Анна Качкаева: Начну, к сожалению, с грустного. Вчера умер Андрей Разбаш, продюсер, режиссер, телевизионный ведущий, человек, который начинал делать другое телевидение для новой страны. Он создавал «ВИД», монтировал первый фильм Парфенова «Дети ХХ съезда», выпускал в прямой эфир программу «Взгляд», продюсировал «Поле чудес» и «Угадай мелодию», после Влада Листьева рискнул и стал вести передачу «Час пик», потом с удовольствием летал в кадре, делая цикл «Крылья». Креативным продюсером «Звезды» Андрей стал недавно, говорил, что с вояками непросто договариваться, но он все равно попробует сделать современное телевидение без шагистики и сапог.
Когда человек уходит внезапно, поневоле начинаешь искать тайный смысл в его последних словах и поступках. Две недели назад мы с Андреем летели из Еревана. Уверенный, голубоглазый, загорелый,, в свитере под цвет глаз, в белом пиджаке он без кокетства любезничал со стюардессой, узнавшей его, и успокаивал темпераментного мужчину, возмущенного посадкой в Сочи для дозаправки, дразнил по телефону ту, которая ждала его в Москве, рассказывал мне про отца, брата, детей, конечно, про работу. Андрей имел к телевидению вкус, чувствовал этот особый телевизионный нерв и умел проговаривать перемены, как всякий талантливый, который многое умеет и готов менять будущее. В том четырехчасовом полете он вдруг, между прочим, сказал, что согласился на роль Николая Второго в новом телевизионном сериале. Андрею уже однажды предлагали сыграть последнего русского царя, но, увидев себя в гриме, Разбаш отказался: что-то было мистическое в той зеркальной похожести. И вот спустя десятилетие все же согласился. Оказалось, не судьба. Андрею было 53 года.
Сегодня со мной в студии Кирилл Клейменов, директор информационного вещания Первого канала, и моя коллега, обозреватель газеты «Коммерсант» Арина Бородина. Сегодня мы поговорим об информационном вещании, о котором говорим много, но, как правило, вскользь, вот сегодняшний весь час будет посвящен новостям. Потому что страда политическая заканчивается, и на фоне единственного, очень неоднозначного сериала, о котором мы еще наверняка будем говорить, вполне антизападного и антисемитского, но очень скучного – про Столыпина, в эфире остаются только новости. И вчера уже до сентября попрощались и Петр Толстой, и Сергей Брилев. Поэтому можно вполне поговорить, как на этом информационном поле выглядят новости и Первого канала, и новости конкурентов, как информационное вещание за минувший год изменилось, можно ли говорить о разнице стилей при общей унификации содержания, и каковы информационные приоритеты сегодняшней программы «Время», которую делает 33-летний Кирилл Клейменов и его вполне молодые коллеги.
Каким языком нынешние новости разговаривают со зрителем, чем отличаются массовые новости от новостей для аудиторного меньшинства? В этом году появились каналы для этого аудиторного меньшинства: канал « Russia today » и канал «Вести 24».
Кирилл, новости Первого канала на фоне конкурентов – «России» и НТВ. Сформулируйте разницу.
Кирилл Клейменов: Добрый день всем! Разница, не очень удобно говорить про конкурентов, мы стараемся делать новости интересными нашим зрителям, новости реальные, не имитацию новостей, а собственно новости. Стараемся, чтобы это были не только какие-то сухие факты, но чтобы это были истории, потому что жизнь гораздо интереснее, чем литература. И реальные истории, не придуманные, происходят каждый день и заслуживают того, чтобы о них узнала многомиллионная аудитория. Никаких таких революционных подходов.
Анна Качкаева: Вы как-то для себя формулируете отличие в борьбе за аудиторию между «Россией» и НТВ? Чем ваши новости отличаются от второго и четвертого каналов?
Кирилл Клейменов: Во-первых, мы стараемся просто их делать по-другому.
Арина Бородина: По-другому – это как?
Кирилл Клейменов: Мне кажется, что мы отличаемся интонацией, во-первых. Мы замечаем, по крайней мере, ставим это во главу угла для себя, получается или нет – вопрос второй, человека реального. Если мы рассказываем о заседании Госсовета или правительства, мы обязательно будем искать привязки к реальной жизни. У нас эта тема будет не просто подаваться как набор синхронов, высказываний министров, скрепленных между собой авторским текстом корреспондента, а непременно будут иллюстрации из реальной жизни: насколько то, о чем говорится в высоких кабинетах, соответствует тому, что есть на земле, что называется. Поэтому будут и люди, которых все это касается, и конкретные ситуации, и так далее. На самом деле, таких нюансов очень и очень много.
Анна Качкаева: Люди, интонация. Еще?
Кирилл Клейменов: Возможно, что и верстка, потому что это тоже играет роль. Мы на некоторые события смотрим по-разному с коллегами с других каналов. Поэтому мы можем во главу угла поставить другую тему, например. Иногда мы, может быть, сознательно становимся чуть более «желтого» цвета. Не знаю, можно ли сказать это в хорошем смысле? Условно говоря, когда была история про:
Арина Бородина: :Жасмин?
Кирилл Клейменов: Жасмин, кстати, тоже. Про девочку, в которую ударила молния. История эта ничего общего с политикой не имеет, как вы понимаете, но мы рискнули с этого начать программу, потому что мы сняли это, и лето, и сезон гроз, и вообще, это поражает воображение, то есть начали с этого.
Анна Качкаева: Кирилл, можно ли сказать, что вы все больше дрейфуете в сторону таких не политизированных новостей, связанных с жизнью обывателя?
