Список наиболее актуальных, на взгляд "Справедливой России" проблем, представит лидер партии Сергей Миронов.
Сергей Миронов: Первое. Сегодня Министерство науки и образования не профессионально и то, что оно планирует и делает в системе образования, на мой взгляд, вредит не только образованию нашей страны, вредит будущему страны.
Второе. Закон об образовании, который сейчас планируется. Там очень много несуразицы. Там, на мой взгляд, ликвидируется то, что составило добрую службу целым поколениям в свое время советских, а теперь российских граждан. Я получил блестящее школьное образование. Это позволило мне потом получить пять высших образований и два красных диплома. Потому что меня учили учиться, учили думать, учили получать нужную информацию, учили анализировать, учили излагать свои мысли устно и письменно, простите, писать без ошибок и излагать все грамотно. Боюсь, что система Единого государственного экзамена, которая навязана нам в рамках так называемого вхождения России в Болонский процесс, это не то, что нужно для тех, кто будет совершать модернизацию в нашей стране, к которой в свою очередь призывает президент.
Вообще, мне кажется, здесь очень большой диссонанс и разночтения. Президент, с одной стороны, говорит: "Мы должны модернизировать наше общество. Модернизация должна коснуться как экономики, так и политики". А с другой стороны, мы в базовой отрасли – в системе образования – следуем, прямо скажем, не лучшим традициям Болонской системы, которая, кстати, всего-навсего лишь рекомендует любой стране-участнице те или иные новации, но необязательно, как хомут на шею, как Россия сделала, всем следовать абсолютно точно.
Я утверждаю, сегодняшний работодатель не понимает, кто такой бакалавр. Бакалавры сегодня не нужны на рынке труда России. Я это знаю: выпускники с дипломом о высшем образовании в качестве бакалавра уже столкнулись с этой проблемой.
Такое ощущение, что в министерстве забыли о специальных образовательных учреждениях, например, таких, как Вагановское училище или как Хоровое училище. Их всех под одну гребенку… А там совершенно другая система подготовки. Дико слушать, что пускай после 9 класса дети, если хотят, занимаются в специализированных школах. Настоящего танцора или балерину с младых ногтей готовят.
Это, может быть, частность - кому-то покажется, но за этой частностью стоит полная ликвидация системы начального профессионального образования. Этой системы нет в проекте закона об образовании.
Ну, и наконец, пресловутые образовательные стандарты для старших классов. Сейчас вроде бы под нажимом критики общественности что-то там поменяли, но все равно благоглупостей более чем достаточно. Очередной срок окончательный якобы редакции этих стандартов объявлен 15 мая. У меня такое ощущение, что в министерстве кто-то рассуждает так: Васька слушает да ест. Пускай народ возмущается, пускай народ критикует, а мы все равно сделаем так, как хотим. Потому что, даже возвращаясь к праву выбора учеником из трех вариантов базовой, интегрированной или профильной, мы понимаем, что
даже в школах Москвы и Санкт-Петербурга будет так. Я не в этой системе работаю, но я общаюсь с директорами и ногами на земле стою, я представляю, что это такое. Будет так. Директор соберет педагогов и скажет: "Мы можем дать математику только интегрированный курс или, наоборот, самый общий. Мы химию можем дать профильный ограниченному числу деток. Поэтому раздайте всем листочки бумажки и пускай ваши детки напишут только туда. Другого мы им дать не можем". Еще раз повторю, это в городах-столицах. А что говорить о маленьком городке? А что говорить о сельской школе?
Кстати, здесь не могу не сказать про сельскую школу. Подушевое финансирование для малокомплектных школ – это убийство. Убить школу сегодня в деревне – это значит убить деревню через 5-10 лет. Ее там не будет. Здесь нужен совершенно другой подход, не такой механистический и очень формальный, где все заточено на деньги.
Тамара Ляленкова: Сергей Михайлович, с другой стороны, все-таки что-то происходит – общественные обсуждения, о законе спорят, про стандарты много говорят. Вроде что-то меняется. Как вы считаете, это действительно подвижки? Или это такая ситуация, когда поговорят, поговорят, а потом все схлынет, и будет как будет?
Сергей Миронов: Конечно, хорошо, что какая-то реакция есть на общественное возмущение. Конечно, хорошо, что реагируют и руководители страны. Поэтому, несмотря на то, что я ожидаю, что будет как всегда (поговорят, поговорят, а сделают по-своему), все-таки остаюсь оптимистом и уверен, что коллективными усилиями, прежде всего, гражданского общества, педагогического состава. Кстати, здесь не могу не упомянуть, что 10 лет в России не собирался съезд учителей. Видимо, руководители министерства очень боятся услышать правду о том, что же думают сами педагоги о том, какие эксперименты сегодня творят над школой. А нужно бы собрать и нужно услышать, действительно, не подготовленных и, простите, не отобранных педагогов, которые под телекамеры в присутствии, в том числе, руководителей страны говорят – ой, как замечательно, как мы любим ЕГЭ, как все хорошо, какие замечательные зарплаты и все нас устраивает. А тех, кто действительно думает и говорит то, что думает, и думает о будущем нашей страны, и думает о детях, которым все-таки необходимо сеять то самое вечное, доброе, светлое каждый день.
