Можно ли оценить все последствия взрыва на АЭС?
Ирина Лагунина: 26 апреля 1986 года произошла авария на Чернобыльской АЭС. Она оценивается как крупнейшая за всю историю атомной энергетики, как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от ее последствий людей, так и по экономическому ущербу. В эфире РС о Чернобыльской катастрофе спустя 25 лет говорят участница ликвидации ее последствий и противники атомной энергетики. Рассказывает Любовь Чижова.
Любовь Чижова: Причиной аварии на Чернобыльской АЭС 25 лет назад послужил взрыв реактора, в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ. В ликвидации последствий аварии участвовали более 600 тысяч человек, среди них была и химик Елена Козлова, автор нескольких книг о Чернобыле.
Елена Козлова: Вообще я химик-полимерщик, руководитель лаборатории по огнезащитным материалам. Когда встал вопрос о том, что нужно было дистанционно очищать поверхности кровель, то мы предложили вариант использования клеевых захватов. То есть представьте, что какую-то кисть окунуть в клей, закинуть ее на крышу. В основе этого лежит устройство, то есть большая длинная лента, состоящая из сетки-рабицы, на которую наклеиваются кисти хлопчатобумажные, эта лента опускается в клеевой состав, в большую ванну. Поднимается краном, опускается на кровлю, к ней все приклеивается и убирается. Вот с этой технологией мы приехали в 86 году.
Любовь Чижова: Вы когда приехали, вы понимали, с чем вам придется столкнуться?
Елена Козлова: Конечно. Я работала в Министерстве среднего машиностроения. Это министерство, которое занималось строительством, монтажом, эксплуатацией атомных станций. Я разрабатывала материалы огнезащитные для объектов атомной энергетики, поэтому я знакома с радиацией, с условиями работы в радиационных полях. Поэтому для меня, как и для всех сотрудников нашего министерства, это было не в новинку.
Любовь Чижова: Как сложилась ваша судьба после ликвидации последствий на чернобыльской аварии?
Елена Козлова: Я продолжала работать, но до 95 года. Потому что потом по состоянию здоровья вынуждена была уйти с работы, я стала инвалидом второй группы. К сожалению, в химии работать не могла и стала заниматься литературным творчеством. Сейчас выпустила к 25-летию книгу "Схватка с неизвестностью", где рассказываю как раз об участии сотрудников Минсредмаша в ликвидации последствий аварии на ЧС. Одна из основных задач, которую решало наше министерство – это строительство укрытия. И объект укрытия был построен нашими сотрудниками, я как раз рассказываю в этой книге.
Любовь Чижова: Как участие в ликвидации аварии сказалось на состоянии вашего здоровья? Помогает ли сейчас государство решать ваши проблемы со здоровьем?
Елена Козлова: Разумеется, сказалось, как и на многих чернобыльцах, в большей или меньшей степени. Многих нет моих друзей, с кем в июне месяце выехали вместе. Руководителя отдела не стало в 2001 году, Лены Гольдберг не стало три года назад, так же многих не стало. Я старалась как-то ежегодно ездить в санаторий. Сейчас, правда, все спускают на тормозах, и с лекарствами, и так далее. Есть проблемы, конечно. Отношение ухудшилось, разумеется. Если мы получали вначале в обязательном порядке санаторий или компенсацию, чтобы мы могли на эти деньги себе купить то, что нас устраивает, потому что, например, я не могу поехать на юг, мне совершенно противопоказано, а в Подмосковье те санатории, которые мне необходимо, там только нужно покупать. Отделы социальной защиты не предоставляют необходимых мне путевок. И с лекарствами на общем уровне все инвалидам выдают. Очень малое количество лекарств. Нас спрашивают даже так: вы как будете лечиться – по списку или сами? Конечно, мы уже отвечаем – сами, потому что в списке, как правило, таких лекарств нет, которые для бесплатного пользования. Это самое печальное, что если в начале предполагалось нас лечить любыми средствами, которые нам необходимы, бесплатно, оказывать помощь в больницах, сейчас все лечатся за свои деньги.