Кирилл Клейменов: Когда жизнь позволяет это, да, несомненно. И не вижу в этом ничего плохого. Потому что это интересно аудитории, это интересно нам как части этой аудитории. Бывают политически насыщенные дни или недели, когда действительно политика вытесняет все остальное. Но вообще люди живут реальной жизнью. Надо не забывать, что их по-настоящему интересует, что для них важно.
Анна Качкаева: Арина, а как бы вы сформулировали некую тенденцию минувшего сезона? Куда дрейфует информационное вещание?
Арина Бородина: Во-первых, добрый день. Вы имеете в виду, Анна, новости на всем телевизионном пространстве, или мы говорим про новости Первого канала?
Анна Качкаева: Первый канал как часть того, что мы так или иначе наблюдали в этом году. Мне кажется, что все-таки есть некая перемена в информационном вещании.
Арина Бородина: Если говорить о всем информационном пространстве, собственно, у нас три канала федеральных, где есть новости, и есть сетевой - « Ren - TV ». Есть новости «Евроньюс», которые мы видим, появились «Вести 24» и « Russia today », которые видят в меньшей степени зрители. Я думаю, что особенно нового какого-то направления радикального я бы не отметила, скорее, можно констатировать усугубление цензуры, безусловно, фильтрация новостей очень сильная. Более того, если раньше можно было наблюдать, вот уже второй год мы это видим, что не только Первый и Второй канал замалчивают некие новости, либо проговаривают их скороговоркой, на НТВ это тоже очень усилилось. И даже, к сожалению, при всем при том, что « Ren - TV» старается предоставлять слово так называемой или просто оппозиции, людям, которых запрещено показывать на главных каналах (Кирилл, наверняка, об этом знает):
Анна Качкаева: : но промолчит…
Кирилл Клейменов: Я не перебиваю женщин никогда.
Арина Бородина: :они и на « Ren - TV » стали реже показываться. Например, последний форум «Другая Россия» был таким красноречивым подтверждением. Мало того, что о нем не сказали вообще ни на одном из каналов: ни на Первом, ни на «России», ни на НТВ, даже на « Ren - TV » об этом сказали скороговоркой, только в первый день. Да, еще на ТВЦ, конечно, есть новости, мы опустили этот канал.
Если в политическом контексте новостей, очень много проблем. К сожалению, то, что сказал Кирилл, реальная ситуация для реальных людей – это, к сожалению, в основном все-таки касается далеко не всех событий. И для меня очень печальная тенденция, что руководители каналов, видимо, руководители информационных служб берут на себя смелость определять, что действительно важно зрителю, а что для него вторично. Очень много таких запрещенных моментов. Но я хочу отметить не только негативные именно политические вещи, потому что их много, и я думаю, что до 2008 года они будут только усугубляться, и все меньше и меньше будет каких-то альтернативных точек зрения.
Анна Качкаева: Арина, давайте я вас прерву, и мы зададим вопрос Кириллу. А насколько вы в себе чувствуете уверенность брать на себя смелость определять, какие из событий нужны миллионам в стране? Вы, 33-летний Кирилл Клейменов.
Кирилл Клейменов: Надо сказать, что я никакой дрожи в этой ситуации действительно не испытываю. Дело в том, что Арина знает прекрасно, что существуют так называемые «летучки» - совещания, на которых решение принимается не авторитарно, а абсолютно коллегиально. Это топ-менеджеры дирекции собираются, 20 человек, и собственно говоря, раскладывают такой пасьянс, по сути, из событий дня на столе.
Арина Бородина: То есть вы на себя только ориентируетесь?
Кирилл Клейменов: Вы хотите, чтобы мы по поводу каждой новости социологические опросы проводили?
Арина Бородина: Нет, это нереально для ежедневного эфира, но вы, наверное, не будете отрицать, что очень многие разнарядки вы получаете не от топ-менеджеров. Точнее, ваши топ-менеджеры являются некой прокладкой (простите за такое выражение), которой спускают разнарядку из вышестоящей организации за кремлевской стеной.
Кирилл Клейменов: Буду отрицать.
Арина Бородина: Будете?
Кирилл Клейменов: Буду отрицать, что именно в такой формулировке «очень многие разнарядки». Мы действительно согласовываем какие-то вещи, связанные с президентом и администрацией, с пресс-службой главы государства, пресс-службой Кремля, но, во-первых, еще не надо забывать, что мы – канал государственный. Но формулировку «очень многие разнарядки спускаются»…
Арина Бородина: Но ведь это касается событий, не только связанных с жизнью президента. Есть масса других политических событий, чрезвычайных ситуаций, даже заседаний правительства, когда очень идентично абсолютно на всех трех каналах теперь без исключения, не только на Первом и на «России», совпадает трактовка событий. Это все дирекции во всех трех каналах одинаково видят одно и то же событие?
Кирилл Клейменов: Арина, вы можете привести просто пример конкретный? Вы говорили про «Другую Россию», давайте про «Другую Россию», можем обсудить эту ситуацию.
Арина Бородина: Мы говорили с вами про антифашистский митинг в ноябре 2005 года. Это не показано ни на одном канале.
Кирилл Клейменов: При этом аргументы у всех могли быть свои. Понимаете, какая история с антифашистским митингом?
Арина Бородина: Можно массу примеров привести. Мы сейчас уйдем в детали.
Кирилл Клейменов: Вы говорите не про антифашистский митинг, вы говорите про митинг:
Арина Бородина: :националистический, конечно, профашистский митинг, который явно просто замолчали, чтобы не показать, какое количество людей вышло на улицы.
Анна Качкаева: Я думаю, что действительно мы сейчас в детали уйдем и будем в них сильно погружаться. Хочется говорить о более концептуальных вещах, хотя вам, наверное, действительно про это не очень приятно. Давайте так, вы согласны с тем, что если информационный повод вам для новостей создает не «Единая Россия» или не президент, то, скорее всего, в новости вряд ли такая новость попадет?