Тамара Ляленкова: Вы согласны, что образование – это та сфера, в которой возможна консолидация всех сил? Потому что все хотят, чтобы будущее было прекрасно, чтобы дети были образованные, умные. Все хотят вроде бы одного. И это та площадка, на которой можно примириться всем обществом. Это так или все-таки пути, которые к светлому будущему прокладывает каждая партия самостоятельно, отличаются и это принципиальное отличие, и невозможно договориться?
Сергей Миронов: Действительно, очень много объединяющего и в то же время разъединяющего. Вот вам пример разъединения. 83-й Федеральный закон. Три фракции оппозиционные голосовали против, "Единая Россия" голосовала "за". Этот закон, который не мытьем, так катаньем приведет к платности и образования, и здравоохранения, к сожалению.
Я сейчас еще одну печальную вещь скажу к вопросу о нашем огромном социальном расслоении и к вопросу о том, что сегодня уже появляется наследственная бедность, когда дети бедных родителей становятся тоже бедными, потому что они не получают образования. Образование они не получат, потому что сейчас де-факто оно становится платным. Если у семьи есть деньги, ребенок выучиться, нет денег – он не выучится. И сегодня у многих родителей, когда они видят те предложения, которые проистекают от Министерства науки и образования, у них руки опускаются. Потому что многие рассуждают так – ну, хорошо, у нас не получилось, нас кинул в этот капитализм, в этот рынок, в 1991 году все рухнуло, но пускай наши дети выучатся, пускай они не будут жить так, как мы, пускай они будут жить лучше, чем мы. А им бревно такое кладут. Стоп! Вот вам, пожалуйста, физкультура, ОБЖ и вперед – больше вам ничего не надо. И они понимают, что это край. Вот этого нельзя допускать.
К сожалению, казалось бы, сугубо специфическая отрасль – образование – это та сфера, которая может послужить причиной очень больших социальных сдвигов и социального протеста. Я бы трижды рекомендовал всем чиновникам из Министерства науки и образования думать, когда они предлагают новеллы, которые идут вразрез с ожиданиями и чаяниями подавляющего большинства наших граждан.
Тамара Ляленкова: Так считает лидер партии "Справедливая Россия" Сергей Миронов. Его слова подтверждают участившиеся акции протеста против реформ в сфере образования и в регионах, и в столице.
Мой следующий собеседник участник движения "Оборона" Тивур Шагинуров. Он окончил педагогический университет. Чтобы привлечь внимание к проблемам образования, Тивур по пожарной лестнице забрался на крышу министерства. И, владея навыками альпинизма, пытался спуститься вниз. Вероятная цена протеста – 30 суток в неволе.
Тивур Шагинуров: Это была акция, направленная на то, чтобы привлечь внимание общественности к тому, что происходит у нас в сфере образования. Сейчас издали много так называемых стандартов. Правительство, можно сказать, жонглирует этими стандартами у нас на глазах: один другого краше. На самом деле, совершенно очевидно, что правительство в этих стандартам проявило свою, с одной стороны, несостоятельность, потому что часто дается обтекаемое упоминание платного образования, с другой стороны, власть пытается навязать некоторую идеалогизацию. В образовании проявились практически все комплексы современной власти. Появилась борьба с фальсификациями истории в одном из первых стандартов. Я как историк могу сказать, что либо вы занимаетесь историей, либо вы занимаетесь публицистикой, либо чем-то третьим. Все остальное – не история. Появилось про то, что человек должен, выйдя из школы, быть идеальным солдатом. Вот это очень прискорбно. И это тенденция, которую нужно ломать.
Тамара Ляленкова: Вы мне все-таки расскажите, это было общее решение, чтобы такой акт протеста совершить? Вы производите впечатление вполне уравновешенного молодого человека. Как вы решились на такой шаг – центр Москвы, Министерство образования?
Тивур Шагинуров: Я придумывал не один. Это была акция движения "Обороны". Мы пытались привлечь внимание к проблеме.
Тамара Ляленкова: И дело обернулось судом. Он уже состоялся?
Тивур Шагинуров: Суда до сих пор не было. Мое дело где-то ходит между судами, потерялось.
Тамара Ляленкова: Это "хулиганство" должно было бы быть?
Тивур Шагинуров: Там сначала предъявляли обвинение по двум статьям Административного кодекса – "Хулиганство" и "Неподчинение сотруднику милиции".
Тамара Ляленкова: Который вас ждал внизу и схватил, так сказать, принял в объятия.
Тивур Шагинуров: Принял в объятия меня сотрудник ФСБ, видимо, хотя он представился сотрудником Министерства образования. Это вообще отдельная история. Он несколько раз ударил меня по лицу. Для сотрудника Министерства образования это несколько странное поведение.
Тамара Ляленкова: В общем – да. Он вам должен был нотацию прочитать.
Тивур Шагинуров: Скорее – да.
Тамара Ляленкова: Или, в крайнем случае, линейкой…
Тивур Шагинуров: Вызвать родителей. По двум статья это грозило бы 30 сутками, оставили одну статью "Неподчинение сотрудникам милиции", хотя непонятно, как я мог подчиниться, если я завис между этажей. И у меня не было способа ни спуститься, ни куда-то зайти. В общем, дело до сих пор в суд не поступило, и я до сих пор не знаю свою судьбу.