Любовь Чижова: Говорила автор нескольких книг о Чернобыле, участница ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС Елена Козлова. По официальным данным, в течение трех месяцев после аварии умер 31 человек, в течение 15-ти от последствий облучения скончались, по разным данным, от 60 до 80 человек. Советник РАН, председатель фракции "Зеленая Россия" партии "Яблоко" Алексей Яблоков говорит, что ни экономические, ни медицинские последствия Чернобыльской катастрофы до сих пор не оценены, и сделать это довольно сложно…
Алексей Яблоков: В чем-то да, в чем-то нет. И потом, кем-то да, кем-то нет. Территории пострадавшие в полной мере оценили эти последствия. Правительства стараются закрывать глаза. Атомная индустрия вообще не оценивает эти последствия или прикидывается, что оценивает, на самом деле не оценивает. Не только экологические, потому что стоимость мероприятий по минимизации последствий только в Белоруссии, Украине и России составила за последние 25 лет, приблизилась к 600 миллиардам долларов. Причем эти деньги из бюджета, от налогоплательщиков, а вовсе не от атомной индустрии. Кроме того огромные расходы несут другие страны – Германия, Швеция, Англия и так далее, которые вынуждены приплачивать для ведения сельского хозяйства или охотничьего хозяйства на загрязненных территориях, которые сталкиваются с теми же заболеваниями, которые встречаются у нас.
Самое страшное – это заболевания людей. Атомщики и пляшущие под их дудку межправительственные организации утверждают совершенно несусветное, что за жизнь чернобыльского поколения будет дополнительно 4-9 тысяч раковых заболеваний, смертей раковых, все остальное – пара сотен других заболеваний. Все это будет невидимо на общем фоне заболеваемости и смертности. Это абсолютно не сочетается с реальными наблюдениями. Потому что сравнение территорий сильно пораженных только в России, более шести областей, которые были сильно поражены, сравнить с территориями, которые рядом расположены, по экономике, социальному положению, менее пораженными, оказалось, что за 15 лет разница в смертности около 4%. Это дополнительно 60 тысяч смертей. Примерно такие же данные опубликованы и по Украине, и по Белоруссии. Территории более загрязненные отличаются от территорий менее загрязненных по смертности на порядка 4% за 15-20 лет. Если вы эти 4% в реальности посмотрите, это будут сотни тысяч людей, которые пострадали, сотни тысяч людей, которые уже погибли, не говоря о заболевших.
Я вернулся недавно с конференции, там приводили данные такие немецкие эпидемиологи. Они посчитали, что в Европе после Чернобыля было дополнительно 800 тысяч мертворождений и выкидышей. Это все совпадает одно к одному. Ясно, что чернобыльские последствия – это сотни тысяч уже погибших людей, а не первые десятки тысяч.
Любовь Чижова: Были ли учтены причины катастрофы? И что можно сказать о сегодняшнем состоянии российских атомных электростанций и зарубежных тоже? Не секрет, что авария на "Фукусиме" – это предмет тревоги не только экологов, но и обычных людей.
Алексей Яблоков: "Фукусима" ярко показала, что атомная индустрия не учитывает последствий таких аварий, как чернобыльская. Во всем мире продолжают эксплуатироваться старые атомные станции, которые выработали свои проектные ресурсы. Не говоря о том, что все атомные станции небезопасные, но старые атомные станции суперопасны. А у нас в России продолжают работать даже станции чернобыльского типа. Без колпаков, которые хоть как-то защищают в случае аварии от огромного выхода радионуклидов в окружающую среду. Если бы колпака не было на "Фукусиме", там было бы во много раз больше. Сейчас уже сопоставима с чернобыльской по выбросу радионуклидов, потому что там четыре реактора, а в Чернобыле только один. Все это показывает, что атомная индустрия не вынесла этих уроков. Атомная энергетика неприемлемо опасно и от нее надо избавляться.