Кирилл Клейменов: Не согласен, нет. Почему? Не согласен категорически, абсолютно не согласен.
Анна Качкаева: Так вот «Другая Россия» - это информационный повод из другого ряда.
Арина Бородина: Вы сказали, что у вас большая конкуренция между сюжетами, когда я задавала вам этот вопрос для газеты «Коммерсант», и что среди других событий вы нашли массу более актуальных и интересных. Я не дословно вас цитирую, но по мысли это было так.
Кирилл Клейменов: Да, по мысли так.
Арина Бородина: Но вы знаете, после того, как закончилась «Другая Россия», и президент Путин, и движение «Наши», и масса других политических сторонников нашей действующей власти очень много говорили про «Другую Россию», стало быть, есть такое мероприятие, стало быть, его заметили. И более того, еще обвиняют в этом послов иностранных государств. А Первый канал, который вещает на всю страну, говорит, что масса других актуальных и интересных событий, но в принципе на нем были послы иностранных держав, там было больше 500 человек.
Кирилл Клейменов: А вы считаете, что любое мероприятие, где есть послы иностранных держав, достойно освещения в федеральных новостях?
Арина Бородина: А вы считаете, что нет?
Кирилл Клейменов: Я себе с трудом представляю ситуацию, что посол России в США приехал на некое мероприятие, и это мероприятие…
Арина Бородина: Не один посол, я подчеркиваю, а несколько послов.
Кирилл Клейменов: Хорошо, вместе с послом Белоруссии, Украины и еще кого-то, и Польши, и это событие телеканал «Си-Би-Эс» ставит…
Анна Качкаева: Если бывший претендент на президентский пост или оппозиция, бывшие советники президента американского или французского собрались где-то и критикуют действующую власть:
Арина Бородина: :и когда туда приезжают послы нескольких республик довольно крупных, я думаю, что это вряд ли пройдет мимо.
Кирилл Клейменов: Думаю ровно просто наоборот, потому что американское телевидение смотрю много, часто.
Анна Качкаева: Бог с ним, с американским телевидением! Вот мы любим про американское, про французское. Мы про вас конкретно.
Кирилл Клейменов: За «Другой Россией» наблюдал внимательно. В общем, не хочется давать оценки, но ощущения настолько были…
Анна Качкаева: Бог с ними, с оценками!
Арина Бородина: Кирилл, у меня еще вполне конкретный вопрос. Вот ваша программа «Время», не будем говорить про конкурентов, вы отвечаете за программу «Время» целиком?
Кирилл Клейменов: Да, конечно.
Арина Бородина: За то, что там говорят?
Кирилл Клейменов: Несомненно.
Арина Бородина: В вашей программе «Время» в день встречи Джорджа Буша с представителями российских правозащитных организаций:
Кирилл Клейменов: В Санкт-Петербурге?
Арина Бородина: Да, Санкт-Петербурге, во время G8, как уже было подчеркнуто, в программе «Время» ваша ведущая Екатерина Андреева говорит о том, что якобы российские правозащитники просили Джорджа Буша встретиться с американскими их коллегами, потому что, дескать, он с ними не встречается, а только встречается с российскими. На самом деле, это была абсолютная профанация, ложь, потому что такого на встрече с Бушем, как сказала одна из участниц Ирина Ясина, не было. Это было искажение информации. Прокомментируйте, пожалуйста. Это одно из последних событий, вполне конкретных.
Кирилл Клейменов: У нас была информация от наших коллег, которые, собственно говоря, общение там было в очень ограниченном формате, вы знаете, что прессу допустили в зал на последние пять минут:
Арина Бородина: Да, знаем. Ну, это уже протокол.
Кирилл Клейменов: Да, это протокол, хотя странный протокол. В кулуарах наши корреспонденты опрашивали тех, кто…
Арина Бородина: Кого? А почему они не подошли к Ирине Ясиной, к Марии Гайдар?
Кирилл Клейменов: Они подходили к участникам. Надо было обязательно всех опросить? Там было 15 человек.
Арина Бородина: Ну, вы же ввели зрителей в заблуждение, вы обманули многомиллионную аудиторию. Не вы лично, Кирилл.
Кирилл Клейменов: Я понимаю, кто имеется в виду, прекрасно.
Арина Бородина: А в эфире вашей программы, за которую вы несете ответственность.
Кирилл Клейменов: Я не готов сказать, что мы, во-первых, обманули и ввели в заблуждение просто потому, что через 15-20 минут я был бы вам готов дать ответ, от кого мы получили эту информацию.
Арина Бородина: Но вы же ее не дали.
Кирилл Клейменов: Подождите, еще далеко не факт, что мы ввели в заблуждение кого-либо. Вы уверены, что этого не было?
Арина Бородина: Я смотрю все ваши новости, в этот день я их смотрела.
Кирилл Клейменов: Нет, это было сказано, я этого не отрицаю. Я как раз спорю с тем, соответствует это действительности или нет.
Арина Бородина: Новости происходят здесь и сейчас.
Кирилл Клейменов: Да, правда.
Арина Бородина: И вы не дали второй точки зрения, вы не спросили у участников встречи, действительно ли это было так. И эта точка зрения прозвучала во всех трех выпусках федеральных каналов.
Кирилл Клейменов: Подождите, кто-то из участников встречи с Бушем это сказал.
Арина Бородина: Нет, это было сказано не так, абсолютно неверный контекст.
Кирилл Клейменов: Ну как? Что участники встречи попросили об этом.
Арина Бородина: Этого не было.
Анна Качкаева: Не было. Это мы вам отдельно, Кирилл, расскажем.
Кирилл Клейменов: Давайте еще раз эту ситуацию проговорим. Екатерина Андреева сказала, что в ходе этой встречи участники встречи передали Бушу просьбу американских коллег.
