Кристина Горелик: В Москве в преддверии саммита Большой восьмерки в Санкт-Петербурге открылась конференции «Другая Россия», на которую съехались правозащитники и представители оппозиционно настроенных по отношению к российской власти политических сил. По словам организаторов конференции, а это Всероссийский гражданский конгресс, форум задуман, прежде всего, для того, чтобы показать «другую» Россию, отличную от той, которую хочет показать на саммите «большой восьмерки» российский президент. Отличие, по мнению открывающей конференцию главы Московской Хельсинской группы Людмилы Алексеевой, заключается в следующем.
Людмила Алексеева: В политической области нас лишили права выбирать глав регионов, практически ликвидировали возможность проводить референдумы по инициативе граждан, затруднили до невозможности победу на выборах оппозиционных партий. Нас лишили права знать, что на самом деле происходит в нашей стране и в мире. Чиновники дозируют и препарируют любую информацию в угодном им направлении, лишая, таким образом, нас возможности принимать осмысленные решения в общественной и в частной жизни. Нас лишили свободы объединения в политические партии и в неполитические общественные организации, поставив множество искусственных бюрократических препонов в создании объединений и их формированию. Ликвидировали этим наше конституционное право участвовать в управлении страной. Все решается за нас в тиши чиновничьих кабинетов, без нас и без нашего ведома.
Кристина Горелик: «Мы не хотим гражданской войны», - заявила Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева: Это не объявление войны общества против власти. Это призыв к миру между ними, но на почетных для гражданского общества условиях, на условиях равноправного партнерства. Именно к этому мы стремимся.
Кристина Горелик: Однако, события, предшествующие открытию конференции, можно было расценить именно как войну власти с участниками «Другой России».
Говорит лидер Объединенного Гражданского Фронта Гарри Каспаров.
Гарри Каспаров: Известная история была, семь женщин из Находки, которые были задержаны в Чите, типичный уже прием, организация какого-то происшествия на дороге, в результате которого крадутся паспорта, потом, естественно, выяснение личности и так далее. Начали находить у делегатов конференции патроны, наркотики, было два случая избиения, зверское избиение в Калининграде руководителя НДС, Национально-демократического союза, Михаила Касьянова, Витаутас Лопата, депутат, кстати, областной Калининградской Думы, зверски избит, глаз залит зеленкой, химический ожог глаза. Он, естественно, в больнице. Там же, в Калининграде, был снят с самолета и задержан руководитель местного отделения НБП, который тоже летел на эту конференцию. В Томске избит был руководитель местного отделения УГФ, лимоновской партии. Практически все из них, кто уже пытался выехать в Москву, либо арестованы, либо задержаны, конфискованы документы, либо избиты. Полный лист, сегодня это примерно 20 человек.
Кристина Горелик: В Самаре буквально накануне конференции сотрудники ФСБ провели ряд обысков на квартирах активистов Национал-большевистской партии, собирающихся принять участие в работе форума «Другая Россия». Рассказывает Сергей Хазов.
Сергей Хазов : 10 июля в квартиры семи самарцев - гражданских активистов и членов оппозиционных партий - явились сотрудники Самарского управления ФСБ и, предъявив постановления, начали обыск. Рассказывает гражданский активист Даниил Ванчаев.
Даниил Ванчаев : Начали ворошить всю мою комнату. Под видом того, что ищут материалы экстремистского толка, изъяли у меня системный блок от компьютера и несколько винчестеров. После чего меня привезли в прокуратуру Октябрьского района. Следователь мне выписал повестку на 14 июля. Повестка была выписана на другое число, но там было видно, как ручкой очень сильно была исправлена дата.
Сергей Хазов : Все семеро активистов были участниками антимилитаристской акции, прошедшей в Самаре 23 февраля. Во время акции актеры, игравшие роль «министра обороны Иванова» и «верховного главнокомандующего Путина», отпилили ноги актеру, игравшему призывника. Сразу по окончании акции прокуратура возбудила против ее участников уголовное дело по обвинению в оскорблении президента, которое вскоре было закрыто за отсутствием состава преступления. Накануне правозащитного форума об уголовном деле вспомнили вновь. Даниил Ванчаев считает, что обыск на квартирах активистов 10 июля был проведен сотрудниками ФСБ специально.
Даниил Ванчаев : Поскольку я уже несколько раз сообщал, что собираюсь поехать на форум «Другая Россия». Наверное, именно поэтому 10-го числа ко мне и зашли с обыском. Поэтому на 14-е число, на число начала саммита в Питере, мне выписали повестку.
Сергей Хазов : «Уголовное дело возобновлено под давлением ФСБ, поставившим цель не допустить активистов на форум «Другая Россия», - убежден правозащитник Александр Лашманкин.
Александр Лашманкин : Ну, конечно, не 37-й год, но похоже. Это связано с конференцией «Другая Россия» и Социальным форумом. Потому что часть из обыскиваемых собиралась поехать на Социальный форум, а часть – на конференцию «Другая Россия». Мне известно, что майор Волков, он занимается Даниилом Ванчаевым довольно долго, терроризирует его, всячески преследует. И, видимо, имеет задание добиться того, чтобы он отказался от всякого активизма. Активистом быть трудно, опасно, но приятно.
Сергей Хазов : Прокуратура отказывается от комментариев возникшей ситуации. Гражданские активисты намерены обжаловать в суде обыски, проведенные на их квартирах сотрудниками Федеральной службы безопасности.