Любовь Чижова: Это был советник РАН, председатель фракции "Зеленая Россия" партии "Яблоко" Алексей Яблоков. Руководитель энергетического проекта "Гринпис" в России Владимир Чупров полагает, что в дни 25-летия Чернобыльской катастрофы и ликвидации последствий аварии на "Фукусиме" правительствам самое время задуматься о переходе на возобновляемые источники энергии, которые могут стать и уже становятся альтернативой атомной энергетике…
Владимир Чупров: К сожалению, человечество не извлекло уроков из чернобыльской трагедии. Доказательством тому, что после чернобыльской аварии было как минимум четыре крупных аварии четвертого уровня. Недавно то, что нам подарила японская трагедия авария 7 уровня на АЭС "Фукусима-1". Единственная хорошая новость, которая, можно сказать, произошла после Чернобыля – это было заторможено строительство новых реакторов, не на 100%, но 15-20 лет была передышка ядерная, когда новые станции практически не строились и старые реакторы доэксплуатировали свой ресурс. Большая надежда, что благодаря этому провалу, когда лет через 10-15 начнется массовый вывод стареющих реакторов, будет понятно, что замещать их нечем, потому что строительство реакторов дело дорогое и долгое, до 10 лет только строительство, очень большая надежда, что человек осознает на каком-то этапе, что атомная энергетика – это не то, что нужно, это не то, что может обеспечить устойчивую, стабильную энергетику.
Единственной альтернативой атомной энергетике являются возобновляемые источники энергии, в первую очередь ветровая и солнечная. Наши оппоненты, в первую очередь атомщики, говорят, что на сегодня есть две причины, почему это невозможно. Это дороговизна возобновляемых источников и их неустойчивость. Но на самом деле то, что говорят наши оппоненты – это информация примерно 20-летней давности. На сегодня последние пять лет мир переживает энергетическую революцию, доказано, что ветровые, солнечные станции могут спокойно обеспечивать необходимую нагрузку за счет комбинирования, за счет прогноза, за счет того, что ветровые станции закольцовываются и они расположены на огромной площади, а ветер всегда где-нибудь есть. За счет того, что резервируются за счет биотермальных, биогазовых станций – это тоже возобновляемая энергетика. Все решается. Прекрасным примером этому является то, что после японских событий Германия вывела на проверку 8 из 17 реакторов. Причем заменила их не импортом, не русским газом, как говорят наши оппоненты, а заменила ветровой и солнечной энергией. Какие еще нужны доказательства, что ветровая энергетика состоялась? На сегодня, просто две цифры: ежегодно в мире вводится примерно 1 гигаватт, иногда вообще ничего не вводится атомных мощностей и примерно 35 до 40 гигаватт ветровых мощностей. Все инвестиции, все развитие уже там – в возобновляемых источниках. Мир идет по развитию газовой и возобновляемой энергетики. То есть места для угольной и атомной генерации, их просто не строят. Есть исключение Китай, но темпы ввода угольных станций там очень сильно снижены, там не строят каждую неделю по угольной станции. То же самое касается атомных станций. Да, Китай начал строительство примерно 20 реакторов новых, но это еще 10 лет надо ждать и это всего лишь 20 гигаватт через 10 лет. При том, что ветровые уже сегодня в Китае дают 16 гигаватт каждый год стабильно, которые производят электрическую энергию, а не просто словеса о ядерном мифическом ренессансе, ни в коем случае. Китай лидер ветровой энергетики. Штаты лидер солнечной и биоэнергетики. Поэтому когда Росатом говорит, что в мире происходит ядерный ренессанс – ни в коем случае. На Западе строится всего лишь два реактора. Причем это практика, которая показывает, почему не надо вкладывать в атомную энергетику. Потому что это слишком дорого и слишком затянуто. Там на три года затянуто строительство и перерасход бюджета на 50%. Это миллиарды евро, это себестоимость киловатт-часа новых атомных станций уже давно за пределами тех радужных 3-4 центов, о которых говорят атомщики и давно уже сравнимо и даже больше, чем допустим, себестоимость ветровых наземных станций.