Арина Бородина: Этого не было.
Кирилл Клейменов: А вы были на этой встрече?
Арина Бородина: Мне рассказывали об этом двое очевидцев: Ирина Ясина и Мария Гайдар. Они сидели на этой встрече, и они рассказывали об этом и мне, и Анне Качкаевой.
Кирилл Клейменов: Но нашим корреспондентам тоже рассказывали.
Арина Бородина: Кто?
Кирилл Клейменов: Участники этой встречи.
Арина Бородина: Этого не было, потому что участник это встречи сказал совершенно другие слова. Давайте уже поставим точку.
Кирилл Клейменов: А вы не находите:
Арина Бородина: :что наврала Ирина Ясина и Мария Гайдар?
Кирилл Клейменов: Всех участников встречи надо тогда опросить.
Арина Бородина: Да, но если этого не было. Он просто выразил сожаление, что его американский коллега не встречался еще с Джорджем Бушем в Америке, и это вовсе не было просьбой о том, чтобы он встретился с американскими коллегами.
Анна Качкаева: Я слушаю и думаю, что слушатели уже тихо прибалдели, радуясь этой вашей замечательной перепалке, но она очень показательна. Потому что, скорее всего, вы, конечно, не можете признаться в том, что существует некая, если хотите, установка, когда корреспондент, помимо вас и благодаря вам, часто понимает, чего он должен сделать в контексте государственного, как вы говорите, канала. И мы-то вас спрашиваем только об одном: нормально ли это, что в новостях так жестко, четко, определенно и внятно выражается (да, очень уже завязывается в узелки, не так грубо и пропагандистски жестко), но тем не менее, есть вот эта установка? Вот про что мы вам, собственно, говорим.
Кирилл Клейменов: Установка какая?
Анна Качкаева: Установка на совершенно конкретную государственную, сформулированную трактовку событий, на очень конкретную.
Кирилл Клейменов: Я могу с вами согласиться в общем, но спорить в каких-то частностях. Ну, это государственный канал. Тут я не вижу вообще никаких проблем.
Анна Качкаева: Других то не осталось просто. Не к вам вопрос?
Кирилл Клейменов: Я работаю на Первом канале, и за других в общем не хотел бы отвечать.
Анна Качкаева: Тогда я, может быть, вот так этот вопрос поверну, хотя он тоже требует вашего размышления, вашим некоторым корреспондентам, которые возвращаются из командировок, есть возможность потом в эти командировки вернуться обратно, им не бывает стыдно перед людьми?
Арина Бородина: Особенно по стране.
Кирилл Клейменов: Абсолютно нет.
Арина Бородина: В Чечню?
Кирилл Клейменов: Абсолютно нет.
Арина Бородина: Ингушетию?
Кирилл Клейменов: Вообще, нет никаких проблем.
Арина Бородина: В Северную Осетию?
Кирилл Клейменов: А почему должно быть стыдно возвращаться в Чечню, Ингушетию, в Северную Осетию?
Анна Качкаева: То есть нет ли проблем с тем, что они снимали одно, а в эфире появилось другое?
Кирилл Клейменов: Я даже не очень понимаю, о чем вы говорите.
Арина Бородина: Искажение информации.
Кирилл Клейменов: Приведите пример, пожалуйста, в Чечне, в Ингушетии, в Северной Осетии. У меня в Ингушетии работает Оля Кирий, блистательный корреспондент и человек хороший. Никогда не слышал, чтобы у нее были какие-то проблемы в контактах с местным населением.
Анна Качкаева: От зрителей, которые прислали нам сообщения на пейджер, Кириллу за все достается: и за Первый канал, и спрашивают, почему те или другие проекты не повторяют или, наоборот, повторяют.
А если говорить о том, о чем мы говорили, - о свободе и несвободе, то Андрей из Подмосковья пишет, что «новости на Первом канале, как, впрочем, и на «России», - общеполитическое вранье». Лично он смотрит «Евроньюс» и «Би-Би-Си».
Степан Васильевич вам пишет, Кирилл: «Раз вы смотрите западное телевидение, наверное, вы все-таки оттуда получаете правдивую информацию о происходящем в мире».
Анонимные товарищи нам пишут: «О какой свободе можно говорить на радиостанции «Свобода», поскольку Шустера вышибли за то, что он нелицеприятно отзывался об Америке». Не знаю, когда он отзывался, хотя и мне не запрещено на самом деле, никого не вышибают.
«Мы помним, - Олег из Москвы пишет, - для чего Клейменов и Андреева пришли на Первый канал».
Кирилл Клейменов: Для чего?
Анна Качкаева: Для чего – неясно. Не объяснили, для чего. Вот мы спросим сейчас, собственно, для чего вы пришли, вы и Андреева.
Кирилл Клейменов: Мы в разное время пришли.
Анна Качкаева: Да, безусловно. Я то знаю, что вас в свое время Сергей Доренко увольнял из корреспондентов.
Кирилл Клейменов: Из ведущих.
Анна Качкаева: В корреспонденты. Чего ему в вас, страсти не хватало или чего?
Кирилл Клейменов: Давняя история. Производственный конфликт, перешедший на личностный.
Анна Качкаева: Да это уже не важно. Я почему вспомнила про Доренко? Просто чтобы обозначить разницу эпох. Доренко когда-то в информации играл первую скрипку, а теперь на Первом канале вы эту скрипку играете.
Кирилл Клейменов: Много людей еще было, кроме Доренко.
Анна Качкаева: Да, безусловно.
Кирилл Клейменов: Андрей Васильев.
Анна Качкаева: Да, безусловно, Андрей Васильев.
Кирилл Клейменов: Герой и персонаж.