Для Радио Свобода Сергей Хазов, Самара
Кристина Горелик: И уже в конце первого дня работы конференции были задержаны четверо активистов Национал-большевистской партии, двоим из них предъявлены обвинения в хулиганстве, двое были отпущены.
Кстати, именно вопрос об участии в конференции «Другая Россия» лимоновцев, анпиловцев и других представителей леворадикальных движений, поссорила оппозиционеров между собой.
Лидер движения «Демократический союз» Валерия Новодворская протестовала в скверике перед гостиницей «Ренессанс-Москва», где проходила конференция, с плакатом «Нам нужна другая Россия». Другая Россия соответственно без кавычек.
Валерия Новодворская: Более страшной провокации, я думаю, со времен Азефа не было, это просто гибель для российского демократического движения. В этом конгрессе участвуют четыре организации, которые не умещаются ни в каких рамках российской Конституции, ни в рамках декларации прав человека или пакта о гражданских или политических правах. Это не европейские левые. Это сталинисты и неонацисты. Я имею в виду «Авангард красной молодежи», чей любимый лозунг «Сталин – герой, Путин геморрой» и «Нам не нужно оранжевой революции, нам нужна красная», лимоновское НБП, я имею в виду «Трудовую Россию» Анпилова и КПРФ, для демократического движения это гибель. Потому что «восьмерка», которая соберется и которой покажут кадры с этой конференции, естественно, сделает вывод: боже мой, хорошо, что мы держимся за Путина, пусть он этот бедлам контролирует.
Кристина Горелик: Собственно, протестующих против этой конференции было много. Среди них прокремлевские движения – «Наши», устроившие критическую фотовыставку у здания гостиницы, и «Молодая гвардия», молодежное крыло «Единой России», раздававшие листовки около входа в гостиницу. К ним примкнул "Евразийский союза молодежи», представители которого попытались сначала сорвать выступление на конференции британского посла в Москве Энтони Брентона, а потом напасть на Михаила Касьянова.
Писатель Мариэтта Чудакова в эти дни поспешила сразу оговориться, что она - не политический деятель, а научный работник. У входа в гостиницу она не протестовала, однако и принять участие в этой конференции не согласилась, научно обосновав свою позицию.
Мариэтта Чудакова: Моя позиция, если можно таким громким словом это назвать, в сущности говоря, она выражена в моей статье в «Новой газете», в моем ответе Сатарову, Людмиле Михайловне Алексеевой, Каспарову. Все исчерпывается словами: «Вы утверждаете, идеи демократии, ее принципы стали не тем, что объединяет общество и политические силы, но тем, что разделяет». Я пишу: «Даже если это и так, это еще не резон, чтобы прыгать с борта в воду прямо в одежде». Я думаю, что объединяться на конференции с Анпиловым, про которого Георгий Александрович пишет, он просто считает Сталина великим человеком и не хочет признавать его преступления, кстати, вместе с немалым числом миллионов российских граждан. Это их убеждения, и я, считая себя человеком демократических взглядов, не могу отказать себе в праве на эти убеждения. Я совершенно не согласна с тем, что это убеждения. Если мы с вами начнем утверждать какие-то несусветные вещи, противоречащие всем открытиям физики, математики, чего угодно, это еще не значит, что это убеждения. Не говоря о том, что такие взгляды оскорбляют память миллионов погибших и миллионов живущих, которые уверены в том, что преступления были. Другое дело, что мы, благодаря этой самой позиции, которая проявилась 15 лет, после августа 1991 года, я слишком хорошо ее помню, как демократическая интеллигенция очень нервно реагировала на любые запреты Коммунистической партии, на любые попытки объявить преступным прежний режим, который был опрокинут в три дня августа, и повторяли два заклинания, первое – только чтобы не было охоты на ведьм, второе, знаменитую, неведомо кому принадлежащую цитату, (так источник никогда не был найден, приписывали Вольтеру), «я ненавижу ваши убеждения, но готов отдать жизнь за ваше право их высказать». Я тогда все время повторяла, я лично даже одного дня своей жизни не хотела бы отдать за то, чтобы дать право высказываться тем, кто высказывались 70 с лишним лет единолично, заткнув всем остальным рот.
Что для меня самое главное, пожалуй, что во всем замысле устроителей мне видится перевес в сторону объединить всех, кто против власти и тогда это самое главное. Для меня неукоснительно, так сказать, важно, как посмотрит на это вся Россия, не другая, а наша, реальная Россия, до Владивостока протянувшаяся. Понимаете, если мы сегодня, вот устраивается сегодня такая конференция, это называется соблазнять малых сих. Мы вводим смятение в умы молодежи российской, старшеклассников. Очень много демократически ориентированных людей, они только в силу особенностей нашего момента не могут никак ни сорганизоваться, ни заявить о себе коллективно по многим причинам. Но это не резон, чтобы нам отвернуться от них и целиком повернуться в сторону Кремля, грозя им кулаком. Я повторю, симпатии у меня поступки сегодняшней власти, ни отношение к заключенным, ни создание совершенно явного слоя политзаключенных и так далее, безобразное отношение в тюрьмах к людям, нисколько не вызывает. Но надо возбуждать здоровые силы общества, а с обществом нельзя манипулировать, говорить, «вы знаете, мы решили с Анпиловым, ну, они не очень нам нравятся, но мы решили так с ними собраться, потому что тогда сильнее будет наша угроза власти». Это, по-моему, неправильно. Нужен честный разговор с Россией, с обществом, тогда и власть будет считаться больше.