Любовь Чижова: Рассказывал руководитель энергетического проекта "Гринпис" в России Владимир Чупров. В дни 25-летия Чернобыльской аварии память о погибших и пострадавших от ее последствий почтут во многих российских городах.
Любовь Чижова: Причиной аварии на Чернобыльской АЭС 25 лет назад послужил взрыв реактора, в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ. В ликвидации последствий аварии участвовали более 600 тысяч человек, среди них была и химик Елена Козлова, автор нескольких книг о Чернобыле.
Елена Козлова: Вообще я химик-полимерщик, руководитель лаборатории по огнезащитным материалам. Когда встал вопрос о том, что нужно было дистанционно очищать поверхности кровель, то мы предложили вариант использования клеевых захватов. То есть представьте, что какую-то кисть окунуть в клей, закинуть ее на крышу. В основе этого лежит устройство, то есть большая длинная лента, состоящая из сетки-рабицы, на которую наклеиваются кисти хлопчатобумажные, эта лента опускается в клеевой состав, в большую ванну. Поднимается краном, опускается на кровлю, к ней все приклеивается и убирается. Вот с этой технологией мы приехали в 86 году.
Любовь Чижова: Вы когда приехали, вы понимали, с чем вам придется столкнуться?
Елена Козлова: Конечно. Я работала в Министерстве среднего машиностроения. Это министерство, которое занималось строительством, монтажом, эксплуатацией атомных станций. Я разрабатывала материалы огнезащитные для объектов атомной энергетики, поэтому я знакома с радиацией, с условиями работы в радиационных полях. Поэтому для меня, как и для всех сотрудников нашего министерства, это было не в новинку.
Любовь Чижова: Как сложилась ваша судьба после ликвидации последствий на чернобыльской аварии?
Елена Козлова: Я продолжала работать, но до 95 года. Потому что потом по состоянию здоровья вынуждена была уйти с работы, я стала инвалидом второй группы. К сожалению, в химии работать не могла и стала заниматься литературным творчеством. Сейчас выпустила к 25-летию книгу "Схватка с неизвестностью", где рассказываю как раз об участии сотрудников Минсредмаша в ликвидации последствий аварии на ЧС. Одна из основных задач, которую решало наше министерство – это строительство укрытия. И объект укрытия был построен нашими сотрудниками, я как раз рассказываю в этой книге.
Любовь Чижова: Как участие в ликвидации аварии сказалось на состоянии вашего здоровья? Помогает ли сейчас государство решать ваши проблемы со здоровьем?
Елена Козлова: Разумеется, сказалось, как и на многих чернобыльцах, в большей или меньшей степени. Многих нет моих друзей, с кем в июне месяце выехали вместе. Руководителя отдела не стало в 2001 году, Лены Гольдберг не стало три года назад, так же многих не стало. Я старалась как-то ежегодно ездить в санаторий. Сейчас, правда, все спускают на тормозах, и с лекарствами, и так далее. Есть проблемы, конечно. Отношение ухудшилось, разумеется. Если мы получали вначале в обязательном порядке санаторий или компенсацию, чтобы мы могли на эти деньги себе купить то, что нас устраивает, потому что, например, я не могу поехать на юг, мне совершенно противопоказано, а в Подмосковье те санатории, которые мне необходимо, там только нужно покупать. Отделы социальной защиты не предоставляют необходимых мне путевок. И с лекарствами на общем уровне все инвалидам выдают. Очень малое количество лекарств. Нас спрашивают даже так: вы как будете лечиться – по списку или сами? Конечно, мы уже отвечаем – сами, потому что в списке, как правило, таких лекарств нет, которые для бесплатного пользования. Это самое печальное, что если в начале предполагалось нас лечить любыми средствами, которые нам необходимы, бесплатно, оказывать помощь в больницах, сейчас все лечатся за свои деньги.