Анна Качкаева: Я просто про эпохи. Вы пришли, вы, Рита Симонян, которая руководит « Russia today », ей 26, Дмитрий Медников, которому 26, и он руководит «Вестями 24», Николай Картози и Антон Хреков, которые теперь будут заниматься…
Арина Бородина: Сергей Брилев.
Анна Качкаева: Сергей Брилев, которому чуть-чуть за 30. Вы меняете тех, кто делал телевидение предыдущей эпохи, - того же Васильева, Доренко уже сменили, Добродеева, Эрнста, Кулистикова, вы вслед за ними идете. Поколенчески что вас отличает от этих профессионалов?
Кирилл Клейменов: Мы не застали телевидение прошлого. Мы пришли работать на телевидение, когда все ломали, когда выносили людей вместе с мебелью. И тогда образовался этот разрыв между поколениями. Если вы посмотрите на эфир, вы увидите, что у нас в эфире нет людей 45-50-летних, которые, может быть, составляют ядро в западной телевизионной журналистике, людей с седыми висками в кадре и за кадром. Потому что закадровая работа очень важна – продюсерская, шеф-редакторская и так далее. Но так сложилось, что был такой перелом, и я помню, что я совсем буквально мальчиком оказался в эфире просто потому, что амбразуру надо было закрывать.
Анна Качкаева: Вот сейчас прошло 10-15 лет, как вы себя ощущаете, какое телевидение вы будете делать, какие новости, для какой аудитории, для какой страны?
Кирилл Клейменов: У нас нет никаких сомнений и нет выбора, что мы будем делать новости для нашей аудитории, для жителей России.
Арина Бородина: Анна как раз задала вопрос по поводу поколений, а я хочу напомнить слушателям, Кириллу, конечно, эта история хорошо знакома, и мы с ним о ней неоднократно говорили, это было в 1999 году, когда Кирилл вел программу «Время», это было в разгар политической кампании, первый год, когда приходил к власти Владимир Путин, и тогдашние руководители программы «Время» (у Кирилла действительно на его век их было немало) Татьяна Кошкарева и Рустам Нарзикулов выдали сюжет о том, как тогдашнего конкурента Владимира Путина Григория Явлинского, кандидата в президенты, поддерживали геи и лесбиянки. Ну, как вы понимаете, дорогие наши радиослушатели, на самом деле этого не было, но сюжет был такой сделан. Это такие были технологии.
Кирилл Клейменов: Не то что этого не было, была такая организованная акция. Событие было, но оно носило искусственный характер.
Арина Бородина: Да, это такие были технологии. В общем-то, времена меняются, технологии остаются.
Анна Качкаева: Абсолютно. Я вспоминаю «Родину».
Арина Бородина: Да, это все то же самое. И Кирилл, который вел тогда выпуск, в котором был этот сюжет, пришел в шок, и что меня тогда очень тронуло, и не только меня, а и многих моих коллег по цеху, что он не боялся и не стеснялся в этом признаться в одном из интервью в газете. И я знаю, что у него были серьезные проблемы с тогдашним руководством, не только с Сергеем Доренко, за то, что он признал, что это был шок для него. Тогда он был на середине своей карьеры.
У меня в связи с этим вопрос, Кирилл, я давно вас знаю и по-человечески отношусь с симпатией, для меня вопрос: что для вас сложнее сейчас – понимать, что ты говоришь неправду, когда ты сидишь в кадре, и не ты целиком формируешь программу, а над тобой стоит руководство, и не одно, а их несколько ступенек, или когда ты сам – руководитель, и ты принимаешь решение в тех или иных обстоятельствах (мы не будем сейчас вдаваться в подробности) как руководитель службы о том, что в информационном выпуске, который смотрят миллионы людей, эти люди получают искаженную информацию? Что важнее – когда ты в кадре, или когда ты руководишь теми, кто в кадре?
Кирилл Клейменов: Арина, вопрос сформулирован…
Арина Бородина: Что труднее – когда ты сам в кадре и ты понимаешь, что ты говоришь неправду?
Анна Качкаева: Да, то есть лицо или:
Арина Бородина: :или когда ты руководитель и принимаешь на себя ответственность и решение, что да, по тем или иным причинам, мы говорим неправду. Мы сейчас не вдаемся в подробности, потому что причины действительно могут быть разные.
Кирилл Клейменов: Я отвечу на этот вопрос, только я хочу вначале сказать, что в той ситуации, наподобие той, которую вы описали применительно к 1999 году, сейчас в моем представлении просто быть не может.
Арина Бородина: Невозможно признаться, что испытывал шок от неправды?
Кирилл Клейменов: Нет, я имею в виду, невозможно, чтобы такой сюжет появился в новостях Первого канала.
Арина Бородина: То есть специально снятый?
Кирилл Клейменов: Это невозможно просто.
Арина Бородина: Смоделированный.
Анна Качкаева: То есть история про мальчика, который вступал в «Родину» и рассказывал, - все была реальность абсолютно?
Арина Бородина: У которого дома висел портрет Рогозина.
Кирилл Клейменов: Мальчик то вступал.
Арина Бородина: То есть это не специально смоделированный сюжет?
Кирилл Клейменов: А что, вас удивляет, что масса людей радикальной ориентации тяготели:
Арина Бородина: Но Рогозин и фюрер – это не одно и то же.
Кирилл Клейменов: :к этой политической партии?
Анна Качкаева: Нас, безусловно, не удивляет, просто технологии, к сожалению, очень похожи. Мальчик больше нигде не всплыл.
Кирилл Клейменов: Мальчик – рядовой член партии, чего же всплывать еще?
Арина Бородина: Мне все-таки тоже кажется, что технологии те же. Мне просто интересен вопрос, который я задала, если можно, Кирилл, про когда труднее – когда руководишь или когда в кадре?