Кристина Горелик: А вот Андрей Илларионов, в прошлом – советник президента по экономическим вопросам, ныне - директор Института экономического анализа - свое присутствие в зале вместе с Анпиловым и Лимоновым объяснил так.
Андрей Илларионов: Вы знаете, что? На своей работе советника президента, знаете, с кем я сидел в одном зале? Вы знаете, с кем я сидел каждую неделю на совещаниях у президента страны? По сравнению с ними Анпилов просто лапушка. Вы мне можете сказать, господин Анпилов сколько миллиардов долларов украл у страны. Поскольку он не был на государственной службе, у меня есть подозрение, что он ни доллара не взял, потому что, если бы даже он взял бы доллар, то давно бы уже он был бы в суде по этому поводу.
Теперь следующий вопрос спрашиваю: а сколько свободы у российских граждан отнял господин Анпилов, голосуя в парламенте Российской Федерации за законы, отнимающие свободы, избирательные законы, свободы прессы, в том числе вас. Сколько? Господин Анпилов не работал там, поэтому он не отнял ни одного кусочка свободы ни у вас, ни у меня, ни у уважаемых коллег.
Еще один вопрос. Я извиняюсь, сколько жизней на счету товарища Анпилова? Можете сказать, за какое количество смертей он отвечает? Вы меня спрашивали, вы не хотите трудным сидеть в одном зале с Анпиловым. А если бы вы знали, с кем мне приходилось сидеть в одном зале…
Кристина Горелик: А с кем приходилось сидеть?
Андрей Илларионов: Которые отличаются от господина Анпилова тем вышеупомянутым критерием.
Кристина Горелик: Георгий Сатаров, сопредседатель Всероссийского Гражданского Конгресса, представляющей оргкомитет конференции, солидарен с Андреем Илларионовым.
Георгий Сатаров: Для меня главное вот в чем. Я считаю, что кардинальной ошибкой первого этапа или первой попытки строительства демократии в России было то, что понятие «демократия» было приватизировано одной частью спектра. Мы в результате не смогли консолидировать политическую элиту, стало быть, и общество вокруг этих фундаментальных ценностей, сейчас возникают такие представления в этой самой, так сказать, широкой политической палитре различных людей, различных политических сил, что действительно главное, как устроена машинка, которая может, когда нужно, избирателям, подчеркиваю, а не элите, поворачивать налево, когда нужно, направо. При этом машинка не разрушается, никого не давит. Это и называется, собственно, демократией. Такую машинку надо вместе строить, а потом уже на выборах решать, куда ей рулить, налево или направо. Вот эта идея может стать объединяющей, и попытка собрать этот широкий спектр, она для меня, прежде всего, сопряжена с этой идеей попробовать начать этот новый этап, когда политические идеи и принципы должны объединять, а не разъединять.
Кристина Горелик: А вот что касается политических партий, которые отказались участвовать в конференции «Другая Россия» – а это СПС и «Яблоко», то у Георгия Сатарова своя версия их дружного отказа.
Георгий Сатаров: Начнем с Григория Алексеевича, он, честно говоря, отдыхает политически-то уже, по-моему, с 2003 года. Поэтому ничего удивительного в продолжении этого отпуска я не вижу.
Что касается КПРФ, там у них идет довольно серьезная внутренняя борьба, они, в общем-то, пошли на то, чтобы прислать своего официального представителя, будут другие люди, даже в оргкомитете есть представитель КПРФ, как это ни странно. Кстати, единственный представитель из нынешних парламентский партий, это Елена Лукьянова.
Что касается СПС, ну, да, по нашим сведениям, тоже там есть довольно серьезное давление. Вообще, если говорить об этой троице в целом, об их позиции, которая была очень неожиданно высказана, потому что они обо всем знали заранее, уверяли о своем участии, а потом раз, произошел какой-то сигнал, там ракета какая-то выстрелила красная или еще какая-то, они все построились, пошли в эту атаку. Я считаю, что позиция, которую они заняли, вот это их послушное поведение, оно уже сделало эту конференцию полезной. Конференция проявила несостоятельность этой устаревшей политической элиты. Мы больше зря не будем терять на них время. Я считаю, что в этом смысле все это было полезно, и спасибо господину Суркову, что он помог вместе с нами все это проявить.
Кристина Горелик: Лидер «Союза правых сил» Никита Белых не замедлил парировать.
Никита Белых: Мы являемся оппозицией независимо оттого, участвуем мы в конференции «Другая Россия» или не участвуем в конференции «Другая Россия». Знаете, за каким-то столом подвыпившая компания, кто-то поднимает тост и говорит, «кто не встанет, тот Филипп Киркоров». Ну и что? С чего вдруг решили, кто не встал, тот Филипп Киркоров? Кто сказал, что если ты не участвуешь в «Другой России», то ты не оппозиция? Кто дал тебе, скажем, такое право? Вы хотите сказать, что Новодворская является сторонником действующего режима? Вы хотите сказать, что Мария Тамарова является сторонником действующего режима? Я считаю, что это искусственное навязывание водораздела о том, что именно конференция «Другая Россия» является тем основанием, чтобы определить, кто является оппозицией, а кто нет, оно ложно и, дай бог, если это искреннее заблуждение, а не сознательная провокация. В данном случае они повелись, что называется, на чужую игру. Потому что игра в формате «черное - белое» - это кремлевская игра. То есть попытка сказать, что вот мы здесь правильные, а все остальные фашисты, например, это в стиле Кремля. Значит, такие же заявления о том, что вот мы как бы здесь оппозиция, а все остальные кремлевские, это их формат.