Тамара Ляленкова: Здесь надо заметить, что акции протеста бывают не только публичные, но и частные, как в случае другого активиста движения "Оборона" Марии Савельевой.
Мария Савельева: Я совсем недавно, в январе, уволилась из государственного лицея, поскольку там поняли, что собираются кардинально менять систему финансирования, и решили попробовать выдвинуться или приобрести звание президентского лицея. А поскольку я давно занимаюсь оппозиционной деятельностью, моим политическим убеждениям это совершенно не соответствует, я была педагогом дополнительного образования, я делала с детьми газету. Я понимала, что на газете это очень сильно отразится. Пусть они делают все, что угодно, но без меня.
Кстати, по поводу присутствия партии власти в школах. Когда я работала в школе, то там, допустим, на должность пионервожатого (сама должность меня, конечно, удивила, когда я узнала, что есть такая в современной школе) взяли молодого человека, который возглавлял какую-то районную или окружную ячейку "Молодой гвардии". Или успешность некоторых школ зависит от того, насколько директор контактирует со своим прямым начальством, соответственно, со всеми этими "единороссами". Я не говорю, что все успешные школы такие. Но есть определенная стратегия, при которой чтобы быть успешным, нужно устанавливать хорошие отношения с непосредственным начальством, с государственными структурами. Если у школы хорошие отношения с "Единой Россией", соответственно, приезжают какие-то чиновники из нее, участвуют в мероприятиях школы. Это не в явном виде, но присутствует.
Тамара Ляленкова: Активисты движения "Оборона" правы. Присутствие той или иной партии в школе дает возможность влиять не только на умы, но и использовать бюджетные средства. Позицию партии "Яблоко" представит Александр Шишлов.
Александр Шишлов: Для "Яблока" сфера образования – это отнюдь не новая сфера деятельности. Мы занимались ею всегда весьма плотно, профессионально. Мы просто продолжаем свою деятельность в тех рамках, которые сегодня возможны, когда у нас, по сути дела, парламента нет, а есть, как было сказано при рождении новой Государственной Думы, «не место для дискуссий». Мы продолжаем свою деятельность в тех формах, которые возможны.
Главное, что нас беспокоит, что на протяжении последних лет суть государственной политики в образовании сводится к экономии бюджетных расходов и в значительной степени коммерциализации. В то же время общество отодвинуто от обсуждения проблемы образования. У общества нет реальных возможностей участвовать. Зачастую и желания нет, но даже если и есть желание, то реальной возможности участвовать в управлении у людей нет. Это в самых разных формах проявляется. И в школе, когда родители мало что могут сделать, и в ВУЗах, когда студенты в подавляющем большинстве бесправные, равно как и преподаватели.
Тамара Ляленкова: У меня такое впечатление, что не очень-то и рвутся все к такому самоуправлению, что преподаватели, что студенты.
Александр Шишлов: В общем-то, вы правы, только это относится не только лишь к сфере образования. У нас в последние годы люди вообще перестали верить в то, что они могут на что-то повлиять, будь то участие в выборах, будь то участие в управлении школы или участие в управлении ВУЗом. Люди не верят. В последние годы власть приучила их к тому, что все решит начальство, а вы не суйтесь, вам скажут, что надо делать.
Тамара Ляленкова: Вы были председателем Комитета по образованию и науке в Государственной Думе третьего созыва, если я не ошибаюсь. Сильно изменился интерес общества к образованию? Может быть, это уже инерция?
Александр Шишлов: За последние годы общество стало еще более пассивным, чем было. И главная причина в политике, которую проводят нынешние власти, в политике, которая основана в значительной степени на лжи, цинизме, на том, что нам представляются декоративные потемкинские деревни. Существо проблем обсуждается крайне неохотно, если вообще обсуждается. Ведь, посмотрите, много ли у нас СМИ, кроме «Свободы» и нескольких других, где возможно обсуждение серьезных, важнейших проблем с участием экспертов, представляющих разные точки зрения, с участием людей, представляющих разные политические взгляды? А когда нет свободного обсуждения, то трудно рассчитывать на выработку оптимальных решений, на принятие правильных решений. Нужна конкуренция идей.
Тамара Ляленкова: С другой стороны, ведь Ельцин в свое время тоже развернулся в сторону образования. Это было связано с зарплатами, с обучением за рубежом. Но это тоже ведь не состоялось.
Александр Шишлов: Это не состоялось именно потому, что власть изменила свои подходы. Вы вспомнили о первом указе Ельцина, о тех декларациях, которые делались в начале 90-х годов. Может быть, они забегали вперед. Тогда, наверное, не хватило бы финансовых ресурсов для того, чтобы все это реализовать.
Тамара Ляленкова: Насколько актуальными оказались вопросы, которые решаются до сих пор, то есть заработная плата педагогов на уровне средней по экономике и стипендии студентов, которые хотя бы прожиточный минимум составляли. Тут ничего не изменилось.