Кирилл Клейменов: Ответственность колоссальная и в кадре, и за кадром, когда ты руководишь этими людьми, потому что ты отвечаешь за них, поэтому для меня… Только вопрос, если его в целом сформулировать, вы спросили: когда тебе сложнее:
Арина Бородина: :говорить неправду?
Кирилл Клейменов: Врать в кадре или за кадром? Я не рассматриваю ситуацию.
Арина Бородина: Ну, даже не врать, а скрывать что-то. Ну, ведь по разным причинам. Когда труднее?
Кирилл Клейменов: В общем, я так для себя вопрос, Арина, не ставлю, когда труднее скрывать что-то. Я считаю, что мы в общем делаем новости, а не: мы чуть-чуть скроем здесь, чуть-чуть здесь, а про девочку и молнию покажем в полном объеме, здесь типа бояться нечего. Очень странная постановка.
Анна Качкаева: То есть вам, короче говоря, ни за что не стыдно.
Кирилл Клейменов: Мне ни за что не стыдно, это правда. И я Арине об этом говорил год назад.
Арина Бородина: Да, я просто запомнила эту фразу. До сих пор уже и в качестве руководителя, Кирилл?
Кирилл Клейменов: Я могу переживать из-за каких-то неправильно принятых решений, они, несомненно, были разные, в том числе связанные с эфиром, и с освещением каких-то тем. Но сказать, что мне стыдно, я не могу не потому, что я такой бесстыжий, а потому что где-то ошиблись, но это была действительно ошибка.
Арина Бородина: Ну, я хочу, чтобы подсластить пилюлю, я вижу, что Кириллу на самом деле трудно, мне так кажется, это мое впечатление.
Анна Качкаева: Ему неприятно, мы на него с двух стороны навалились.
Кирилл Клейменов: Наваливайтесь на здоровье. Пришел не под конвоем же.
Арина Бородина: Но я действительно хочу, помимо того, что я по-прежнему считаю, что цензура сильна, но если выводить за скобки политику, я говорила это неоднократно и Кириллу, и его руководителям, и, кстати говоря, конкурентам, что гораздо важнее, мне кажется, что новости Первого канала, если мы выводим за скобки политику и идеологию, очень сильно прибавили. И я понимаю, что они действительно омолодились, если так можно сказать, они стали более технологичны, более понятны. Я вот, например, смотрю выпуск в 9 утра каждый день и поняла, что я уже на него подсела, выражаясь телевизионным языком. А знаете еще почему? Не только потому, что там интереснее, чем у конкурентов. Потому что к 9 утра еще нет политики. Как правило, протокол и паркет в 9 утра еще практически не приходит. И новости очень отличаются от конкурентов, очень. И в этом смысле, я не говорю про рейтинги, рейтинги, кстати, у Первого канала тоже лидируют, но они по содержанию очень заметно отличаются от конкурентов.
Анна Качкаева: Появилось то, что я называю социальной темой, и поэтому человеческие лица и человеческие обычные дела, конечно же, чувствуют это настроение.
Арина Бородина: И чувствуется работа с ведущими, конечно. Появление Юлии Панкратовой, которая ушла с НТВ, заметно оживило эфир Первого канала. И даже в дни катастроф и трагедий, когда все прильнули к экрану, к сожалению, в последнее время было несколько таких драм, я понимаю, что ведущая, разговаривающая с корреспондентом, находящимся в прямом эфире на Первом канале, понимает, о чем он говорит, и что он хочет услышать, чего зачастую, к сожалению, мы не видим уже даже на канале НТВ.
Анна Качкаева: Это правда. И по интонации, конечно, они более позитивны. В этом смысле эта народность делает их более нарядными и радостными.
Арина Бородина: Это безопасно.
Кирилл Клейменов: Не радостными, живыми.
Анна Качкаева: Ну, живыми. Но позитивность эта, живость, конечно, создает дополнительный фон, который, конечно, мне кажется, иногда тоже может быть слишком поверхностным и чрезвычайно успокоительным, потому что новости только через людей иногда не решают проблемы. Потому что журналисты в этом случае мало задают вопросов.
Кирилл Клейменов: Задача новостей – все-таки не решать проблемы, а показывать.
Анна Качкаева: Естественно. Скажите мне, пожалуйста, мне так кажется или это есть в новостях – вот эта некая русскость, распевность и православие? Я в данном случае не вкладываю никакого контекста. Это потому что тоже характеристика интонаций, или потому что вы – верующий, или потому что Петр Толстой появился?
Кирилл Клейменов: Вы имеете в виду сюжеты, связанные с какими-то православными святынями?
Анна Качкаева: Даже не со святынями. Какая-то былинность появилась.
Кирилл Клейменов: Это волна от Петра Олеговича идет насчет былинности.
Анна Качкаева: Ну, обязывает фамилия.
Кирилл Клейменов: Боже упаси! Я как раз свои собственные какие-то внутренние мироощущения не переношу на новости, и свою веру уж тем более. И если обсуждается интервью с патриархом, то я, понимая, что смотреть это непросто, как раз обычно выступаю за то, чтобы это сокращать по объему. Просто потому что это сложно воспринимается зрителями на протяжении такого отрезка времени.
Анна Качкаева: А вот бутовский сюжет, который был, кстати, на вашем канале очень жестким…
Кирилл Клейменов: Их много разных у нас.
Анна Качкаева: Я в данном случае с Толстым, а вчера Лужкову, видимо, дали оправдаться. Это так по ощущению?
Кирилл Клейменов: Мы к Юрию Михайловичу отправились вслед за его статьей и какие-то итоги саммита подвести, просто нереально было такой повод упускать, если честно.
Анна Качкаева: Понятно.
Арина Бородина: Я очень коротко по поводу бутовского конфликта хочу сказать. Кстати, по поводу разнарядок. Ведь вы несколько иначе, чем программа «Вести», подавали развитие бутовского сюжета.