Кристина Горелик: Что касается Кремля, то буквально накануне проведения оппозиционного форума российские власти вдруг переменили свою точку зрения и захотели не только сами поучаствовать в этом мероприятии, как утверждает Андрей Илларионов…
Андрей Илларионов: Кажется, власть оказалась умнее, чем некоторые думали или некоторые писали об этом. Это хорошо известно и вам тоже, представители администрации президента Российской Федерации попросили аккредитации на этой конференции и получили ее. Поэтому я должен сказать, что самая главная политическая сила, которая существует в нашей стране, участвует в этой конференции, тем самым, делая эту конференцию позиционной.
Кристина Горелик: Но и, по словам посла Великобритании в Москве Энтони Брентона, были рады его участию в конференции «Другая Россия». Наверное, все, кроме Игоря Шувалова, публично заявлявшего не так давно, что участие иностранных официальных лиц в этом мероприятии будет расценено Россией как недружественный жест.
Энтони Брентон: Он друг мой. Он мне сказал, что он не против моего присутствия здесь, на этой конференции. Он знает, мы все знаем, что господин Путин сам сказал, эволюция гражданского общества в России очень полезна для развития демократии в России. Я уверен, что мое присутствие здесь, поддержка британского правительства для общественности здесь, России полезно и Британии полезно тоже.
Кристина Горелик: В неудобное положение был поставлен помощник российского президента Игорь Шувалов, вынужденный в соответствии с изменившейся установкой резко менять свою первоначальную позицию. Впрочем, иностранных официальных лиц на конференции было действительно не так уж много. То ли западные коллеги не поверили в перемену настроения Кремля накануне саммита и решили не гневить власти своим участием в форуме, то ли не считают этот оппозиционный форум реальной силой, способной решить задачи, которые перед собой поставил: совместными усилиями добиться в стране торжества права.
Ирина Хакамада, один из лидеров Народно-демократического союза, высказала мнение, что оппозиция должна сегодня не только критиковать действия власти, но и иметь собственную конкретную программу действий.
Ирина Хакамада: Кто-нибудь знает структуру будущего правительства, так, чтобы она отвечала требованиям гражданского общества и процветания страны, и кто будет возглавлять эти министерства? Кто-нибудь найдет такое количество судей во всех судах, чтобы они не были коррумпированы, а милиция и ГАИ вдруг стали все честными, хорошими и больше не травмировали нашу психику и хоть как-нибудь раскидали пробки? А кто-нибудь знает, кто должен быть теми губернаторами, в том числе и в городе Москве, чтобы города, малые и большие, наконец-то сделать не для торговых центров и не для своего бизнеса, а для людей? То есть, сколько должно быть денег у самоуправления? Как это элита сегодняшняя демократическая, оппозиционная может говорить о том, что она «другая Россия», если до сих пор ведущие, якобы раскрученные средствами информации две политические демократические партии фактически играют роль пятой колонны, то приходят, то не приходят. В результате дискредитируется все на свете. А люди не понимают этих интриг и журналисты не понимают это. Тем более Кремль им очень сильно помогает это не понимать. В результате мы просто появляемся в смешном виде, вы претендуете взять власть в России, вы не можете даже сесть и договориться. Как вы будете биться с таким серьезным врагом?! А в это время на самом деле уже идет война.
Кристина Горелик: Представители тех демократических политических сил, которые на форум не пошли, считают его не только нерезультативным, но и опасным. Лидер «Союза правых сил» Никита Белых.
Никита Белых: Если это открытая площадка, если это действительно как бы площадка для того, чтобы каждый мог высказывать свое мнение, тогда непонятна как бы логика, а почему вы не приглашали ДПНИ, РНЕ, «Евразийский союз молодежи», другие организации, которые тоже, в общем-то, против действующего режима. То есть, почему решили, что вот с этими можно участвовать в одной конференции, а с этими нельзя. Более того, есть такой очень интересный нюанс, я не знаю, как бы в курсе вы, не в курсе. Очень активно на моменте организации конференции туда хотел попасть и принять участие Дмитрий Рогозин. Оргкомитет сказал, «нет, Рогозин это слишком». То есть Рогозин – это слишком, а Анпилов – это не слишком. Ребята, если вы говорите о широкой как бы площадке, о том, что должны быть представлены все мнения, за которыми идут люди, то, поверьте мне, не только за лозунгом «вперед в СССР», но и за лозунгом «Россия для русских» поднимутся большие толпы людей. Там, ребята, вы тогда определите критерии, по которым как бы допускаются к этой конференции. Поэтому мне кажется, что игра как бы на этой поляне, она действительно очень рискованная и очень опасная.
Кристина Горелик: В объединение оппозиционных власти демократических сил писатель Мариэтта Чудакова не верит. За объединение всех оппозиционных власти сил выступает категорически против. Какова же тогда ее позиция?
Мариэтта Чудакова: Как же вы против участия в этой конференции, когда там такое безобразие творится со стороны власти с этой конференцией, вот так получается. Вот Кремль против нас и они против нас. Так бывает, к сожалению. Да, сложная получается ситуация, когда, вроде, совпадаешь. Еще Герцен написал замечательные слова, «нельзя подсвистывать в ту сторону, куда фельдъегерь и так нахлестывает лошадей». Сама вам даю материал против себя. Но меня это не колеблет, потому что среди прочих на полях хочу сказать, ведь мы же этим самым, устроители конференции, как бы забывают реальные задачи объединять огромное количество небольших, но по-своему ярких организаций, которые есть в России, правозащитных. Мы должны объединяться со всеми правозащитными в первую очередь организациями, демократы.