Александр Шишлов: Причем, не надо забывать, что были года, когда из-за роста цен на нефть у страны образовались огромные финансовые ресурсы, которые можно было направить на реализацию масштабных модернизационных проектов, на институциональные реформы. Ничего этого сделано не было. Эти годы были потеряны. Сегодня опять речь идет о том, что нужно повысить зарплату учителю. Естественно, предвыборный год. Поэтому мы сейчас слышим о том, что предстоит 30% повышение зарплаты. Но пока не созданы механизмы для того, чтобы вывести зарплату учителя на достойный уровень по всей стране. Нет единых финансовых нормативов федеральных.
Тамара Ляленкова: Цель у всех одна. Разногласия, собственно говоря, в чем? В средствах достижения цели?
Александр Шишлов: Я думаю, что и цели ставятся по-разному. Потому что это ведь мало сказать – давайте сделаем, чтобы всем было хорошо. Нужно говорить о деталях, которые имеют, на самом деле, ключевое значение. Можно много говорить о каких-то проектах. У нас были национальные проекты, так называемые, на которые тратились какие-то деньги, но это были, скорее, на мой взгляд, пропагандистские проекты, носившие предвыборный характер. А говорить нужно о другом. Начинать, наверное, нужно с того, какую долю национального дохода страна готова тратить на цели образования. С выбора приоритетов. На что важнее тратить деньги? На увеличение количества сотрудников различных силовых структур? На увеличение количества чиновников, которых в России больше уже, чем в Советском Союзе? На многомиллиардные амбициозные проекты или на школу, на развитие университетов? Ведь денег всегда не хватает. Это именно вопрос политического выбора – на что тратить деньги.
Но я хочу подчеркнуть, что этого мало. Потому что если просто увеличивать финансирование образования, не модернизируя систему управления образования, не внедряя новые организационно-правовые формы в сфере образования, то значительная часть гипотетически новых денег, которые могли бы быть вложены в сферу образования, не принесут эффекта. Здесь нужен комплексный, широкий подход. Для того чтобы школа стала современной, она должна развиваться не самостоятельно. Она не должна быть замкнута. Все родители, дети которых учатся в школе, должны иметь возможность влиять на то, что происходит в школе, контролировать расходование средств, привлекать новые средства.
Тамара Ляленкова: Так считает Александр Шишлов, партия "Яблоко". В числе поправок, который он предлагает внести в закон об образовании, - утверждение единых федеральных нормативов финансирования школьного образования во всех регионах, увеличение числа бюджетных мест в ВУЗах, ограничение аудиторной нагрузки преподавателей.
Тамара Ляленкова: Почему люди самых разных политических взглядов сходятся в одном – проводимые в сфере российского образования реформы скорее ухудшат, а не улучшат ситуацию? Об этом не первый год в Госдуме твердит представитель фракции КПРФ Олег Смолин.
Олег Смолин: Когда в феврале этого года в Госдуму пришел Андрей Фурсенко, я сказал ему, что 2011 год особый в истории нашей образовательной политики. В принципе, у нас всегда плохо, но в 2011 году над системой образования России нависло, по крайней мере, шесть угроз.
Первое. Вступает в силу Федеральный закон № 83 об автономных бюджетных и казенных учреждениях или сокращенно об АУ, БУ и КУ. Даже сторонники закона из правящей партии признают, что он фактически превращает некоммерческие учреждения в образовании, науке, культуре, медицине в коммерческие организации, для которых главным станет зарабатывание денег. По данным Левада-центра, 7% российского населения ждет, что от этого станет лучше – оптимисты, красиво жить и верить и не запретишь. 54% считают, что станет хуже – это реалисты, глас народа - глас Божий.
Второе. Закон, подписанный в конце декабря прошлого года, 439-й, который предусматривает фактическую постепенную ликвидацию коммунальных льгот для сельского учителя. Самое интересное, что и досоветская, и советская власти эти льготы сохраняли. Антисоветская власть решила, что у нее на это нет денег. Видимо, не хватает на какой-нибудь мегапроект или кому-нибудь что-нибудь украсть.
Третье. Бюджет 2011-2013 годов обеспечивает понижение заработной платы российского педагога 5 лет подряд. В 2009-2010 годах зарплату не увеличивали, в 2012-2013 годах не собираются, а в 2011 году предполагается увеличить заработную плату аж на 6,5 % с 1 июня, то есть в расчете на год на 3,5% при ожидаемом росте инфляции, по данным Минэкономразвития, 7,5%, а по товарам первой необходимости наверняка примерно вдвое выше. Нам скажут, что вот председатель правительства обещал с 1 сентября повысить зарплату на 30%. Во-первых, это касается только учителей, а, во-вторых, они выделяют на это 20 млрд. рублей с 1 сентября, а надо минимум 45. Поэтому я крайне сомневаюсь, что учителя действительно получат надбавку на 30%.
Тамара Ляленкова: Но, с другой стороны, надо же что-то делать со сферой образования в том ее виде, в котором она существует? Может быть, любые реформы будут вызывать неприятие.
Олег Смолин: Не просто надо. Мы подготовили альтернативный проект Федерального закона о народном образовании или об образовании для всех в РФ. Там есть сравнительная таблица официального альтернативного законопроект. Там 44 пункта. По 8, вы будете удивляться, мы имеем близкую точку зрения, по 18 – противоположную. И по 18 вопросам мы пытаемся дать ответ там, где правительство просто молчит.