Кирилл Клейменов: Вы считаете, что это разнарядка?
Арина Бородина: А я вам объясню. Дело в том, что я просто достоверно это знаю, что в середине недели у вас в вашей программе «Время» появился синхрон Кучерены, который очень наезжал на Юрия Лужкова, извините за такое грубое слово, слова, которых у вас не было, и вам их отдали коллеги с канала «Россия». У вас были несколько смещены акценты: вы скорее защищали правительство Москвы, нежели Общественную палату. А в середине недели, по-моему, это было в четверг, ваше содержание в программе «Время» несколько изменилось, и оно стало синхронно, как было в программе «Вести». Есть ощущение, что где-то наверху посмотрели и сказали, что надо:
Анна Качкаева: :подправить.
Кирилл Клейменов: Да нет, мы в ситуации с самого начала старались разобраться глубоко. И может быть, просто коллеги в какой-то момент больше пошли на поводу у эмоций, потому что, конечно, все эти митинговые вещи захватывают, и конечно, группа оказывается под влиянием. Там очень непростая ситуация, далеко не такая однозначная.
Арина Бородина: Конечно. Просто это бросалось в глаза, такой разворот.
Анна Качкаева: Людмила из Москвы, вы в эфире.
Слушатель: Я – не корреспондент, я – телезритель. И скажу тезисно, чтобы как можно больше охватить моментов именно вашего информационного освещения. Первое, нельзя постоянно начинать новости с того, что сказал президент. Это не новости, а пропаганда. Второе, вы показываете нам правительство, заседание, но вы нам показываете политические штампы. Там сидит пустая Дума, нет людей, при этом ваши корреспондент вещает о жизненно важных решениях, которые они примут. На заседании правительства никаких решений нет, это рабочие встречи, ничего нового, новостного, для людей там нет. И об этом не нужно столько времени говорить и столько этому уделять внимание. Третье. У вас нет освещения с изображением живой картинки, как вы все говорите, реальной ситуации в момент эфира чрезвычайных ситуаций в стране. Что-то происходит, ваш диктор вещает, и в это время нам показывают фото Бог знает какого года, архивы, старые кадры. У вас достаточно денег с вашей рекламной, продюсерской деятельности, чтобы иметь корреспондентов по всей стране, и чтобы они выходили в эфир не с мертвой картинкой географического места, а с тем, чтобы что люди говорят, и что там происходит. Четвертое, уже говорили ваши коллеги, у вас абсолютно нет чувства приоритета новостей. Вы гоните информационные картинки, которые передают мировые агентства. Отлично, большое спасибо этим агентствам, иначе мы бы вообще ничего не увидели! Но в это время у нас, может быть, происходят более жизненно важные события для нашей страны.
Анна Качкаева: Это очень надолго. Давайте последнее.
Слушатель: Манипулирование высказываниями иностранных политических деятелей. Если вам так важен был саммит, почему вы не даете прямые эфиры. Высказывания только одной стороны, даете Путина, других нет.
Анна Качкаева: Ну, это неправда, тут уже я даже готова заступиться за Первый канал. Только Путина не давали, иначе бы это было вообще невозможно смотреть. Поэтому давали всех, и саммит в этом смысле был нарядной картинкой.
Кирилл Клейменов: Вопрос закончен, я могу ответить?
Слушатель: Да нет, я бы еще вам сказала. У вас нет обновления новостей, у вас бывает репортаж утром и в 9 вечера опять то же самое.
Анна Качкаева: Это бывает. Давайте мы дадим возможность Кириллу ответить, а то очень долго.
Кирилл Клейменов: Во-первых, нет правила, что мы начинаем новости исключительно с президента, просто это говорит о том, что вы не смотрите наши новости. Это ваше право. Но из вашего вопроса я могу сделать только такой вывод, а не какой другой.
Что касается правительства, которое принимает пустые решения, то тоже я с вами не соглашусь. В общем, все ключевые решения, которые так или иначе сказываются на нашей жизни, принимаются в Кабинете министров. Другой разговор, во что это потом выливается, как это воплощается, и как это реализуется. Не важно, идет ли речь о детских пособиях, или о том, какая у нас будет инфляция. Но все это закладывается именно там. Поэтому об этом нужно рассказывать, другой разговор – как рассказывать. Да, мы стараемся сделать эту информацию доступной, понятной и как-то ее приблизить к зрителю.
По поводу того, что у нас фотографии, а не видео. Просто физически невозможно расставить корреспондентов в каждой географической точке, где что-то гипотетически может произойти. Поэтому когда происходит что-то, то мы, конечно же, стараемся как можно быстрее доставить туда съемочную группу и средства передачи сигнала из этой точки, но это занимает какое-то время. Это важно понимать. И пока вот этой живой картинки у нас нет, это может занимать от нескольких часов до…
Анна Качкаева: Просто когда это событие за рубежом страны. Вот Ливан, я сейчас смотрю репортажи, как же они везде хорошо работают на всех каналах: и та точка зрения, и другая зрения. Вообще, войну эту освещают лучше, пожалуй, чем любую другую сложную ситуацию.
Кирилл Клейменов: Ну, это горячая точка, которая таковой остается на протяжении десятилетий. Там развернуты действительно спутниковые станции ведущих телекомпаний. Там очень легко получать картинку, несмотря на войну.
Анна Качкаева: Да нет, еще и подача, конечно. Корреспонденты везде хорошо работают.
Кирилл Клейменов: Есть две стороны, ярко выраженные. Разумеется, надо работать на обеих плюс все вокруг.