Кристина Горелик: Итак, какие же предложения прозвучали на оппозиционной конференции «Другая Россия»? Михаил Касьянов, председатель Народно-Демократического Союза.
Михаил Касьянов: Политическое пространство подвергается все большей и большей зачистке, плюрализм растоптан. Средства массовой информации свободы не имеют. Независимой судебной системы нет, разделения властей не существует. Парламент не может работать без ежедневных инструкций. Правительство, я вообще не говорю о том, что оно не исполняет своих конституционных функций. Этот курс не только ошибочный, это вредный и разрушительный курс, который принесет много бед народу. Я против любых революций. Поэтому всю свою деятельность со своими соратниками мы строим как раз на то, чтобы недопустить революции. Как это сделать? Конечно, только один способ – честные, свободные выборы. Нужно добиваться этого. Как мы это будем с вами делать? Отменить все эти законы, принятые за последние полтора года, меняющие политическое пространство и выборное законодательство.
Второе и главное: сегодняшняя конференция – это хорошее начало того процесса, который раньше называли круглый стол, с целью выработки программы национального согласия. Несмотря на все проблемы прошлого и различные взгляды на прошлое и на будущее, тем не менее, нас объединяет одно – мы все привержены демократическому устройству общества, мы все привержены демократическому устройству власти.
Кристина Горелик: Будет ли результат и какой от проведения оппозиционной конференции? Экономист Евгений Ясин, в прошлом министр экономики России и ректор Высшей школы экономики, считает, что будет, однако не переоценивает значение оппозиционного форума.
Евгений Ясин: Сигналы, исходящие от гражданского общества, до лидеров доходят раньше, чем до народа. И то, что лидерам доложат, я нисколько не сомневаюсь. Просто от этого, конечно, недостаточно пользы. Но, с моей точки зрения, каждый гражданин должен рассуждать так: делаешь, что считаешь нужным, и вот что будет. Потому что в данной ситуации положение такое, что нужно не бояться, нужно говорить то, что думаешь, не поддаваться всяким угрозам и, собственно говоря, отстаивать свои права. Кстати, я наблюдаю, наше руководство, оно довольно реактивно. Если оно чувствует сопротивление, оно останавливается, если оно не чувствует сопротивление, оно каждый раз делает новые и новые шаги, откусывая наши права. Вот эта история с «совершенствованием» избирательного законодательства, оно очень показательно. Так что молчать, во всяком случае, нельзя, говорить надо все, что думаешь.
Кристина Горелик: Российские власти, сами того не желая, приковали внимание общественности к конференции «Другая Россия», задерживая и запугивая ее участников. В связи с этим оргкомитет конференции принял обращение к лидерам стран «Большой восьмерки», а Международная правозащитная организация «Хьюман Райтс Вотч» распространила заявление: «Попытки подавить инакомыслие накануне саммита «восьмерки».
Беседую с директором московского представительства организации Элисон Гилл.
Элисон Гилл: Накануне этой конференции местные власти многих городов России препятствовали людям, которые направлялись на конференцию. Физически просто снимали людей с поездов, самолетов, были нападения неизвестными людьми на делегатов конференции. Некоторым делегатам конференции подбрасывали наркотики, патроны, чтобы возбуждать уголовное дело и таким образом взять с них подписку о невыезде, чтобы они не могли добраться на конференцию.
Лидеры стран «семерки» так называемой должны выразить свое опасение о ситуации с правами человека в России Путину напрямую. Потому что Россия, как член «большой восьмерки», имеет обязанности – обязанность соблюдать фундаментальные права человека и не нарушать, а наоборот, поддерживать эти очень важные права.
«Большая восьмерка» - это группа демократических стран. Поэтому Путин как бы делает вид, что он большой демократ, что он любит гражданское общество. Наоборот это далеко не так. Постоянно идет препятствие гражданскому обществу, Кремль пытается контролировать этот сектор, поэтому лидеры других стран «восьмерки» должны выразить свое опасение , свою озабоченность по этому поводу.
Кристина Горелик: Директор «Хьюман Райтс Вотч» по Европе и Центральной Азии Холли Картнер высказалась более резко, она говорит, что проведение саммита индустриальных развитых демократий на таком откровенно недемократическом фоне выглядит просто абсурдно. Вы согласны с этим?
Элисон Гилл: Конечно. Выглядит не только абсурдно, вызывает просто сомнения, что «восьмерка» исполняет свои функции. Во-первых, я думаю, что в любом случае они должны это делать, даже если они не думают, что это принесет большой результат. Я думаю, результат должен быть. Почему? Потому что Россия иногда делает вид, что она как бы идет к Востоку, к Китаю, к Узбекистану, ей наплевать на Запад, если можно так выразиться. Но хочет, не хочет, но Россия все равно очень тесно связана с институтами Запада. Она сейчас возглавляет комитет министров при Совете Европы и является членом «большой восьмерки», имеет тесные отношения с Евросоюзом. Поэтому, если Россия хочет быть участником этих институтов, она должна соблюдать их правила, правила игры.
Кристина Горелик: Видимо, информация о провокационных действиях российских властей дошла до американского президент Джорджа Буша.