Далее. Федеральная целевая программа развития образования, которую я назвал программой разгрома образования в пояснительной записке, в которой написано, что количество студентов РФ за 5 лет должно сократиться примерно вдвое, а в процентах с 70% от общего числа тех, кто получает профессиональное образование, до 50. С учетом демографической ямы получится вдвое. Студенты еще своего счастья не знают. А потом у нас студенты очень терпеливые, не то мы давно бы получили Грецию или Францию.
Пятое. Это, конечно, пресловутые стандарты для старшей школы. В этих стандартах первоначально предполагалось всего четыре обязательных предмета. Интересно, что никто из моих друзей профессоров с академиками не угадали, какие именно это будут предметы – темный народ. Сейчас стандарт улучшен, но явно недостаточно. Правда, выставлен альтернативный проект стандарта от имени Российской академии образования, который на порядок лучше, но тоже нуждается в серьезном обсуждении. В Госдуме говорят, что если этот стандарт будет принят, я имею в виду стандарт группы Кондакова, то нам придется закрыть школы, как и все проекты модернизации. Потому что все открытия в науке в XXI веке делаются, как правило, на стыках наук. И если дети будут изучать даже только одну из, скажем, естественных наук: физику или химию, то они уже никогда не сделают открытие в биофизике, в биохимии, в химической физике и т. д.
И, наконец, последнее – большой проект Федерального закона об образовании, который продолжает обсуждаться, он предусматривает дальнейшее превращение образования в рыночную услугу. Если образование – это рыночная услуга, то учитель превращается в продавцы знаний. И неслучайно в современном российском образовании заработная плата учителя составляет 64% от уровня в промышленных отраслях, в США – 129%, то есть вдвое выше, не говоря уже о том, что и средняя зарплата в Америке намного выше, чем в современной России.
В итоге Андрею Фурсенко я вынес два приговора. Один приговор международный. Если в советский период мы занимали одно из трех первых мест по интеллектуальному уровню молодежи, то последние данные докладов ООН о развитии человека дают нам следующие места – 15, 26, 41 и 54. Если будем продолжать дальше, покатимся во вторую сотню.
Что касается самого министра, то, насколько я могу судить, все последние отслеженные мною рейтинги российского правительства дают именно министру образования и науки последнее место. Ниже "любимца народа" Алексея Кудрина, ниже "любимца армии" Анатолия Сердюкова, ниже всех!
Тамара Ляленкова: Это был Олег Смолин.
Впрочем, проводимой в сфере образования политикой недоволен и сопредседатель движения "Солидарность", лидер ОГФ Гарри Каспаров. Активисты ОГФ в минувшую пятницу провели пикет у здания Министерств образования и науки.
Гарри Каспаров: В целом нынешний режим относится к любой форме интеллектуальной активности, по меньшей мере, с подозрением. Интеллект в стране, которая стремительно превращается в сырьевой придаток цивилизованного мира, властям не нужен. И, соответственно, мы видим эти процессы в образовании, потому что, помимо сокращения расходов на образование, идут реформы, если так можно их назвать, цель которых – максимально упростить эту сферу. И, конечно, они, эти так называемые реформы, будут неизбежно подрывать ту базу, которая еще продолжает функционировать с советских времен.
Тамара Ляленкова: Вы имеете в виду именно традиционную советскую еще систему образования? Вы считаете, что она достаточно хороша и ничего не надо менять? То есть то, что сейчас что называется модернизацией, не нужно?
Гарри Каспаров: Модернизацией в России обычно называется сокращение расходов на социальную сферу, и образование здесь не является исключением. Совершенно очевидно, что, конечно, советские образовательные стандарты 70-х – 80-х годов должны модернизироваться, но именно исходя из того, что эта модернизация – попытка приспособить имеющуюся базу, накопленную в течение десятилетий, которая могла бы стать толчком для создания уже по-настоящему современной системой образования.
В конце концов, дискуссии об образовании сейчас идут везде – в той же Америке, в Европе. Очень много вопросов, связанных с системой высшего образования. А нужно ли столько студентов, которые реально уже не в состоянии получить работу по профилю. Но эти комплексные вопросы, скажем, в США и в объединенной Европе решаются в привязке ко всему спектру проблем, которые интересуют общество. А так называемая реформа в России связана с желанием властей как можно меньше денег тратить на эту сферу.
Тамара Ляленкова: Но с другой стороны, в этом году не сократили количество бюджетных мест в высших учебных заведениях, что странно, потому что абитуриентов становится меньше.
Гарри Каспаров: Не надо смотреть на один год. Есть же тренд. Надо смотреть на десятилетний тренд и в первую очередь не на абсолютные расходы, а на процентное соотношение. В целом, очевидно, что за прошедшее десятилетие, несмотря на невероятные доходы государственного бюджета, социальные сферы и образование плелись в самом хвосте государственных приоритетов.
Тамара Ляленкова: Практически все имеют отношение к образованию, потому что очень много учителей, воспитателей, мамы, папы, дети, бабушки, дедушки, так или иначе, все каким-то образом связаны со сферой образования. В этом смысле это очень большое количество людей, которые могут поддержать ту или иную партию. Здесь ведь тоже тонкие моменты. Допустим, нынешнее, условно говоря, повышение зарплат учителей…
Гарри Каспаров: Мы же понимаем, чем это кончится, куда эти деньги в итоге попадут. Это же разговоры. А конкретно на местах они превращаются в новые коррупционные кормушки, неважно – образование это или еще какая-то сфера. Деньги, выделенные подобным образом, совершенно очевидно будут разворованы, разворованы начальством – образовательным, областным, муниципальным.