Любовь Чижова: Говорила автор нескольких книг о Чернобыле, участница ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС Елена Козлова. По официальным данным, в течение трех месяцев после аварии умер 31 человек, в течение 15-ти от последствий облучения скончались, по разным данным, от 60 до 80 человек. Советник РАН, председатель фракции "Зеленая Россия" партии "Яблоко" Алексей Яблоков говорит, что ни экономические, ни медицинские последствия Чернобыльской катастрофы до сих пор не оценены, и сделать это довольно сложно…
Алексей Яблоков: В чем-то да, в чем-то нет. И потом, кем-то да, кем-то нет. Территории пострадавшие в полной мере оценили эти последствия. Правительства стараются закрывать глаза. Атомная индустрия вообще не оценивает эти последствия или прикидывается, что оценивает, на самом деле не оценивает. Не только экологические, потому что стоимость мероприятий по минимизации последствий только в Белоруссии, Украине и России составила за последние 25 лет, приблизилась к 600 миллиардам долларов. Причем эти деньги из бюджета, от налогоплательщиков, а вовсе не от атомной индустрии. Кроме того огромные расходы несут другие страны – Германия, Швеция, Англия и так далее, которые вынуждены приплачивать для ведения сельского хозяйства или охотничьего хозяйства на загрязненных территориях, которые сталкиваются с теми же заболеваниями, которые встречаются у нас.
Самое страшное – это заболевания людей. Атомщики и пляшущие под их дудку межправительственные организации утверждают совершенно несусветное, что за жизнь чернобыльского поколения будет дополнительно 4-9 тысяч раковых заболеваний, смертей раковых, все остальное – пара сотен других заболеваний. Все это будет невидимо на общем фоне заболеваемости и смертности. Это абсолютно не сочетается с реальными наблюдениями. Потому что сравнение территорий сильно пораженных только в России, более шести областей, которые были сильно поражены, сравнить с территориями, которые рядом расположены, по экономике, социальному положению, менее пораженными, оказалось, что за 15 лет разница в смертности около 4%. Это дополнительно 60 тысяч смертей. Примерно такие же данные опубликованы и по Украине, и по Белоруссии. Территории более загрязненные отличаются от территорий менее загрязненных по смертности на порядка 4% за 15-20 лет. Если вы эти 4% в реальности посмотрите, это будут сотни тысяч людей, которые пострадали, сотни тысяч людей, которые уже погибли, не говоря о заболевших.
Я вернулся недавно с конференции, там приводили данные такие немецкие эпидемиологи. Они посчитали, что в Европе после Чернобыля было дополнительно 800 тысяч мертворождений и выкидышей. Это все совпадает одно к одному. Ясно, что чернобыльские последствия – это сотни тысяч уже погибших людей, а не первые десятки тысяч.
Любовь Чижова: Были ли учтены причины катастрофы? И что можно сказать о сегодняшнем состоянии российских атомных электростанций и зарубежных тоже? Не секрет, что авария на "Фукусиме" – это предмет тревоги не только экологов, но и обычных людей.
Алексей Яблоков: "Фукусима" ярко показала, что атомная индустрия не учитывает последствий таких аварий, как чернобыльская. Во всем мире продолжают эксплуатироваться старые атомные станции, которые выработали свои проектные ресурсы. Не говоря о том, что все атомные станции небезопасные, но старые атомные станции суперопасны. А у нас в России продолжают работать даже станции чернобыльского типа. Без колпаков, которые хоть как-то защищают в случае аварии от огромного выхода радионуклидов в окружающую среду. Если бы колпака не было на "Фукусиме", там было бы во много раз больше. Сейчас уже сопоставима с чернобыльской по выбросу радионуклидов, потому что там четыре реактора, а в Чернобыле только один. Все это показывает, что атомная индустрия не вынесла этих уроков. Атомная энергетика неприемлемо опасно и от нее надо избавляться.