Выступая в четверг в Германии после переговоров с канцлером ФРГ Ангелой Меркель, президент США выразил озабоченность ситуацией с демократическими свободами в России и заявил, что обсудит с президентом России Владимиром Путиным эту тему во время саммита "большой восьмерки" в Петербурге. В частности, президент США отметил, что, по его мнению, российские власти не должны «запугивать» работающие в стране неправительственные организации.
Таким образом, уже одно это обстоятельство позволяет говорить о том, что конференция «Другая Россия», а вернее, сами российские власти, внесли лепту в продвижение правозащитной темы на саммите в Петербурге. Другой вопрос – насколько эффективным окажется результат от обсуждения этой темы на встрече лидеров восьми стран? Пока об этом трудно сказать. А вот принесет ли пользу конференция «Другая Россия» российской демократической элите?
Тут мнения кардинально расходятся. Участники конференции уверены, что принесет. Те, кто отказался участвовать в конференции, заявили о полном провале воплощения в жизнь демократических идей в России.
О том, как многие демократически настроенные организации и партии не захотели присутствовать на конференции именно по причине участия в ней разных политических фигур, например, Лимонова и Анпилова, я рассказывала в начале нашей программы.
Может быть, именно обвинения части демократов в Союзе с левыми заставили оргкомитет конференции «Другая Россия» не предпринимать радикальных мер, решительных действий. О сотрудничестве всех оппозиционных сил говорилось много, но как-то неконкретно, расплывчато.
А из итогового документа пока непонятно, что же это за создание постоянно действующего органа объединенной оппозиции. Этот вопрос я задаю члену оргкомитета конференции, президенту Института национального проекта «Общественный договор» Александру Аузану.
Александр Аузан: По-моему, очень много мифов появилось вокруг конференции «Другая Россия» и понятно, откуда они появились. Потому что вопрос такой острый, конфликтный. Во-первых, никакого ответного документа пока нет, там есть обсуждаемые проекты. Здесь не было документа, который принимался голосованием, и была договоренность, что не будет никаких голосований. Во-вторых, целью является не создание объединенной оппозиции. О чем вы говорите, это же Ноев ковчег. Целью является, вообще говоря, старт национального диалога. Вот это действительно важно, это то, что получилось даже лучше, чем, по-моему, рассчитывал оргкомитет. Потому что давайте согласимся, что это похоже на собрание жильцов дома, у которых разное отношение друг к другу, кто-то на кого-то протекал, а кто-то шумит по ночам, а у кого-то старые счеты с 90-х годов остались, но у людей есть некоторые общие проблемы жизнеобеспечения вот этого самого дома, и эти жильцы обсуждают вопрос, как жить в этом доме. Это не есть создание чего-то единого, тем более, политической организации. Это есть гораздо более важная вещь, а то мы не видали разных политических организаций, особенность эффективность их хорошо знаем и по левым, и по правым, и по всем остальным. Здесь есть диалог разных групп интересов, причем оказалось, что эти группы к диалогу готовы в том смысле, что они готовы доброжелательно разговаривать и искать стыковки позиций. Ведь давайте согласимся с тем, что либералы, левые, ультралевые, националисты, которые присутствовали на этой самой конференции, коммунисты, они же все до этого обращали свой голос к власти со словами, «вот этих надо запретить, а этих нужно ограничить, а нас нужно позвать в правительство». Они никогда не разговаривали друг с другом, это были такие естественные враги. А теперь они начали прямой диалог. Мне этот диалог был крайне интересен, потому что он был на три градуса более содержательный. Это своих можно кормить лозунгами, а с чужими приходиться говорить по существу. Поэтому мне кажется, что главный результат, что первая фаза такого диалога получилась, а, следовательно, люди вроде бы захотели продолжения. Будет ли это круглый стол, какие-то периодические встречи, поиск национального консенсуса по каким-то вопросам, пока сказать трудно. Сейчас идут многочисленные разговоры между разными группами, как это надо устроить. Но насколько я понимаю, практически все удовлетворены и хотели бы сделать следующие шаги.
Кристина Горелик: То есть вы видите пользу в совместных каких-то действиях? Я не говорю, объединенная оппозиция, хотя о ней, кстати, Георгий Сатаров. Вообще от совместных действий вы видите пользу?
Александр Аузан: Я говорю не о совместных действиях, простите меня, там и о совместных действиях разговор шел, и действительно могут быть случаи, когда возникают совместные действия. Вот этому все время пытаются придать более политизированный вид, хотя за политикой, на мой взгляд, стоят вещи гораздо более важные. Давайте вспомним, что у нас Конституция 1993 года принята после мятежа, после введения чрезвычайного положения, без серьезного обсуждения, кто с чем согласен, и так по существу нам, спустя 12-13 лет, приходиться начинать процесс, когда каждая группа оценила, что ей ценно в Конституции. Причем этот вопрос понятно, откуда возник. Вот когда возникло давление на реальные свободы в стране, вот тогда выяснилось, что нам ценна вот такая свобода, а нам ценна вот такая свобода, причем нам всем важна определенная свобода. Вот это был лейтмотив конференции. Поэтому мне кажется, что самый существенный, содержательный диалог.
Ну, например, когда Виктор Анпилов говорит, «да, наша идеология не поддерживает экономическую конкуренцию, но мы готовы поддержать идею экономической конкуренции, но мы хотели бы, чтобы поддержали идею введения минимальной цены рабочего часа в стране», вы знаете, в этом есть что-то содержательное, что можно обсуждать.