Тамара Ляленкова: Но когда в Министерстве образования обсуждался этот вопрос, представители "Единой России" сказали, что они будут контролировать ситуацию, пойдут в школу и на местах будут…
Гарри Каспаров: Они, естественно, будут контролировать, потому что партия воров и жуликов является главной в процессе разворовывания государственных средств. Понятно, что образование – это, конечно, не нефть с газом, но, тем не менее, учитывая, что в него все вовлечены, это огромный коррупционный рынок. Возможности государства на него влиять как раз и являются тем самым рычагом, с помощью которого "Единая Россия" и Путин пытаются решать как свои материальные, так и политические проблемы.
У нас одна партия существует сегодня правящая, если, конечно, она соответствует названию – партия. Но мы понимаем, что то количество людей, которое вовлечено в систему образования, это во многом и ресурс фальсификации на выборах. Потому что очень многие избирательные участки находятся в школах. Понятно, что мобилизацию проводить в системе образования легче, чем, например, на заводе, хотя, конечно, и там возможностей злоупотреблений много. Тому есть тьма примеров, как "Единая Россия" использует родителей через разные акции в школах для поддержания своего рейтинга и для подготовки почвы для массовых фальсификаций. Поэтому все меры сегодняшней "Единой России" и конкретно Путина, конечно, связаны с предстоящими выборами, которые, естественно, будут фальсифицироваться по старым схемам, но уже, наверное, в гораздо большем объеме.
Тамара Ляленкова: С другой стороны, очень часто звучат такие слова, что образование – это как раз та площадка, на которой можно консолидировать разные силы, поскольку все хотят одного для детей, для будущего России, как бы громко не звучало. Вроде бы хотят одного, а средства достижения этой цели, наверное, у всех разные. Или все-таки возможна какая-то консолидация именно в этой сфере?
Гарри Каспаров: Консолидироваться могут те, кто действительно хочет что-то сделать для своей страны, а не рассматривают ее, как кормушку и способ распила и вывода денег в более благоустроенные страны. Образование – это как бы входной билет ребенку, юноше, девушке, молодому человеку в жизнь. Но надо понимать, что если условий для этой жизни не создано, то это образование становится бессмысленным. Поэтому на сегодняшний день любая попытка вычленить проблему образования из общего комплекса проблем, с которыми сталкивается страна, она будет ущербной.
Проблемы российского образования станут частью общероссийского протеста, который неизбежно прорвется в самых, может быть, даже неожиданных формах. Понятно, что сегодня социальные лифты наглухо заколочены. Для подавляющего большинства входящих в жизнь молодых людей даже с хорошим образованием возможность трудоустроиться и найти себя в жизни сегодня закрыта, потому что этих возможностей очень мало.
Тамара Ляленкова: Как вы думаете, почему общество достаточно, на мой взгляд, равнодушно смотрит на проблемы, которые возникают в сфере образования? Платную рыбалку обсуждали гораздо более горячо и активно, чем, скажем, предложение забрать стипендию у студентов?
Гарри Каспаров: Страна живет в таком инерционном сценарии. Конечно, люди довольно медленно раскачиваются. Если дело касается, как в случае с платной рыбалкой, интересов какой-то очень небольшой, но потенциально шумной части общества, то это обсуждение выплескивается. Образование слишком общая проблема. Не совсем понятно, какие рецепты надо предлагать. Здесь не простая дихотомия. Это не "да" и "нет", не белое и черное. Это какой-то очень сложный комплекс проблем. Люди, наверное, инстинктивно чувствуют, что это связано со всем государственным устройством, поэтому лучше с этим не связываться.
Тамара Ляленкова: Так считает Гарри Каспаров.
Тамара Ляленкова: Гости московской студии - педагоги Мария Савельева, Тивур Шагинуров (движение "Оборона) Марина Разумянская ("Солидарность") представили свой список претензий к реформе образования.
Мария Савельева: В этой реформе меня волнует несколько проблем. Во-первых, идеалогизация образования. Потому что это происходит незаметно, постепенно. Скажем, предмет "Россия в мире", о котором не известно доподлинно, что это значит. Задачи, которые в стандарте давались для предмета ОБЖ и для предмета "История", это совершенно недопустимые вещи. Каждый гуманитарий это понимает.
Во-вторых, не упадет ли уровень образования, если введут разделение, во-первых, на базовый и профильный уровень, а, во-вторых, если не оставят в сетке обязательного расписания те предметы, к которым мы привыкли.
Наконец, третья большая проблема, которая меня волнует в связи с реформой образования, это проблема - не станет ли образование платным. Потому что при существующей экономической системе, мне лично страшно рожать детей. Я до сих пор преподаю. Я преподаю на курсах для поступающих. У меня зарплата 7200. Я понимаю, что мои дети не смогут получить платное образование, учитывая сколько я могу зарабатывать.
