич, Саратов. На Западе атомной энергетикой занимаются специалисты, профессионалы. Но что может знать об атомной энергетике бывший комсомолец, премьер-банкрот? Ну, менеджмент, я понимаю, это великое дело, но каждый менеджер должен знать свое дело четко, и здесь опять мы возвращаемся к известной русской истине: кто виноват? - дураки и дороги. И я хочу сказать, что у нас же, в общем-то, дилетанты управляют всеми этими делами. И Радио Свобода я попросил бы поднять, как говорится, всю подноготную Кириенко, всех правителей, чтобы определиться, как они учились, где учились, где работали, что имели.
Татьяна Валович: Я надеюсь, что те ученые, которые разрабатывают основные технологии, которые используются сейчас на атомных станциях, все-таки хочется верить, я человек оптимистический, что все-таки это специалисты. Другое дело - кто руководит.
Александр Никитин: Честно говоря, я согласен с тем, что сказал сейчас слушатель, что вот такая отрасль, как, допустим, атомная, этой отраслью все-таки должен руководить специалист, который имеет очень хорошее представление о том, что собой представляет эта отрасль.
Татьяна Валович: Можно единственное сказать, что Радио Свобода не раз рассказывала о том, какие посты занимал раньше Кириенко. Могу просто только напомнить, что он окончил Горьковский институт инженеров водного транспорта в 1984 году и Академию народного хозяйства при правительстве России в 1993 году. Об остальных постах уже наш слушатель упомянул, где и когда он работал и занимался. А что касается кадровых вопросов, то очень интересная информация о том, как ЛАЭС пытается сейчас решить свои кадровые проблемы и кадровый голод, потому что официально признает начальник отдела кадров, что средний возраст персонала составляет 46 лет. Средний возраст руководителей высшего звена - 56, а среднего - 54. Около 2000 работающих сейчас на ЛАЭС - это пенсионеры, из которых 360 - старше 60 лет, а молодых специалистов чуть более 5%. Никто не идет туда работать. Как вы считаете, в связи с этим насколько снижается безопасность объектов ядерных?
Александр Никитин: Когда я упомянул об этой встрече в Сосновом Бору, когда мы встречались, там были представители ЛАЭС и, кстати, об этом они говорили. Они еще говорили о том, что уровень зарплат этих работников, которые работают на ЛАЭС, таков, что они вынуждены работать еще на каких-то работах. Это существенно снижает уровень безопасности, то есть они подрабатывают вечерами, ночами, я не знаю.
Татьяна Валович: Следовательно, усталость...
Александр Никитин: Усталость, тем более возраст такой. Это, конечно, снижает безопасность таких объектов, как атомная станция. Кадровый вопрос атомной энергетики - один из основных, один из главных вопросов. Очень мало молодых людей сейчас заинтересованы в том, чтобы работать в этой области. То есть то ли они чувствуют какую-то бесперспективность, то ли они чувствуют, что это не так интересно, как, например, другие области, но это проблема.
Слушатель: Я - старый сотрудник Министерства атомной промышленности, 12 лет "Челябинск-40", Научно-исследовательский институт атомных реакторов. Считаю, все плавучие котлы, которые хотят делать и сделаны сейчас, и на судах, они представляют из себя опасность для природы. Скажите, пожалуйста, уважаемый товарищ Никитин (простите, что я вас так называю), каково сопротивление альтернативным источникам атомной энергии нефтяных магнатов и прочих? Дело в том, что никто добровольно не хочет отдать...
Татьяна Валович: ...ну, ту прибыль, которая сейчас имеется. Понятен вопрос.
Александр Никитин: В нашей стране вот этими нефтяными магнатами, которые остались, ими, конечно, руководят. Когда спрашивали Кириенко (и не только я), а откуда деньги он возьмет на строительство, эти 40 миллиардов, о которых речь идет, на строительство новых блоков, то он сказал, что из бюджета, хотя понятно, что это из "Газпрома", из нефтяных компаний и так далее. То есть у нас на самом деле в стране ситуация простая. Если, скажем, из Кремля скажут нефтяным магнатам отдать деньги для строительства атомных станций, они просто отдадут. И поэтому, конечно, они сопротивляются этому, конечно. "Газпром" не хочет участвовать в этом объединенном проекте по строительству новых атомных станций, менеджеры "Газпрома" считают это неперспективным. Но у нас административная система, которая работает, и они деньги, конечно, отдадут. Посмотрим.
Татьяна Валович: А ситуация в европейских странах?
Александр Никитин: Там рынок работает. Там невозможно, допустим, приказать менеджеру "Сименса" отдать деньги на что-то или "Шелл" - инвестировать в атомную промышленность.
Татьяна Валович: Они будут только смотреть на отрасль, если она будет им выгодна, тогда они будут вкладывать деньги.
Александр Никитин: Абсолютно. Там невозможно это. У нас же... вы же знаете, как у нас работает бизнес.
Татьяна Валович: В работе атомных станций России в июне было зафиксировано 7 нарушений, правда, они были классифицированы по категории "0", что соответствует безопасному уровню, но все-таки какие-то нарушения были, это опять возвращаемся к вопросу о безопасности. Насколько сейчас, на ваш взгляд, может быть, это обсуждалось на форуме по альтернативной энергетике, Россия, "Атомпром" доступен для контроля со стороны иностранных каких-то служб?
Александр Никитин: То, что наши станции все находятся под контролем МАГАТЭ, это мы знаем, МАГАТЭ выполняет свои функции - с одной стороны, контролирует, но с другой стороны, МАГАТЭ - это организация, задача которой способствовать развитию атомной энергетики. Поэтому здесь вот так. То, что недоступны контролю, скажем, общественности, это тоже понятно. Последние документы, которые мы получили, в частности, февральский указ президента о сведениях, составляющих государственную тайну, в этом указе 25-я статья четко закрывает всю информацию об атомных станциях. То есть любая информация об атомной станции, согласно этой статье, является государственной тайной.
Татьяна Валович: То есть в любом случае возвращаемся к временам Чернобыля?
Александр Никитин: В любом случае возвращаемся к тем советским временам. Как у нас работает "Атомнадзор", мы тоже знаем, поскольку самостоятельной структуры "Госатомнадзор", какая была раньше, такой структуры нет, он входит в объединенную структуру и, собственно говоря, там идет постоянно сделка. То есть там регулирование происходит с помощью договоренностей, с помощью административных указаний и так далее. То, что вы сказали… происходят такие сбои, да, это обычная практика, это всегда так есть, пока будет работать атомная станция, будут вот эти происшествия и сбои, о которых мы говорили. И слава богу, если это все заканчивается, скажем, незначительными событиями.
Татьяна Валович: То, что Сергей Кириенко решил объединить все атомные активы в холдинг "Атомпром", то есть возродить советское министерство средней промышленности, может быть, опять и "Атомэнергонадзор" будет возрожден? Вы не знаете перспективы?
Александр Никитин: Я думаю, что все-таки энергонадзор не будет в этой структуре, потому что это было бы чрезвычайно. Собственно говоря, по международным договоренностям, которые Россия подписала и ратифицировала, страна, которая использует атомную энергию, должна иметь независимый атомный надзор. Против этого будет возражать, я думаю, даже наше Министерство иностранных дел, против такого. А то, что Кириенко это все объединяет, он просто делает бизнес-структуру.