Кристина Горелик: Хорошо. Можно теперь немножечко в другую сторону. Наверное, все-таки не случайно вот эта конференция была организована именно в преддверии саммита «большой восьмерки».
Александр Аузан: Не случайно.
Кристина Горелик: То есть, наверное, все-таки участники конференции рассчитывали на какое-то внимание лидеров этих стран. С одной стороны, эксперты говорят о том, что, если бы западные лидера захотели бы раскритиковать Путина, то они бы его подвергли критике и без вот этой конференции «Другой России». То есть, соответственно, какую значимость вы в этой связи придаете этой конференции?
Александр Аузан: Оргкомитет с самого начала договаривался, что наша цель, наш адресат – это совсем не главы стран «восьмерки». Совсем нет. Нашим адресатом является общественное мнение стран «восьмерки» и нашей целью является развеять иллюзию, что в России нет живого гражданского общества, нет живой и разнообразной политической оппозиции. Это иллюзия, на которой дальше могут строиться очень опасные для страны выводы. Поэтому мы уделяли гораздо больше внимания стендовым докладам о конкретных проблемах и результатах гражданской активности, например, продвижение автомобилистов или самозащита тех, кто живет в общежитиях, или проблему Байкала. Уделяли больше внимания этому, чем общению с дипломатическим корпусом или с правительствами «восьмерки». Поэтому не было у нас никакого желания разговаривать как с основным адресатом с главами государств, это не так. Хотя конечно связь информационная с саммитом есть, потому что речь идет о том, какой образ России формируется в международном общественном мнении.
Кристина Горелик: А что касается международного общественного мнения, вы считаете, что вы добились здесь результата?
Александр Аузан: Думаю, что да, потому что внимание было очень большое. Внимание ведь было большое и у российской прессы на самом деле. Я не говорю о том, что и как пишет российская пресса после «Другой России», потому что вопрос оказался горячим и политизированным. Но внимание было огромным, у нас аккредитовалось почти 250 журналистов, из них, по-моему, 110 или 115 это зарубежные средства массовой информации, вторая половина – российские. Поэтому внимание было большим.
Кристина Горелик: Напоминаю, что я беседовала с членом оргкомитета конференции «Другая Россия», президентом Института национального проекта «Общественный договор» Александром Аузаном.
Остается надеяться лишь на то, что инициативы, высказанные на оппозиционном форуме «Другая Россия», не станут в результате предметом обоснованной критики, сформировавшейся уже после воплощения в жизнь идей о совместном сотрудничестве.
Как я уже упоминала, главная задача, которую поставили перед собой участники «Другой России» - совместными усилиями добиться в стране торжества права. Может ли содействовать в этом Институт уполномоченных по правам человека в России? Об этом – в рубрике Людмилы Алексеевой.
Людмила Алексеева: Согласно Конституции Российской Федерации, принятой, как известно, в декабре 1993 года, в нашей стране была учреждена должность уполномоченного по правам человека, а первый уполномоченный Российской Федерации был назначен Государственной Думой в мае 1998 года. Мы далеко не единственная и не первая в мире страна, где существует такая должность. Здесь первенство принадлежит Швеции, где должность обмундсмена, так это называется по-шведски, была введена в 1713 году, то есть почти 300 лет назад. В течение долгого времени эта фигура, шведский обмундсмен, была единственная в мире, но в новейший период истории институтом обмундсмена стал распространяться по странам современного мира с поразительной быстротой.
В разных странах должность называется по-разному и имеет разный круг полномочий. Не одинаковы схемы ответственности и схемы подотчетности на этой должности, но смысл ее повсюду один и тот же – контроль за действиями исполнительной власти в сфере прав человека и защита гражданина от произвола государства и его чиновников.
Зачем нужна в странах современного мира такая специальная структура контроля, если на этот счет есть законы, судебная система, масса официально контролирующих инстанций? Почему деятельность обмундсмена вызывает настороженность чиновников в любой стране? Кто, по каким поводам и как может обращаться к уполномоченному? Какими рычагами давления на власть он пользуется, не обладая властными полномочиями? Обо всем этом пишет обмундсмен Совета Европы Альваро Хиль-Роблес в своей книге «Парламентский контроль за администрацией и Институт обмундсмена». Книга эта вышла в свет в 1977 году на испанском языке, ее автор испанец, была переиздана в 1981 году, а в русском переводе появилась в 1997 году. Она была издана Московской школой политических исследований, и эта же организация переиздала русский перевод в 2004 году. Видимо, содержание книги продолжает быть актуальным повсюду, в том числе в нашей стране. В предисловии к русскому изданию автор так объясняет успех этой книги в разных странах.
Диктор: Книга, которую читатель держит в руках, являет собой отнюдь не узкое и конкретное исследование состояния института обмундсмена на сегодняшний день, но, скорее, размышления о стержневых принципах института в целом, а также об их воплощении в странах-первопроходцах. То, что представлялось тогда анализом малораспространенного, узкоотраслевого и чуть ли не экспериментального института, стало в настоящее время зримой реальностью и получило широкое распространение.
Людмила Алексеева: Хиль-Роблес поясняет, почему этот институт оказался столь востребованным в самых разных странах современного мира.
Диктор: При поверхностном рассмотрении института обмундсмена может показаться, что мы обращаемся к анализу странного юридического феномена скандинавского происхождения. Ныне народный защитник, так эта должность называется в Испании, представляет собой прочно утвердившийся институт, а его широкая компетенция – текущий контроль за деятельностью органов администраций и защита основных прав и свобод граждан – доказывают, что он способен приспособиться к нуждам каждой страны, и совершенно адекватен потребностям современных и будущих наших обществ.