Марина Розумянская: Этот стандарт не единственная проблема. Подушевое финансирование, которое уже введено… Если, предположим, для московских школ это, может быть, не такая большая проблема, хотя по-разному, а для сельских школ, для элитных школ, школ повышенного уровня, где маленькое количество учеников это действительно проблема. Какая цель? Что выиграли? На самом деле, ничего не выиграли.
Изменение системы оплаты учителям. Очень непонятна связь – цель и результат. Не существует объективных критериев, по которым можно было бы сразу, в течение года или по итогам одного года, определить результативность. Как определить результативность учителя первого класса? Когда те навыки, которые даются, в 5-6 только будут проявляться. Как определить результативность учителя физкультуры? Все нацелено на то, чтобы уважающие себя учителя, возможно, ушли из школ.
Тамара Ляленкова: В образовании очень много участников. Это люди, которые пойдут потом голосовать. Такая сложная ситуация, что касается принадлежности к той или иной партии.
Марина Розумянская: Я думаю, что пока связи прямой нет. Что касается альтернативы и предвыборной ситуации. Такой громкий проект был только у КПРФ. Они предложили альтернативный проект закона. Мне кажется, это ничего не изменит и голоса им не прибавит. Во-первых, люди не особо вникли в ситуацию. Во-вторых, у них есть свой четкий электорат. Он особо не прибавляется и не убавляется. Они ничего себе на этом не заработают, даже если только с этой целью сделали. Если брать именно политические партии или движения, больше ни у кого нет конкретного проекта.
Тамара Ляленкова: Да, а у коммунистов вполне конкретный, проработанный проект, который можно сопоставить с тем, что предложено.
Марина Разумянская: Вопрос только в том, «где деньги, Зин», на все, что они предложили. Тем не менее, хоть что-то предложили, но им это ничего не прибавило. Остальные молчат. Собственно возможность-то говорить есть только у тех, кто в Думе, а больше и некому. Ни у кого больше нет и площадки для того, чтобы что-то можно было заявить.
Мария Савельева: Есть какие-то частные акции. Очень много левые силы занимаются этой проблемой. Потому что, конечно, платное образование – это их тема. Правые тоже что-то пытались сделать. Но сейчас как раз мы, как гражданские активисты, как люди, непосредственно в этом заинтересованные, без всяких политических брендов сплачиваем людей вокруг себя. Мы разговаривали с профсоюзами учителей, с родительскими движениями, со студенческими организациями. Потому что эта тема, которая, разумеется, не может не волновать каждого. Просто нужны люди, которые объединят вокруг себя многие протестные группы.
Тамара Ляленкова: Но, с другой стороны, ведь есть же обсуждение. Никогда еще такого не было, чтобы так много и долго всем обществом обсуждали законы. Честно, я была удивлена – что-то убирается, что-то видоизменяется. Ведь это же, наверное, все-таки признак демократии? Или демонстрации демократии?
Марина Розумянская: А вот мы посмотрим, что примут, и тогда сможем сделать вывод. На самом деле, в основном, видимость, что что-то меняется, но по минимуму. Сам закон об образовании, который должен быть принят, как Фурсенко сказал, в 2012 году, то есть после президентских выборов, когда мы уже ничего не сможем изменить, он очень мутный, на самом деле. Конечно, его простой человек осилить не может. Мне кажется, это тоже часть предвыборной игры – поучаствуйте, а мы вас как бы послушаем.
Мария Савельева: Интересный пример нашей демократии, так называемой, в связи с обсуждением государственного стандарта. Это совершенно анекдотичная история. 19 апреля этого года с утра вывесили один вариант стандарта, потом наш министр образования сходил на встречу с президентом. Сначала в варианте стандарта подразумевалось, что иностранный язык станет обязательным экзаменом при поступлении в ВУЗы, и в тот же день после разговора с президентом меняют вариант стандарта, вывешенного на официальном сайте. Там уже ничего нет про этот еще один экзамен.
Что это такое? На самом деле, общество и эксперты разрабатывают стандарты или один человек что-то сказал, решил и по его воле сделалось?
Тамара Ляленкова: Действительно сложная ситуация. Потому что сейчас в реформе образования участвуют практически все - Министерство образование, которому положено этим заниматься, президент, премьер-министр и общество. Каждый видит свою историю в этих реформах. В принципе, по идее, конечно, цель у всех одна, общая, наверное.
Тивур Шагинуров: Но открытой дискуссии-то нет. Есть какое-то высказывание общественного мнения в Интернете – 20 тысяч подписей. Так, чтобы общество открыто высказало свое мнение, такого нет. Поэтому кампания, которую мы хотим сделать, это, наверное, первая попытка консолидации общественного мнения вокруг этого вопроса.
Марина Розумянская: Вообще, всем должны заниматься профессионалы. Есть Министерство образования, есть экспертная группа, которая составляет… Вопрос – насколько там все профессионалы. Некоторых из них педагогическое сообщество очень хорошо знает, как не таких уж высоких профессионалов, но, тем не менее, есть люди, которые обязаны этим заниматься. Президент, у него другой профиль. Премьер министр, у него тоже другой профиль. Общество может и должно подключиться в тот момент, когда видно откровенно, что его обделяют, что нарушаются статьи Конституции. Она, в принципе, нарушается, если смотреть вглубь и понимать, что на самом деле написано. Вот здесь должно подключаться общество. Это нормально.