Любовь Чижова: Это был советник РАН, председатель фракции "Зеленая Россия" партии "Яблоко" Алексей Яблоков. Руководитель энергетического проекта "Гринпис" в России Владимир Чупров полагает, что в дни 25-летия Чернобыльской катастрофы и ликвидации последствий аварии на "Фукусиме" правительствам самое время задуматься о переходе на возобновляемые источники энергии, которые могут стать и уже становятся альтернативой атомной энергетике…
Владимир Чупров: К сожалению, человечество не извлекло уроков из чернобыльской трагедии. Доказательством тому, что после чернобыльской аварии было как минимум четыре крупных аварии четвертого уровня. Недавно то, что нам подарила японская трагедия авария 7 уровня на АЭС "Фукусима-1". Единственная хорошая новость, которая, можно сказать, произошла после Чернобыля – это было заторможено строительство новых реакторов, не на 100%, но 15-20 лет была передышка ядерная, когда новые станции практически не строились и старые реакторы доэксплуатировали свой ресурс. Большая надежда, что благодаря этому провалу, когда лет через 10-15 начнется массовый вывод стареющих реакторов, будет понятно, что замещать их нечем, потому что строительство реакторов дело дорогое и долгое, до 10 лет только строительство, очень большая надежда, что человек осознает на каком-то этапе, что атомная энергетика – это не то, что нужно, это не то, что может обеспечить устойчивую, стабильную энергетику.
Единственной альтернативой атомной энергетике являются возобновляемые источники энергии, в первую очередь ветровая и солнечная. Наши оппоненты, в первую очередь атомщики, говорят, что на сегодня есть две причины, почему это невозможно. Это дороговизна возобновляемых источников и их неустойчивость. Но на самом деле то, что говорят наши оппоненты – это информация примерно 20-летней давности. На сегодня последние пять лет мир переживает энергетическую революцию, доказано, что ветровые, солнечные станции могут спокойно обеспечивать необходимую нагрузку за счет комбинирования, за счет прогноза, за счет того, что ветровые станции закольцовываются и они расположены на огромной площади, а ветер всегда где-нибудь есть. За счет того, что резервируются за счет биотермальных, биогазовых станций – это тоже возобновляемая энергетика. Все решается. Прекрасным примером этому является то, что после японских событий Германия вывела на проверку 8 из 17 реакторов. Причем заменила их не импортом, не русским газом, как говорят наши оппоненты, а заменила ветровой и солнечной энергией. Какие еще нужны доказательства, что ветровая энергетика состоялась? На сегодня, просто две цифры: ежегодно в мире вводится примерно 1 гигаватт, иногда вообще ничего не вводится атомных мощностей и примерно 35 до 40 гигаватт ветровых мощностей. Все инвестиции, все развитие уже там – в возобновляемых источниках. Мир идет по развитию газовой и возобновляемой энергетики. То есть места для угольной и атомной генерации, их просто не строят. Есть исключение Китай, но темпы ввода угольных станций там очень сильно снижены, там не строят каждую неделю по угольной станции. То же самое касается атомных станций. Да, Китай начал строительство примерно 20 реакторов новых, но это еще 10 лет надо ждать и это всего лишь 20 гигаватт через 10 лет. При том, что ветровые уже сегодня в Китае дают 16 гигаватт каждый год стабильно, которые производят электрическую энергию, а не просто словеса о ядерном мифическом ренессансе, ни в коем случае. Китай лидер ветровой энергетики. Штаты лидер солнечной и биоэнергетики. Поэтому когда Росатом говорит, что в мире происходит ядерный ренессанс – ни в коем случае. На Западе строится всего лишь два реактора. Причем это практика, которая показывает, почему не надо вкладывать в атомную энергетику. Потому что это слишком дорого и слишком затянуто. Там на три года затянуто строительство и перерасход бюджета на 50%. Это миллиарды евро, это себестоимость киловатт-часа новых атомных станций уже давно за пределами тех радужных 3-4 центов, о которых говорят атомщики и давно уже сравнимо и даже больше, чем допустим, себестоимость ветровых наземных станций.
Любовь Чижова: Рассказывал руководитель энергетического проекта "Гринпис" в России Владимир Чупров. В дни 25-летия Чернобыльской аварии память о погибших и пострадавших от ее последствий почтут во многих российских городах.