Людмила Алексеева: Но конечно Институт уполномоченного по правам человека не замещает ни суть, ни другие контрольные органы.
Диктор: Обмундсмен является вспомогательным институтом, он никогда не заменит судебных, парламентских и общественных средств контроля за органами государственной власти.
Людмила Алексеева: Почему же все эти давно признанные средства контроля за государственными органами и чиновниками нуждаются в современном мире в таком дополнительном институте? Альваро Хиль-Роблес пишет об этом.
Диктор: Смысл деятельности обмундсмена заключается в защите и охране того беспомощного и, как это не парадоксально, с каждым днем все более беззащитного в современном обществе существа, которое известно как человек администрируемый, а теперь еще и гражданин. Можно спросить, охрана и защита от кого, и мы ответим, от государства, от действий органов государственной администрации. Нам, возможно, немедленно возразят, именно государственная администрация является наиболее важным и усовершенствованным механизмом защиты и управления в интересах граждан. Если в подобной деятельности выявляются какие-то отклонения или злоупотребления, на этот случай в конституционных демократических системах, господствующих в современных правовых государствах, уже давно предусмотрен целый ряд политических, таких, как парламентский контроль, и общественных, таких, как средствах массовой информации, а также судебных механизмов, причем последние законодательно наделены абсолютной гарантией беспристрастности и они незамедлительно исправят противоправные действия и решения.
Людмила Алексеева: Увы, в России не приходиться говорить о достаточности всех этих механизмов для защиты прав человека от административных злоупотреблений. Парламентский контроль не всегда достаточен даже в странах развитой демократии, как считает Хиль-Роблес. Что же говорить о таких странах, как Россия, которая находится еще на дальних подступах к демократии? Тем паче нельзя надеяться на контроль со стороны средств массовой информации, который у нас в стране вообще не действенен. О положении граждан таких стран, как наша, Альваро Хиль-Роблес пишет.
Диктор: Одиночество отдельного гражданина в его отношениях с администрацией, в большинстве случаев осложненное массой постановлений, которые ему практически неизвестны и решений, которые его в немалой степени касаются, становится день ото дня все очевиднее и возрастает в связи с вмешательством чиновников в общественные дела.
Людмила Алексеева: Что касается судебной системы, то и ее недостаточно для защиты гражданина от государства. Хиль-Роблес пишет об этом.
Диктор: Я считаю серьезнейшей ошибкой стремление целиком отдать на откуп правосудию решение всех разногласий и конфликтов, которые могут возникнуть у граждан с органами публичной администрации. Во многих странах именно место перегруженность судов и медленное, а во многих случаях и низкокачественное отправление правосудия. Поэтому в настоящее время предлагаются всяческие альтернативные и дополнительные пути и средства, эффективные и полезные, для решения правовых конфликтов через посредничество при примирении участвующих сторон. И в данной связи Институт обмундсмена проявил себя как чрезвычайно полезный, действуя в интересах граждан, а также, заметим, и самой администрации, делу повышения эффективности и доверия которой этот институт может содействовать как никакой другой.
Людмила Алексеева: Таким образом, в Институте уполномоченного по правам человека нуждаются не только граждане, но и государственная, исполнительная власть.
Диктор: Предположение о том, будто администрация может обеспечить эффективный самоконтроль исключительно за счет внутренней опеки нижестоящих органов вышестоящими или за счет надзорных действий органов правосудия, относится, скорее, к области фантастики. Любая администрация склонна считать лучшим для общества то, что она, то есть коллектив специализирующихся в данной сфере чиновников, сочтет таковым. И только твердое применение всех возможных форм контроля, среди которых обязательными являются судебные средства, может притормозить и направить в должное русло растущую административную деятельность, способную легко перейти в произвол.
Людмила Алексеева: В своей книге Хиль-Роблес опирается не только на свой опыт обмундсмена Совета Европы, должности, которую он занимает сейчас, но и на опыт своей работы в Испании, где до назначения на нынешнюю должность он был в течение 10 лет народным защитником. Именно опыт работы Хиль-Роблеса в качестве народного защитника в Испании очень ценен для России, так как Испания в те годы прошла путь от диктатуры к демократии, на котором сейчас топчется наша страна.
Уполномоченный по правам человека Российской Федерации находится в особенно трудном положении на этом в принципе трудном посту ввиду очень неблагоприятной для соблюдения прав человека обстановки в стране, исходя из того, что говорит об этом такой опытный человек, как Альваро Хиль-Роблес.
Диктор: Где бы ни действовал обмундсмен, он попросту не может выполнять свои функции эффективно и осмысленно без соблюдения ряда условий. Как воздух, ему необходимо, чтобы его назначение производилось демократически избранным парламентом, и чтобы при этом он сохранял независимость от назначившего его органа и от тех, кого он контролирует. Кроме того, ему требуется полная свобода передвижения и доступ к средствам информации, свободным от официальной цензуры.
Людмила Алексеева: У нашего уполномоченного таких идеальных условий для работы нет, и вряд ли они скоро появятся. Тем не менее, наш уполномоченный по правам человека, опираясь на Конституцию Российской Федерации и свод законов, должен указывать на нарушения прав граждан государственным органам и их чиновникам и требовать соблюдения ими гарантированных Конституцией и законами прав граждан.
Кристина Горелик: На этом мы завершаем программу «Дорога Свободы».