Тамара Ляленкова: Итак, несмотря на партийную принадлежность или отсутствие таковой, мнения участников первомайского "Классного часа" о том, что сейчас происходит в системе российского образования, сходятся если не 100, то на 95%. Это лишний раз доказывает, что сфера образования действительно единственное место для консолидации самых разных политических и гражданских сил в случае тотального недоверия власти.
Новости образования
Региональные
Власти Челябинской области приняли решение, что страхование жизни и здоровья школьников станет обязательным условием для пребывания подростков в летних лагерях. Оплата страховки будет производиться частично за счет родителей, частично за счет бюджета муниципальных образований.
В школах Набережных Челнов задумались о переводе столовых на безналичный расчет. Предполагается, что за обеды школьники будут расплачиваться через терминал, установленный в школьной столовой с помощью именных пластиковых карт, на которые родители заранее внесут деньги. Удобства карт заключается в том, что родители смогут следить за рационом ребенка. Подобная система уже внедрена в некоторых школах Казани и Нижнего Новгорода.
Ректор Санкт-Петербургского государственного университета Николай Кропачев заявил, что в ВУЗе планируется ввести систему видеонаблюдения в аудиториях во время вступительных экзаменов. По мнению ректора, эта мера поможет в борьбе со взяточничеством во время приемной кампании. Кроме того, было решено сократить число дополнительных испытаний. Экзамены останутся только на специальностях творческой направленности, а также по направлениям юриспруденция, лингвистика, реклама и связи с общественностью.
Дискриминация при приеме в столичные школы продолжится. В новых санитарных нормах и правилах Москвы зафиксирована норма о пешеходной доступности школ. Напомним, ранее Мосгорсуд отменил территориальные преференции при зачислении в столичные школы. Глава Департамента образования Москвы Исаак Калина заявил, что задача его ведомства – обеспечить гарантированное качественное образование всем школьникам так, чтобы родителям не приходилось возить детей через всю Москву.
Федеральные
91% российских студентов считают, что стипендия, которую они получают от государства, недостаточна для того, чтобы на нее прожить. Таковы данные опроса, проведенного среди 3000 студентов. Примерно 3% опрошенных признались, что довольны нынешней стипендией, и только 1% учащихся признались, что могут прожить на стипендии. Достаточной стипендия для студентов из регионов стала сумма в 5600 рублей, для москвичей – 8900 рублей, для студентов Петербурга – 9250 рублей.
Через несколько лет выпускники медвузов будут получать зарплату в размере 20 тысяч рублей. Такие данные привела замминистра здравоохранения Вероника Скворцова. Предположительного такого уровня зарплата молодых врачей достигнет к 2015 году. Кроме того, с 1 сентября обучение в медвузах будет вестись по новым образовательным стандартам. Это связано с тем, что в 2017 году Минздрав планирует отказаться от лицензировании медицинских учреждений в пользу лицензирования врачей.
Минздрав планирует увеличить срок обучения в ординатуре для ряда специальностей. Так в зависимости от профильной специализации хирурги будут учиться от 3 до 5 лет, в то время как срок обучения терапевтов останется без изменений – 2 года. На обучение в бюджетной ординатуре смогут рассчитывать 60% выпускников медвузов.
Бизнес-структуры, вкладывающие деньги в развитие ПТУ и колледжей, должны получать налоговые льготы, заявил министр образования Андрей Фурсенко. Кроме того, министр предложил ввести целевые стипендии для учащихся ПТУ и создать систему ученических договоров. Заявление было сделано в ответ на предложение президента Дмитрия Медведева объединить деньги региональных бюджетов и бизнес-структур для оснащения ПТУ современным оборудованием.
Глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов заявил, что несмотря на его уверенность в необходимости проводить тестирование на наркозависимость среди подростков, в том числе школьников и студентов, он не видит необходимости проводить подобное тестирование среди учителей. Напомним, сейчас в России обсуждается возможность введения тестирования на наркозависимость для школьников. Президент Дмитрий Медведев, а также ряд общественных деятелей поддержали эту инициативу.
Зарубежные
В Кустанае, Казахстан, один из развлекательных центров начал принимать от школьников в качестве оплаты школьные оценки. Для того чтобы воспользоваться этой возможностью, школьник должен принести дневник, в котором за неделю должно стоять не менее пяти пятерок. Акция пользуется большой популярностью. По словам директора одной из местных школ, в неделю ему на утверждение приносят более 30 дневников с отличными оценками. С начала акции в школах резко возросла успеваемость.
Новый законопроект, отменяющий спорный образовательный стандарт, согласно которому американские учителя имеют право преподавать креатиционизм в школе при рассказе об эволюционной теории, получил поддержку 42 нобелевских лауреатов. Ученые, подписавшие письмо в защиту законопроекта, указывают на тот факт, что под видом науки учителя могут преподавать детям религиозные доктрины.
В бишкекской средней школе №78 поставлен спектакль об апрельской революции 2010 года. В него, в частности, вошла сцена штурма Белого дома. Подобной постановкой руководство школы решило воспитывать в своих учениках героизм. Идея спектакля возникла в связи с приказом Министерства образования Киргизии, согласно которому в школах должны проводиться мероприятия патриотического характера.