Арина Бородина: Кстати, вот наша слушательница в потоке, конечно, не совсем справедливых, но и вполне справедливых замечаний заметила одну вещь по поводу искажения выступлений западных лидеров. Действительно, очень забавная вещь по поводу G8, когда вот эта знаменитая реплика Путина, что нам такая демократия, как в Ираке, не нужна, она действительно была очень яркая, точная, и она хороша была воспринята аудиторией. Но за гулом смеха, кстати, вчера в «Вестях недели» отчетливо было слышно, как Буш сказал: «Подождите еще». Вот на этой ремарке:
Анна Качкаева: :никто не акцентировал.
Арина Бородина: Из телеканалов. Газетная пресса и радиожурналисты об этой реплике, конечно, сказали, но на телевидении ее было не слышно. Хотя она весьма показательна, яркая или не яркая – другой вопрос, но все-таки Буш постарался как-то отыграть: подождите, дескать, еще. Но вот, к слову сказать, здесь есть моменты.
Анна Качкаева: Вадим из Москвы, вы в эфире, здравствуйте.
Слушатель: В советское время мне посчастливилось более 20 лет работать с лидерами палестинцев Арафатом, Абумазом, и вот однажды меня попросили перевести последние известия. И я им сказал: «Я итак вам скажу, что там будет: о пленуме ЦК КПСС, о производстве мяса, молока и масла, о происках американского империализма». И они были действительно удивлены, что я знал заранее, что там будет. Вот новости Кирилла предсказуемы, так же как и Второго канала. Поэтому мне они неинтересны.
Кирилл Клейменов: Скажите, что у нас сегодня будет.
Слушатель: Разве вы к этому стремитесь?
Кирилл Клейменов: Очень сложно обсуждать эфир с людьми, которые этот эфир не смотрят, если честно. Поэтому они имеют на право.
Арина Бородина: Но с президента вы действительно очень часто, Кирилл, начинаете.
Кирилл Клейменов: Когда это событие действительно… Ну, вот был Госсовет, пожалуйста, на той неделе, ну, не начинали мы с Госсовета.
Арина Бородина: Госсовет, кстати, у вас был в конце почти.
Кирилл Клейменов: Он был, ну, полная ерунда, извините, что мы начинаем все время с президента. Когда заслуживает того событие, оно, безусловно, номер один в ряду остальных, мы начинаем с него. Когда нет, по нашему мнению, то не начинаем. Ну, ей Богу, нельзя же все время топтаться вокруг одного и того же. По-моему, я ответил на этот вопрос.
Анна Качкаева: Да вы так не сердитесь на нас и на слушателей.
Кирилл Клейменов: Да я на вас вообще не сержусь. Просто смешно обсуждать с людьми продукт, который они никогда не пробовали.
Анна Качкаева: Это неправда!
Кирилл Клейменов: Я не про вас, а про слушателей.
Арина Бородина: Нет, ну, это все равно неправда, потому что слушатели выражают общую точку зрения, она действительно есть.
Кирилл Клейменов: Это не общая точка зрения, это точка зрения конкретного позвонившего в эфир слушателя. Арина, вы прекрасно знаете, что рейтинги относительны. Есть вопросы всегда к панели, которую использует тот или иной измеритель. Но вот если что-то и выражает общую ситуацию, то это цифры смотрения.
Арина Бородина: Цифры ваши выше всех.
Кирилл Клейменов: И когда мы видим, что треть аудитории, включившая в данную конкретную минуту времени телевизоры, из раза в раз, изо дня в день выбирает конкретный информационный продукт, значит им есть что посмотреть на этом канале в это время.
Арина Бородина: Вы же понимаете, это очень широкий спектр, это привычка многолетняя в стране – в 9 вечера смотреть программу «Время».
Кирилл Клейменов: Это не так.
Арина Бородина: Это тоже очень важно. Это десятилетиями сложенная привычка.
Кирилл Клейменов: Цифры изменяются, и был период, когда информационными лидерами были совершенно другие программы и другие каналы, несмотря на многолетнюю привычку в 21 час включать телевизор. И программа «Время» знала и плохие времена, и хорошие. Мне кажется, что как раз таки аудиторию не проведешь. Если день за днем мы будем показывать скучные, неинтересные новости, как слушательница говорила, с заведомо известной версткой, когда первым пойдет президент, дальше скучное правительство ни о чем и так далее, что вас заставит смотреть это изо дня в день? Извините меня, у вас есть более важные дела, наверное. И потом вы захотите получать какую-то информацию же.
Арина Бородина: Люди смотрят Первый канал, это известно, что 75% зрителей, смотрящих предыдущую программу, остаются на следующую. Это любит говорить ваш руководитель канала Константин Эрнст.
Кирилл Клейменов: Вы знаете, интересная ситуация. Почему-то происходит так, когда даже анализируешь рейтинги, одна новостная программа приводит на канал аудиторию и после нее люди уходят, когда «лед-ин» значительно ниже, чем цифры, которые получает программа, и «пост-ин» (это специальный термин)…
Арина Бородина: Те, кто после остается.
Кирилл Клейменов: Да, это доля тех, кто остается после программы, она сразу падает. А другая программа на другом канале роняет эту аудиторию, не наращивает, а роняет.
Арина Бородина: То есть вы гордитесь тем, что люди смотрят именно вас.
Кирилл Клейменов: Я горжусь этим. Не нас, а…
Арина Бородина: Программу «Время».
Кирилл Клейменов: Горжусь этим, абсолютно. И на мой взгляд, это как раз общая ситуация, если мы говорим об общем мнении.
Анна Качкаева: Если коротко, какие новости вы будете делать в следующем году? Они изменятся?
Кирилл Клейменов: Я бы хотел, чтобы они, конечно, изменились. Я бы хотел, чтобы они изменились, потому что команда, которая делает новости Первого канала, обладает колоссальным потенциалом. И она учится на ходу, очень многое меняется, меняется в голове у людей. И я думаю, что мы будем делать новости более яркие, более интересные.